Град темных вод
– Да, – выдохнула девушка. – Медсестра вызвалась меня проводить. Мы вернулись к лифту. Я, кажется, плакала, а она говорила что-то успокаивающее.
– Расскажи мне, как получилось, что из лифта в итоге ты вышла одна?
– Хм, – Вероника сбилась с мысли, нахмурившись, постаралась припомнить. – Лифт останавливался. На втором и на первом этаже. На первом была какая-то суматоха и ее позвали.
– Ясно. Продолжай.
– Я вышла из лифта. Там был коридор, по правую и по левую руку. Мне говорили, куда поворачивать, но я забыла. Я стояла на месте и озиралась. Не могла решить, куда идти.
– Если бы там был кто-то, ты бы уточнила направление?
– Наверное, – девушка бессильно пожала плечами. – Я не помню.
Здесь начинался пробел. Пробел, которому сама Вероника не придавала значения – у нее был шок, странно вообще, что она хоть какие-то подробности помнит. Но «милая женщина» считала иначе.
– Хорошо. Что ты помнишь?
– Холод. Странный свет. И запах нашатыря. Потом какие-то пятна и гул. Дальше уже утро и капельница. Там был мужчина в форме.
…Сутки в больничной палате она и хотела бы забыть, да не забывалось. За эти сутки у нее побывал весь зоопарк: и гиены, и шакалы, и грифы-падальщики. Они мнили себя хитрыми, гладя девушку по волосам и извергая потоки жалостливых слов. А после – пытались перейти к дележке…
– В какой форме? Медперсонала?
– Нет. Похожая на полицейскую. Я не очень в них разбираюсь.
– А как вышло, что работники органов появились только на следующий день?
– Кажется, я слышала, что он… водитель фуры вызвал только скорую. Скорая передала вызов в ГИБДД, но возникла какая-то накладка.
– Понятно. О чем вы говорили с человеком в форме?
– Я сказала, что хочу… Спуститься снова. Посмотреть. Что должна это сделать.
– Ты поверила, что случилось то, что случилось? Что не произошло ошибки?
– Нет. Не знаю. Я не могу сейчас сказать, что тогда чувствовала. Кажется, начинала… допускать, что что-то нехорошее произошло.
– А что ответили на твое пожелание?
– По-моему, мужчина обрадовался. Мое… присутствие было нужно для процедуры. Но из-за обморока врачи не давали согласия на то, чтобы куда-то меня везти.
– Ничего другого вы в палате не обсуждали? Вы говорили о водителе фуры?
– Нет. Нет, это было потом, уже после того, как…
– Тогда откуда ты знаешь, что это был «он»? Водитель, как и врач или профессор, употребляется независимо от пола представителя профессии. С чего ты взяла, что водителем фуры был мужчина?
– Наверное, кто-то сказал. Или сама так подумала… Я не помню!
– Допустим, ты так сказала, потому что сейчас знаешь, что это был мужчина. Допустим так же и другое объяснение: ты оговорилась во время реконструкции воспоминаний, потому что в тот день ты уже знала, что водитель – «он». Потому что видела его, Вероника. Говорила с ним. Я хочу, чтобы ты ответила: был ли кто-нибудь у лифта на минус первом этаже больницы?
– Да сколько мне раз повторять, Я НЕ ПОМНЮ! Мне могли сказать по телефону, в лифте, где угодно!
Ледяная статуя взорвалась, прыснув во все стороны осколками.
– Стена сознательного вокруг того, о чем подсознание не хочет вспоминать. Что же, увидимся в следующем году, Вероника. Если головные боли повторятся – звони. Если хоть что-нибудь вспомнишь в промежутке между лифтом и нашатырем – тоже. Всего тебе доброго.
«Да гори же ты в аду», – ноги, которые (в случае Вероники) порой вели себя умнее головы, вынесли девушку из кабинета, затем из больницы, затем из маршрутки. Сама же Вероника пребывала в плену личного чистилища, того, что заставляло неметь и тело, и душу. Рядом с которым ледяной зал виртуальности был ужасным, но не уничтожающим – тот, игровой ад не выхолаживал душу.
– Стас, – дома, после горячего (и бесполезного) душа она набрала куратора. – Я знаю, что ты хочешь, как лучше, но сегодня я не смогу.
Стылый, безжизненный голос, наверняка искаженный оцифровкой, был убедительнее любых аргументов.
– Понял, – ответил Стас. – Перезвони, когда… Перезвони.
Не прощаясь, она завершила вызов.
«Лучше там, чем тут. Там – хотя бы с пользой».
Теперь, имея возможность сравнивать, она знала наверняка, что холоду игровой преисподней не сравниться с льдом, текущим по венам в мире реальном. Льдом ее памяти.
На пятнадцатом уровне Хэйт, сравнявшаяся сегодня в немногословности с Бестиями, увидела наконец, к чему вели мучения ледяного зала.
Способность: Невосприимчивость к холоду улучшена!
Невосприимчивость к холоду (пассивное): Вы более не подвержены негативным эффектам (Остужение, Обморожение, Сильное обморожение, Оледенение), накладываемым при воздействии стихии. Игнорирование магии воды увеличено на 25 %. Достигнут максимальный уровень развития способности.
Прогресс достижения: Хладостойкий.
Уровень достижения: 5.
Познав мощь стихии, вы научились ей сопротивляться. Устойчивость к магии воды увеличилась на 25 %!
Награда за получение максимального уровня достижения: доступно для изучения одно заклинание стихии воды, на выбор из трех: Наледь; Ледяная Поступь; Доспехи Льда (ограничения по уровню изучения умений сняты).
Поздравляем! Вы – первый игрок, достигший 5 уровня достижения: Хладостойкий!
Награда: 25 очков характеристик, свободных для распределения.
– Охренетительно, – скопировав не только слово, но и интонацию Барби, выговорила адептка, не испытывая при этом никаких эмоций – их как отрезало. – Выход.
Эмоции начали возвращаться на другой день, когда Вероника отоспалась и отъелась (последнее без изысков, яичница и хлопья с молоком). Нужно было дождаться замерщика, для составления сметы на замену натяжного потолка, поэтому к кофе девушка «подала» чтение игровых форумов – вместо десерта. И описания умений, выбор из которых следовало сделать.
Первым она прочла описание Доспехов Льда. Скилл (как и все три, предложенные на выбор) был изучаемым разово, без уровней умения. Доспехи увеличивали показатель защиты на две с половиной тысячи, накладывались мгновенно, действовали десять секунд, откатывались двадцать минут. Не зависели от интеллекта и вообще каких-либо параметров игрока. На низких уровнях солидный «буст[2]», но на высоких, с появлением все лучшей и лучшей брони, значение умения снижается.
– А счастье было так возможно, – вздохнула Вероника и продолжила ознакомление.
Ледяная Поступь придавала следам игрока эффект ледяных «мин-заморозок», враг, имевший неосторожность наступить на такой след, получал дебафф на замедление движения от пяти до двадцати пяти процентов на пять секунд. Эффекты «стакались», то есть два шага «след в след» увеличивали силу дебаффа (вплоть до полного застывания), время действия обновлялось. Выбивало из невидимости при наложении дебаффа, что радовало. После активации (тоже мгновенной, как и с Доспехами) эффект Поступи держался минуту, что было очень здорово, но откат умения равнялся часу.
Как подсказал поиск по форуму, откат был не единственным минусом Ледяной Поступи – оставляемые следы-мины были отчетливо видны на земле (а также траве, песке и так далее). Исключением, видимо, была бы заснеженная местность, но их (открытых, по крайней мере) в Восхождении было не так-то и много.
– Ну, если против медлительного противника, да петлять, как заяц, может, и будет толк, – Вероника пожала плечами.
Наледь мгновенно сковывала льдом пространство вокруг «кастера». Форум подсказал, что образуется круг с диаметром в десять метров, заметный визуально, как и следы от Ледяной Поступи, но, как и Поступь, скилл выбивает из невидимости, если невидимка в момент активации попал в радиус действия. Для противников, перемещающихся в скованном льдом пространстве, шанс поскользнуться и упасть составляет пятьдесят процентов (вне зависимости от класса и характеристик противника). Наледь держится на площади три секунды после активации, но быстрый откат (всего пять минут) компенсирует скоротечность эффекта (в сравнении с часом для предыдущего умения – огромный плюс).
Вероника, откинувшись на спинку кресла, рассмеялась, живо представив картинку: «Ты не пройдешь!» – грозит пальцем вражьему убийце адептка, создавая вокруг себя наледь; убивец мчится, сломя голову и не глядя под ноги, и… плюхается на задницу в шаге от адептки.
Вот обрывает ли невидимость падение, Вероника информации не нашла. Наверное, просто искала недостаточно внимательно – «фаворит» из трех заклинаний-претендентов для нее уже вырисовался. А потом от дальнейших изысканий ее отвлек звонок в дверь, пришел замерщик.
– Пока я заперта у Бестий, окончательный выбор подождет, – это девушка озвучила уже в Восхождении. – Да и Гильдии Магов я тут как-то не наблюдаю.
Вообще, если бы изучить умение можно было прямо сейчас, она бы это сделала, несмотря на запрет применения магии, но «доступно к изучению», увы, не включало в себя выдачу заклинания на месте, означая только лишь то, что купленная (в Гильдии Магов) книга с умением, прежде ее классу недоступным из-за стихийной принадлежности, теперь позволит выучить заклинание. «Мелочное вымогательство, могли бы и подарить», – дулась (беззлобно, впрочем) адептка.
– Мать Дома велела отвести тебя в огненный зал, – сказала незаметно подошедшая Тариша. – Следуй за мной.
– О, геенна огненная, – хмыкнула Хэйт. – Чего-то в этом духе я и ждала. Веди, привратница ада.
«Ада ледяного и ада огненного. И прочих разновидностей, не сомневаюсь, что тут их в избытке».
Дорога к новой пыточной получалась очень уж долгой: они с дроу шли и шли, а подземные коридоры-тоннели и не думали кончаться. С ледяным залом было иначе, от него до круга воскрешения (нет, скорее, наоборот – от круга до зала) выходило минуты три ходьбы.
Переходы, казалось, идущие под уклоном, успели утомить Хэйт, но дали время на размышления. Поводом было полученное давеча достижение, точнее, добавочное оповещение к нему – о первом получателе. Думать следовало начать вчера, но девушка была, по сути, невменяема, так что долю расхлябанности простить можно.
«Что мы имеем? Игре не первый день, все «первое» должно быть собрано и оприходовано задолго до того, как мои босые пятки коснулись брусчатки Велегарда, однако – факт есть факт – я урвала свой кусок пирога, давно, казалось бы, по крошкам до меня подъеденного. Как так?»
Единственной здравой мыслью по этому поводу была удаленность локаций с холодным климатом в целом. Даже гномий форт, виденный адепткой, щеголял не снегом, а какой-то растительностью. Там было прохладнее, чем в людских землях, но и только.
«Может быть и такое, что нужен не просто холод, а прям холод-холод-холод, эдакий «апогей мерзлоты», тогда круг мест, где можно околеть до смерти, сужается еще сильнее».
На память Хэйт вообще не могла назвать ни одного известного (по гайдам даже) места, кроме пресловутого ледяного зала, которое подпадало бы под определение «апогея мерзлоты». Разве что какие-нибудь ледники в неисследованных высокогорных областях. Не дошел народ до севера, области с умеренным климатом – и те нельзя было назвать полностью освоенными. Вот про вылазки в пустыни Хэйт читала, но это были, скорее, разовые акции, чем экспедиции на постоянной основе. Вспоминались слова с заглавной страницы сайта Восхождения: «Тионэя столь огромна»…
Тионэя и впрямь была огромна, и далеко не каждый готов пуститься в неизведанные дали, покинув обжитые локации, так сказать, «зону комфорта». Игрового.
Но наверняка оставались «морозильники» не «природного» происхождения, не может быть такого только у дроу в скрытой локации. Однозначно, подобные (а то и идентичные) должны быть в аналогах ордена Бестий, раз такой орден есть у дроу, то и у остальных четырех рас они есть.
С орденом Ашшэа у Хэйт на момент проявления «интереса» Бестий было «радушие» – не высочайший показатель; да, родился интерес после не самого обычного предложения – поучаствовать в убийстве Архидемона (на этом моменте адептка задумалась – а не получили ли сходные «приглашения» и ее сотоварищи?), еще могли идти в зачет отношения с отдельными жрицами, но сводилось все к тому, что попасть в обитель ордена было не так, чтобы архисложно.
Попасть – было половиной дела. Вторую половину для Хэйт обеспечила (в этом девушка не сомневалась) картина. Уникальный предмет, причем не только в плане особых свойств – для Главы Дома Бестий полотно имело смысл, историю: ее «дочери» (или воспитанницы) погибли ради победы над Архидемоном (первым, вторым, не столь важно). Наверняка был и другой способ попасть в «обучалку» ордена, но вот нашел ли его кто-то игроков – тайна за семью печатями.
Ведь даже одна смерть в ледяном зале могла отбить напрочь желание идти до конца по этому пути.
«Но теории теориями, а рядом со мной топает источник информации», – Хэйт немного кривила душой – дроу не топала, ее шаги были абсолютно беззвучны.
– Тариша, скажи, а есть ли другой путь, – тут адептка замялась, подбирая слово. – Постижения стихий? Кроме залов?
– Да, – отозвалась Бестия. – Я скажу тебе то, что сама слышала от старших сестер. Можно подвергаться воздействию магии – но любое изменение стихии, даже обычный удар кинжалом, сведет усилия в ничто. Это долгий, очень долгий путь. Ледяной зал отнимает несколько дней – а магия забрала бы месяцы, и это только для начальной устойчивости. И слишком легко сбиться.
– О как! – от удивления Хэйт сказала это вслух; удивляться было чему, даже если месяцы, упомянутые дроу, относились к игровому времени.
«Любой урон кроме одной стихии сбивает прогресс? А если уровень достижения уже достигнут? Хотя это я уже брежу, наверняка, скидывается только то, что набралось от уровня к уровню».
Монстры, атакующие только магией – и только однотипной, в Восхождении были. Но они являлись, скорее, исключением из правил. Еще такие монстры не могли быть единственным типом обитателей локации, обязательно по соседству встречались и такие, что способны прервать «серию» накопления магического урона. В ПВП же характеристики, умения и прочее не качались. Одно время это удивляло адептку: ведь игроки явно опаснее мобов того же уровня, хотя бы тем, что действуют не по заложенным алгоритмам, а по обстановке, но потом до нее «дошло»: люди способны договориться. Если с турнирами или аренами это сделать сложнее, то методику «перелива» знали еще в дремучих ММО.
– То же может дать внешний мир, – продолжила объяснения Тариша. – Природа. Но стихии ревнивы и своенравны, когти первого же встречного зверя завершат познание стихии. Недостаточно только холода или только жара, кроме неудобств ты должна терять жизнь. Не много разом – это ничего не даст. А малыми каплями, постепенно. Даже лечение запрещено.
«А вот это уже дельные сведения. Тогда все объяснимо: в игре получать урон только от одной стихии долгое время можно только специально. Испытатели, если и нашлись, впоследствии, вероятно, выдохлись – раз процесс долгий и муторный. ОК, верю. Найти локацию, где можно замерзнуть насмерть, но без единого моба – проблематично. А вот в искусственных условиях – запросто».
– Спасибо, Тариша. Ты разрешила мои сомнения.
Дроу, готовой помочь советом, Хэйт могла отплатить только вежливостью.
– Пришли, – проигнорировала благодарности Бестия. – Огненный зал не так прост, как ледяной. Река подземного пламени дарует не только брызги, но и дуги, и вертикальные струи. Нельзя под них попадать, иначе приход сюда будет напрасным. Ни много, ни мало, постепенно, запомни.
Хэйт только успела подумать, причем тут река, если зал – огненный, как дроу распахнула ворота. Река в зале была – лавовая.
Весь зал служил к ней – обрамлением. Две арки, под которыми текла лава, на разных концах зала и решетчатый мостик из металла, доходящий до середины потока. Металл был холодным, несмотря на жар, царящий в помещении. Алые, слабо светящиеся, сталактиты на потолке и сама река были единственными источниками света.
Вскоре Хэйт поняла, что имела ввиду Тариша, говоря о брызгах, дугах и струях. Поток нельзя было назвать спокойным, он пузырился (лопаясь, пузыри «стреляли» брызгами), взвивался фонтанирующими струями, выгибался дугами, чем-то напоминающими языки.
Один такой «язык» чуть не слизнул адептку с мостика, положив начало пляске-со-смертью, безумного, непрекращающегося акробатического номера с заранее известным концом…
Боль от соприкосновения с лавовыми брызгами была дикая, но еще более диким было отсутствие следов на коже: ни ожогов, ни покраснений. И уж совсем дико было то, что Хэйт… нравилось. Не боль, конечно, и не список дебаффов, а динамичность, которой в ледяном зале не было ни на йоту.
Со второго захода адептка предложила дроу добираться не шагом, а бегом, с отдыхом для восстановления бодрости перед воротами; по времени выходило почти также, зато был шанс на поднятие стат. Заодно выяснила, почему не нагревается решетка над рекою – она изготовлена была из эргиума, уволоки такую, да продай – и можно год не работать, так дорог металл.
Огненный (хотя с названием Хэйт могла бы поспорить) зал повышал ловкость (благодаря «пляске») и стойкость. И то, и другое бесконечно радовало квартеронку. А потеря опыта и ощущения… Что же, эту цену девушка готова была платить.
Трата времени – вот, что было обидно. До третьих уровней пассивки и достижения Хэйт добралась только к шестому сигналу о длительности пребывания в игре – это был семнадцатый час в игре. Без перерывов. Тариша адептку и подбадривала, и подкармливала (ломоть хлеба и вода из фляги раз в час), но более шестнадцати часов беспрерывного мазохизма – это даже для Хэйт был перебор.
– Великие боги, выход, – выдохнула адептка, прислонившись к первой попавшейся стеночке.
– Три-и недели, – просипела Вероника, с трудом выкарабкавшись из модуля. – Три недели соло-игры. Я же хотела уделять время одиночной игре, прокачке характеристик, да? Хотела. Спасибо добрым дроу – теперь все тридцать три удовольствия персонального кача к моим услугам.
Силенок хватило на душ, ужин из не пойми чего (что под руку попалось, было брошено на сковородку и залито яйцами) и на то, чтобы разобрать постель. Заваливаясь на боковую, девушка поняла, что завтра (и послезавтра, и послепослезавтра) заправлять ее не станет.
Ибо незачем.
Долгожданные оповещения высветились к концу третьего дня (за «отправную точку» Хэйт считала первое посещение огненного зала). Беготня сжирала время, без нее все было бы много быстрее.
Способность: Невосприимчивость к огню улучшена!
Невосприимчивость к огню (пассивное): Вы более не подвержены негативным эффектам (Перегрев, Сильный перегрев, Тление, Воспламенение), накладываемым при воздействии стихии. Игнорирование магии огня увеличено на 25 %. Достигнут максимальный уровень развития способности.
Прогресс достижения: Огнеупорный.
Уровень достижения: 5.
Познав мощь стихии, вы научились ей сопротивляться. Устойчивость к магии огня увеличилась на 25 %!
Награда за получение максимального уровня достижения: доступно для изучения одно заклинание стихии огня, на выбор из трех: Огненный Щит; Очищающее Пламя; Выжженная Земля (ограничения по уровню изучения умений сняты).
Поздравляем! Вы – первый игрок, достигший 5 уровня умения: Огнеупорный!
Награда: 25 очков характеристик, свободных для распределения.
Системки, по большому счету, отличались от полученных в зале льда только названиями умений – и стихией, но это само собой разумелось.
«И снова – первый игрок», – накопившаяся усталость позволяла только подмечать очевидное, но не радоваться новой порции поощрений.
– Дальше – земля и воздух? – спросила адептка Бестию.
– Молнии и яд, – уточнила та. – Теперь очередь зала молний.
– Супер, – деланно восхитилась Хэйт. – Только проводи меня сначала наружу. Мне бы проветриться.
«И проверить почту. Маська, наверное, извелась, я же ей так и не ответила», – пристыдила саму себя девушка.
– Письма! – вызванная фея лучилась негодованием.
Три свитка по очереди свалились на уступ. Крылатое чудовище, не опускаясь до диалога, испарилась.
Хэйт хмыкнула: если посланница вынуждена была ждать появления хозяйки для вручения ей писем все три дня, пока адептка была в игре, но недоступна для всего, что связано с внешним миром, недовольство крылатой было объяснимо.
«Недовольства набора скриптов и пикселей – объяснимо, да. Кое-кто бы оценил», – подумала девушка, подразумевая «милую женщину». И приступила к разбору писем.
«Ушастая, ты что, совсем тю-тю? Хоть маякни, как объявишься. Попробуй не объявиться! Все ухи пообрываю! Вернись, я все-все-все прощу… Эй, ушастенькая, ты обязана вернуться! P. S.: Вернешься – и я удалю скрины, где мы в костюмах горничных, ну, те, на которых ты есть. Обещаю!» – этот шедевр экспрессивности прилетел от гномы.
«Хэйт, малая пишет мне каждый день, просит помочь тебя разыскать и вернуть. Подозреваю, ей просто нравится общение с личной посланницей, но не могла бы ты, как зайдешь в игру, написать нашей гномке?» – в письменной форме Монк оказался разговорчивее, чем в устной.
«Свяжись со мной и Масей. Чем скорее, тем лучше», – демонстрировал качество, родственное с талантом, Рэй.
Хэйт озадачилась: следует ли написать всем троим, где она, чем занимается, и почему связь с ней затруднена? И поняла, что… лень. Одним посланием, сколь угодно подробным, ей, скорее всего, не обойтись, народу будут интересны подробности… Лучше потом, всем разом и на словах, объяснить.
А до того времени решить, полную или «отредактированную» версию рассказывать. И обмозговывать это надо, как говорится, в здравом уме и – видя всю картину.
Хэйт тяжко вздохнула, активируя почтовую функцию. Мрачная, всклокоченная феечка зависла перед носом хозяйки, скрестив на груди ручонки. «Чем она вообще занимается, пока сидит без работы?» – задумалась адептка, выбрав средством набора текста «голос». Выбор вообще состоял из двух вариантов, собственно: «голос» и «запись», последняя вызывала перо и белый лист – пишите письма, господа и дамы, от руки. Никаких «клавиатур» в фэнтезийном средневековье!
Обычно девушка использовала перо – нравилось оно ей (чернильницу в комплект не предлагали, перо было «самописное»). Но сегодня ей хотелось позлить одну мелкую и вреднючую фею. «А раньше я так думала только о Маське», – хмыкнула Хэйт и начала диктовку.
– Жива. Здорова. Страшно занята. Отпишусь, как смогу.
Слова по мере наговаривания проявлялись на развернутом стилизованном листе. Подтвердив, что с текстом закончено, адептка выбрала адресатов: Маську, Рэя и Монка. Каждый получит по копии, меньше будут тревожиться.
– Свободна, – Хэйт махнула рукой феечке. – Но ты помни, мое предложение все еще в силе.
Она показала на себя и на пропасть.
Фея поочередно коснулась трех свитков (сколько адресатов, столько и писем) палочкой (волшебной, не иначе) – процесс магической отправки корреспонденции. И рассыпалась искрами.
– Надо было написать, чтобы немедленно удалила, – покачала головой адептка, думая о Маське и скринах, где она в непотребном виде. – Я даже ТАК приличнее выгляжу!
Еще через два дня реального времени Хэйт получила три оповещения – за зал молний, об устойчивости и игнорировании магии воздуха. И – первом достижении, под занятным, но не особенно логичным названием Громоотвод. Вдобавок шла невосприимчивость к природным дебаффам (Хэйт в очередной раз пожалела, что это свойство не переносилось на заклинания): Наэлектризованность, Перенапряжение, Электрический Шок. Предлагались и заклинания: Встречный ветер, Туман, Воздушный барьер.
Сам зал молний был, по мнению адептки, невыносимо скучным: все, что от нее требовалось, это стоять и терпеть разряды, которыми «щекотали» ее летающие по помещению шаровые молнии. Да еще следить, чтобы молнии не влетели в нее – тогда бы шар взорвался, мигом отправив ее на перерождение и сделав заход бесполезным. На расход бодрости негативные стихийные эффекты этого зала не влияли, так что с третьего «визита» Хэйт начала там делать гимнастику.
С залом яда же она решила немного обождать. В том мире, который девушка привыкла считать настоящим, было обещанное – и отложенное – дело.
А обещания она привыкла выполнять.
Стасу Вероника позвонила поздно вечером. Хотела было извиниться за задержку, но куратор как мысли ее прочел.
– Не извиняйся, так даже лучше. У тебя все нормально?
– Ага. Тогда до завтра?
Они договорились, что Стас приедет в десять утра, подхватит ее у парадной и отвезет в студию. Модель же доберется своим ходом. Вероника не стала гадать, почему так. Может, натурщица живет рядом со студией, ей-то какая разница?