Потерянное лето

Глава 4

Тем же вечером мы все вместе пошли посидеть в бар. Народа почти не было – только один столик занят четырьмя милейшими пенсионерами, играющими в карты с такими криками, что можно было решить, что это сошедшая на берег команда пиратского судна. Мы заказали ароматную сангрию8 с тарелкой хамона9 и оживленно болтали, делясь впечатлениями от поездки. Вспоминали путаницу с чемоданом, проституток вдоль дороги, улетевшие трусики, ну и конечно, эпизод с мячом.

Настя с упоением и преувеличенными подробностями рассказывала о нашей неловкости в игре и о моем смущении при виде голого испанца:

– Сеньорита Татьяна, приняв мяч из рук досточтимого голого сеньора, зардевшись подобно утренней заре, очи долу опустив, низко голову склонив, горячо благодарила своего рыцаря за бесценную услугу и опрометью бросилась прочь, в бассейн. Безутешный кортехо10 вновь лег под пальму, в надежде на новую встречу… – Что-то в этом роде.

Постепенно разговор перешел на мою стыдливость в принципе, разгоряченная алкоголем Маша подняла неожиданную для меня тему – мой отказ от орального секса с Сашей. Конечно, я знала, что близнецы обычно очень близки, но не подозревала, что настолько, чтобы делиться такими подробностями из личной жизни.

Последовало множество шутливых и довольно грубых советов для меня на эту тему, вроде:

«А ты зажми нос, закрой глаза, и представь, что это чупа-чупс!», «Потренируйся на огурцах! Только не кусай!». И так далее. Девочки так усердно надо мной подтрунивали, что в итоге я не выдержала. Объявив, что сыта по горло их юмором, я пошла в апартаменты.

К счастью, я почти сразу нашла дорогу, что для меня большая редкость. Я отрыла в сумке ключи от ворот на территорию комплекса и стала ковыряться в замке (у меня вечная борьба со всеми замками на свете). Естественно, я тут же обронила связку в некстати находящийся рядом люк дождевой канализации, закрытый сверху решеткой. Лючок был неглубокий, я видела ключи, но вот чем их достать, я не представляла. Я подергала решетку – она была плотно привинчена. Походила вокруг, нашла какую-то ветку и принялась выуживать связку. Ничего не получалось. Хорошо, что улица была абсолютно пустынна, и никто меня в этом жалком состоянии не видел: стоя на коленках, с палкой в руках, наверное, я напоминала неуклюжую обезьяну.

Пока я находилась в этом нелепом положении, к злополучной соседней вилле подъехала элегантная черная машина, марка которой была мне не известна. Потом уж я узнала, что это итальянская Lancia. Застигнутая врасплох, я поспешно встала. Из машины ко мне приближался уже знакомый мне мужчина, на этот раз одетый в желтую футболку и черные шорты. Как я поняла, он спросил меня, что случилось. Я показала на ключи.

Мужчина скрылся в воротах виллы и вернулся через минуту с чем-то вроде кочерги с крючком. Со второй попытки он достал мои ключи, вручил их мне, а кочергу с победным криком небрежно перебросил на свой участок. Я сказала заученное gracias. Он замотал головой и показал на свои губы. С улыбкой, он требовал поцелуя. То ли я была пьяна, то ли так действовало море и солнце. Я решилась его требование удовлетворить. Я хотела чмокнуть его легонько. Он был моего роста, мне не пришлось тянуться наверх, как с Сашей. Я шагнула ему навстречу, слегка коснулась губами его губ и собиралась уже ретироваться. Но неожиданно он взял мое лицо обеими руками, повернул его к свету фонаря, посмотрел на меня и поцеловал совершенно по-взрослому. И я ответила на поцелуй.

– Ignasio. Nacho, – отойдя на шаг назад, он с легким поклоном представился, выпустив меня из лап.

– Таня, – сказала я, слегка заикаясь и тоже отступая шаг назад.

Он широко улыбнулся и промурлыкал глубоким бархатистым голосом:

– Tanya… Tanya! – я кивнула.

Потом он стал что-то говорить мне на испанском, очевидно, назначая встречу. Я по-английски пояснила, что не понимаю. Он объяснил, что по-английски не говорит, и попробовал заговорить со мной на французском. Французского я не знала. В результате этих переговоров я поняла, что он хочет увидеть меня на этом же месте завтра, в одиннадцать – это время он показал на циферблате своих часов. Ошеломленная произошедшим, а вернее, поцелуем, от которого у меня задрожали коленки, я уверенно закивала головой. После этого, наконец, я зашла за забор нашего комплекса и закрыла за собой калитку на ключ.

Глава 5

Через пятнадцать минут, приняв душ и почистив зубы, я лежала на своем диванчике в глубоких раздумьях. Что это я такое делаю? Во что я ввязалась? У меня же Саша! Я же его люблю! Я этого испанца первый раз вижу! Да я ж и на испанском не говорю, а он не знает английского, русского! Он, может, извращенец – чего это он голышом гуляет и целоваться сразу лезет? Что я Маше скажу? Я пойду на свидание с другим парнем, не говори Саше? Завтра же мы собрались в какую-то крепость ехать! Бред, не пойду, конечно, я с ним никуда.

А потом я стала засыпать, трогая свои губы, вспоминая его свежий запах и свою дрожь в коленках. И когда я уже почти совсем заснула, подсознание сформулировало наконец тот вопрос, который действительно меня заботил: блин, в одиннадцать часов утра или вечера?!!!

Наутро мы должны были ехать в городок Пеньискола, стоящий на высоком скалистом мысе (судя по фотографиям в интернете). Там есть старинная крепость, с трех сторон окруженная морем. Мне ужасно хотелось её посмотреть: я обожаю замки и крепости. Утром я почти забыла вечернее происшествие. Мы проснулись в девять утра по местному времени. Не то, чтобы мы были ранними пташками. Просто разница во времени с Москвой – два часа, в Питере было уже одиннадцать, а мы еще не перестроились. Я уже и забыла о вечерней своей обиде, но, видимо, выглядела довольно задумчиво, вспоминая события у калитки. Девчонки решили, что я еще дуюсь, и начали меня успокаивать. Маша говорила:

– Да брось! Ну, я, наверное, перегнула палку вчера. Это действительно ваше личное дело, как там у вас с … – Маша запнулась, подбирая нужное слово.

– Сосанием! – подхватила весело Настя.

– Сейчас она опять обидится и будет дуться весь день, – предупредила Оля, говоря обо мне в третьем лице, как о капризном ребенке. Оля была очень симпатичной девочкой, маленькой точеной куколкой. Но и мозги у нее были тоже кукольные. Меня немного взбесило её предположение. Но в нем я и нашла то, что подсознательно искала: повод остаться.

– В таком случае я останусь, и не буду портить вам поездку! – сказала я, надувая губы и действительно в тот момент веря в свою обиду.

– Прекрати, я же извинилась! – настаивала Маша. – Будет здорово поехать всем вместе!

– Оля так не считает! – Язвила я.

– Поехали, будет круто! – Настя всегда пыталась всех примирить.

– Нет настроения, – я не собиралась сдаваться.

– Девочки, прекратите! Оля, извинись перед Таней! Таня, ты тоже будь немного спокойнее, мы же отдыхать приехали, а не ругаться! – Настя старалась изо всех сил, но я не собиралась менять своего решения и потому упрямо мотала головой. Оля надула губы. Маша всегда была вспыльчивой, и здесь ее мирного настроя тоже надолго не хватило:

– Кого ты наказываешь? Только себя! Поехали, девочки! – скомандовала Маша и выскочила из квартиры, схватив свою сумку. Девочки послушно последовали за ней. Впрочем, Настя задержалась на пороге, вполоборота промурчав:

– Может, все-таки…

– Все хорошо, Настя. Нет, правда нет, – улыбнулась я.

Оставалось еще полчаса до возможной встречи с испанцем. Я улеглась с iPad на диване и попробовала играть, но скоро забросила это занятие. Смутное беспокойство не давало мне ни на чем сосредоточиться. Я пошла в ванную и уставилась на себя в зеркало. На меня смотрело мое веснушчатое, чуть загорелое лицо. Я собрала свои не слишком длинные и не слишком роскошные, впервые мелированные перед поездкой волосы в хвост. Подкрасила тушью ресницы. Чуть тронула губы блеском. Потом нервно распустила волосы, решила, что они недостаточно чистые и пошла в душ – мыть голову. После этого высушила волосы феном, стерла подтеки туши, ещё раз накрасила ресницы, упала на диван и подумала: какая я дурра! Ради чего не поехала? Куда наряжаюсь? Кстати, что одеть…

Я выбрала платье, купленное накануне здесь, на море. Оно было нежно-голубое и состояло сплошь из кружев и полупрозрачного шелка. На ноги надела сандалии на высокой танкетке. Посмотрела в зеркало, повертелась немного. Всё сняла и надела шорты, футболку и спортивные сандалии. Было уже одиннадцать.

"Дура!" – снова обругала я себя. "Наверняка в одиннадцать вечера". И пошла к калитке, сдерживая свой непроизвольно ускоряющийся шаг, считая молниеносно убегающих из-под моих ног ящерок, выползших на охоту из камней вдоль дорожки.

Я вышла с территории комплекса, закрыла калитку. И никого не увидела. Очень разозлившись на себя, нервно дернула ручку калитки, сообразила, что уже заперла ее, решила успокоиться и спуститься к морю, как будто туда и собиралась. Сделав три шага по тротуару, услышала шуршание шин. Он все время сидел за рулем своей машины, в пяти метрах от меня, я не обратила на нее внимания. Явно он видел мои трепыхания. Я чувствовала себя глупо и явно начинала краснеть. Он подъехал поближе, остановил машину рядом со мной, вышел и открыл мне дверь. Я села. И подумала, что он красивый. И что мои руки дрожат.

– Ola, Tanya! – поприветствовал он меня, и снова ослепил улыбкой.

Мы поехали наверх, в сторону гор. Мое сердце ушло в пятки из-за крутого подъема и из-за того, что я ехала неизвестно куда неизвестно с кем. Мы поднимались все выше и выше. Я вспомнила, что здесь, на вершине, стоит часовня Святой Лючии. Мы действительно подъехали к парковке возле часовни. Там стояла только одна машина, Рено, и когда мы выходили, владельцы Рено уже спускались от часовни к своему авто. Это была пара пожилых французов, одетых в смешные широкополые соломенные шляпы. Мы обменялись приветствиями, и мой испанец немного поболтал с ними о чем-то на французском. Старики уехали, он взял меня за руку и мы стали подниматься к часовне. Прикосновение его теплой ладони смущало и волновало меня.

Мы поднялись к белой часовне. У входа стоял колодец. Я заглянула внутрь. Ничего не было видно. Он улыбался, глядя на меня. Я в смущении разглядывала красную тротуарную плитку, которой была вымощена площадь у часовни. Он потянул меня ещё выше, на смотровую площадку. Оттуда открывался чудесный вид на море, городок и склон горы. Я любовалась видом, во всяком случае, старалась это изобразить, борясь с волнением. Начо достал из чехла камеру и стал фотографировать меня. Я сначала стеснялась, потом немного злилась, а потом подалась на его безмолвные уговоры позировать. Мне это даже понравилось. Я стояла на фоне бесконечного моря, потом сидела на каменной скамье, затем стояла в арке.

Съемка продолжалась минут пятнадцать. Наконец, он отложил фотоаппарат и подошел ко мне близко. Очень близко. Он что-то спросил. Я поняла, что он спрашивал моего разрешения. На что конкретно, я не понимала. Хотя нет, конечно, понимала. И кивнула. Меня трясло от его близости. Свежий аромат его парфюма и запах согретого солнцем тела сводили меня с ума. Положив свои руки мне на плечи, Начо осторожно поцеловал меня в приоткрытые губы. Я закрыла глаза и запустила пальцы в его коротко стриженные жесткие волосы. Он поцеловал меня снова. У меня закружилась голова. Это был совершенно незнакомый мне человек, но я была уже готова на всё с ним. С Сашей я никогда такого не чувствовала.

Он целовал меня опять и опять, его руки спустились мне на талию. И я сама попросила его о большем. Я толкнула его руки ниже. Он отстранился немного и ухмыльнулся, глядя на меня с интересом. Потом подцепил пальцем пояс моих джинсовых шортов. Подтянул меня за шорты к себе поближе. Стал водить пальцем между поясом и моим телом. Я была на крючке…

Я хотела, чтобы он снова целовал меня. Но он только внимательно на меня смотрел своими чёрными глазами и продолжал касаться меня только одним пальцем. Наконец его рука достигла пуговицы на моих шортах. Он расстегнул пуговицу и убрал руку. Я сама расстегнула молнию.

Но он ничего не делал. Я прижалась к нему бедром. Вдруг он резко развернул меня. Сердце ушло в пятки. Моя попа оказалась прижатой к его твердому члену. Он запустил руки под мою футболку и нашел грудь. Задрав лифчик, он зажал пальцами мои соски. Меня всегда бесило то, как это делал Саша. Но сейчас я испытала ещё более сильное возбуждение. Я простонала и плотнее прижалась попой к нему. Он что-то говорил, шептал мне на ухо, как будто убаюкивал, при этом лаская мою грудь. Я не могла больше терпеть и перетащила его правую руку поближе к расстегнутым шортам.

Наконец он смилостивился и запустил туда руку, языком касаясь мочки моего уха. Я была вся мокрая там. Он погладил клитор. Я слушала своё и его тяжелое дыхание. Он остановился, вытащил руку из моих шортов и стянул их с меня вместе с трусиками. Я стояла на смотровой площадке у часовни на вершине горы с голой попой и ничуть этого не стеснялась. Я вообще не думала об этом. Я хотела его…

Он отошел от меня на пару шагов, вытащил из кармана своих шортов презерватив, стянул одежду и стал медленно надевать «резиновое изделие номер 2», глядя на меня с ухмылкой. Теперь мне уже стало неловко и страшно. Но тут он сел на каменную скамью, стоящую на смотровой площадке и жестом пригласил меня… так скажем, присесть. С опаской я оглянулась на дорожку, ведущую к часовне. Ни на ней, ни на парковке никого не было видно. Я подошла к скамье, и, перекинув ногу, села на его член… Уже на следующий день я обнаружила синяки на коленях. Но в тот момент некоторый дискомфорт выездного секса меня нисколько не обеспокоил.

Я не кончила. Я вообще никогда не кончала подобным образом. Оргазм я тоже никогда не имитировала. Нет, я была вполне удовлетворена. Просто у меня были проблемы с яркими развязками. Начо заметил это. Он усадил меня к себе колени, развел мне ноги и начал ласкать. Я откинулась на него, слушая его ещё не успокоившееся дыхание, и сама снова начала дышать тяжелее. Совсем немного усилий его пальцев – и я вскрикнула. Он поцеловал меня в шею, прикусив немного предплечье, а потом подтолкнул легонько вперед, принуждая подняться.

Мы оделись и молча пошли к машине. Он не обнимал меня и не держал за руку, шел чуть позади. Я представляла, что он, наверное, разглядывает меня, и ноги заплетались. Мне было неловко и стыдно.

Он открыл мне дверь, мы сели в машину и стали спускаться с горы. Я чувствовала себя проституткой. Все самые ужасные слова, подходящие под описание ситуации, приходили мне в голову. Я уже не любовалась видами моря, проглядывающими между деревьями. Я смотрела прямо перед собой и была напряжена.

Мы спустились наполовину и остановились у ресторанчика «El Pinar» с видовой террасой. Ресторан был почти пуст, занят был лишь один столик. Там сидела пара с ребенком в коляске. Ребенок капризничал, оба супруга старались его успокоить, поэтому им было не до нас. Мы сели за столик на террасе, окруженной соснами. Начо что-то заказал.

Я не знала, куда деть глаза, нервозно озиралась по сторонам. Он взял меня за руку и посмотрел в глаза. Его прикосновение было бережным, а взгляд – нежным. Я забыла все свои чёрные мысли и виновато улыбнулась. Он поцеловал кончик моего носа и пальцами погладил щеки, аккуратно растягивая мои губы в улыбку.

Строгий официант в длинном полосатом фартуке принес бутылку просеко, обернутую в белую салфетку, и налил два бокала. Мы молча ими звякнули. Прохладное игристое после случившего на горе было очень кстати. Начо вновь достал свой фотоаппарат и снял меня несколько раз, при этом, очевидно, делая мне комплименты. Я таяла…

Принесли салаты. Есть мне не хотелось, но я поковырялась в своем. Начо подлил мне вина. После на столе появилось что-то очень странное: четыре игольчатых шарика на морской соли, внутри них что-то мягкое, запеченное в духовке. Начо ухмылялся, глядя, как я с опаской обнюхиваю и ковыряю вилкой неизвестный объект. Внешний вид и морской запах подсказали мне, что это морские ежи, только крупнее тех, что я видела. Я осилила только одного – несколько специфичный привкус йода мне не очень понравился. После принесли мою любимую дораду с печеными на решетке овощами. Аппетит пришел, что называется, во время еды. Я съела почти всё. Но когда официант поставил передо мной десерт, его съесть я уже не смогла, просто расковыряла вилкой, хотя смотрелся он вполне симпатично: тирамису на черной квадратной тарелке.

Я была совершенно спокойна и счастлива, когда мы возвращались. Было около двух часов, стало жарко. Жестами Начо спросил, не хочу ли я на пляж. Я пояснила, что на мне нет купальника. Мы уже подъехали к дому. Он предложил мне пойти к нему. До возвращения девочек было ещё часа три. Я согласилась. Мы вошли на его виллу, он стянул с себя всю одежду и плюхнулся в бассейн. Я последовала его примеру. Пока мы там барахтались, я успела разглядеть его татуировку. Это было сложное переплетение цветочного орнамента и змеек на левом плече. Часть змеек расползлись также по шее и груди, а одна собиралась укусить Начо за сосок. Я решила ее опередить и впилась в него губами и зубами. Испанец запротестовал, вылез из бассейна и протянул мне полотенце, предлагая последовать за ним. Я забралась по лестнице на бортик, где он меня схватил, обернул полотенцем и потащил в сторону дома. Правда, на пороге он меня выпустил из объятий – нужно было открыть дверь ключом, припрятанным под терракотовой лягушкой у входа.

Я вошла в домик. Это было двухэтажное строение белого цвета с серыми колоннами, увитыми виноградом, растущим из больших кадок. Внутри ожидала просторная гостиная с мраморным камином и фарфоровыми статуэтками гончих псов на каминной полке. Игнасио знаком предложил мне осмотреться. Я прошла из гостиной в большую кухню со светлой добротной мебелью и чёрной каменной столешницей. Начо ждал меня, прислонившись к косяку двери. Посредине кухни стоял большой круглый стол белого цвета, окруженный четырьмя стульями с мягкими подушечками на сиденьях.

Сделав круг по кухне, я подошла к Начо, он рывком прижал меня к себе и поцеловал. Не отпуская мою руку, он повел меня наверх. На второй этаж вела деревянная лестница с затейливым узором на балясинах. Там были вырезаны птицы с длинными хвостами, фрукты и цветы, похожие на лилии. После была небольшая экскурсия по второму этажу: там размещались шикарная ванная и три спальни. Две комнаты были прибраны, в одной царил легкий беспорядок. Начо втолкнул меня в неё.

Деревянные ставни были почти полностью закрыты, и в комнате царил полумрак. Когда глаза привыкли к свету, я разглядела не очень широкую двуспальную кованую кровать под лёгким белым балдахином. Над кроватью висела картина, триптих, изображавший букет тропических цветов. По обе стороны кровати стояли тумбочки с вазами на них, в вазах – по три павлиньих пера, в углу комнаты – старинного вида резной шкаф. Перед кроватью стоял низкий антикварный деревянный сундук. Под потолком работал кондиционер.

Голый Начо прыгнул на кровать и показал на свой сосок, уже опробованный мною. Я скинула полотенце, села на край кровати и медленно подкралась к соску. Коснулась его языком. Он был маленьким, твердым и коричневым. Меня страшно возбуждала густая растительность, покрывавшая тело Начо. Я целовала, лизала и кусала его грудь, плечи, шею, подбородок, изучая его тело. Несмотря на хорошую физическую форму, было понятно, что это тело взрослого мужчины, а не юноши, как у Саши. Он был коренастей, шире Саши в плечах. Мне нравилось гладить его узловатые на ощупь мышцы.

Начо спокойно наслаждался, поглаживая меня легонько по волосам. Наконец, я покорно легла на спину рядом и протянула его к себе. Он надел презерватив и медленно вошел в меня, держа мои руки у меня над головой. Он стал двигаться медленно, слишком медленно на мой взгляд. Он не ускорялся, не менял ритма, и я постепенно подходила к грани. Я бесилась, мне хотелось, чтобы он ускорил темп, я ерзала под ним, но он был непреклонен, лишь немного сильнее прижимая мои руки, когда я ерзала особенно беспокойно. Когда я уже почти сошла с ума от желания, он резко нарастил темп и силу своих ударов. В моем животе что-то взорвалось, и я взвизгнула. То, к чему мы с Сашей не могли придти уже полтора года, совершил малознакомый мне мужчина на второй день знакомства. Он еще немного продвигался во мне, уже обмякшей, и застонал. От произошедшего я была в каком-то трансе, из которого не хотелось выходить. Начо прижал меня к себе, и очень скоро я уснула.

Когда я проснулась, часы на стене показывали шесть. Я поняла, что девочки могли уже вернуться, и вскочила с постели, разбудив Начо. Он стал меня о чем-то спрашивать, я постучала по руке в том месте, где обычно находятся часы, объясняя, что мне пора. Он опять что-то спросил, я не поняла. Он достал телефон из тумбочки, открыл календарь и показал на завтрашнее число. Я кивнула. Он вопросительно потыкал в сторону кукушки. Я пожала плечами. Он открыл в своем смартфоне What'sApp. Я закивала. Начо протянул телефон мне. Я забила в телефон свой номер, отдала его обратно хозяину, поцеловала Начо и побежала вниз, искать свои вещи.

Когда я вернулась, девчонок еще не было. Они явились пятнадцатью минутами позже. В знак примирения Маша протянула мне сувенир – маленький бычок в красно-желтой мозаике. Я была очень счастлива в тот вечер и не могла разыгрывать больше обиду. Мы сходили искупаться в вечернем море, а потом весело поужинали лазаньей, приготовленной Настей. Мою радость омрачали лишь легкие муки совести, когда я смотрела на Машу и узнавала в ней брата.

Глава 6

У нас, бедных студенток, не было денег на местные сим-карты, равно как и на звонки домой. Для связи с родными мы пользовались WhatsApp, подключаясь к бесплатным сетям Wi-Fi у будки туристической информации или в барах. Поэтому я смогла проверить входящие сообщения только по дороге на пляж. Среди сообщений от мамы, Саши и подруги из Питера были и сообщения с неизвестного испанского номера. Конечно, от него. Это были картинки: букет цветов, сердечко и собака, с вываленным языком ожидающая своего хозяина. Я поняла, что очень хочу к нему. И решила сбежать с пляжа. Я послала ему сообщение: "11-15, villa. ОК?"

Почти сразу пришел ответ "ОК :))))))))"

В тот день стояла прекрасная солнечная погода. Дул сильный ветер и на море поднялись волны с белыми барашками. По дороге на пляж мы купили огромного надувного дельфина. Вместе с ним мы заплывали подальше в море, а ещё прыгали в волнах, рискуя лишиться купальников, и испытывая при этом щенячий восторг. Всем было очень весело.

В одиннадцать я сказала девочкам, что боюсь обгореть и возвращаюсь в апартаменты. Их это не должно было сильно удивить. Они отпустили меня с обещанием, что к двум я приготовлю обед.

Поднявшись по дороге к вилле, я увидела, что он стоит у калитки и ждет меня. Начо был одет в шорты и футболку и явно готов к выходу. Меня это разочаровало. Я не хотела терять времени и замотала головой, показывая ему во двор. Он улыбнулся и впустил меня. Я бросилась ему на шею, закрыв его рот поцелуем. Мы долго целовались, а затем вошли в дом. "Sangria?" – спросил он. " Aqua", – ответила я.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Mi primera vez (исп.) – мой первый раз

2

Финэк – Санкт-Петербургский Государственный Экономический университет, престижный университет Санкт-Петербурга.

3

Пулково – аэропорт Санкт-Петербурга

4

Hertz – крупная международная фирма по прокату автомобилей.

5

Рамбла – пешеходная улица в центре Барселоны, одна из достопримечательностей города.

6

Muchas gracias (исп.) – большое спасибо.

7

Ola! (исп.) – Привет

8

Сангрия – традиционный испанский алкогольный напиток на основе красного вина с добавлением фруктов, иногда бренди, ликеров. Подается со льдом

9

Хамон – сыровяленый свиной окорок, символ Испании

10

Кортехо (исп.) – Дамский угодник