Женщина лёгкого поведения

– В этот раз я рискнула, и привезла доллары, полученные за твои книги, – соврала она, – смотри, здесь полторы тысячи.

У Альберта глаза чуть не вылезли из орбит. Два потрясения в течение одной минуты, это же гарантированный инфаркт. У него, действительно, посинели губы и онемели кончики пальцев на руках.

– Это же статья… Лара… Нас посадят…, – запричитал он, не сводя глаз с денег.

– Если не пойдёшь в милицию с доносом, то никто об этом не узнает.

– Дай подержать…

– Бери, они же твои, – Лара протянула руку.

– А что я сними буду делать? Это сколько на наши?

– Даже по самому низкому курсу, около двенадцати тысяч.

– Охуеть… Это же новая "Волга", – с замиранием сердца произнёс Альберт. – Я заработал на "Волгу"…

– Я же говорила, что ты талант, но с "Волгой" пока повременим. Чуть позже.

– Но это же мои деньги, – заныл он.

– Но привезла их я и рисковала тоже я, поэтому последнее слово за мной, а я говорю нет. Мы на них можем год безбедно жить. К тому же скоро нужно будет забирать маму и Лерочку. Хватит с них колхозной романтики.

– Ладно, уговорила, – расслабился Альберт. И только сейчас он обратил внимание, что всё это время Лара стояла перед ним совершенно голая. Он уже давно не видел её вот такой, красивой и доступной, даже забыл, когда последний раз спал с ней. Альберт подполз на коленях ближе и обхватив её ноги, прижался лицом к её влажному лобку.

– Боже, как ты пахнешь…

– А у тебя есть с чем сравнивать? – съязвила она.

– Что ты такое говоришь…

– Признайся честно, трахаешь других баб, пока меня нет? – Лара погрузила пальцы в его шевелюру и начала нежно массировать. – Хотя нет, ничего не говори. Я сейчас назову дату и время с точностью до минуты и даже опишу её туфли, вплоть до размера, цвета и модели, и если ты скажешь, что в этот день занимался чем-то другим, был в кино, бухал с друзьями и ходил на футбол, я сожгу эти деньги прямо здесь, в раковине, а если признаешься, что изменял мне, подумаю, а не отдаться ли тебе.

– Прости, Ларочка… Я идиот… Мерзкая тварь… Я не достоин тебя… Она совратила меня… Я не хотел.

– Ты ещё скажи, что больше не будешь.

– А больше и не было.

– Давай без брехни. Я же не требую от тебя отчёт по каждой. Мне нужно только твоё признание. Чтобы ты ощущал себя предателем.

– Я хуже предателя, – уже чуть не плакал Альберт, всё крепче и крепче сжимая ноги жены.

– Дай я вытрусь. И приведи себя в порядок. Жду тебя в спальне. Надеюсь, ещё не разучился любить жену?

Лара намотала на голову полотенце и вышла из ванной, а он смотрел ей вслед, любуясь восхитительным телом, которое было до одури совершенно. Только что он мог это навсегда потерять… И не только это…

Не дождавшись обещанного звонка, Лара вылетела в Мюнхен, где её уже ждал номер, забронированный на имя Марты Шварц, которая сидела в кресле и перелистывала свежую газету.

– Как мне теперь к вам обращаться? – улыбнувшись, спросила Лара. – Фрау Марта или товарищ Шварц?

– Не будем ничего менять, – ответила она.

– Меня ещё один вопрос волнует, правда, он не касается наших дел. Ваши девочки из салона знают, где и на кого работают?

– Конечно. Они все сотрудницы Штази.

– Как я умудрилась попасть именно к вам? Сколько видела этих рекламных листовок, но почему-то именно ваша стала решающей.

– Моя бабушка сказала бы, что это судьба.

– А почему для этого выбрали именно Мюнхен? – продолжила расспросы Лара. – Ведь все, кто связано с чем-то серьёзным: политики, военные, министры, учёные, они же все в столице.

– Бонн напрягает, там все озабочены делами, напуганы постоянным вниманием со стороны прессы и полиции, а в Мюнхен они приезжают расслабляться, здесь для этого есть всё.

– Значит кто-то из тех, с кем вы уже работаете, были моими клиентами?

– Конечно. И, кстати, завтра в 11.00. к тебе записан Гюнтер Нойер, – фрау Марта перешла на деловой тон. – Помнишь статного молчаливого мужчину с военной выправкой, который всегда приходит в одно и то же время?

– Как его можно забыть. Он прекрасный любовник. Всегда гладко выбрит, одежда отутюжена, ухоженный такой, чистенький и пахнет весенней прохладой. Чувствуется рука любящей жены. Обожает, когда я кончаю первой, ждёт этого. Кажется, что для него важнее ублажить меня, чем получить своё. Что не так с его женой?

– Думаю, что всё нормально. У них прекрасная семья, чудные дети. Просто у нас так принято. Мужчина должен иметь свободу. А свобода подразумевает наличие любовницы.

– Но ведь я же не любовница. По сути, я проститутка.

– Он так не считает, если раз за разом жаждет встречи с тобой.

– Тогда к делу, – произнесла Лара, прервав всю эту лирику.

– Господин Нойер курирует в Бундесвере передислокацию американской базы, которую планируется оснастить новыми ракетами средней дальности. Интересует всё – что за ракеты, место дислокации, дальность, количество, мощность. Ну и самое главное – когда они станут на боевое дежурство. По крупицам, по мелочам, любая, даже сама незначительная информация, очень важна. Именно из крупиц и собирается общая картина.

– Я попробую.

– Нужно уже не пробовать, а работать, – подвела черту фрау Марта. – Мне пора, да, и у тебя через час первый клиент. Обычный. Можешь расслабиться.

После ставшего уже привычным марафона, у Лары возникла мысль не прятать в этот раз деньги, а попробовать провезти их в открытую, она же теперь своя, но в последнюю минуту опомнилась, но вовремя спохватившись, передумала, ведь её предупредили – всё должно быть как всегда…

И снова на ней зазвенел металлоискатель, и снова её отвели в комнату для досмотра.

– Это стало доброй традицией встречаться здесь, – с ноткой лёгкой иронии произнесла Лара, увидев, сидящего за столом майора Беридзе. – Аппарат настроен на меня или у вас есть кнопка?

– Лариса Анатольевна, искренне рад видеть вас.

– Ещё один такой "досмотр", и девочки начнут о чём-то догадываться.

– Всё, клянусь, это в последний раз. Просто остался неразрешённым один вопрос. Очень личный и очень важный. По крайней мере для меня.

– И что же это за вопрос?

– Мы сейчас проедем в одно место и там я подробно изложу его суть. Вы же не возражаете? – и едва уловимый бес мелькнул в глазах майора Беридзе. – Машина ждёт у служебного входа.

– А как же порядок? Я должна отчитаться перед начальником о полёте.

– Это правильно. Порядок прежде всего. Закройте все дела с Пал Палычем, и спускайтесь вниз, я вас там встречу.

Всю дорогу они просидели молча, лишь изредка Виссарион Иосифович, как бы невзначай, поглядывал на Лару, она же делала вид, что занята рассматриванием городских пейзажей, мелькающих за окном, и на первый взгляд была абсолютно спокойна, хотя в груди всё клокотало от волнения.

Машина остановилась у подъезда одной из сталинских высоток. Майор открыл дверь и подал руку даме, так же любезно распахнул перед ней огромную входную дверь, и Лара очутилась в роскошном холле. Они никогда раньше не бывала в этих зданиях, ставших с недавних времён, символами столицы и была очарована увиденным.

– А что здесь? – спросила она, вертя головой. – Это же жилой дом?

– У Конторы здесь конспиративная квартира. Для особых случаев.

– А сейчас особый случай?

– Даже больше, чем вы могли бы себе представить.

Квартира оказалась не менее роскошна – повсюду современная импортная мебель, на окнах богатые шторы, на полу умопомрачительные по красоте и мягкости ковры.

– Располагайтесь, Лариса Анатольевна. И привыкайте к апартаментам, вам здесь частенько придётся бывать.

– Почему вы так решили?

– Потому что в бумагах, которые вы подписали, есть один пункт, который гласит, что вы обязаны беспрекословно выполнять все требования руководства. А руководство в данный момент желает лишь одного…, – майор сбросил китель и вплотную приблизившись к Ларе, крепко сжал её лицо рукой. – Вы же не будете возражать?

– Нет, – обречённо ответила она. – Только мне нужно на минутку в ванную комнату.

4

Через час экзамен по рисованию должен был закончиться. Лера была не очень довольна своей работой и уже не смотрела на бюст Аполлона, выставленный в центре аудитории, а больше следила за тем, как рисует парень, сидящий впереди неё. У него так ловко всё получалось, штрихи были такие мягкие и так удачно моделировали форму и свет, что нарисованный портрет казался лучше гипсового оригинала. Чуть левее от неё устроился какой-то странный тип, лохматый, дурно пахнущей и явно нервный. Сначала он долго точил карандаш, добиваясь идеально тонкого и длинного грифеля, когда тот ломался, парень толкал ногой подрамник и начинал сначала. Когда у всех уже почти были готовы портреты, у него в руке был огрызок длиною не больше пяти сантиметров, а на листе всё ещё зияла белая пустота. Наконец, сделав несколько штрихов, и посмотрев на всё это со стороны, он поднял руку.

– Можно выйти в туалет? Очень хочется пить.

– Конечно, молодой человек, только не задерживайтесь. Скоро заканчиваем.

– Я знаю, – ответил он, и вышел из аудитории.

Буквально через пару минут, в распахнутые окна влетел душераздирающий вопль. Все вскочили с мест, чтобы посмотреть, что случилось. Внизу, на ступеньках, у самого входа, в окружении визжащей толпы, лежал тот самый молодой человек, который безуспешно пытался нарисовать портрет Аполлона.

– Серёга!!?? – заорал стоящий рядом с Лерой парень, подавшись вперёд и она от испуга вцепилась в его руку и оттащила в сторону.

– Он… только что… рядом… со мной… сидел, – всхлипывала она. – Зачем он так…?

Парень обнял её и погладил по голове.

– Он наркоман.

– Откуда ты знаешь?

– Мы вместе в техникуме учились.

– Он выживет?

– Вряд ли.

Все ещё немного постояли у окон, дождавшись приезда милиции, и расселись по своим местам. Экзаменаторша подошла к пустому подрамнику, сложила его и отнесла в подсобку.

– Продолжаем. Можете работать ещё полчаса. И закройте, пожалуйста, окна.

Парень, сидевший впереди Леры, за оставшееся время не сделал ни одного штриха, лишь изредка оглядывался и всматривался в её заплаканные глаза.

Позже она постоянно чувствовала на себе его взгляд, и скорее всего это ей нравилось, хотя и сама иногда тайном разглядывала его со стороны, выискивая к чему бы придраться. Весь в фирме, всегда выглажен, выбрит и аккуратно причёсан, на экзаменах вёл себя самоуверенно – раньше всех решал сложные задачки по физике и математике, идеально чертил и хорошо рисовал, она даже подглядывала за тем, как он ловко обращается с карандашом, а на сочинении именно он помог ей со шпорой, благодаря которой она получила хорошую оценку и поступила…

Но целовалась Лера всё это время с другим. Ох уж эти поцелуи, они кружили голову и дурманили, и она не замечала, как пролетает время в пути, после чего следовал коротенький перерыв, когда нужно было отдать дань уважения родителям и выспаться, и снова поцелуи в метро, вернее один поцелуй, длящийся около часа.

Ей было спокойно, что Миша всегда рядом, прибегал по первому зову, кормил пирожками, водил в кино, целовал и провожал домой. А дома Лера укладывалась поудобнее, укрывалась с головой и мечтала о любви.

– Что тебе ещё надо? – недоумевали подружки. – Нормальный же чувак. Любит тебя.

– Но я не люблю его.

– А зачем тогда сосёшься с ним?

– Потому что нравится целоваться.

– Но можно же сосаться с тем, кого любишь.

– Откуда я знаю кого люблю, – капризно отвечала Лера.

Мальчишки всегда любили её. За красивую мордашку, за несговорчивый характер и за умение быть непохожей на других девчонок, именно этим она раздражала одноклассниц и бесила учителей своей ненавистью к школе. Они искренне радовались, когда узнали, что родители решили забрать дочку к себе. Не случись это, и Лера могла бы с лёгкостью покатиться по наклонной и удивительно, что этого не случилось. В целости и сохранности она добралась до института, но нежелание учиться взяло верх и здесь. Ей повезло, что старостой, отвечающим за посещаемость, и вообще за всю группу, был тот самый парень, который вот уже полгода прожигал ей спину взглядом. И не пожалела, что выклянчила у мамы деньги на эти вельветовые джинсы песочного цвета, которые делали её фигуру ещё привлекательней, а его взгляд ещё более обжигающим.

– Саша, спасибо, что опять прикрыл, – подсев к нему на перерыве, ласково произнесла Лера, – а то вчера допоздна проект делала, и на первую пару, ну никак.

– Мне не сложно. А если решила не приходить на какую-то из пар, скажи заранее, чтобы я на ходу не придумывал всякие глупости. А то может дойти и до беременности. Как потом выкручиваться будешь?

– Придётся беременеть, чтобы старосту не подводить, – рассмеялись Лера.

С этого дня словно спали какие-то невидимые оковы, которые раньше мешали общению, и долгие поцелуи с Мишей начали постепенно сходить на нет, пока однажды не прекратились совсем.

– Ты меня бросаешь? – спросил он.

– Не обижайся, Мишка, так будет лучше. Я всё равно не выйду за тебя замуж. Какая из меня жена… И ты не нравишься мне.

– А он значит нравится?

– Кто?

– Староста твой. Ты спрашивала как-то, он жирный или накаченный. Так вот знай – жирный.

– Ну и что. Мы просто дружим.

– Известно, чем такая дружба заканчивается, – обиделся Миша.

А ничего плохого в этой дружбе не было – они ходили в кино на те фильмы, на которые невозможно было достать билеты, пили настоящий кофе и ели сушёные инжир в самом неприступном кафе города и даже были во дворце спорта на концерте Аллы Пугачёвой, где в зале не было ни одного свободного места, а какими вкусностями угощал Сашка, когда она приходила к нему в гости.

Лера знала, что на зимних каникулах он ездил по путёвке в Таллин и привёз оттуда скейт, пообещав, что обязательно научит её кататься, как только потеплеет, а на день рождения взял и подарил ей белоснежные румынские кроссовки, купленные там же. Он знал где её искать, всё свободное время после, да и во время занятий, Лера проводила у подружек в общежитии.

– Ты уверен? Это же так дорого, – с замиранием сердца прошептала она, примеряя кроссовки, хотя несколько пар похожих и вовсе не румынских, стояли дома в обувном шкафу.

– Не важно. Главное, что тебе нравятся.

– Очень нравятся, спасибо, – она прошлась по комнате, любуясь подарком и потом по-дружески поцеловала Сашу в щёку.

Когда он ушёл, девчонки накинулись на Леру с расспросами, а та отнекивалась и уверяла, что они просто дружат.

– Дура ты малолетняя, – зевнув, произнесла Тома, опытная дама, успевшая уже побывать замужем и родить ребёнка, – чувак тебе в любви признался, а ты всё про дружбу какую-то талдычишь.

– Мы даже не целовались ни разу, – попыталась возразить Лера.

– А разве только в этом проявляется любовь? Всё то, что он делает для тебя – вот это любовь. Эти кроссовки, привезённые специально для тебя хрен знает откуда – вот это любовь. Ему приятно доставлять тебе удовольствие – цветы приносить, угощать конфетками, болтать о том, что тебе нравится – это тоже любовь.

– А ещё он "Анжелику" давал мне почитать. Все клянчили, а он дал только мне.

– Вот видишь.

– И что мне теперь делать? – растерянно спросила Лера.

– Он к тебе, как к девочке относится, боится обидеть, оберегает от всего. Он же старше тебя, как минимум, лет на семь. Покажи, что всё поняла и прими его ухаживания не с шуточками твоими, а всерьёз.

Задачка оказалась не из лёгких. Лера так переволновалась, что осталась у подруг в общаге, и на следующий день вообще не пошла на занятия. На часах было двенадцать, когда в дверь постучали. Она была уверена, что это Саша.

– Заходи, открыто!

– Почему прогуливаешь, а меня не предупредила? – спросил он, присаживаясь на край кровати.

– Я не прогуливаю. Я обдумываю вчерашние события.

– А что такого вчера произошло, что нужно так серьёзно обдумывать?

– Твоё отношение ко мне. Я всем говорю, что мы дружим. Это так?

Саша подсел ближе и взял Леру за руку.

– Нет, не так. Я не дружу с тобой… Я люблю тебя… И очень хочу, что ты вышла за меня. Ты согласна?

Лера обняла его и крепко прижалась всем телом, Саша повалил её на кровать, и принялся осыпать поцелуями. И если бы в комнату не вошли подружки, это могло продолжаться до бесконечности.

– Как порядочный человек, я теперь должен встретиться с твоими родителями, – произнёс Саша.

– А ты порядочный? – улыбнулась Лера.

– Старался, но не всегда получалось.

– Сейчас тоже стараешься?

– Нет. Сейчас не стараюсь… Сейчас я такой, как есть.

– А ты любил кого-нибудь до меня?

Саша отвёл в сторону глаза, раздумывая, соврать или сказать правду…

Про Римму он уже давно забыл. А вот что-то похожее на любовь случилось в армии. Из тысяч солдат нашёлся только один – Валдис Лунтен, Сашкин друг, решившийся жениться на местной девчонке. Она была так мила и трогательна, что не сделать этого он не имел права, к тому же так сильно любил эту хрупкую красотку, что в ущерб себе сохранял её девственность до первой брачной ночи.

– Хочу, чтобы ты был свидетелем на моей свадьбе, – предложил Валдис, – заодно присмотришься к подружке невесты. Может понравится. Жалко будет, если такая девка пропадёт.

А подружка, действительно, оказалась породистой, хотя и не такой красивой, как невеста. Её отец был ректором инженерно-строительного института, а мама – деканом архитектурного факультета. И не столько он влюбился в Танечку или она в него, сколько родители влюбились в Сашу. Он боялся этой любви, поэтому даже не пытался трогать их дочь.

А какие столы родители накрывали по воскресеньям, когда он был в увольнении и приходил к ним в гости. Во время одного из таких застолий Танина мама спросила:

– Саша, ты же скоро увольняешься?

– Да, весной.

– А ты не хочешь поступить в наш институт?

– Пока рано об этом думать, – жуя ответил он.

– Мы с папой можем гарантировать твоё поступление. Танечка тоже собирается подавать летом документы на бухучёт. Учились бы вместе, – она с надеждой посмотрела в его глаза.

– Подумаю, – ответил Саша.

Как только родители вышли, Таня прижалась к его плечу.

– Почему ты не хочешь остаться со мной?

– Не в этом дело. Я бы забрал тебя, но разве предки отпустят.

– Не отпустят… Этот точно, – грустно вздохнула она. – Оставайся. Родители помогут. Нам будет хорошо вместе.

– У меня и так вся жизнь по блату… Думаешь почему я здесь, а не в Афгане? Сижу с тобой, пироги вкусные жру. Мама постаралась… Давай лучше подождём немного.

– Хорошо. Я согласна. Подождём, – Танечка, поцеловала Сашу в щёку и отвернулась, чтобы он не видел её слёз.

– Мне пора. До встречи.

Это были последние слова, которые услышала Таня от своего любимого, он не пришёл в следующее воскресенье и больше вообще никогда не приходил, хотя не переставал думать о ней, и о предложении её родителей, которое не давало ему никаких шансов на выбор, решись он, то был бы обязан жениться на их дочери. Не будь этого предложения, он бы с удовольствием продолжил встречаться с этой милой девчонкой и вполне возможно жениться на ней, но всё уже было сказано и решение снова принимал не он. Пора завязывать с этим. И Саша решил забыть о Тане навсегда, вернулся домой после дембеля, выебал любившую всех Маринку и начал готовиться к поступлению в институт.

Сказать по правде, его сексуальный опыт был равен почти нулю. Было лишь несколько попыток, неловких и смешных. Это трудно было назвать полноценным сексом, скорее началом познания, в котором он двигался на ощупь. Про Римму вообще можно не вспоминать, и если ей, скорее всего, было хорошо от такого количества поцелуев и ласк, вполне вероятно, что она даже кончала при этом, то Саше доставалась лишь раздражение, боль в яйцах и тошнота. Именно с того вечера с Мариной и начался отсчёт его мужских подвигов, именно в этот вечер Саша стал настоящим мужчиной. Оставалось лишь понять, а стоило ли это того, чтобы навсегда забыть о милой девочке по имени Таня, вычеркнуть даже из воспоминаний чопорную Римму и растворить в сознании образ белокурой Леночки из 5-го Б.

– Когда мы встретимся ещё? – игриво спросила Марина, застёгивая платье.

– Думаю, что никогда, – холодно ответил Саша.

– Я что-то сделала не так?

– Нет, всё было прекрасно, просто я не люблю тебя.

– А как же… Как же то, что было между нами?

– А что было? Мы трахнули друг друга, и всё. Кстати, хочу тебе сказать, что это был лучший секс в моей жизни…

В тот вечер он всё же проводил Марину до дома, поболтал с ней о каких-то глупостях, поцеловал в щёку и сошёл с её орбиты, чтобы никогда больше не пересечься ни при каких обстоятельствах.

– Ну так что? – не унималась Лера. – Скольких любил до меня?

– Наверное, по-настоящему никого, – всё же соврал Сашка.

– Тогда вечером поедем ко мне, только я позвоню родителям, а то если припрёмся вместе, они с сердечными приступами слягут. Чего-чего, а этого они вряд ли от меня ждут.

Выстояв очередь, Лера зашла в душную телефонную кабинку.

– Ма, я приду сегодня не одна.

– С подружками?

– Нет…, – она замешкалась, подбирая правильные слова. – С молодым человеком… С мои парнем…

После этого короткого разговора Лара опустилась в кресло и долго сидела не шевелясь, с застывшей на лице улыбкой, а Альберт засуетился, начал бегать по квартире, двигать мебель, поправлять шторы и истерично протирать пыль на полках.

До этого в гостях у Леры были лишь одноклассники, друзья и приятели, да и она не была похожа на девушку, которая хочет замуж.

– Знакомьтесь, это Саша, – прошмыгнув мимо родителей, произнесла Лера.

Оставленные один на один с гостем, они долго толклись в коридоре, пожимая друг другу руки, вежливо представляясь и украдкой вглядываясь в лица.

– Что вы там застряли? Саша, иди руки мыть. Там уже стол накрыт.

Лера отвела маму в сторону:

– Ну как он тебе?

– Крупноватый какой-то. Ты рядом с ним, как воробышек, – прошептала Лара, оглядываясь. – Любит хоть?

– Ещё как.

– Глупостей только не наделайте.

– Не переживай. Нет никаких глупостей.

Усевшись за пышно накрытый стол, где было всё, о чём можно было только мечтать; от чёрной икры, до экзотического авокадо, Саша принялся украдкой разглядывать родителей Леры. Мама поразила больше всего. На вид ей трудно было дать больше тридцати, хотя умом он понимал, что ей явно под сорок, если не больше. Он смущался и отводил глаза, когда сталкивался с её оценивающим взглядом. Так ведут себя неопытные юнцы, когда ощущают внезапно нахлынувшую любовь к особе, находящейся в совершенно в ином измерении. А мама Леры была явно существом не из нашего мира, в ней всё было не так, словно бог, экспериментируя, добился совершенства и решил не продолжать, чтобы не испортить получившуюся красоту, но сделав это он не думал, что его творение сможет самостоятельно создать нечто ещё более совершенное и что эта прелесть достанется Саше. Конечно, сейчас трудно было поставить знак равенства между мамой и дочкой, не зря говорят, что за одну зрелую и опытную женщину можно без колебаний отдать пару девственниц. Лариса Анатольевна выглядела именно так – зрелая, опытная, любимая и любящая. Ведь только любовь способна сохранить женскую плоть в идеальном состоянии. Обтягивающее коротенькое платье с умопомрачительным декольте лишь подчёркивало и подтверждало это суждение. Если бы Саша встретился с этой женщиной в других обстоятельствах, то он вряд ли смог бы устоять, чтобы не сделать комплимент и попытаться остаться с ней, чего бы это ему ни стоили.

А вот папа показался гостю не соответствующим статусу спутницы жизни. За внешним лоском и нарочитой интеллигентностью скрывался беспробудный алкоголик. Уж Саша знал, что это такое на примере своего отца. Но только в отличие от него, Альберт Александрович был счастливым алкоголиком, и пил не от безысходности, а на радостях, ведь вокруг него, всеми оттенками радуги светилось счастье. Другого слова, кроме как "повезло", трудно было подобрать.

И вот сейчас, поглощая очередной бутерброд с осетриной, Саша подумал, а вот если бы ему дали возможность выбирать, с кем бы он ушёл, с мамой или с её дочерью… И он с ужасом понял, что Лариса Анатольевна не оставляла ни единого шанса своей милой Лерочке… Саша чуть не подавился, испугавшись этих новых чувств.

– Альберт Александрович, постучи нашему гостю по спине, – заботливо произнесла хозяйка дома.

– Сейчас пройдёт… Не надо… Простите…, – прокашлявшись, ответил Саша, вытирая рот салфеткой.

Через пару часов стол опустел, закончились и вопросы, а чем-то нужно было занять гостя, не телевизор же смотреть.

– Саша, а хочешь взглянуть каким милым ребёнком была наша Лерочка? – предложила мама. – Альберт, принеси наши альбомы с фотографиями.