Элизиум – мой

Я предпочла благоразумно заткнуться, прикусив язык и мысленно ругая себя: “Ну вот надо оно тебе, а? Прекрати же ты его провоцировать, в конце концов!”

– Если мы пока закончили дискуссию, ложись на спину и дай мне свою правую руку, – приказал мужчина, прожигая меня потемневшими глазами.

Я притихла, из-под ресниц бросая короткие взгляды на сосредоточенное лицо Даррена и терпеливо пережидая неприятные ощущения, пока он брал у меня кровь и подсоединял к запястью датчики.

Пока анализатор проверял, что же изменилось в моем составе крови, ученый внимательно исследовал другие показатели, попеременно подключая датчики к разным частям тела. Его работоспособности и умению аналитически мыслить можно было только позавидовать – цены бы ему как Охотнику не было бы, если бы он был из этого класса.

Усиленно борясь с апатичной вялостью, я наблюдала за Дарреном, ненароком отмечая, какая великолепная физическая форма у гения мысли и жестокости. Уверенные точные движения, ни единого лишнего вздрагивания мускула.

“Он как смертоносное лезвие меча”, подумалось мне вдруг, и невольная ассоциация заставила меня внезапно вспомнить многочисленные шрамы на его теле. Почему он от них не избавился, ведь, судя по оснащению его Элизиума и профессионализму его слуг, возможности Даррена весьма широки в разных сферах. Откуда вообще эти шрамы взялись? Его когда-то предали и сильно изранили, поэтому он теперь возвращает жестокость, отыгрываясь на заведомо слабых Жертвах?

Мысли мои вдруг перескочили на то, как я кожей спины чувствовала шероховатость его отметин в тот момент, когда Даррен так собственнически жадно брал меня сзади, с каждым толчком вжимаясь сверху в мое тело, повторяя изгибы, придавливая своей мужской силой. Никогда еще я такого не испытывала, какое-то чувственное сумасшествие, переданное им, заставило меня потерять голову.

Вспомнив свои стоны и то, как я отчаянно жаждала этой смеси боли и наслаждения, как не могла успокоиться потом, чуть было откровенно не изнасиловав его ногу, я густо покраснела и зажмурилась, совсем забыв, что я как бы сейчас не одна.

– Ага, так я и думал! – самодовольный голос мужчины вернул меня в реальность.

Даррен вскочил из-за приборов, в экраны которых так внимательно всматривался до того, хищно прищурился и подошел ко мне.

– Что? – тут же ощетинилась я, потому что мне жутко не понравилось это плотоядное выражение лица, с которым мое обнаженное тело стали осматривать сверху донизу.

– Я бы сказал, кто, – широко улыбнулся гений-экспериментатор, неуловимо быстро избавляясь от белого халата, в котором он работал, а затем и от брюк.

– А… – я захлебнулась вопросом, увидев мужчину в полной, так сказать, боевой готовности.

– Садись, – бесцеремонно пихнул меня в бок Даррен, начиная улыбаться еще шире.

Согнав меня на край кушетки, он мигом вытянулся на спине, заложив одну руку за голову, а второй приглашающе подтягивая меня поближе к своим бедрам.

Я испуганно сглотнула, поежившись от накатившего чувства опасности. Он же не собирается вот прямо сейчас, здесь, заставить меня делать то, о чем я думаю?

Глава 8

– Да, Нира, да, – этаким издевательски отеческим жестом похлопав меня по руке, весело заявил Даррен. – Ты мне нагрубила – это раз, ты усомнилась в моих мужских талантах – это два, ты развалила мне часть периметра и заодно сломала мои самые крепкие наручники – это три, ты меня застала врасплох – это четыре, ты, в конце концов, посмела от меня убежать – это…

– Пять, – мрачно закончила я, лихорадочно осматриваясь в поисках чего-нибудь тяжелого. – А еще, не сомневаюсь, есть и шесть, и семь, и так далее – потому что я почти совершенство и все надо валить именно на меня, чего уж тут скромничать.

– Спокойно, дикая кошка, – молниеносно заломив мне за спину руки, как только я собралась удрать с кушетки за большой колбой, пробормотал мужчина. – Тебя еще учить и учить, а еще ты опять забыла, что аура выдает все твои мысли. Со мной тебе не тягаться. По крайней мере, пока.

Довольно жестко обхватив меня сзади за шею, мужчина стал пригибать меня к своему воинственно возвышающемуся свидетельству мужской силы. Да, с оценками вслух я переборщила, теперь этот маньяк-ученый явно жаждет отомстить. “А все потому, что ты никогда, никогда не можешь вовремя замолчать!”, наставительно произнес мой внутренний голос.

Упираясь и отворачиваясь, я попыталась вывернуться из захвата. Щёки мои полыхали, сердце стучало как бешеное, страх… Снова этот страх.

– Мне тебя заставить, Нира? Ты знаешь, я могу, – нарочито равнодушно произнес мужчина, но я видела по его ауре, что он взбешен. Снова. Опять я постаралась. Нажимая мне на шею сильнее, Даррен снова заставил меня склониться.

– Я… Я не могу это делать! – в панике выкрикнула я, но это только усугубило дело.

– Ты сделаешь то, что я скажу, иначе я пожалею, что допустил недавно с тобой излишнюю мягкость. А я не люблю, когда меня заставляют о чем-то жалеть. – ледяным тоном сообщил ученый, сильнее сжимая мою шею. – А теперь работай, детка!

Жесткий болезненный захват не давал мне возможности вывернуться. Я задыхалась от накатывающего страха, повинуясь силе и угрожающе покачивающемуся мятному лепестку Боли. Нагибаясь все ниже, превозмогая отвращение от такого унизительного для меня требования, я сглатывала слезы.

– Открывай рот! – скомандовал Даррен. – Да смотри, без глупостей.

“Я не смогу, не смогу! И тогда он меня убьет, но перед этим будет долго-долго мучить, унижать и растаптывать”, вопило мое сознание.

– Быстрее, Нира! – его приказ бьет по нервам наотмашь.

Я покорно размыкаю дрожащие губы, беру в рот внушительных размеров член, пытаясь отрешиться от всего происходящего. Воспоминания накатывают – все в моей жизни повторяется. Я так долго бежала от насилия – и попала в итоге в еще худшее. Мужская рука резко пригибает мою голову еще ниже, заставляя взять в рот еще глубже. Я не готова к этому, мне страшно, накатывает тошнота. Пытаюсь сглотнуть, отстраниться, чтобы набрать хоть немного воздуха.

– Да что с тобой? – зло спрашивает ученый, вздергивая меня за волосы и заставляя посмотреть на него. У него почти черные зрачки, его аура говорит, что он близок к жестокости, она ему нравится, но что-то мешает ей сейчас проявиться в полную силу.

Он бросает взгляд на мониторы приборов и хмурится еще больше.

– Ты опять теряешь силу, хотя совсем недавно она снова начала расти. Я уверен, что все дело в сексе. Нира, старайся активнее, иначе, клянусь Элизием, твое тщедушное тельце будет вмуровано живьем в мой периметр!

– Я не могу! Неужели непонятно – не мо-гу! – со слезами кричу я, пытаясь снова вырваться из железной хватки, но у меня и правда как будто бы иссяк весь поток энергии.

– Да в чем дело? Ты ни разу не пробовала и так тоже? – издевательски цедит Даррен, унижая этим вопросом мое самолюбие еще сильнее.

– Пробовала…

– Так что тогда не так? – разъяренно кричит мужчина.

– Ты не понимаешь… Я не могу ТАК… Принуждение – оно убивает все чувства, оно убивает… меня, неужели тебе не ясно? – шепчу я, всматриваясь в его почти черные глаза, в надежде найти хоть какой-то живой отклик.

Оттолкнув меня на край кушетки, ученый злобно схватил халат, накинул, вскакивая. Взъерошив волосы на голове, пинком отбросил стул, покружил по лаборатории и снова сел на кушетку, грубо вытаскивая меня из уголка, где кушетка примыкала к стене. Оказывается, я неосознанно съежилась и попыталась спрятаться. Аура Даррена бушевала алым и черным.

– Хватит трястись! – рявкнул он. – Где твоя хваленая строптивость? Вот теперь она бы тебе не помешала. Я тебе сейчас кратко, очень кратко изложу факты, и если ты не приведешь мне хоть один внятный аргумент в пользу своего поведения, клянусь богами, Нира, тебя ждут долгие дни и ночи адских мучений!

Подтащив поближе один из мониторов, стоящих на столе, Даррен на миг прикрыл глаза и сухо продолжил:

– Итак, вот показатели по твоим анализам. Моя формула сработала как надо, но в тебе оказалось что-то, что может подавлять и изменять ее действие. Анализатор вычленит несоответствия, но на это уйдет какое-то время, а мне нужно решить проблему с периметром сейчас.

– Моя версия: секс и те химические процессы, которые запускает половая связь – катализатор для изменения потоков энергии. Он многократно усилил твой природный дар – да, и можешь не мотать головой, ты забыла, кто я? То, что я увидел за последние часы – это стопроцентное усиление твоих изначальных данных. Плюс к этому еще и тех, что начали активизироваться вместе с моим новым препаратом.

– Значит, именно накопление этой новой энергии ведет к последующему выбросу – наручники и стена тому показатели. Когда ты овладеешь полным контролем, ты сможешь направлять энергию туда, куда нужно. Но для этого нужно восполнить ее запас – тогда ты восстановишь периметр. Вывод – мы занимаемся сексом, энергия накапливается – ты работаешь над заделкой бреши. Но твое странное нежелание блокирует весь процесс наполнения энергией. Нира, тебе надо мыслить только разумом. Отключи лишние эмоции, они для секса абсолютно не нужны.

Мужчина замолчал, пытливо глядя мне прямо в глаза, будто хотел там увидеть и вправду показательное отключение всех моих эмоций. Ага, только кнопочку мне забыли продемонстрировать.

– Да что ты говоришь? – язвительно возразила я, кипя гневом от его тирады. – А ты знаешь, что как раз мои чувства и сделали меня Охотницей? Ты понимаешь, что если это действительно я все тебе тут поломала, то уж явно не потому, что отключила эмоции, а наоборот!

– Это невозможно, – отчеканил Даррен, бесстрастно глядя на меня. – Посмотри на меня: разве я к тебе что-то чувствую? Я любуюсь твоим телом, оно меня возбуждает, но мой разум чист и ясен. Всегда. Как сейчас, так и несколько часов назад. Но, как видишь, – мужчина кивнул на прикрытую халатом выпуклость, – это абсолютно не мешает мне хотеть получить от тебя физическое удовольствие. Чувства – это банальная химия организма, забудь о них, они только мешают работать. Странно, что тебя не учили этому Охотники.

– Учили, – стиснув зубы, сказала я, кипя от злости, – да не доучили, как видишь. Ты можешь не верить – твой чистейший из чистейших разум, – передразнила я, не сдержавшись, – все равно слишком самонадеян, чтобы логически смотреть на непонятные ему вещи.

– Да я сама объективность, – возразил Даррен.

– Да ты самовлюбленный павлин! – бросила я в сердцах. – Не видишь дальше своего носа! Ты на ауру свою посмотри внимательно, если уж на то пошло.

Я потыкала пальцем прямо в завитки алого, заставив их каким-то образом отпрянуть подальше.

– И что я должен там увидеть? – снисходительно пожал плечами ученый. – Да, я в курсе, что мое свечение не такое, как у других, и однородность цвета – не мой вариант, но это знак усиленности моих природных способностей.

– Какое свечение? У тебя полно вот этих вот всяких завитушек, лепесточков и прочей ерунды, и их цвета – это именно твои чувства, то, чего ты сейчас жаждешь больше всего!

Разгоряченные неожиданным спором, тяжело дыша, мы оба внезапно уставились друг на друга.

– Ты не видишь? – в унисон озвучили мы свою догадку.

– Так, стоп, – еще раз взъерошил волосы гений. – Ты считаешь, что аура – это завитушки и лепесточки? Тогда как всему миру известно, что это однородный ореол, свечение разных цветов, которые могут комбинироваться? Я не беру в расчет твою неправильную ауру, она вся состоит из рваных всполохов, но это потому, что в введенной в твой организм формуле есть часть моей крови. Смешение генных ключей могло дать такую реакцию.

– Знаешь, я не ученое светило, конечно, но я говорю правду! Я вижу все именно так, как описала – твоя аура такая же рваная и причудливая, как и моя, судя по всему, – как могла спокойно сказала я, хотя внутренне просто закипала. Такой ученый мозг – и такой дурак!

– Черт, и почему я не проверил свою формулу повторно перед тем, как ввести ее тебе, – пробормотал ученый, бросаясь к столу и выводя на экраны какие-то расчеты. – Опять отбраковка результатов, а мне нужен чистый эксперимент, без побочки. Ну ничего, Нира, я упорный, сейчас тебя еще раз протестируют, снимут по новой данные. Я пока быстро доработаю препарат – и новая инъекция должна будет убрать все твои несоответствия.

– Да какие несоответствия? Почему я должна видеть все так, как и ты? Ты не допускаешь мысли, что твоя ученая картинка может быть неидеальна? – снова сорвалась я на крик. О боги, и это я упрямая? Да тут есть идеально непрошибаемый упрямый экземпляр – впору поучиться!

– Нира, в МОЕЙ картинке нет места никаким чувствам, никаким аномалиям и прочей лабуде – и в тебе я это тоже искореню, не переживай. Ты станешь лучшей из лучших, моей идеальной защитницей! – Даррен лихорадочно выписывал данные, одновременно вызывая слуг.

– Уведите ее в верхний сектор, программу исследований я сейчас отправлю, – бросил Даррен через плечо. – Меня не беспокоить, пока не закончите с ней. Тело не повреждать.

Я окаменела. Тело… Вот так, значит. Просто тело. Кусок живого мяса для исследований. И этот туда же.

Ярость и тяжелые воспоминания полыхнули во мне волной, и одновременно прямо перед носом этого садиста лопнула парочка колб. Осколки брызнули во все стороны. Слуги бросились к хозяину. На меня обратилось застывшее и оттого очень страшное лицо ученого. Лоб был рассечен, по щеке стекала струйка крови.

– Я же говорил: контроль, тебе нужен полный контроль! – прошипел он, отмахиваясь от слуг и буравя меня взглядом.

– Да к чертям твой контроль! – заорала я. – Ты не понял? Да я просто в дикой ярости! И это я разбила тебе сейчас твои несчастные колбы! Просто силой, силой своих чувств, и я сама только что видела это, как и все здесь присутствующие!

Даррен медленно покачал головой. Слуги опустили глаза в пол. Все. Приговор мне вынесен и обжалованию не подлежит.

– Да признайся же ты самому себе, что у тебя тоже есть эмоции, бесконтрольные, вот и все! И они не могут быть просто так уничтожены твоим чистейшим разумом! – сделала я последнюю попытку. – Ты же мог сделать со мной все то, о чем рассказывал недавно. Как ты мучил своих предыдущих Жертв. Ты же не сделал этого – задумайся, почему! Все дело в этом, в том, что ты чувствуешь, без планирования, без стратегии, и даже без всякой порой логики!

Мужчина отвернулся и глухо сказал:

– Уведите ее. Она нужна мне живой.

Меня крепко схватили за руки и потащили к выходу из лаборатории. Крошево стекла больно впилось в мои голые ступни, но мне было все равно – волна дикой усталости снова накатила на меня, и я безвольно обвисла на руках слуг, позволяя себе соскользнуть в беспамятство…

Глава 9

Прошло больше недели. Процесс моего разбирания на атомы подошел к концу. Все данные были собраны и отправлены хозяину, который за это время практически не приближался ко мне, хотя внимательно ежедневно наблюдал за мной. Издали. Но это было и к лучшему. Зато я ожила, освоилась и была просто-таки переполнена роем мыслей по поводу своей дальнейшей судьбы.

Параллельно с исследованиями в лаборатории меня стали обучать. Ежедневно я шла в учебный блок в сопровождении слуг, где должна была проходить тестирования по различным областям наук. Результаты обрабатывались и выдавались тут же, и были они не очень чтобы утешительными.

Если можно было бы составить карту моих знаний, на ней получилось бы непростительно много белых пятен. Впервые я стала задумываться над тем, почему меня вообще взяли в обучение Охотники и почему сведения, вкладываемые мне в голову Учителем, были такими странно избирательными.

После тестирования мне выдавали целую серию уроков на планшете, которые я должна была прилежно заучивать до самой ночи, в перерывах между лабораторными опытами надо мной и приемами пищи. Не представившиеся мне экзаменаторы наблюдали за моими занятиями, периодически могли задавать вопросы, проверяя, насколько быстро я усваиваю информацию. А её было так много, что в первый день мне показалось, что это не под силу ни одному живому человеку – запомнить и уложить в голове такой объем сведений. Но, как оказалось, формула моего хозяина-экспериментатора и здесь сработала более чем удовлетворительно.

Сам Даррен каждый вечер являлся на занятия, стоял у дверей и слушал, как я отвечаю на вопросы экзаменаторов. Периодически через них он передавал свои вопросы, но сам напрямую ни разу таки не обратился. Я терялась в догадках, почему он так странно стал себя вести. Но его горящий мрачный взгляд стал преследовать меня везде. Казалось, даже во снах мне не было от него покоя, хотя ночью я была вынуждена сражаться ещё и с тяжестью прошлого.

Сегодня меня впервые оставили на ночь не в лаборатории, где я привыкла кое-как спать на кушетке, а в одной из жилых комнат, причем, судя по всему, хозяйской. Как сказал, не выдержав моих упрямых монотонных расспросов, один из слуг, “утром вас ожидает сложная операция… неизвестно, как пройдет, так что есть шанс уже больше никогда не выспаться”. Прекрасная новость. Зачем тогда я столько времени мучилась с обучением и тестами? Неужели мое прилежание, как я втайне рассчитывала, не произвело должного впечатления, и Даррен не изменил своего ужасного приговора мне?

В бешенстве я раскидала все подушки, красивой горкой украшавшие большую кровать с резной спинкой. Попинала как следует мягкий матрас. Ну что ж, значит, остается только одно. Неужели я не найду способ выбраться отсюда?

Молчаливое появление слуги, пришедшего на шум, внезапно подало мне идею.

– Раз уж есть шанс, как вы сказали, что я лишусь обычных земных радостей, хочу напоследок красиво поужинать. За накрытым и полностью сервированным столом! – мстительно заявила я.

– Думаю, в вашем желании есть рациональное зерно, госпожа, – бесстрастно поклонился слуга.

Закатив глаза (да они тут все свихнулись на рациональном, разумном и так далее!), я сухо кивнула. В глубине души я ликовала – вот теперь у меня есть крохотный шанс покинуть это негостеприимное к живым душам место.

Полная сервировка – это значит не просто красивый стол, это значит, что там будет несколько видов вилок, и самое главное – нож! О боги, только бы все получилось!

За время, пока слуги сновали по комнате, убирая царивший на полу беспорядок, носили стол, расставляли тарелки, я успела немного освежиться в душе и успокоиться. Вот теперь мне лишенный эмоций мозг явно не помешал бы.

– Все готово, госпожа, – последовало вскоре приглашение за красиво убранный стол.

– Благодарю, – холодно ответила я, медленно садясь. Есть! Мои расчеты оправдались более чем, и на выбор меня ожидала целая коллекция острых предметов.

Слуги тут же бросились ухаживать за мной. Э нет, так дело не пойдет, сейчас мне не нужны посторонние. Нетерпеливо указав на мясное блюдо, я дождалась, пока один из слуг начнет отрезать мне ломтики, и остановила его, стараясь говорить уверенно и властно:

– Достаточно, дальше я справлюсь сама. Вы можете идти.

Внутренне готовясь к возражениям, я совсем не ожидала услышать покорное:

– Да, госпожа, пригласите нас, когда закончите ужин.

Сработало! Лишь только за слугами закрылась дверь, я вскочила с места. Одновременно жуя первое, что удалось схватить с тарелки, я смотала предусмотрительно оставленное слугой полотенце в кулек, складывая в него все столовые приборы, что могут мне помочь успешно сбежать.

– Так и знал, что ты что-то в этом духе вытворишь, – неожиданно раздавшийся за спиной голос заставил меня подпрыгнуть и выронить из рук вожделенные ножи. Звон от падения на пол – и тишина, плотная и мрачная.

Медленно повернувшись, я с вызовом посмотрела на беззвучно вошедшего в комнату Даррена. Он стоял, небрежно засунув руки в карманы светлых брюк, в расстегнутой на несколько пуговиц светло-голубой рубашке мелькал один из длинных шрамов, нанесенный по касательной.

Глаза сверкали чернотой, взъерошенные темные волосы придавали общему облику мужчины воинственный и очень волнующий вид. Аромат его туалетной воды заставил меня затрепетать и неосознанно качнуться вперед, навстречу. С трудом подавив свой глупый в данной ситуации порыв, я осторожно стала отступать назад.

– Руки, Нира, – мягко, но с непререкаемой властностью приказал Даррен, делая шаг вперед.

Закусив губу, я хмуро посмотрела на пол. Вот и все, я снова проиграла. Из моего рукава плавно выскользнул десертный нож и громким звоном обозначил свое место на полу.

– Сядь. Прежде чем мы продолжим твой поздний ужин, я хочу кое-что обсудить.

Молча бреду к кровати, тихо сажусь, складывая руки лодочкой и зажимая их коленями. Не хочу, чтобы он видел мое разочарование и наслаждался легкой победой над глупой Жертвой.