Милоа – спасители Эбери. Книга 2. Милоа-госпожа

Благодарности

С глубокой благодарностью талантливому художнику Елене Львовой за дизайн обложки и карты Эбериана, моим первым читателям Надежде Жуковской и Юлии Корнауховой за чуткие советы и внимательное отношение к тексту, а также моей семье: мужу за мотивацию и юридическое сопровождение в процессе издания книги и папе за неугасающую веру в мой успех.

Ваша поддержка и неподдельный интерес к моему творчеству вдохновили меня перестать писать в стол и начать публиковаться.

Глава 1. Кузина императора

На вечернем балу в честь приезда императора и его свиты собралась вся элита Таруташа. Элегантно одетые, утонченные вельможи и дамы в узких нарядах с многослойными накидками неспешно передвигались по залу, освещенному огромными люстрами – невиданная для простолюдинов роскошь.

Пятая часть зала была занята помостом, на котором стоял изогнутый дугой стол, покрытый белоснежной скатертью с золотой вышивкой. Вышколенные слуги неспешно передвигались по залу, обслуживая гостей. Несколько из них – избранные и лучшие во всем городе, прислуживали за столом самому императору.

Их Великолепие сидел на высоком кресле, обитом красным бархатом, с позолоченными подлокотниками. По правую от него руку восседал каганетт Амирош Зареон Бивир Кур – ближайший друг и советник императора. Несмотря на свое высокое положение, молодой человек, которому вряд ли можно было дать больше двадцати пяти, вел себя весьма непринужденно – самолично наливал императору вино, шутил и смеялся, придавая обстановке атмосферу гостеприимства и радушия. Рядом с каганеттом сидела высокая и очень худая женщина с тонкими чертами лица – в ней выразилась вся таинственная грация кошки, которую можно только приписать представительнице прекрасного пола. От других гостей ее отличал необычный золотистый цвет кожи и черное узкое платье, запахнутое на манер кимоно – традиционной японской одежды. Она охотно поддерживала беседу с советником, но держалась прямо и чуть настороженно, как будто за каждой колонной ожидала увидеть грабителя или наемника.

Далее, также по правую сторону, сидело еще двое мужчин: один коренастый и круглолицый, другой, постарше остальных, чьи огрубевшие руки и орлиные черты лица выдавали в нем бывалого воина. Он немного сутулился и хмуро смотрел по сторонам, будто не принимая пестроту и богатство окружающей обстановки.

С другого края стола сидела еще одна девушка – невысокого роста, с короткой, почти мальчишеской стрижкой. Она держалась спокойно и дружелюбно, и в глазах ее читались душевная доброта и мягкость. С ней активно беседовали двое мужчин, сидящих рядом – внешнее сходство выдавало в них братьев. Живой взгляд и стремительность жестов позволяли также предположить, что юноши обладали бурным темпераментом и отличной воинской сноровкой.

Но больше всего взглядов в этот вечер приковывала к себе фигура, восседавшая по левую руку от императора. Следует отметить, что и сам Атамурлан Стремительный уделял ей немало внимания. Хрупкая девушка со светлыми короткими волосами, облаченная в тонкие голубые шелка, была похожа на нежную бабочку в этом слишком ярком и шумном обществе. Ее лицо не выражало страха, а серо-зеленые глаза внимательно следили за происходящим вокруг.

«Кто она? Откуда?» – шептались люди, иногда искоса кидая на меня подозрительные, но в то же время восхищенные взгляды.

Странно было чувствовать себя столь… ухоженной, загадочной и при этом близкой к средоточию абсолютной власти этого мира. Мое сердце бешено билось, но я не могла позволить эмоциям появиться на моем лице.

«Из грязи в князи», – про себя ухмылялась я с потаенной горечью. Ибо в тот миг, когда персона императора и мой одноклассник Дима соединились в моем сознании в одно целое, я перешагнула порог от скитаний бывшей горской разведчицы к чертогам всевластия и богатства элиты империи Эбериан. И новая роль, упавшая на мои плечи вместе с воздушными шелками, обрекла меня на совершенно иной образ жизни, поведение и даже взгляд на мир.

Когда трапеза была завершена, император не спеша поднялся со своего трона. Советники поспешили встать вслед за ним – слуги отодвинули стулья, и в этот момент все взгляды вдруг устремились на меня.

Дима, непринужденно взяв мою руку (этот жест был весьма символичен – если длань самого императора касается человека, тот получает благословение и защиту от него лично), вывел меня из-за стола, обойдя его слева, и остановился в центре помоста. Перед нами застыла вся местная аристократия, несколько десятков, может, полсотни человек украдкой переводили взгляд с меня на императора и испуганно опускали глаза, выражая свое почтение. Спину прожигали взгляды приближенных Их Великолепия. Стремительная семерка – так называли людей, никогда не покидающих императора, переезжающих с ним с места на место, даже если после бешеной скачки приходилось ночевать на земле и питаться подстреленным по пути и зажаренным на костре кроликом.

Когда император остановился и поднял мою руку до уровня плеча, как бы представляя меня окружающим, все собравшиеся неожиданно преклонили колени. Я почти физически ощутила, как трепет от самого вида повелителя прокатился по толпе. Краем глаза я заметила, что советники императора, хоть и не встали на колени, но тоже склонили головы, следуя, видимо, четко отработанному ритуалу.

– Сегодня для нас наступил воистину счастливый день! – заговорил Дима-Атамурлан, глядя поверх толпы, как будто обращаясь к кому-то свыше. – Среди суеты и забот о единении нашей империи, великого Эбериана, мы повстречали ту, о существовании которой не знали еще вчера, но кровь которой так же свята, как и наша. Мы хотим представить уважаемому обществу, здесь собравшемуся, и через него – всему высшему свету нашей империи, дочь пропавшей без вести Эноретты Ито-Ланской – Энорэт Лику Сэм Ву Ито-Ланскую, в коей признаем мы нашу двоюродную сестру и которую считаем частью нашей священной династии. Сокровище, утерянное в горах дикого Триниана, возвратилось через много лет в лице храброй и удивительной девицы с необыкновенной судьбой, чтобы с нынешнего дня наконец занять должное ему место в императорской семье. Повелеваем преклоняться перед нею, как перед любым из Арланов, и чтить ее как сокровище императора, ибо возвращение ее есть не что иное, как благословение высших сил. С возвращением, сестра! Чируши!

– Чируши! Чируши! Чируши! – как заклинание, закричала толпа, поднимаясь с колен и вскидывая руки с зажатыми в них бокалами или яркими платками. На эберианском «чируши» означало что-то вроде приветствия и благословения одновременно, а поднятие руки вверх (но обязательно с каким-то символичным предметом) было жестом радости и торжества.

Все произошло слишком быстро. Шесть часов назад я была шпионкой Триниана, плененной имперцами и служившей помощницей лекаря при дворе у врага. Моей целью было не привлекать лишнего внимания и, разобравшись в ситуации, сбежать обратно в горы, где меня ждали другие земляне, скрывающиеся от империи и совместно с местными жителями тайно создающие цивилизацию для противостояния Эбериану. Но внезапная встреча в коридорах дворца с одноклассником с Земли, который оказался не кем иным, как императором Атамурланом, перевернула мою жизнь с ног на голову. И теперь я стала частью императорской семьи – столпом верховной власти империи, против которой сражался мой истинный народ. Хотя какой народ здесь действительно был истинно моим? И кем являлась в большей степени я? Роли тринианской разведчицы, тихой служащей резиденции и новоявленной аристократки столкнулись во мне, образуя настоящий ураган несоответствий. Так недолго было и сойти с ума. Но ладошка Ву, оставшаяся висеть на моей шее как амулет, быстро подсказала мне ответ: какую бы роль не навязало мне это общество, внутри я всегда останусь борцом за свободу и справедливость. И теперь, облеченная непомерной властью, я получила лишь дополнительные возможности что-то изменить в устройстве этого мира. И, возможно, разгадать самую большую из его тайн: как и почему вот уже больше полувека в мир Эбери попадают люди с Земли? А главное – можем ли мы вернуться домой? Но для этого потребуется немало усилий и времени, возможно, даже вся жизнь.

Ибран, третий сын великого императора Уторана Грозящего, всегда был больше заинтересован в путешествиях и науке, чем во власти и политических интригах. Со своим младшим братом, четвертым сыном императора Сурбаном, они много странствовали и месяцами пропадали вдалеке от Турмалона, столицы империи. Сам Уторан любил Турмалон – при нем город стал похожим на раскормленную гусеницу, превращающуюся в златокрылую бабочку. Центр торговли и культуры, он также стал центром образования, науки и конечно же средоточием власти.

Тайные общества и религиозные культы явно стремились подточить ножки трона императора, и Уторан поверг немало своих врагов, а заодно и друзей, под конец жизни став подозрительным и жестоким. Весь двор трепетал перед ним, а домочадцы буквально ходили на цыпочках по покоям великого императора. Только одна его дочь, Эноретта, продолжала дерзить и выражать всякое непокорство. Уторан, однажды особенно разозлившись на строптивый нрав дочери, решил выдать ее замуж за одного крупного землевладельца – аристократа из центральных земель империи. Фактически это означало, что Эноретта должна была навсегда покинуть столицу и уехать в глушь, где ее бы держали, как редкую птицу в позолоченной клетке. Но упрямая дочь императора умудрилась сбежать прямо из-под носа жениха и направилась на восток, переодевшись молодым юношей. Где-то там, у подножия гор Триниан ее братья Ибран и Сурбан исследовали восточный край империи. В те годы военный лагерь уже стоял под горами, и солдаты в нем куда больше симпатизировали двум младшим сыновьям императора, чем старому повелителю или его наследнику. Поэтому братья, хотя и рады были встретить сестру, понимали, что идти против воли отца в их положении значит спровоцировать бунт.

Вскоре в лагерь, стоящий в уподножье (территории между Тринианом и равнинным регионом вокруг гор) заявились шуины, личные гвардейцы правящей семьи, сопровождавшие девушку на свадьбу. Поняв, что защиты от братьев ей не видать, Эноретта посреди ночи вскочила на коня и умчалась в горные леса. Шуины преследовали ее несколько часов, но волею судьбы молодой девушке удалось добраться до гор и исчезнуть среди скал и утесов. Были организованы поиски беглянки, а Уторан рвал и метал, срывая злость на младших сыновьях. Но и спустя несколько месяцев не удалось обнаружилось никаких следов Эноретты Ито-Ланской. В конце концов было решено, что она заблудилась и погибла в горах. В народе этот случай быстро оброс легендами – образ Эноретты стал символом свободы, хотя многие считали ее поступок глупым и безрассудным. В то же время пошел слух, что принцесса вовсе не погибла, а якобы встретила молодого вождя горского племени, и он увел ее так далеко в горы, что никакой имперский отряд не смог бы их отыскать.

Чувствующий вину и в то же время обозленный император Уторан приказал младшим сыновьям вернуться в столицу. Там Ибран женился на придворной красавице и остепенился. В отличие от него младший брат, Сурбан, продолжал много путешествовать и возглавил самый быстрый и элитный конный полк в имперской армии. Уторан с трудом терпел выходки сына, но, в конце концов, смирился. Тем более что у повелителя хватало своих проблем – два старших сына, Миред и Уторан младший, были погодками от разных матерей, и отношения между ними становились все более напряженными по мере старения отца. Император чувствовал угрозу, а его противники старались натравить двух потенциальных наследников друг на друга.

Так минуло чуть более десяти лет. А затем будто кто-то свыше нажал спусковой крючок – одна за другой начались большие перемены. Уторан скончался. Через месяц старшего из братьев, Миреда, провозглашенного новым императором, отравили, обвинив во всем второго претендента на трон Уторана младшего. Вина последнего не была доказана, хотя в мыслях он, несомненно, мог желать подобного исхода событий.

Тогда лица вельможей неожиданно обернулись к Ибрану: третий сын покойного Уторана, образованный, хорошо знающий империю, у многих вызывал симпатию. И именно его аристократия прочила в императоры после скоропостижной гибели старшего из братьев.

Сам Ибран с момента своего возвращения в столицу не был счастлив: несколько его детей умерло в малом возрасте, а последние годы жена и вовсе не могла забеременеть. Однако в тот год у него наконец родился еще один мальчик. К сожалению, красавица жена Ибрана умерла при родах, что стало еще одним событием, омрачившим жизнь нового наследника престола. Пережив несколько тяжелых утрат за столь короткий срок, Ибран должен был решить, что ему делать с Утораном младшим, которого обвиняли в предательстве и убийстве Миреда. Двор затаился, ожидая суда брата над братом.

Ибран действовал решительно. Он объявил Уторана виновным – не потому, что вина его была доказана, а потому, что тот представлял явную угрозу единству империи. Второй сын императора Уторана Грозящего был казнен как убийца члена императорской семьи и братоубийца в одном лице. На следующий день после казни весь двор ожидал восхождения Ибрана на престол. Но тот бесследно исчез вместе со своим трехмесячным сыном. Вскоре во дворец прибыл четвертый и последний сын Уторана, Сурбан. Пока велись поиски Ибрана, он постепенно взял бразды правления в свои руки. Особенно охотно поддержало его войско – солдаты обожали молодого удалого Сурбана. Еще через три месяца его объявили императором. Вскоре после этого он покинул столицу и со своей элитной конницей стал кочевать по империи, улаживая конфликты и сплачивая страну. У многих он вызывал трепет, а его восхождение на престол считали судьбоносным событием, ибо никто не ожидал, что именно он, младший сын Уторана, станет повелевать империей.

Ходили разные слухи на этот счет, но Сурбан поздно женился – только на пятый год своего правления империей, когда ему уже исполнилось тридцать лет. Женой его стала Элена – хрупкая девушка не из самой знатной семьи. Еще одно стечение обстоятельств – на протяжении последующих шести лет у Сурбана и Элены родилось три дочери. Народ недоумевал, почему император не возьмет себе еще одну жену (что было обычным делом в императорской семье), а аристократия, заинтересованная в стабильности династии, роптала на неспособность Элены зачать мальчика.

Но произошедшее далее совершенно не укладывалось в планы представителей эберианской элиты. На шестнадцатый год своего правления император Сурбан вернулся в столицу. Вместе с ним в Турмалон прибыл юноша, которому также было шестнадцать лет. На торжественном приеме в честь приезда император Сурбан объявил, что привез не кого иного, как племянника – Атамурлана, сына своего почившего брата Ибрана и законного наследника престола.

Ошарашенная аристократия не сразу поверила своим глазам. Но перед ними действительно стоял Атамурлан – его сходство с отцом и другими представителями династии было бы глупо отрицать. И по закону Эбериана именно он должен был стать новым императором, а поскольку юноша был по местным меркам совершеннолетним, ожидалась немедленная передача власти от дяди племяннику. Однако Сурбан не спешил уступать престол, несмотря на то, что сам же объявил Атамурлана законным правителем империи.

В итоге юноша самостоятельно начал бороться за власть. На его сторону встали те, кого по разным причинам не устраивала политика Сурбана. Особенно укрепила позиции юноши семья Бивир Куров, чей древний род мог потягаться даже с императорской династией.

В это время старшей дочери Сурбана исполнилось одиннадцать, и император выдал ее замуж за одного из своих приближенных вельмож с высоким титулом дэкора. Все расценили это как попытку ввести в борьбу за престол еще одного человека, ставшего зятем императора. Атамурлана возмутило, что его малолетнюю кузину выдали замуж за зрелого и властолюбивого мужчину.

Атамурлан довольно быстро завоевал симпатии как народа, так и многих представителей воинского и аристократического сословий. Обладая харизмой и талантом убеждения, он также оказался более гибким и дипломатичным, чем его дядя. После полугодичной неофициальной войны и интриг Атамурлан предложил Сурбану вступить в переговоры. Но встреча их так и не состоялась: по пути к условленному месту император Сурбан, крепкий и закаленный в переездах воин, которому недавно только перевалило за сорок, неожиданно упал с лошади и сломал ребро и руку. После чего, несмотря на уход лучших врачей империи, он тяжело заболел и в течение месяца испустил дух. Его место сначала хотел занять зять, но Атамурлан объявил его предателем и прилюдно казнил, освободив кузину от неравного брака и заняв престол.

Несмотря на то, что Сурбана недолюбливали за пренебрежение столицей и постоянные перемещения по империи, Атамурлан решил продолжить его политику, найдя ее вполне успешной. С небольшим отрядом, ныне известным как Стремительная Семерка, он стал разъезжать по империи, верша правосудие и проверяя состояние войск и земель. В Турмалон он приезжал редко.

Элена после смерти мужа уехала на запад – в земли златокожих, что можно было бы сравнить с добровольной ссылкой, ибо культура этого народа и вправду отличалась самобытностью и религиозностью. С собой она забрала младшую дочь. Две старшие девочки остались при дворе Турмалона, и Атамурлан лично следил за их образованием и воспитанием.

На вопросы по поводу того, где скрывался наследник все эти годы и как умер его отец, Атамурлан давал невнятный ответ, что вырос он в закрытом жреческом обществе в Западных горах, а Ибран-хан скончался, когда ему исполнилось двенадцать. Так как Западные горы действительно являлись оплотом сильного религиозного культа и представлялись имперцам не менее загадочными и опасными, чем Триниан, эта история быстро обросла слухами и легендами, которые Атамурлан не опровергал, но и не подтверждал.

За четыре года своего правления юный император-хан уже успел многое: укрепил войско, подавил множество бунтов, внес ряд изменений в законодательство, дав толчок экономическим реформам, а также развитию науки и образования. Однако все эти благие перемены сопровождались централизацией власти и довольно жесткими методами расправы над несогласными.

Императора Атамурлана прозвали Клинком Судьбы за его неожиданное появление, Железным императором за решительный нрав, а в народе его стали называть Атамурланом Стремительным за способность перемещаться с места на место с большой скоростью и успевать за год объехать почти все территории империи.

Такой была история Эбериана последних трех десятков лет.

Небольшой двор таруташских аристократов не мог, конечно, сравниться с великолепием столичной аристократии. И все же они – носители голубых кровей из древних родов, стали тем лицом благородного общества, куда ввел меня Атамурлан.

Я знала, что они еще долго будут судачить обо мне. Признаться честно, я разрывалась между желанием забиться в темный угол и гордо принять вызов судьбы. Но император, как оказалось, давно позаботился о моей «безопасной интеграции» в высшее общество.

После обеда, на котором я едва прикоснулась к роскошным кушаньям (от волнения аппетит был ни к черту), меня тут же увлекла в сторону одна из двух девушек Стремительной Семерки – та, что сидела с левого края и болтала с братьями-воинами.

– Позвольте мне помочь вам освоиться в этом обществе, – с приветливой улыбкой сказала девушка, хотя в глазах ее скорее читалось беспокойство, граничащее с испугом. – Я – улуза Адрэа Ли Ланэз. Улуза – это титул. Но зовите меня просто Адрэа. Я здесь скорее в качестве наблюдателя, так что можете задавать любые вопросы.

Слушая взволнованную речь девушки, я неожиданно узнала ее – именно Адрэа была одной из собеседников, чью беседу я подслушала, разыскивая в резиденции завхоза-баура.

«От судьбы не уйдешь», – почему-то подумала тогда я.

– Не хочу быть навязчивой, но вы представляете огромный интерес для сообщества, к которому я принадлежу. Если позволите, я могу рассказать вам…

Адрэа смущенно запнулась, как будто и вправду не хотела навязываться. Девушка казалась очень искренней – меня удивило, что при дворе вообще существуют такие люди. Конечно, все это могло быть искусной актерской игрой, но я вспомнила Колку – та тоже вроде как была искренней, но в то же время играла со мной, отчего меня не покидало странное напряжение в душе. С Адрэа такого не было – во всяком случае, мой внутренний детектор лжи молчал.

– Расскажите, – позволила я, решив остаться немногословной.

Мы уселись в два кресла в углу зала – место относительно спокойное и тихое, так как в центре постоянно сновали слуги, гости и приближенные императора. Готовились к танцам.

Адрэа надела дымчатую накидку на плечи, тонкую и прозрачную, как и шелка, в которые была облачена я. Так как девушка была очень коротко подстрижена, в этот момент она напомнила мне средневековую монахиню из какого-то фильма. Большие добрые глаза только подчеркивали этот образ.

Немного потупив взгляд и стараясь не глядеть на меня, как будто боясь обжечься, Адрэа негромко промолвила:

– Дело в том, что с тех пор, как ваша легендарная мать, Эноретта Ито-Ланская, пропала без вести в горах Триниана, в столице постепенно стал образовываться женский орден. Вернее, женское общество существовало уже тогда, но после поступка Эноретты мы взяли ее имя, назвавшись Орденом Ито-Лан. Я, как понимаете, принадлежу к нему и очень горжусь этим. Мы боремся за права женщин участвовать в общественной жизни империи наравне с мужчинами. Надо сказать, Его Великолепие император сильно поддержал нас. Даже то, что я и Синая (вторая девушка в Стремительной Семерке) оказались его советниками, очень многое значит для Ордена. Хотя Синая не принадлежит к нему, она вообще из западных народов, которые зовутся у нас златокожими, но все же… Можете представить, какая для нас радость, что Эноретта не канула в неизвестность? И что вы, ее дочь, были признаны самим императором, и теперь находитесь среди нас? Вы – как сокровище, как живой талисман! Ох, простите…

Глаза Адрэа лихорадочно горели, когда она произносила свою немного сбивчивую речь. Я понимала девушку – для нее я была одновременно новоявленным членом семьи императора и настоящей диковинкой. Кроме того, я выросла в самых незаурядных условиях, которые только можно представить для аристократки – среди дикарей Триниана. Но за этим горящим взором стояло и еще кое-что – страстное служение девушки своему делу. И здесь я ей даже слегка позавидовала – наверное, этот Орден и вправду был набирающей силу организацией образованных и независимых женщин. Что-то наподобие движения феминисток на Земле. Правда, на Эбери представить подобное было крайне сложно.

Я ненавязчиво подтолкнула Адрэа продолжить свой рассказ. Во-первых, я не хотела, чтобы она стала задавать мне вопросы о моей прошлой жизни – тогда пришлось бы снова врать, а меня тошнило от постоянной лжи. Во-вторых, мне нужна была информация.

В итоге я узнала, что Орден Ито-Лан стал прибежищем женщин в основном аристократического круга, как замужних, так и одиноких. Порой там находилось место и не столь именитым богачкам: им прислуживала масса простолюдинок, нахватавшихся идей о женской независимости. Мужчины терпимо относились к существованию подобного общества, видимо, воспринимая его как женский клуб по интересам. А может, потому что женщины оказывались достаточно мудры, чтобы правильно манипулировать сильным полом.

В Турмалоне за последние двадцать лет открылось четыре учебных заведения специально для женщин. Женские курсы при центральном Университете, где обучали в основном точным, экономическим и юридическим наукам. Естественно, женщин-юристов в Эбериане не было, а курсы предназначались в основном для помощи высокородным дамам в ведении крупного хозяйства.

В академию наук принимался определенный процент особенно одаренных женщин, которые в будущем расценивались, как ученые, и оставались в стенах Академии для преподавания или проведения исследований (оказалось, в Эбериане немало людей интересовалось наукой). Надо сказать, что именно там и зародились первые идеи о создании подобного ордена.

Академия искусств отвела отдельное здание, где обучались женские группы. К искусствам зачастую относились не только музыкально-художественные занятия, но и, к примеру, ораторское искусство, правила этикета и множество дополнительных курсов по шитью, прядению, танцам, языкознанию и даже истории. В академию искусств поступала большая часть девушек из высшего общества, чьи отцы хоть как-то были заинтересованы в образовании своих дочерей.