– Так может его ограбили?
– Нет, какой ограбили. У него телефон-то всегда был самый дешевый, кнопочный. Кому он нужен? В общем, пролежал он в морге, как неизвестный, больше недели. Завтра в одиннадцать прощание в ритуальном зале.
– Ну а причина-то смерти какая?
– Вроде как ТЭЛА.
– Деньги-то кому сдавать? Как всегда, Андрею Ильичу?
– Ну а кому же?
Доктору Максимову было всего-то пятьдесят четыре года. Внешне он всегда выглядел бодрым, подтянутым, жизнерадостным. Но, поди ж ты, пойми, что скрывается за внешне благополучной маской. Тем более, что Николай Сергеевич был человеком весьма закрытым. Нет, коллектива он никогда не сторонился, но вот до своей личной жизни не допускал никого.
Главный фельдшер Андрей Ильич, занимавшийся какой-то писаниной, посмотрел на меня мутным расфокусированным взором. Нет не потому, что он чего-то употребил с утра пораньше, а исключительно из-за нечеловеческой загруженности, которую обрушил на него главный врач.
– Ой, Юрий Иваныч, я тебя сразу-то и не узнал, видать совсем уже с головой плохо.
– Хм, а без головы, думаешь, лучше будет? Вот, пришел денежку сдать Коле Максимову.
– Эх, Иваныч, как же мне надоело это бремя тяжкое, сбор денег на похороны! Ведь за год, я посчитал, у нас уже седьмой покойник!
– Да, Андрей Ильич. И обрати внимание, что люди-то нестарые умирают. А главное, что тяжелых болезней ни у кого не было. Вот только Татьяна Викторовна от рака умерла, а остальные-то?
– Ладно, Юрий Иваныч, не будем о грустном. Тут у Леши Кудряшова, фельдшера, казус случился. Решил он, значит, категорию получить…
– А что, он парень толковый, давно бы надо.
– Надо-то надо, вот только сам знаешь, что у него без мата только междометия получаются. Как только стали ему вопросы задавать, он и впал в ступор. Пыхтит, жестикулирует, какие-то звуки издает, а ни одного слова произнести не может.
– Ну так еще бы, ведь человека лишили права говорить на родном языке!
– В общем, председатель сжалилась, разрешила ему повторно прийти в октябре. А я уж его потренирую, как смогу, культурной речи.
Алексей Кудряшов – фельдшер от бога. На битовской бригаде больше десяти лет работает, все знает, все умеет. Врач, под началом которого он трудится, как специалист весьма слабенький. А всеми успешными реанимациями, которых у их бригады немало, он лишь Алексею обязан. Вот только у Леши один недостаток: матерщинник он знатный. Нет, он матом не ругается. Он на нем разговаривает.
На конференции ничего примечательного не было, выслушали доклад старшего врача да и разошлись с миром.
Первый вызов получили мы, как и положено, в начале десятого. Дали перевозку сорокачетырехлетнего мужчины из ПНД в психиатрический стационар.
Врач Ирина Олеговна, отдав мне направление, пояснила:
– Он какой-то совершенно непонятный. Вроде как дебютировал.
– Извините, перебью, он первичный, что ли?
– Раньше он у нас лечился по поводу диссоциативного расстройства, но это не в счет. А сегодня вдруг психотикой выстрелил. Хорошей такой, продуктивной. Самая-то непонятность в том, что у него какой-то винегрет получается. Истинные галлюцинации, псевдогаллюцинации, разорванность мышления. А главное-то, он сам сюда пришел и сразу попросил госпитализацию! И ведь он уже с собранной сумкой сюда приехал! Поставила я ему галлюцинаторно-бредовый синдром, пусть в отделении с ним разбираются. Если хотите, пообщайтесь с ним, таким загадочным.
Невысокого роста, жилистый, опрятно одетый мужчина, с нетерпением поджидал нас под дверью кабинета.
– Здравствуйте, я – Комаров. Вы за мной приехали?
– Да, за вами. Давайте-ка мы с вами присядем и побеседуем.
– Нет, а о чем? Я же Ирине Олеговне все рассказал. Она мне сказала, что вы меня просто увезете и все.
– Конечно, увезем, но только сначала все-таки побеседуем. Скажите, пожалуйста, что вас заставило сюда обратиться?
– У меня голоса появились. Они через меня энергию системы Плутона проводят и говорят, чтоб я на новую делюгу раскрутился.
– А эту энергию вы как-то чувствуете?
– Конечно! Это вроде как «приход», руки-ноги будто иголочками покалывает, тело в струну вытягивает!
– Вы что-то употребляете? А иначе откуда вам знать про «приход»?
– Нет, траву курил, но ничего серьезного не пробовал. Просто с пацанами много раз пересекался, которые на этой теме плотно сидели. Во-во-во! Видели, да? Теперь и к вам прилетело!
– И что что же именно прилетело?
– Белый луч, а в нем красные шарики! Они вам прямо в глаза залетели!
– Ну что ж, очень рад. Не все вам одному «приход» получать, теперь и я бесплатный кайф словлю. Ну а про «делюгу» они что-то конкретное сказали?
– Когда энергия Плутона включается, она через ноги проходит во всю нервную систему.
– Все ясно. Ну а голоса откуда слышатся?
– В основном из головы, но бывают и из живота.
– А давно ли они появились?
– Дня три назад.
– Вы судимы?
– Да, отбыл четыре с половиной за вымогалово, но меня по беспределу закрыли. Стопэ, короче, тут долго рассказывать.
– Ну а сейчас вы не под следствием? С законом-то в каких отношениях находитесь?
– Да что вы ко мне с какими-то ментовскими приколами подкатываете? Вы доктор или опер?
– Ладно, не огорчайся! Все, проехали и на больничку поехали!
Было очень заметно, что господин старательно воспроизводил где-то прочитанные симптомы шизофрении. Нет, не само заболевание, а именно отдельно взятые симптомы. Да и те, скажем так, не совсем правильные. Он продемонстрировал истинные галлюцинации («луч с шариками»), которые для шизофренического процесса совершенно нехарактерны. Одним словом, слабоватым он оказался, чтоб воплотить столь грандиозную задумку. Ведь для результативной симуляции госпожи Шизофрении нужно обладать не только глубочайшими знаниями по психиатрии, но и недюжинным актерским талантом.
Может возникнуть вопрос: а зачем же везти его в больницу, если симуляция и так была очевидной? Прежде всего, он заявил об императивных галлюцинациях, заставляющих его совершить нечто опасное. Кроме того, симуляцию можно диагностировать исключительно по результатам детального обследования, но уж никак не путем мимолетной беседы. Ну а самое главное, не считаю я собственное мнение истиной в последней инстанции и поэтому вполне допускаю ошибочность своих выводов.
В стационар мы добирались долго, то в пробках, то на ж/д переезде стояли.
