Ты мое Солнце

Его кабинет точь-в-точь как дома. Такие же большие окна в пол, правда, с нежно-кремовым тюлем, который ему любезно подобрала секретарша. За столом встроенный деревянный шкаф со стеклянными дверцами и витиеватыми узорами. Стройные ряды книг заполняют большую его часть. Около противоположной от окна стены – длинный элегантный стол со стульями для длительных встреч. Немецкая люстра в классическом стиле, и россыпь маленьких светильников для атмосферы. Картины и большой фикус в углу. Этот цветок – его гордость. Он рос вместе с ним и по праву назывался его другом. Только он знает все тайны этого кабинета. А для отдыха у окна стол, по обе стороны от которого стоят два венских стула из массива дуба в тон рабочему столу, да и всей мебели в кабинете. Небольшая полка у окна представляет бар.

Сергей присаживается к столу. Тело еще помнит ласковые прикосновения Ани. Сергею интересно, как же она отреагирует на появление Олега. Он мысленно улыбается, представляет ее удивленное выражение лица. После ее вопросов об Олеге, он попытался успокоиться и все осмыслить. Он вспоминает, как охранник ненавязчиво узнавал о Наде, но тогда не придал этому значения. А вот теперь-то пазл сошелся. Видать, эта бестия сама запала на телохранителя, ну, и как всегда, втянула в свои проблемы Аню. Решила воспользоваться услугами подруги. «Вот зараза-то навязалась, – злится Сергей. Умно, очень умно!». Хотя Сергей не вправе злиться на Надю, но хочется страшно как. Он делает ей поблажку, ведь ее просьба и помирила его с Аней. Вот ей и будет маленький подарок, и пусть еще хоть раз попробует назвать его уродом.

Сергей очень доволен своей благотворительностью. Он берет дорогую бутылку рома, открывает крышку и вдыхает. Кабинет сразу наполняется терпко-сладким ароматом, отдающим шоколадом. Мужчина наливает его в чашку, разбавляет кофе. Время обеденное, поэтому уже можно и выпить. Приятное сочетание вкусов будоражит, а алкоголь прочищает мозги.

Дверь в кабинет с шумом открывается, и на пороге стоит Эд. Немного тормозит, ехидно улыбается и проходит к столу. Парень крутит нож-бабочку в руке, любимую игрушку, с которой почти не расстается. Нож самый обычный, но, как говорит сам Эд, с изюминкой в виде красного рубина на рукоятке. Он стоит такой наглый, зашел без разрешения и без приветствия. Но только Сергей прощает ему такое поведение. Эдуард – друг, соратник, помощник. Брат, пусть не по крови, но по душе. Родной человек, такой близкий, что аж под кожей. Эд стал для него просто незаменимым человеком в бизнесе и на «особых» переговорах. Парень стоит молча, поглядывает на бутылку рома и чашку в руке Сергея.

– Я тоже так хочу! – обиженно. Сергей так рад его видеть и разглядывает надутые губы с любовью.

В свои 34 года Эд похож на большого ребенка. С виду никогда не скажешь, что он солидный человек, имеющий миллионное состояние. Эдуард, как шаловливый мальчишка, с растрёпанными, немного вьющимися волосами цвета мокрого песка. Крашеные. Он, наверное, и сам не помнит, с каким цветом родился. Яркая желтая футболка с логотипом любимой команды по баскетболу неаккуратно заправлена в черные рваные джинсы, а сверху наброшена черная кожанка по пояс. Свой низких рост парень компенсирует дорогущими кроссовками на платформе. Он стоит и хмурит брови, ждет приглашения. Нервно перебирает нож, ласкает большим пальцем любимый камень, чуть царапая кожу. На Сергея вопрошающе смотрят два больших зеленых глаза, вздернутый нос и губы – вареники. Парень нависает над другом скалой, ведёт широкими плечами, отчего все мышцы приходят в движение, а на перекачанной шее вздуваются вены.

– Я тебе запретил появляться на работе в таком виде, – наигранно ворчит Сергей, попивая кофе. Он знает, что все выговоры этому мальчишке, что об стену горох, но не напомнить не может.

–Ты хоть сам представляешь, как на мотоцикле неудобно в костюме? – он демонстративно показывает руки в кожаных обрезанных перчатках, изрядно потрепанных. – Мучение одно. Нет уж, уволь, – Эд обиженно отворачивается от друга и направляет свой гневный взгляд в окно.

– Вот и уволю, – серьезно. – И убери свою игрушку, не пугай мне людей, – Сергей закидывает ногу на ногу и удобно устраивается на стуле.

– Нет, не уволишь, – нагло фыркает Эд. – Ты меня любишь, и я тебя тоже, – парень складывает нож и убирает его во внутренний карман куртки.

– Какая же ты язва, – улыбается мужчина. – Но ты чертовски прав. – Он протягивает парню руку и сразу получает рукопожатие. – Попроси, тебе принесут кофе, а я поделюсь ромом, – Сергей приподнимает чашку, показывая ее Эдуарду. – У нас серьезный разговор.

Парень сразу становится строгим, а на лице умирают все эмоции. Он скидывает с себя кожанку и присаживается напротив хозяина. Снова тянется за ножом, как за успокоением, но замечает суровый взгляд друга и оставляет всякие попытки поиграть. Эд поудобней располагается на стуле. О чем разговор он знает, и правда, он будет не из приятных.

– Ну, тогда можно и без кофе, – Эд берет бокал из бара и заполняет его ромом наполовину, делает маленький глоток, смакует шоколадные нотки.

– Ты же за рулем? – начинает переживать Сергей.

– Хм, возьму твою машину, – отмахивается друг.

– Я же говорил, что пора бы тебе иметь свою с водителем, а ты все как пацан.

– Это ты, как старый дед со своим фикусом, – парирует Эд. – Скорость – это жизнь, – он мило улыбается, сверкая зелеными глазами. – Кстати, я видел в коридоре Виктора, он был очень недоволен, что-то бурчал себе под нос. У вас что-то произошло? – Эд прикладывается еще к бокалу.

– Он хотел встретиться, но после его очередной авантюры я не хочу его видеть. Он гнилой, и ты это знаешь, – Сергей заметно начинает злиться. Он ставит уже пустую чашку на стол и тянется к бокалу.

– Знаю, но… Собаки со страху начинают кусаться. Думаю, он может подпортить нам жизнь, – Эд наливает в бокал Сергея ром. – Нам надо им заняться. Я давно говорю тебе это, – возмущается парень и кидает на друга многозначительный взгляд.

– Я не решил пока, что с ним делать, – пожимает плечами как ни в чем не бывало Сергей. – А пока он у меня под присмотром.

– Ну, как знаешь. Мое дело предупредить.

– Давай к нашим делам, – Сергей переводит разговор и с интересом разглядывает цвет рома в бокале.

Эдуард весь собирается и, кажется, расслабленные мышцы снова превращаются в камень:

– Я тебе практически все рассказал по телефону. Я нашел одну крысу.

Парень прикрывает глаза и вспоминает ту ночь.

***

Серые, грязные стены раздражают глаза, сжимаются и давят на давно болевшую голову. Монотонная пульсация в висках заставляет прищуривать глаза. Запах сырости и земли глубоко оседает в ноздрях, покрывает грязью нежную слизистую. Эд аккуратно спускается по узкой и очень крутой лестнице. Шаг за шагом погружается в темноту подвального помещения. Каждый неровный вздох отражается болью в голове и напоминает о работе. О той грязной части, которую Эдуард старается сразу же забыть после того, как за ним закроется железная дверь подвала. Он спускается нарочно медленно и уже представляет, как будет оттирать свое тело, как мягкая теплая вода поможет смыть запах крови и горячей плоти, а если повезет, то и воспоминания. Потом он долго будет напиваться, смешивая дорогой алкоголь, и забудется в объятиях кого-нибудь. Желчь подступает к горлу, и парень нервно сглатывает этот комок, набирает полную грудь сырого воздуха. Ему страшно, каждый раз страх переполняет сердце, бьется о грудную клетку белой птицей. Эд твердо идет по пустому темному коридору, вырывает с корнем эту птицу, не позволяет смущать душу. Он не может подвести того, чьи приказы важнее собственной души. С каждым шагом Эдуард начинает различать голоса, крики, стоны с примесью электрического жужжания. Звук его шагов громко разлетается по узкому пространству, разбивается о бесцветные стены и оседает на мокрую землю под ногами. Парень идет заученной дорогой, снимает с себя любимую куртку, автоматически проверяет карманы. Нащупывает телефон, внимательно смотрит на проснувшийся от прикосновения экран, который ослепляет глаза, и быстро выключает звук. Эд завершает свой недолгий путь у стальной двери. Он прикрывает уставшие глаза, договаривается сам с собой, что все быстро закончит. Когда он так оступился? Когда стал воплощением зла? Он задает себе эти вопросы каждый раз, когда стоит у этой двери и умирает. Хоронит все хорошее, что, возможно, в нем еще осталось, иначе никак, иначе не справится. Убеждает свою душу, что скоро вернется, возродится, что это последние мгновение перед жизнью. Парень толкает дверь и отключает все эмоции.

– Убирайтесь все вон! – с порога рычит он и откидывает куртку на ближайший ободранный табурет.

Он оглядывает такое знакомое помещение. Кидает разъяренный зеленый взгляд на двух своих бойцов, которые переглядываются и тихо врастают в землю. Они, как двухметровые дети, моргают ресницами в испуге, не ожидая такого гнева «папочки».

– Я что сказал, вон! – Эд делает несколько шагов вперед, видит, как выбегают парни, открывая ему вид на сидящего посередине комнаты человека.

Эдуард бегло рассматривает пространство безразличным взглядом. Чувств нет, только животные рефлексы. Серые, грязные стены хранят на себе следы чужой боли и злобы, которая годами оставалась в этом страшном месте. Парень подходит еще ближе, обходит два длинных железных стола с жестокими орудиями боли. Взгляд цепляется за ножи, тесаки, молотки и горсть гвоздей. Железные, уже местами проржавевшие цепи, свисают до пола и тихонько позвякивают в такт его сильным шагам. Электрический приглушенный свет в испуге мигает, потрескивает и режет слух. Эд привык, уже давно не замечает раздражающие сетчатку всполохи. Он полностью собран, хоть и дышит через раз. По венам бежит ток, а нечитаемый взгляд пробивает насквозь.

Эд подходит к сползшему практически на пол телу. Обходит, разглядывает с разных сторон еще дышащий труп. Мысленно хвалит своих ребят за скорость работы. Не прошло и пары дней, как все ниточки привели к этому мужчине. Он совсем еще молодой, замечает Эд. Может, ровесник, с семьей, с детьми. В глубине души зарождается жалость, но тут же тушится холодным гневом. Парень, как зверь, ходит по кругу, упивается зрелищем. Осматривает, как ребята все подготовили, и тянет пухлые губы в улыбке. Мужчина сидит на стуле, ноги бесформенно сползли на пол, а голова завалилась на левое плечо. Эдуард хватает его за светлые волосы, тянет голову вверх, всматривается в черты лица, изуродованного крепкими кулаками в костетах. Боится запомнить. Пленник что-то мычит, тянет звуки, но глаза не открывает. Опухшие веки темной синевой наваливаются на щеки, а из сломанного носа струится тонкая струйка крови. Эд отпускает его голову, та валится на грудь с глухим ударом. Мучитель со знанием дела туже затягивает стяжки на окровавленных запястьях. Клянется, что слышит, как капля густой алой крови разбивается о холодный мрамор пола. Полураздетое тело чуть содрогается, говорит нечленораздельное, изо рта пузырятся слюни, вперемешку все с той же кровью. Эд замечает, как из закрытых глаз текут крупные слезы.

– Давай, приходи в себя, мразь, – бьет его по бледным щекам Эд, – не заставляй лить на тебя воду, – презрительно фыркает он и смотрит на полное ведро воды в углу помещения. Пленник еще раз мычит и открывает глаза. В порыве сбежать, дергает руками и ногами, натягивает сильнее стяжки и еще больше режет руки.

– Вот, молодец! – очень довольно тянет Эд. – Ну что, узнал? Сволочь, – парень со всей силы бьет тело по опухшим щекам, с удовольствием, с оттяжкой. От удара голова запрокидывается назад. Мужчина хрипит, собирает алую жижу во рту.

– Я уже сказал твоим уродам, что ничего не знаю, – он сплевывает наполнившую разбитый рот кровь прямо к ногам Эда. Тот морщится и брезгливо делает шаг назад. – Они не смогли меня расколоть и вызвали «пса», – мужчина старается смотреть в глаза обидчику, но проваливается в их зеленый омут.

Эд смеется уголками глаз на такие смелые речи. Как часто его называют псом? Он почти привык к этой кличке. Каждый пытается убедить его, зверя, в своей силе и не виновности, но Эд знает, чувствует тонкую ложь, разбавленную болью и ужасом перед неминуемой смертью. Палач знает свою работу, знает, как развязать язык, научился за долгие годы практики. Эдуард цыкает зубами, скалится белоснежной улыбкой, встаёт напротив мягкого и уже такого податливого тела, достаёт любимую игрушку из заднего кармана джинс. Лезвие мигает холодной сталью, нож плавно раскрывается и ложится в руку хозяина, впиваясь камнем в ладонь, здоровается. Эд сливается воедино со своей игрушкой. Плавно подносит к лицу блестящее лезвие, показывает свое орудие пыток.

– Я ничего не знаю, – кричит в испуге мужчина, дергает ногами в панике перед новыми пытками. Ноги только предательски скользят по гладкой и мокрой плитке. Он старается отвести до упора голову от приближающегося оружия. – Ты гребаный ублюдок. Я все равно ничего не скажу, – паника захватывает сознание и грозит унести в темноту.

– Хм, – дергает уголки губ Эд, – зря ты так, очень зря.

У него теплится только одно желание – как можно быстрее покончить с делом и убраться из этих давящих стен. Головная боль отражается в затылке. Ненависть к самому себе гонит эту боль по кругу и оставляет расплавлять виски. Эдуард упирается кончиком ножа в голую, уже покрытую гематомами грудь. Приноравливается, примеряет лезвие к теплому телу, чуть надавливает, пускает первые алые бусины крови. Мужчина широко распахивает глаза, нежно голубые, замечает Эд. Кричит, его голос отлетает от обшарпанных стен и разбивается хрипом. Палач кривится от крови, но вида не подает. Втягивает железный запах, ведет языком по небу, размазывает этот вкус. А сам мечтает о воде, которая смоет всю грязь, о доме, который скроет от ненавидящих его глаз и о сне, который хоть ненамного, но подарит свободу. Эдуард поднимает лезвие к связанной руке мужчины, кончиком подцепляет вздутую, синюю вену и, как портной, искусно распарывает вдоль жизненный сосуд. Кровь хлещет бурным потоком, а крик закладывает уши.

– Урод, – только и вырывается из кривых уст жертвы.

Эд следит за яркой струйкой, которая стекает на пол и расползается змеями в разные стороны, затекает в щели плитки. Эд не останавливается, не дает передохнуть. Сразу цепляет вторую вену, не обращает внимание на бесполезное сопротивление мужчины. Крики переходят в хрип. Жизнь медленным потоком уходит из хозяина.

– Прекрати, – тихо рычит пленник, молит о пощаде. Он начинает задыхаться и хватать спертый воздух. Чувствует, как холодное острое лезвие вспарывает кожу, жжет вены огнем.

– Говори, откуда! – тихо просит Эд практически по-хорошему.

Он присаживается на корточки у самого лица мужчины. Отключенные эмоции не терзают, поэтому Эд надавливает пальцами на порезанную руку. Заставляет кровь бежать быстрее и уже, как сумасшедший, сам любуется этими кровавыми переплетениями.

– Якутия. Он из Якутии! – последнее, что слышит парень, перед тем как мужчина теряет сознание.

Эдуард поднимается, разминает окаменевшие мышцы, смотрит на дело рук своих. Брезгливо вытирает лезвие ножа о штаны обмякшего тела и поправляет свою черную футболку. Убирает любимую игрушку, радуется результату, отходит к двери и забирает куртку. Чувствует скорую свободу. Дело сделано, и хозяин может им гордиться. Дверь громко открывается, и перед ним стоят все те же ребята.

– Уберите тут все, а я домой, – кидает он им и направляется к лестнице.

Как только дверь закрывается, Эд оживает, распускает крылья свободы и оставляет за спиной весь ужас, который он натворил. Эд быстро поднимается вверх, выходит из подвала и набирает полную грудь ночного воздуха. Практически бежит к мотоциклу, чтобы быстрее провалиться в сон без кровавых сновидений.

***

– 

Это наш сотрудник, – продолжает Эд, когда сбрасывает с себя пелену воспоминаний. – Он возглавляет филиал в Якутии. Каким-то способом, скорее всего не без помощи третьих лиц он узнал, как мы отмываем деньги, и что большая часть дохода у тебя идет из Америки. Вот он и хотел слить эту информацию твоим конкурентам,

– Эд откидывается на спинку стула и стряхивает с колен невидимые пылинки. – Теперь они суют свои носы туда

, куда не нужно, и мы пока не знаем, удалось ли кому-то что-то разузнать, – парень сидит в полном спокойствии, потягивает ром, облизывает приятный вкус с губ.

– 

Где он? – задает вопрос Сергей, совсем позабыв о выпивке.

– 

Ребята привезли его сюда, но он пока молчит. Они тихонечко пытаются его разговорить, но без твоих указаний мы не давим.

– 

Я поговорю с ним сам в четверг, – Сергей ставит на стол бокал с ромом, так и не сделав глоток. Мужчина встает и отходит к окну, смотрит вдаль на металлические небоскребы. Ситуация, и правда, непростая, и если вовремя не устранить проблему, то сидеть им пожизненно срока так три, не меньше.

Он разворачивается к другу, смотрит в спокойные глаза без грамма тревоги.

– Нам самое главное узнать, как далеко ушла информация, кто теперь знает в Америке и что может грозить Анне Львовне.

Сергей смотрит пристально и получает понимающий кивок. Эд знает, что вот как раз ее Сергей и не вправе подставить.

Глава 15.

– Помирились! Вот это новость, – голос Нади ликует. Аня даже представляет, как подруга ежится с трубкой телефона в руке от восхищения. – Я хочу все знать!

Только Аня открывает рот, как возглас подруги прерывает ее.

– Нет, молчи, расскажешь при встрече, – Надя немного молчит, явно что-то придумывает. – Давай встретимся в нашем кафе. Нет, нет, мы идем в бар. Это надо отметить! – ставит точку Надя.

Аня лишь возмущенно фыркает, ну, ничему ее жизнь не учит.

– Я не буду с тобой спорить! Знаю, это бесполезно. Пожалею свои нервы, – смеется в трубку Аня. – Говори, когда и куда.

– А твой-то теперь тебя отпустит? – язвит Надя, пытаясь уколоть.

– А я его буду спрашивать? – дразнится Аня, потом отвечает уже серьезно. – Сергей приезжает к одиннадцати. Я хочу быть дома еще до его возвращения. Ты меня поняла? – грозно. – Мне хватило с лихвой. И давай без приключений.

– Я тебя не узнаю. Послушная и такая унылая жопа. Фу, как скучно, – хохочет внаглую Надя. – Ладно твоя взяла, попробуем. Заезжай за мной к семи. Надеюсь, твой водитель не стукач.

– А вот и проверим, – Аня отключает телефон и смотрит на часы.

Остался час, чтобы собраться.

Ровно в шесть тридцать Аня стоит в лифте и спускается на подземную стоянку. В огромном зеркале лифта ее отражение кажется странным. Сегодня она сама скромность. Ухмыляется сама себе. Это ей так не хочется расстраивать Сергея или у нее настроение не клубное? Аня рассматривает себя. Сегодня она в джинсах небесного цвета с вышивкой по низу. Ажурная футболка, достаточно широкая для ее миниатюрного тела. А самое главное, она скрывает грудь. Просто шикарно. Джинсовая куртка в тон джинсам небрежно свисает с одного плеча. На поясе притаилась спортивная маленькая сумка. Просто и лаконично, а главное – нет повода прикопаться.

Пока Аня откровенно любуется собой, лифт спокойно и без остановок спускается на парковку. Еще при выходе из квартиры Аня набрала своему водителю и предупредила, что спускается. Стеклянные двери парковки бесшумно открываются, впуская девушку в подземный холод. У самых дверей стоит машина Toyota синего цвета, а рядом с ней человек. Он не замечает девушку, поэтому по-хозяйски протирает боковое зеркало с такой заботой, что Аня аж загляделась. Она от изумления распахивает глаза и замирает на месте, не понимая, что происходит. Ведь точно не ошиблась, да и татуировка черными узорами проскальзывает на шее от каждого движения мужчины. Мысль, что это тот самый охранник, нашла Аню сама собой, как только она смогла разглядеть черные узоры. Да и совпадений таких не бывает, иначе зачем Сергею менять ей водителя.

– Здравствуйте, я Олег, – замечает ее парень и склоняет голову в знак приветствия. Делает шаг к Ане, отбрасывая тряпку на сиденье. Он смущенно улыбается, давая понять, что девушка не ошиблась, и он обращается именно к ней. – По приказу Сергея Александровича я поступаю в полное ваше распоряжение. С сегодняшнего дня я ваш водитель и телохранитель. О всех передвижениях вы должны договариваться со мной. Свой телефон я вам скину смс, – парень тараторит заученный текст, как солдат присягу. Аня все так же стоит, как вкопанная, и с нескрываемым интересом разглядывает своего «2 в 1».

Теперь-то она понимает Надю. Перед ней стоит амбал ростом примерно 1 метр 80 сантиметров. Коротко стриженный, отчего совсем непонятно, какого у него цвета волосы. Грубые черты лица как бы неаккуратно высечены из камня, противоречат добрым глазам, цвет которых напоминает тучи в хмурый день. Бездонно серые. И конечно, он красив. Аня хмурится своим мыслям. Где же их таких рожают и почему они все идут работать телохранителями? Широкие плечи, мускулистое тело, которое вполне может загородить от пули двух таких, как Аня. Она пугается своего внимания и поспешно прячет взгляд. На парне надет классический костюм и белая рубашка. «Слава Богу, без галстука,– смеется про себя девушка, – а то он и так смотрится смешно». Пиджак рвется на могучих плечах, чуть прикрывая кобуру с пистолетом. Аня понимает, что строгая форма – это приказ Сергея. Консерватор, блин. Она подходит чуть ближе, уже смелее разглядывает эту статую, в которую сложно не влюбиться. Теперь ясно, почему ее дражайшая подруга подняла такой кипиш из-за этого парня. Аня радуется своим мыслям, а с Надей сегодня точно будет инфаркт.

– Значит, Олег? – Аня со всей своей вредностью смотрит на парня, морщит нос, оценивает.

Подходит еще ближе, обходит по кругу, цокает языком. Ну, прям стерва, не меньше.

– Так, значит, зовут меня Аня, и без ваших там имя-отчество. Понял?

Олег кивает, получая инструктаж, мысленно уже корит всех чертей.

– Та-а-ак, – тянет она. Ей доставляет удовольствие издеваться над бедным парнем. Знает, что он ни в чем не виноват, но отдувается за Надю. – В следующий раз приезжаешь ко мне, одетый в городской стиль. А сейчас сними пиджак, не позорься.

Олег удивляется дерзости. Не такой он себе представлял любовь его босса. Он смотрит на себя сверху вниз как-то презрительно. Стягивает пиджак и кидает его под колеса машины. Девушка удовлетворенно улыбается в ответ.

«Аня, значит? Мы подружимся», – думает про себя Олег и открывает заднюю дверь.

«Подружимся», – мысленно отвечает ему Аня и садится в машину.

Синяя Toyota резко выбивается из общей черной массы машин. Предвкушение от встречи с Надей поднимает настроение. Оно игривой волной пролетает по нервной системе и будоражит кровь, выделяя адреналин. Аня жалеет только об одном, что нельзя ускорить время. Ну, не в ее это власти. Она от нетерпения елозит по кожаному креслу. Смотрит то на Олега, то в окно, ожидая увидеть знакомый пейзаж. Машина едет медленно и очень аккуратно, что начинает раздражать. Но уже через 15 минут она въезжает в спальный район города и неторопливо пробирается по старым улицам. От такой тоски Аня постепенно теряет свой заряд эмоций.

А почему Сергей прислал к ней Олега? Эта мысль быстро пробивает ее насквозь, впечатывает в кресло. Аня выпрямляется. Догадки цепляют ум девушки, а сомнения начинают разрушать ее маленький пазл. Аня начинает перебирать в голове все свои слова, которые успела наговорить Сергею вечером. Помнит, что только спросила про Олега, но не успела дать хоть каких-то внятных объяснений. А вдруг Сергей до сих пор думает, что парень ей понравился. Безумие. Он не дурак. Тогда его действия лишены здравого смысла. Наоборот, он должен был держать Олега как можно дальше. А может, это проверка? От таких размышлений у Ани идет кругом голова. Она сидит смирно, кусает уже опухшие губы. Все это какая-то глупость. Девушка смотрит на водителя через зеркало заднего вида. Тот с каменным лицом маневрирует в потоке машин. Эмоции не посещают его, даже когда маленькая Kia подрезает его и громко бибикает, доказывая свою правоту. Олег глубоко вздыхает, сжимает челюсти, не реагирует, только играет желваками. Вот, вот, – восхищается его выдержкой Аня. Такой-то как раз и нужен ее фурии.

– А почему Сергей назначил именно тебя? – решается задать интересующий ее вопрос. Она старается мило улыбнуться и разрядить обстановку.

– Я не знаю, – пожимает плечами Олег, крепче сжимает руль, стараясь не отводить взгляд от дороги. – Сергей Александрович не отчитывается о своих распоряжениях. Может, ты извела предыдущего, а я лучший из лучших, кто сможет с тобой справится? – пытается отшутиться охранник. Он и сам до конца не понял, почему его сорвали с задания и отправили охранять девушку.