Тореадор. Часть 2. Лаура

Глава 1

Прошло не меньше часа. В полной тишине слышны были только тихие всхлипывания доньи Каталины и тяжелые вздохи Лауры. Кончита, не поднимая глаз, сгорбившись в неудобной позе, сидела в углу на стуле. Священник беззвучно молился, встав перед висевшим на стене распятием. Дон Хосе, глубоко задумавшись, полностью уйдя в себя, стоял в проеме окна. Верный Серхио вжался в стену, цветом кожи и выражением лица напоминая засохшую мумию. До него дошло, что именно он сделал, и чем могло обернуться (и еще обернется, если станет известно) двухнедельной давности происшествие у дома священника. Марко все не приходил в себя.

Дон Хосе поманил к себе лакея и прошептал ему какое-то распоряжение. Тот, низко поклонившись, беззвучно вышел из помещения. Еще через пять минут в комнату вошли несколько человек. Стараясь не причинить лишних страданий юноше, переодели его в свободную сорочку и уложили на чистую постель. Так же тихо, собрав окровавленные вещи и постельное белье, вышли.

– Кончита и вы, падре, прошу вас следовать за мной в мой кабинет. – дон Хосе хмуро посмотрел на женщину и священника. – Дорогая, тебе тоже стоит пойти к себе. Ты перенесла слишком много волнений сегодня.

Дон Хосе подошел к жене, намереваясь помочь ей встать со стула. Но донья Каталина вцепилась в спинку кровати, не давая поднять себя.

– Нет! Я никуда не уйду. Мой сын лежит здесь, весь в крови и бездыханный. Ты хочешь, чтобы я умерла от неизвестности в своей комнате? Я только что обрела сына. А ты хочешь увести меня отсюда. Нет, я никуда не пойду.

– Сеньора, простите, что я осмеливаюсь сказать вам. – Лаура участливо заглянула в глаза безутешной матери. – Вам необходимо прилечь. Марко не скоро очнется. он потерял очень много крови. Прошлый раз он пришел в себя только под утро. Я останусь рядом с ним. Как только он откроет глаза, пусть даже это будет ночью, я попрошу слугу пригласить вас. Пожалуйста, не переживайте. Теперь все будет хорошо.

Лаура говорила убежденным голосом, хотя внутри себя вовсе не чувствовала своей правоты.

– Видишь, дорогая, тебе все говорят, что необходимо прилечь, немного поспать. Тебе станет легче, и ты сможешь завтра говорить с нашим сыном столько, сколько захочешь. – дон Хосе, ласково взяв жену за руку, потянул вверх.

– Хорошо. Я прилягу. Я прилягу в соседней комнате на диване. Пусть все приготовят. Пусть принесут для меня и для этой девочки домашнее платье. Здесь должно быть чисто. У Марко открытая рана. И пусть Лауру хорошо покормят. И вообще пусть у нее будет своя горничная. Хосе, распорядись. Подумай обо всем… – донья Каталина продолжала еще что-то говорить, к месту и не к месту. Было очевидно, что сегодняшние испытания не прошли для нее бесследно.

Лаура осталась рядом с Марко одна. Она уже перестала плакать. Совершенно бездумно глядя в одну точку, все больше погружаясь в пучину всепоглощающего горя, ничего не замечая вокруг, она гладила и гладила здоровую руку Марко. Богатый дом, знатность и всемогущество маркиза де Васкеса опустили ее на самое дно бездонного колодца безысходности. Если раньше их с Марко разделяла убежденность в кровном родстве, то теперь между ними разверзлась пропасть, через которую ей никогда не перебраться. Лауре хотелось вырвать свое сердце голыми руками и растоптать, не оставив ни капельки крови, хотелось умереть и перестать существовать навсегда.

Тихо распахнулась дверь. В комнату вошла опрятно одетая горничная, держа в руках поднос с едой. Почти бесшумно накрыв маленький столик, она, молча, поклонилась и также тихо вышла. Несмотря на то, что Лаура лишь рано утром легко позавтракала в доме падре де Калво, есть ей совсем не хотелось. Настолько сильны были ее переживания, что она даже не поинтересовалась, что принесла ей незнакомая девушка. Еще через несколько минут опять открылась дверь, и эта же девушка разложила на стуле светлое свободное платье. Возможно, что в этом доме такие платья носят как домашние, но Лауре еще никогда не приходилось надевать столь дорогую одежду. Горничная стояла возле платья, явно ожидая, когда сеньорите будет угодно переодеться. Лауре стало неловко, но она не посмела перечить словам доньи Каталины и стала, стесняясь своего наряда, снимать с себя накидку. Горничная очень ловко помогла ей раздеться, обтерла ее полотенцем, смоченным душистой водой, пахнущей пионами и розами, и быстро облачила в принесенный наряд. Затем взяла в руки дорогой гребень, собираясь расчесать прекрасные волосы Лауры. Но та, слабо улыбнувшись, отказалась, сказав, что сама позже причешет себя. Горничная присела в глубоком поклоне и подвела Лауру к столику с накрытым ужином. И вновь, Лаура не посмела отказаться. Не зная порядков в этом доме, она вела себя послушно и скромно.

В это время дон Хосе де Васкес хмурясь, молча, вышагивал из конца в конец по своему кабинету. Падре Бенито терпеливо ждал, что скажет хозяин. Кончита опять скрючившись, села на стул у двери. Если бы она могла, то бежала бы из этого дома на край света, лишь бы не испытывать душевные муки, сковавшие грудь железными кольцами.

– Кончита, расскажи мне все. Все с самого начала. Ничего не утаивая, всю свою жизнь, свои страхи, свои желания. – дон Хосе уперся тяжелым взглядом в лицо бедной женщине. – А вы, падре, слушайте ее внимательно. Вместе со мной слушайте. Раз вы знаете всю историю из уст Марко, значит, сможете дать мне знать, где Кончита умолчит или допустит неточность. Я не прошу вас пересказывать мне рассказ моего сына. Я сам поговорю с ним и все узнаю. Но я хочу понять, почему эта женщина, женщина из хорошего сословия, умеющая читать и писать, ни разу за двадцать лет не написала мне. Не написала единственному другу ее мужа. Не попросила помощи или защиты. Я ведь не простой крестьянин или бедняк. В моих руках и власть, и богатство, которые я употребил на поиски ее и Марко. Я всегда мог бы их спасти и защитить. Но отчего-то ее гордость или другая причина не позволили ей обратиться ко мне даже с самой маленькой весточкой. Я слушаю тебя, Кончита. Оправдывайся, если сможешь.

По щекам Кончиты непрерывно текли слеза за слезой, но она их не замечала. Подняв голову, она пристально смотрела в глаза дона Хосе и мочала. Так продолжалось долгих полчаса. Он тоже не отводил глаз, пытаясь совладать с холодной яростью, бушующей внутри оскорбленного сердца.

– Знаешь, Хосе, – тихо заговорила Кончита. – Мне больно, но я расскажу тебе все. С самого начала. Я не собираюсь оправдываться. Что сделано, то сделано. Назад не вернешь. Пройденный путь, уже пройден. Впереди только неизведанная дорога. Ты вправе и не вправе обижаться на меня.

Кончита опять замолчала, собираясь с мыслями, потом прикрыла глаза и тихим глухим голосом стала рассказывать, словно пересказывала давно прочитанную книгу, силясь припомнить забытые эпизоды: "В тот страшный день, ты знаешь в какой, я тоже стала легкой добычей пиратов. Я тогда уже была как два месяца беременна. То, что я тогда испытала, не забыть, не вычеркнуть из памяти. Но злодейка – судьба не позволила мне умереть рядом с любимым. Словно в насмешку, они бросили меня, чуть живую, на еще теплый труп моего мужа и ушли. Там меня и подобрал Сантос. Он сунул мне в руки плачущего малыша и пинками погнал к морю. Я думала, что пираты убили всех. Что только мы трое спаслись. Я прижимала к себе Марко и брела по пояс в воде, пытаясь вымыть все мерзости из себя и снаружи и внутри. Помню, что мы заночевали в какой-то пещере на берегу моря. Потом Хосе ушел и вернулся только на следующий день. Марко все время плакал от страха и голода. Я тоже плакала от горя, от страха, от боли. Когда я захотела вернуться домой и сказала об этом Сантосу, он избил меня. На мне не осталось живого места. Кулаками и пинками он погнал нас к какому-то кораблю. На следующий день мы оказались на Корсике. Я спросила, где и на что мы будем жить? Он привел нас в какую-то давно заброшенную хижину не далеко от моря. Я ничего делать не умела, ты сам знаешь, в моей прошлой жизни меня обучали всему, что должна знать образованная девушка. Но как живут обычные бедняки, я и понятия не имела. А Хосе сказал, что если мы не хотим сдохнуть от голода, то я должна идти и зарабатывать себе на кусок хлеба сама. Сначала надо мной все смеялись. Смеялись над моим нелепо богатым платьем, над моей беспомощностью. Я с трудом выносила насмешки и постепенно стала напоминать крестьянский скот, тупой и безропотный. Какие-то люди жалели меня и Марко. Мне давали скудную еду. Я обменяла свое свадебное платье на обноски и кучу тряпья, когда поняла, что скоро буду рожать. Повитухе, что принимала роды, я отдала свое последнее кольцо – подарок Леандро. На этом связь с моей прошлой жизнью закончилась. Дальнейшее представлялось мне сплошным кошмаром. Если бы не Марко, мы бы с Лаурой и вовсе не выжили. Ему было тогда почти четыре года, когда родилась Лаура. Он пошел по домам, выпрашивая для нас хлеб и молоко. Каждый день, чтобы не видел Хосе, он тайком приносил нам еду. Через месяц после родов, я уже стала потихоньку вставать и смогла ходить на поденную работу. Хосе отнимал у меня все, до последнего сантима. Я хочу навсегда забыть эти годы. Сколько мы всего перетерпели и вынесли… если бы не Марко, нас бы не было в живых. Он ходил помогать пастуху, он занимался с Лаурой круглосуточно. Все эти годы они были неразлучны, как будто намертво пришитые друг к другу. Марко сначала звал своих маму и папу, но постепенно стал их забывать, а когда родилась Лаура, он учил ее называть меня мамой и сам стал называть меня мамой. Хосе строго – настрого запретил мне рассказывать Марко правду. Однажды я заметила, что он принес мальчику огромный пиратский нож и стал его дразнить и обучать драться на ножах. Когда же я узнала, зачем ему это, то пришла в ужас. Тогда же я узнала, что дон Хосе Викторио де Васкес жив.

– Почему ты мне не сказал этого тогда? Он бы спас нас всех. – спросила я брата.

– Заткнись! Не называй при мне его спасителем! Он убил моего сына. Слышишь? Бросил его на камень головой. И мой сын умер! Теперь я научу его сына убивать всех без разбора. И когда он вырастет, то убьет своего отца! Вот будет потеха!

– Ты сумасшедший? Разве так можно? Верни ему сына. Он озолотит тебя. Ты сможешь начать новую жизнь, богатым. Ты ведь любишь деньги. Любишь больше всей нашей жизни.

– Верно. – он усмехался. – Деньги я люблю больше всех вас вместе взятых. Но месть еще больше кажется мне сладкой. А вас я просто продам, когда мне это покажется выгодным. Ты не уродина и дочь твоя, "сучье отродье", тоже вырастет красавицей. За вас мне дадут хорошие деньги. Не мешай мне. Но если ты раскроешь свой поганый рот и хоть когда-нибудь расскажешь этому маленькому ублюдку, кто он на самом деле, я сделаю с тобой и твоей дочерью такое, отчего даже мраморная статуя святой девы Марии поседеет. Ты все поняла?

В тот день он избил Марко до бессознательного состояния, а мне запретил даже близко подходить к нему. Только маленькая Лаура обмывала ему кровь и плакала. А я молила Святую деву Марию о смерти и о спасении.

Марко было уже пятнадцать лет, когда счастливый случай помог нам на короткое время забыть все невзгоды. Как-то они с Хосе спасли на море графиню де Нево. Она оказалась благодарной, хорошо нам заплатила. Хосе Сантос забрал все деньги и исчез из наших мест на целых полгода. Мы стали хорошо жить. Марко возился с быками у одного богача, мы с Лаурой вышивали для графини де Нево ленты и наряды. Она хорошо платила. Однажды я рассказала ей часть нашей истории и попросила написать вам, дон Хосе, письмо, чтобы вы смогли взглянуть на Марко. Если бы я сама это сделала, а Сантос бы об этом узнал… мне было даже страшно подумать о последствиях. Но счастью не было суждено случиться. В самый неподходящий момент вернулся мой брат и приказал собираться в дорогу. Марко не хотел ехать. Он потребовал, чтобы Лаура осталась с ним на Корсике. Хосе расхохотался и в самых грязных выражениях рассказал Лауре, что намерен сделать со мной, а потом продать как рабыню. Лаура испугалась за меня и упросила Марко ехать с нами. Лучше бы она этого не делала. То, что случилось со всеми нами в Мексике, это только моя вина. Если бы они тогда остались на Корсике, я бы открыла Марко всю правду. Он бы смог позаботиться о Лауре. Но и тогда Сантос строго следил, чтобы я ничего не рассказала мальчику.

Наша жизнь в Мексике, это череда одних бед и неприятностей. И опять Марко спас нас всех. Этот мальчик как-то сразу стал взрослым. Он никогда не роптал и нам не разрешал. У нас всегда была еда, а когда мы перебрались в Чильпансинго, то появились и хорошенький домик, и хозяйство. Там мы были очень счастливы. Правда, совсем недолго. Когда Лауре исполнилось семнадцать лет, в нее влюбился очень знатный, очень богатый человек, дон Алонсо. Он потребовал, чтобы Лаура вышла за него замуж. Марко этого бы не вынес. Я видела, что дети любят друг друга, но не как брат и сестра, а как настоящие влюбленные. Тогда я уже сознательно не сказала им, что между ними нет кровного родства. Лаура совсем не пара Марко Хосе де Васкесу, высокородному родственнику самого короля. Как им это объяснить? Что я могла сделать? Я молчала и терпела. А они гибли. Дон Алонсо завалил Лауру подарками, к которым она не притрагивалась ни за что. Если бы преподобный падре Пио ди Кармона не спас нас всех тогда, скорее всего, Марко бы убил дона Алонсо и сам бы погиб, но Лауру он никогда бы ни отдал и не отдаст никому. Теперь, когда она знает правду, только всевышний может найти выход. Ты все можешь, Хосе. Но даже ты не в состоянии ничего изменить. То, что случилось, уже не перепишешь. Я все сказала.

– Это так? Падре? – дон Хосе, слушая Кончиту, бледнел все сильнее и сильнее, не в силах поверить, что такое в жизни этой женщины вообще возможно, повернулся в сторону священника.

– Это так, сеньор. Только сеньора Кончита не рассказала всех мерзостей о своем брате и о том, что с ней сделали пираты и разбойники. Но ее увечья говорят сами за себя.

– Что же, ты права, Кончита, из прошлого ничего изменить нельзя. Но я докажу тебе, что будущее может быть счастливым или хотя бы спокойным. Ты, Кончита, останешься жить с нами, в нашем доме. Я постараюсь убедить короля, дать свое согласие на брак моего сына и твоей дочери. Хотя, не стану от тебя скрывать, что это почти невозможно, что это очень трудно. Его Величество в вопросах крови и происхождения непреклонен. Но ведь и нам не привыкать к трудностям. Верно?

Кончита слабо улыбнулась. Ни она, ни ее погибший муж, не могли претендовать на высокий титул или богатство, позволяющее купить этот титул. При всей своей красоте, Лаура оставалась незавидной невестой для сына знатного маркиза.

Глава 2

Марко очнулся глубокой ночью. Горло пересохло и саднило от жажды. Он протянул в сторону здоровую руку и нащупал, как и думал, кувшин. Не разыскивая в темноте кружку, он просто поднял кувшин и стал жадно пить прямо из горлышка. В кувшине, вместо воды, оказалось легкое домашнее вино. Чуть захмелев, чувствуя внутри себя сладкое тепло и необыкновенную легкость, Марко попытался понять, где он находится. Помещение выглядело огромным, теряясь своими размерами в плотной ночной тени. Кровать, на которой он лежал, могла поместить человека три, не меньше. Шелковое одеяло и подушки приятно холодили разгоряченное тело. Где-то вверху угадывался балдахин. Марко сел и стал осматриваться более внимательно, пытаясь понять, что такое могло с ним произойти. Как он оказался среди этой роскоши? Что надето на нем? Вроде бы сорочка, но количество кружев пугало. В самом конце кровати, сидя на стуле в неудобной позе, наполовину упав к ногам Марко, крепко спала Лаура, положив под голову согнутую в локте руку. Светлое кружевное платье и рассыпавшиеся по спине золотистые волосы, делали ее похожей на невесомое облако. Марко счастливо улыбнулся, но не стал будить девушку, а просто пододвинул к ней пуховую подушку. Лаура слегка повернулась во сне, подгребла под себя подушку и продолжила спать, чуть удобнее усевшись на стуле. Марко откинулся на подушки и тоже спокойно заснул, отложив все расспросы на утро.

Едва только рассвело, донья Каталина приоткрыла дверь и тихо вошла в комнату. Открывшееся зрелище наполнило ее душу радостью, на глаза вновь навернулись слезы. Марко крепко спал, раскинув руки в стороны, дыша во сне ровно и тихо. У его ног, полусидя на стуле, полулежа на уголке кровати, спала Лаура, обнимая во сне подушку. Донья Каталина вышла так же тихо, не потревожив сон этих детей.

Она направилась прямиком к мужу. Дон Хосе в эту ночь вовсе не ложился. Изобилие информации и событий напрочь прогнали сон. В довершение ко всему, верный Серхио, встав на колени перед хозяином, повинился в своем проступке, чистосердечно рассказав, как после беседы с доном Эстебаном Дельгадо, ужаснулся намерениям Марко и решил предотвратить возможное убийство дона Хосе. Как взяв еще двух отъявленных головорезов, пошел навстречу Марко. Как хотел убить юношу, но сам был серьезно ранен, а те двое так и остались бездыханными, лежать под стенами монастыря.

– Ты понимаешь, Серхио, это мой сын! Ты мог убить меня еще раз! Там под стенами собора! Ты! Мой самый верный, самый преданный друг… Почему ты не сказал мне сразу о своей беседе с Эстебаном?

– Не знаю, сеньор… Если можете… простите меня. Я жизни не пожалею за вас. Но я даже не мог подумать, что этот мальчик – ваш сын. Теперь я это вижу ясно, а тогда… тогда я думал только о том, что вам грозит страшная беда.

– Я не могу корить тебя за это. Но ты чуть не убил меня тогда. Помни это, Серхио. Дай тебе бог, чтобы Марко не захотел отомстить. Расскажешь ему все сам и примешь любое его решение. Что решит Марко, то решу и я. Все. Иди. Отдыхай. Мне надо побыть одному.

Дон Хосе вышел на портик, сел в свое кресло и стал смотреть на площадь, вспоминая вчерашний бой. Внутри него росла гордость за своего сына. Теперь зная, какую рану получил Марко и как долго и мужественно он шел к своей победе, дон Хосе не переставал удивляться выносливости и хладнокровию юноши. "Но сегодня им надлежит явиться во дворец перед королем. Что он скажет своему повелителю? Как преподнести эту историю, чтобы король встал на сторону Марко? Что делать с Кончитой? Что делать с ее дочерью, Лаурой? Лаура, конечно, очень красива, но красивых девушек хватает везде. Вон, его племянница, Исабель, тоже красива и знатна. Чем не невеста для сына? Да и все состояние Васкесов и Герреро останется внутри семьи. Чем не повод? Но если Кончита права? Если Марко так любит Лауру, а она его, что эти двое не могут быть друг без друга?"

На этом мысли дона Хосе были прерваны женой. Она тихонько подошла и села рядом в свое кресло.

– Доброе утро, дорогая? Как тебе спалось? Ты отдохнула? – дон Хосе внимательно оглядел жену.

– Доброе утро, дорогой. Спасибо. Я отдохнула. Я сейчас заглянула в комнату сына. Он так сладко спит. Как в детстве, помнишь, раскинув руки в стороны, улыбаясь во сне. Двадцать лет я засыпала, вспоминая, как укладывала малыша Марко, как он счастливо засыпал после сказки, прочитанной на ночь. И вот, сегодня это чудо случилось. Он спит в своей комнате, так же радостно улыбаясь во сне. Я так счастлива, Хосе. Я помолодела на двадцать лет.

– Я тоже, дорогая. Жизнь снова имеет смысл. Мы сделаем для нашего сына все, чтобы он был счастлив в родном доме.

– Ты видел эту девушку, Лауру? Что ты думаешь по этому поводу?

– Еще не знаю. Она, бесспорно, дочь Леандро Видаля, у нее его глаза и волосы. Но даже это не делает ее достойной нашего сына.

– Ты знаешь, она всю ночь просидела возле Марко, и сейчас спит на стуле у него в ногах. Такая преданность. Боюсь, мы не в силах с тобой что-то изменить. Если мы будем против выбора нашего сына, он уйдет. Мы не сможем его удержать. Умоляю тебя, не принимай скоропалительных решений.

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Но есть еще король. Ты прекрасно знаешь, что Карлос III никогда не даст своего согласия на этот брак. За такой проступок можно лишиться не только всего состояния, но даже и головы. Такие вот, у нас законы.

– Хосе, если я опять потеряю сына, я просто умру. Помни об этом. – донья Каталина собралась уходить, муж остановил ее, взяв за руку, и опять усадил в кресло.

– Задержись еще на некоторое время, дорогая. Я хочу тебе все рассказать. Ты должна это знать. Приготовься, будет очень страшно и больно. Но это жизнь нашего сына.

Дон Хосе рассказал жене обо всем, что узнал сам, стараясь опускать самые страшные подробности, но и этого было достаточно, чтобы донья Каталина расплакалась навзрыд.

– Хосе, пусть Кончита и Лаура живут у нас, прошу тебя. Они достаточно натерпелись. Да и потом, Сантос ведь может объявиться в любой момент. Этот кошмар еще не закончился. А этот дон Алонсо, кто он такой? Ты его знаешь?

– Знаю, дорогая. Время от времени он приезжает ко мне за племенными быками. Он и сам чем-то напоминает быка, упертого и злого. Это опасный соперник. Он будет мстить. Думаю, что Марко это тоже хорошо известно. Наш сын, дорогая, очень умный и осторожный человек.

– Откуда ты это знаешь? Ты его тоже увидел только вчера. Как ты это понял?

– Во время корриды. Ты видела, как он победил самого свирепого и беспощадного быка. Король хотел получить удовольствие от корриды. Он мне сказал, что хочет видеть, как побеждает бык. Я привез этого. На его счету несколько жизней. Этот бык – убийца. Но Марко заставил его встать на колени. Это не под силу обычному человеку. Наш сын необыкновенный, сильный, храбрый, осторожный и очень умный.

– Хосе, тем более, сделай все возможное и невозможное, чтобы он был счастлив. Ради нас, ради меня.

– Я как раз думаю над этим, дорогая.

Глава 3

Лаура открыла глаза. Сквозь щели в плотно задернутых шторах пробивался яркий утренний свет. Она посмотрела на Марко, тот еще спал, улыбаясь во сне. Лаура залюбовалась своим любимым. Чтобы не разбудить Марко, она сидела на стуле, не шевелясь. Он почувствовал сквозь сон, что девушка уже не спит и открыл глаза:

– Доброе утро, Mi niña preciosa (дословно: моя прекрасная девочка. исп.)

– Доброе утро, Cariño Marcos. Mi vida,(дорогой Марко, жизнь моя, исп.) Как ты себя чувствуешь?

– Замечательно. Плечо совсем не болит. А где мы? И что это за одежда на тебе и мне? Откуда все это?

– Мы в доме твоих родителей, Марко. Дон Хосе Викторио де Васкес, твой отец, а его жена донья Каталина, твоя мать. Это выяснилось вчера, когда ты потерял сознание. Тебя принесли в этот дом, раздели и увидели шрам на твоей ноге. Все открылось. Оказывается, Хосе Сантос украл тебя у твоих родителей. Он хотел, чтобы ты, когда вырастешь, убил своего отца. Вот почему он заставлял тебя дать ту страшную клятву.

– Подожди, Лаура. Остановись. У меня голова идет кругом. Значит мы с тобой не брат и сестра?

– Мы не брат и сестра, Марко. Но в нашей жизни это мало что изменит. Ты сын знатного маркиза, брата самого короля. А я, всего лишь, дочь его слуги.

– Это совсем не важно, Mi niña preciosa. Я вчера заработал огромную кучу денег и самого лучшего племенного быка. Мы с тобой уедем обратно на Корсику, купим там небольшое поместье. Я буду выращивать быков, а ты вышивать и шить. Мы будем там счастливы, как никто на свете. Кончиту мы заберем потом, когда у нас будет свой дом. Она пока сможет жить у падре Бенито. Скажи, ты выйдешь за меня замуж?

– Это самая прекрасная, самая чудесная сказка, Mi vida. Если нам разрешат, я буду самой счастливой на свете невестой. Но твои родители вряд ли дадут свое согласие на наш брак.

– Какое мне дело до их согласия. Разве они что-то сделали для меня или для всех нас, когда нам было плохо или трудно. Разве у них есть право командовать в моем доме? Нет, Лаура, я никому на свете не позволю разлучить нас с тобой. Клянусь, ты будешь только моей женой и ничьей больше. Если ты согласна разделить со мной мою судьбу, давай сделаем так, как я сказал. Сейчас я прикажу принести нам нашу одежду. Мы оденемся и уйдем из этого богатого дома на волю. У нас своя судьба.

– Не делай этого, о Марко, сын мой! – донья Каталина бросилась к ногам Марко. Стоя в проеме двери, она слышала весь разговор. При последних словах Марко, она не выдержала.

– Я только что обрела тебя! Я умру, если снова потеряю тебя! Пощади меня и твоего отца. Мы искали тебя по всему свету все эти бесконечные двадцать лет.

– Что, вы, сеньора. Встаньте. Не надо падать. – Марко вскочил на ноги и склонился над женщиной, пытаясь поднять ее с колен.

– Марко, послушай, мы тебе не враги. Мы страдали без тебя. Бог, свидетель, как мы искали тебя. Как я молилась день и ночь, чтобы Святая дева Мария вернула нам тебя. Не уходи. Останься с нами. И ты, Лаура, останься, прошу. Мы что-нибудь придумаем. Дон Хосе будет говорить с королем, будет упрашивать его дать разрешение на ваш брак. Он сам сказал мне это сегодня.