Невозможно словами передать это восторг, но внутри оказалась еще и самая настоящая печь, с трубой в потолок и дверцей куда закладывать дрова! Мы тихо визжали или стонали, или хрюкали, издавали звуки, сродни звукам поросят, которые наелись и лежат в теплой грязи. Это были звуки счастья, сбывшейся мечты, чего-то нереального. Это предел наших тогдашних мечтаний, ведь сколько мы с Ленкой строили этих домиков из столов и стульев у нее или у меня дома, сколько закрывались в кладовках и ванных, представляя, что это наш дом, ну или самолет, или подводная лодка, все зависело от настроения и обстоятельств. Но мечта всегда была с нами.
Как только прошли первые пять минут онемения от счастья, сразу пришли идеи – надо повесить шторы, надо принести коврик, стульчики и столик, мы девочки и создание уюта в ДОМЕ заложен в нас предками. Сообразили, что мебель можно соорудить из ящиков, которых всегда полно на помойке. Помните эти деревянные ящики, сколоченные какими-то железками с гвоздями? Кстати, никогда не лижите эти самые железки на морозе, не верьте мальчишкам, что железки сладкие как леденцы, оставите куски языка на ящике, а дома заботливые родственники добавят люлей за порванный язык.
Мы пошли за всем необходимым для создания уюта в НАШЕМ ДОМИКЕ. При этом заметьте, мы ни на секунду не задумывались, что домик может быть чей то, мы были уверены, что он наш, ведь это мы его нашли!
По дороге на помойку мы встретили Юльку Покровскую, Пашку Шугребного и Сашку Босина. По нашим растянувшимся в улыбку лицам и сверкающим глазам все догадались, что мы обладаем чем- то таким, что надо или отобрать (по мнению Пашки и Сашки) или обязательно подружиться с нами (по мнению Юльки). Мы с Ленкой, круглые отличницы обеих школ (общей и музыкалки), честные пионерки, не умели врать, и конечно рассказали им о своей находке. Мы понимали, что места в домике хватит на всех, а создать уют вместе быстрее, да и веселее.
В результате я пошла домой за бутербродами, Ленка за тканью для штор и ковриком, Юлька за посудой, а мальчишки на помойку добывать мебель и дрова.
Когда все собрались у ДОМИКА, каждый со своей добычей, лица у всех были а-ля жизнь удалась.
Мы повесили шторки, мальчишки соорудили столик из ящика, разложили на столе бутеры из вкуснейшего белого хлеба по 34 копейки и вареной толстой докторской колбасы и начали кайфовать, будто мы на необитаемом острове в собственном доме.
Но вскоре случился огорчительный эпизод – явился, будь он неладен, владелец нашего ДОМИКА, все-таки он существовал, и по очереди, за шивороты вытащил нас из дома мечты и прогнал. При этом сказал ни на шаг не появляться рядом с домом.
Первые минуты от испуга и разочарования мы шли молча. Головы и плечи были тяжелыми от стресса и мыслей.
Но, вы же помните, что это была суббота? Значит завтра то воскресенье, мы свободны еще целый день! По дороге мы договорились, что завтра встречаемся возле общественного** в одиннадцать утра и будем решать, что делать с этим хозяином и нашим домом.
К одиннадцати утра воскресенья я сделала невозможное, чтобы мой поход не сорвался: сделала все уроки, позанималась музыкой, съела все, что мне дали на завтрак, заполнила дневник и надела все штаны, шарфы, кофты, варежки и поклялась, что снег есть не буду никогда в жизни. Я знала заранее, что даже, если я заболею, то все равно сделаю здоровый вид (я ведь та еще актриса) и все равно пойду гулять.
В одиннадцать мы встретились нашей группой и очень быстро решили, что домик надо угнать, это легко ведь он же на лыжах! И совершенно не справедливо, что этот мужик нас выгнал как щенят, ведь это НАША находка и НАШ домик!
Мы осторожно прокрались за сарайки, наша мечта стояла на прежнем месте и к нашей великой радости даже дверца была не заперта, правда сорваны и выкинуты шторы, стола не было, но и мужика тоже!
Мальчишки прикинули, что им под силу сдвинуть и перекатить домик. Недалеко были занесенные снегом гряды из огромных валунов, за ними ничего не видно – удачное место для перекатки домика.
Мы так и сделали.
Перекатили, залезли в домик и опять сели есть свои бутеры и наслаждаться видом из масенького окошка. Мы хихикали, а сердца наши бились от радости, что все же мы победили мужика, забрали свой домик и нам так в нем классно, мы настоящие партизаны, собственники ДОМА, такие дружные и веселые.
Сами понимаете, что вскоре, мужик нашел нас по лыжному следу и что за этим последовало!
Правда он терпеливо, но немного сильнее, чем в прошлый раз, выкинул нас всех в снег, и увез домик на прежнее место. Напоследок сказав, что расскажет все родителям, что мы воришки и вообще нехорошие дети.
Не понимал мужик, что такие как мы, пионеры, частично отличники, сильные и дружные не можем быть плохими детьми.
Целую неделю мы ходили в школу, шептались на переменах, мечтали, а после уроков втихушку заглядывали за сарайки, проведывая хоть одним глазком наш домик. Он стоял на месте. Он нам снился, мы не могли без него жить. И конечно в наших головах рождался следующий план угона. Мы не останавливались на достигнутом, он нужен нам был как воздух. Вдохновлял еще тот факт, что из всех одноклассников никто не знал о нашей недвижимости, о наших идеях и что у нас такая компашка партизан.
Наступила суббота и мы пораньше, опять же выполнив все наши обязанности заранее (кроме завтрака, который не впихнешь заранее), собрались у общественного воплощать наш план.
Сначала мы изучили путь и местность для перегона, далеко (по нашим меркам), аж у водокачки*** нашли подходящее место. Кстати место действительно шикарное: на берегу водохранилища, где сверкает белый снег, ярко светит над ним солнце. Я представляла, как будет там прекрасно летом – шум прибоя, крики чаек, зеленые кусты…
Прошли мы за камни, за дорогу, прошли и поняли, что дом туда проедет. Место идеальное и незаметное.
Мы наломали веток с березок и елок.
Мы притащили веревки и закрепили домик у мальчишек на плечи. Домик сзади толкала Ленка, мы с Юлькой с помощью веток заметали следы от полозьев. В сильно явных местах подползали и разравнивали варежками. Делали все быстро, четко и слажено, прям как в фильме «Мираж» угонщики трайлера.
Следа от домика не осталось и следов перегона тоже, мы даже нигде ни разу не провалились под снег. Идеально!
Мы с гордостью и естественным волнением залезли снова в ДОМИК и опять как дежавю, стали лопать бутеры. Хочу заметить, что Пашка всегда лопал очень много и бутеров приходилось брать в третий раз больше обычного, он же тягачом еще и поработал.
Так мы сидели минут десять-пятнадцать. Бутеры были съедены, конфеты тоже. Мужик не приходил, и…как-то стало скучно – ну есть домик, ну мы в нем, вокруг красота, снег сверкает, в окошко нагляделись и вышли гулять. Стали беситься, бегать, рисовать бабочек на снегу. На улице было градусов 25-27 и вскоре мы немного замерзли, ну руки и носы, и тут наши бравые парни предложили затопить печь и погреться. Очень логично и по- мужски.
Они залезли в домик, растопили печь (интересно, откуда у них в таком возрасте были навыки?) и позвали нас. Я не могу передать словами, как же это было здорово сидеть там, в тепле, понимать, что это наш дом, наша печь, наши друзья. Уютно и радостно. Мы закрыли шторки, придумывая что уже вечер. И вдруг… (ну вы сами догадались), резко открывается дверь и там мужик! Вот честно, достал он, не сиделось ему дома, пришел в такую даль и зачем? В наш ДОМ?!
В этот раз он нашел нас по дыму из трубы. Он так орал! Он вышвырнул нас, а мальчишек придержал и сказал «как везли сюда, так же и верните на место!» Помните картину «Бурлаки на Волге»? Их угрюмые глаза, опустившиеся плечи, вот только на картине нет вокруг плачущих жен и детей, а в этот день картина была именно такой Пашка и Сашка с лямками на плечах тащат домик, мы с Ленкой и Юлькой рыдаем и плетемся за ними, замыкающим мужик. Как же страшно было ощущать его шаги за нами, все тело, да и нутро ожидало пинков или ударов, дорога назад оказалась длинной. Но окончание было очень неожиданно прекрасным для нас – мужик пинков и подзатыльников не надавал, напоследок не наорал, домой с нами не пошел, только грозно потряс кулаком и сказал: «Только посмейте еще раз!» и все, представляете, как мы бежали оттуда? Мы месяца два, уж я точно, не появлялись в районе этих сараек в ужасе расстрела или мужиком, или все-таки проинформированными родителями.
P.S. Надо отдать должное этому мужику, что он терпеливо 3 раза!!! Выгонял нас, причем в третий раз еле нашел нас и ни разу никому (ни в школе, ни родителям) просто НИКОМУ не рассказал про наше приключение.
P.S.1 Гораздо позже я узнала, что же это за домик такой – маленький, с печкой и на лыжах. Оказывается, такие домики рыбаки или охотники прицепляли к снегоходам, везли в них все снасти, съестные запасы, спальные мешки и грелись в нем, ели и даже ночевали в лесу, когда ездили за добычей или на отдых.
*Сарайки – название сараев на снежногорском сленге. Сарайку имела каждая семья, в них хранились все хозяйственные вещи от санок, до моторных лодок. Также там хранились съестные запасы в заморозке. В нашей сарайке, например, помимо всяких папиных вещей для рыбалки и охоты, хранились лыжи, а также банки с ягодой и квашенной капустой. Мы с папой ходили каждое воскресенье в сарай. Это было событие, яркое, особенно в марте-апреле, тогда ярко светит солнце, достаточно морозно, сверкает снег слепящим бесконечным покровом. За сарайками заканчивался поселок, начиналось водохранилище и там вдалеке, на горизонте, небо сходилось с бесконечным снегом, сверкало все, слепило глаза. А еще в апреле с горизонта в сторону поселка и именно сараек, всегда мигрировали огромные стада оленей. Эти дикие полярные олени всегда шли одной и той же тропой, с заходом в поселок, они даже подходили к людям, которые их подкармливали хлебом. Немного передохнув и передав все приветы от шаманов, тундры, снега, солнца и своих Богов, они уходили дальше за другую черту горизонта.
**Общественный – это административное здание в Снежногорске, которые называлось «общественный центр», где находились отделение почты, поселковая столовая, кинотеатр, дом культуры (клуб), поселковый спортзал, поселковая администрация (глава поселка и его работники), кулинария, отделение банка, отделение связи, промтоварный магазин «Новинка». Здание имело один большой неотапливаемый тамбур с полностью стеклянными стенами, далее маленький тамбур с калорифером (кстати, если намочить слюной пальцы обеих рук и прикоснуться к калориферу и металлической дверной ручке, то можно ощутить на себе электрический ток, мы так делали часто, там начиналось у всех познание физики, раздел «Электричество») и далее большой холл со стеклянными перегородками. Из этого холла было два входа: справа – на почту, банк и отделение связи, слева в магазин «Новинка». Магазин «Новинка» представлял из себя промтоварный магазин, мы с девочками людили туда заходить как в музей и рассматривать духи, кольца, платья, туфли и даже разные ткани, представляя себя в этом всем богатстве. Далее, прямо была стеклянная стена со стеклянными дверьми. Пройдя через стеклянные двери, мы попадали в теплый холл, где справа был гардероб и касса кинотеатра, слева информационные стенды, прямо несколько ступенек вели к бюсту Ленина В.И. Повернув налево от Ленина и поднявшись по двум пролетам ступенек, попадали на второй этаж, где справа была огромная столовая, прямо в коридор, где были туалеты, спортзал и администрация поселка. Налево стойка кулинарии, в кулинарии продавались вкуснейшие пирожные и тортики, которые пекла мама моего одноклассника Витальки Санофонтова. Дальше был вход в клуб, кинозал, огромный холл, где проходили общепоселковые вечера и дискотеки. Общественный был центром поселка, центром всех сборищ и встреч, тусовок и праздников, спортивных соревнований и концертов, застолий и свадеб.
Когда то на втором этаже установили автомат газводы, причем он был бесплатным и там всегда была очередь, но недолго, видимо от работы круглые сутки он быстро сломался.
*** Водокачка – это водонасосная станция на берегу водохранилища. Пройти к ней было довольно сложно летом – по гребню огромных валунов-камней с поросшими на их боках кустами и небольшими озерками во впадинах. Берег водохранилища поворачивал почти на 90 градусов вправо, далее располагалась водокачка, поэтому ее не было видно даже из окон пятого этажа первого кирпичного дома. Удобное место для тайных собраний, во избежание взрослых наблюдателей и свидетелей.
Анализы 3б класса
Вы помните то время, когда в школах мы проходили обязательные медосмотры, где у нас проверяли осанку, зубы, волосы, ногти, вес, рост и вообще все?
Конечно наша школа была не исключением, но опять же имелось отличие, наш поселок был на краю света и именно поселок, а не город. Естественно из врачей была наша незаменимая, в последствии вырастившая еще и наших детей, педиатр Галина Петровна, которой мы боялись, как огня, с самого раннего детства лично у меня она ассоциировалась с запахом больницы и обязательными неприятными процедурами ковыряния в носу, прививками и даже сдачей меня в больницу, ведь это именно она направила меня в больницу Норильска. Еще в поселке была стоматолог Зина Романовна и хирург.
Для медосмотра советских школьников такого состава было недостаточно и поэтому раз в год специально для наших экзекуций прилетали особенные люди в белых халатах.
Но для того, чтобы медосмотр прошел безупречно сначала нас проверяла Галина Петровна лично каждого и самым главным результатом проверки было отсутствие яйцеглистов и вшей и прекрасные анализы крови и мочи.
Вот тут наступал самый ужасный момент, когда в школе нам всем лично в руки вручали позорные желтые бумажки направлений на анализы. На бумажках была написана твоя фамилия и самые стыдные слова «Анализ кала», «Анализ крови», «Анализ мочи». Вот как по – вашему звучит и смотрится на официальной бумаге со штампом «Терехова Т. Анализ кала»? Конечно, как паспорт, где Терехова – это мое имя, а Анализ кала – фамилия. Медсестра приходила на перемене и раздавала каждому в руки эти паспорта, начинались соревнования на показуху – кто первый взял, тот проиграл (лох иными словами), кто убежал и заперся в туалете, спрятался в раздевалке или под партой и не взял до последнего – победитель. Конечно, в результате бумажки были вручены всем. По мере вручения документов на руки, мальчишки присваивали владельцам «паспортов» соответствующие титулы и фамилии – кто был «Анализ мочи», кто просто «Кал» ну и самые худшие из вариантов это «Какашка» и «Ссака».
Сами понимаете, что далее следовала процедура сбора этих анализов дома. Выдавались майонезные баночки, спичечные коробки. Проводился подробнейший инструктаж и репетиция сдачи всего в поликлинике: как зайти, куда повернуть, какой кулек с чего снять и куда поставить. Далее следовал домашний экзамен по сдаче анализов. Когда гос. экзамен был сдан, следовала практика в поликлинике.
Это был самый ужасный этап. В нашей поликлинике естественно была одна лаборатория, где в маленьком предбанничке стоял стол, застеленный клеенкой, куда надо было поставить баночки и коробочки, положив «паспорта» под них.
Я шла в поликлинику украдкой, зашла, озираясь по сторонам, в надежде, что я пришла первая, быстро сделаю все позорные манипуляции и убегу в школу незамеченной.
Но, в коридоре, возле лаборатории уже стоял Пашка, и несколько одноклассников толпились радом.
Я вжала голову в плечи предчувствуя, как Пашка скажет «пришла Моча Терехова», все начнут ржать, кто-нибудь случайно-не случайно толкнет и позорное содержимое баночки разольется, и хорошо если на меня, а если на Пашку – то все…Опять будет исполнен в школе спектакль типа «Мы с Полканом на границе».
Главная роль в таких спектаклях конечно отводилась Пашке. Он был героем, а я его преданным псом Полканом. Пашка зажимал мою голову у себя подмышкой моим лицом (головой) вперед, а мое тело, руки и ноги находились сзади Пашки. Так он таскал меня по школе, заводил в классы и ласково гладя по головке, говорил: «Мы с Полканом на границе! Полкан, голос!». Дальше он дергал меня рукой, и я конечно начинала вырываться, хотя это было бесполезно, я орала или пищала и пинала Пашку, тем самым и подавала «голос», на это был расчет. Дальше ржач (это равно аплодисментам), лавры Пашке (Оскар), занавес и мои слезы безысходности (удел второстепенной роли). Вспоминая сейчас эти истории, я кроме слез от смеха, не испытываю ничего. Это было мило, Пашка скорее всего это делал от любви ко мне. Ну и конечно потому, что он был самым большим, а я самая маленькая, ему удобно и легко было меня таскать, я для него была пушинкой и сопротивляться я не могла и не умела.
На мое удивление, Пашка не назвал меня новым именем, только поманил пальцем, чтоб шла быстрее к нему. Шепотом он сказал: «Заходишь и выливаешь свое в общее, банку свою кидаешь в мусорку, иди, там все понятно». Остальные тихо сидели или стояли переглядываясь. Я, озираясь по сторонам, тихонько зашла в предбанник. А там! Стояла трехлитровая банка, частично наполненная тем самым анализом и на ней наклеена бумажка с надписью «Моча 3Б класса». Вот это номер!
Здесь пошел развал всех сложенных в моей голове пазлов из инструкций родителей, домашней репетиции подачи анализов, моей ответственности, перфекционизма отличницы и пионерской правдивости. Началось внутреннее сопротивление внучки Ленина и преданного Полкана.
