Внеклассное чтение про Черного лорда

Глава 3

Вотчина темных. Замок Мерсье.

Западное крыло, отведенное под Академию, всегда жужжало, как осиный рой – и днем, и ночью. Лишь в ранние утренние часы жизнь там ненадолго замирала.

Переходя на жилую половину, лорд Мерсье каждый раз чувствовал, как тишина буквально звенит в ушах. Его спутница шелестела юбкой рядом, стараясь почти не дышать. Он управлял ее молчанием – девушка заговорит лишь тогда, когда он пожелает.

Постоянной трескотни он не любил, и теперь любая женщина в его присутствии интуитивно понимала это, получала эту информацию к сведению с полужеста, полуповорота головы – и благоговейно замолкала, кем бы ни была. Он научился обучать их собственным желаниям, манипулировать, вынуждать вести себя в его присутствии так, как ему нравилось.

Два слова тут, два слова там, цитата из философского трактата: «Лучшие женщины покоряют мужчину своим молчанием» – и все, любая сразу захлопнет ротик. Кому же неохота быть лучшей и покорить своей загадочностью самого Черного Лорда? Лорд-то – вот он, только руку протяни. Сам ухаживает – стало быть, видит в тебе что-то необычное, а ты-то, и правда, всю жизнь подозревала, что родилась особенной. Стало быть, не показалось.

Сначала, конечно, следовало произвести впечатление – мощное, захватывающее. Загипнотизировать, обезвредить, подавить. Много рассказывать о себе, о своих деньгах – не впрямую, конечно, просто упомянуть о количестве самых современных самоходных карет в гараже – их, знаешь, дорогая, у меня пятнадцать. На эту не смотри, ей красная цена – маленький алмаз с куриное яйцо. Просто так ее взял, осенью по грязи гонять – не маркая.

Женщины застывали, подбирались, их глаза слегка стекленели как под воздействием вампира в полнолуние – и так он узнавал, что можно двигаться дальше. Делать неожиданные комплименты – не ей, другим женщинам, поистине необыкновенным и заслуживающим этого. Похвалить красоту верховной ведьмы, в ее триста выглядевшей на двадцать восемь, похвалить ум первой красавицы-феи.

А то, что она кажется дурочкой, не гляди, дорогая, я-то с ней лично знаком, интеллект как бритва, просто образ такой, на потребу публике. А затем, когда перечислишь двух-трех умнейших и красивейших женщин королевства – обязательно заметить, что с ними что-то могло бы быть – точнее, они хотели, просили даже, но я не стал. Их-то много таких, а я – один. Ищу особенную – и тут заинтересованный взгляд на жертву, но как бы мимолетный – может, это ты – особенная?.. А может, и нет…

На этой части разговора почти у всех девушек, кроме самых деревянных, начиналась внутренняя борьба – ревность вступала в схватку со здравым смыслом, а здравый смысл на другом фронте уже сражался с соблазном, и много еще с чем сражался – самое кровавое месиво с гордыней, этим вот польщенным чувством особенности – и разум всякий раз бывал побежден. На втором свидании, редко – на третьем – можно было вести любую студентку или молоденькую учительницу в постель. Но настоящее искусство заключалось не в том, как довести соблазненную до спальни, а в том, как выставить ее оттуда без скандала. До сих пор это удавалось ему не всегда.

С Женевой, которая сейчас шелестела юбками рядом, он познакомился буквально пару дней назад. Девушка приехала в академию с чеком об оплате курсов соблазнения – легкая добыча. Таких вообще, по сути соблазнять не требовалось. Они с первого занятия считали себя более чем компетентными охотиться на «крупную рыбу» – спасибо преподавателю, лорду Ульрису Кетиму, который специально ради такого дела выделил в своем расписании два часа в неделю и все занятия посвящал раздуванию гордыни своих студенток и умасливанию их тщеславия до состояния полной невменяемости.

У Кетима, к тому же, была скверная привычка позволять всем студенткам заваливать экзамены в его постели, когда они, естественно, полагали, что сдают их. Но на каждом курсе он оставлял пару блондинок для ректора – новоиспеченного лорда Мерсье, известного во всем королевстве, многими вожделенного, единственного и неповторимого Черного Лорда.

Репутация Маркала теперь была так же черна, как новое прославленное имя, пестрила тайнами и легендами, одна из которых гласила, что раз в год он съедает как минимум одну студентку на завтрак. Но юным девицам, разумеется, было известно, что это шутка, и они слетались в объятия Черного Лорда, как пчелы на нектар.

Темные преподаватели академии тоже пользовались немалой популярностью среди учениц, а лорд Кетим по числу побед превосходил всех, включая ректора. Порой Маркал не понимал, как Ульрису вообще достает сил и, главное, желания – ведь девушки, конечно, молодые и симпатичные, но не так, чтобы все на одно лицо. Не мог же темный до такой степени быть всеядным? Но оказывалось – может. Ульрису буквально было все равно, с кем спать – лишь бы молодая, и, что немаловажно, именно девушка.

Маркал же не понимал его неразборчивости – у него самого имелись вполне четкие пристрастия. Он предпочитал светловолосых фей, выбирал, как правило, довольно высоких, чтобы девушка в пупок ему не дышала, и определенного склада личности – с истеричными дурами связываться не любил. Кетим научил его справляться и с такими, но смысла возиться с идиотками не просматривалось – умненьких хватало.

Тот момент, когда наставало время приходить в себя, он смягчал для каждой партнерши, как мог, и предпочитал, чтобы ему тоже не пытались в эту секунду выцарапать глаза – лорд Кетим советовал смотреть на это с юмором и коллекционировать яркие реакции, но что-то внутри Маркала каждый раз мешало забавляться в такие секунды. Что-то царапало его внутри, и довольно болезненно, так что этого хотелось избегать.

Женеве до отрезвления оставался максимум час. Она шла за ним в спальню, как загипнотизированная, молча и без малейших сомнений, хотя общались они всего ничего. Час накануне и еще полчаса – с утра, перед тем, как Маркал нежно взял ее за руку и позвал к себе, глядя в глаза таким душевным взглядом, как будто сидел с женой на серебряной свадьбе, вспоминая лучшие моменты счастливо прожитой жизни.

На женщин ему никогда не хотелось тратить ни одной лишней минуты – если девушка соблазнялась за полтора часа, ровно столько он на это и выделял. А иногда и минут за тридцать управлялся. То, чему он научился за три года, так изменило его, что походило на колдовство, с той лишь разницей, что колдовство так быстро не освоишь. Искусство запудривания мозгов оказалось гораздо более доступным – правда, поработать пришлось немало.

А в последнее время то здесь, то там он с удивлением отмечал в себе какую-то непреходящую усталость – не физическую, а ту, которая приходит от однообразия и долгого отсутствия настоящих вызовов. Вот и теперь он расслышал усталую интонацию в тоне своего же собственного голоса, которым сказал: «Иди сюда» девушке, едва закрыв за ней дверь спальни.

И то, что между ними произошло дальше, определенно не было хорошо. Он занимался с ней любовью едва ли не через силу, и под конец она очнулась, почувствовала. В обиженном взгляде студентки, когда она одевалась, дрожали слезы. Умом она еще не осознала, что случилось, но всем телом уже поняла его безразличие и смертельно оскорбилась. К тому же ей, кажется, тоже не было приятно – у Маркала не хватило на этот раз желания и сил позаботиться о ней, а сама она о себе позаботиться не умела.

Натягивая штаны, он ругался про себя последними словами: зачем девушку потревожил, если ничего не хотел на самом деле? От жадности ведь схватил ее – просто потому, что была доступна.

Их взгляды пересеклись, и обиженная студентка вскрикнула. Он понятия не имел, что она увидела в его глазах, но только Женева вдруг стиснула челюсти и прошипела:

– Ненавижу. Ты меня использовал.

Маркал поднял брови:

– Серьезно? Не знал, что ты одноразовая.

Он бросил ответ, не думая, и, как всегда в таких случаях, попал куда-то в самое больное место. На это девушка выдала дивно предсказуемую реакцию – сначала побагровела, а потом завизжала и бросилась на него, пытаясь достать ногтями до лица.

– Не дотянешься, – весело заметил он, с легкостью перехватывая хрупкие запястья. И, не удержавшись, отвесил сочный шлепок по попе, отчего Женева сорвалась на визг и попыталась лягнуть его ногой, но промахнулась и потеряла равновесие.

В этот момент он отпустил ее руки, позволяя шлепнуться на пол. Но даже после этого девушка не утратила воинственности. Мгновенно поднявшись на четвереньки, она зарычала едва ли не по-собачьи и что-то пробормотала, явно в попытке использовать какие-то фейские штучки.

Была бы она ведьма, Маркалу, может, и не поздоровилось бы, но именно на такой случай он с ведьмами и не связывался. Фейские заклинания – другое дело. Даже легкой защиты, встроенной в его одежду лордом Кетимом, было достаточно, чтобы отразить их.

А может, защита была и не легкой, подумалось тут же ему, стоило взглянуть на лицо феи, все еще стоявшей на четвереньках. Сначала ее щеки, а потом и лоб, и шея, стали быстро и густо покрываться сиреневыми пятнами. Интересно, что это было за заклинание?

– Ты пыталась испачкать меня черничным вареньем или отравить? – спросил он, с интересом разглядывая отраженный результат на коже девушки. Все еще не понимая, что произошло, фея таращилась на него, видимо, ожидая результата своей ворожбы. Не дождавшись, она сообразила – дернулась, вскочила и бросилась к зеркалу. А там завыла так, что даже у бывалого Маркала мурашки по спине побежали.

– Это что-то вечное? – уточнил он, осторожно приближаясь к пятнистой девушке сзади. Фея стояла, закрыв лицо ладонями, и безутешно зарыдала.

– Ну, полно, полно вам, миледи. Успокойтесь, – вздохнул Маркал. Нащупав в кармане катушку, он достал ее, и уже четверть часа спустя в его спальню явился лорд Кетим, чтобы расколдовать несчастную.

– Мда, неплохо вы себя уделали, моя крошка, – крякнул он, едва глянув на лицо Женевы. – Чешется?

– Больно, – выдавила девушка, все еще прерывисто всхлипывая, но глядя на темного с надеждой, понимая, что только он может спасти ее от проклятия.

– Еще бы не больно, жабским проклятьем-то, в пять раз усиленным.

– Я бросала цветочную пыль в глаза.

– А кто сказал, что защита должна быть симметричной? – удивился Кетим, – Ладно, миледи, не горюйте. Изволите отправиться ко мне, дам вам целебное зелье. Кстати, вы ведь понимаете, что отчислены, да, солнышко?

– Что? – выдохнула студентка ошеломленно.

– Да-да, а вы как же думали? – дружелюбным, даже сочувствующим тоном осведомился темный лорд. – Я же предупреждал: до конца курса ни с кем не спим. Если спим – значит, курс окончен. И потом – вы же целого Черного лорда соблазнили, какие же вам еще требуются навыки после такого достижения? Вам теперь путь в тренерскую лигу.

– Как же я вас ненавижу, – прошептала Женева, потрясенно глядя в глаза лорда Кетима, полные издевки. Ее пятнистое лицо исказилось от злобы, девушка стояла в напряженной позе, тяжело дыша, по-видимому, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься теперь на своего преподавателя.

Маркал покачал головой и отвернулся. Он не мог запретить другу питаться негативными эмоциями студентов, тем более что это был универсальный источник энергии для всех темных, но предпочитал, чтобы Ульрис не делал этого в его присутствии. Это вызывало у него почти такое же отвращение, как созерцание вампира, пьющего кровь.

– Ну ладно, ладно, посмотрим, миледи, что можно сделать, – примиряюще пробормотал Кетим, выводя девушку из его спальни. Двумя свистящими словами он набросил на нее сзади гипнотизирующее заклинание.

У Маркала глаза на лоб полезли, когда он это услышал – сомневаться не приходилось, до утра Женева пополнит список своих ученических достижений еще одним лордом. Потом, правда, все равно будет отчислена. Любимая уловка Ульриса, чтобы не подписывать никому диплом – до конца курса по соблазнению аристократов за три года не доходила ни одна студентка. Переживать ни за одну из них Маркал, впрочем, не собирался.

Как только дверь за Кетимом закрылась, он мгновенно выбросил соблазненную девушку из головы и решил принять ванну. Бросив нитку своему Афрону, чтобы все приготовил, он посидел немного за счетной книгой, а затем с удовольствием принялся приводить себя в порядок – мыться, выбирать одежду и туалетную воду. Он переодевался теперь по три раза на дню и получал громадное удовольствие, разглядывая себя в зеркало.

Его сильная огромная фигура обрела форму, и все женщины испытывали трепет от одного только ее созерцания, а в постели, бывало, как завороженные водили руками по каждому изгибу мышц. Он наслаждался этим, впервые в жизни удовлетворенный своим внешним видом, который наконец-то заработал, заслужил многими часами упражнений, верховой езды, магических боевых пассов с Кетимом. Темный, конечно, изрядно повалял его по полу за три года.

Вдоволь наглядевшись на то, как смотрится на нем новый фрак, позволив Афрону причесать себя и привести в порядок ногти, он, наконец, направился на вечерние занятия. Преподавал Маркал с огромным удовольствием, и взял бы больше курсов, но и другие дела так же непрерывно требовали внимания – поэтому лекции и семинары он оставлял себе «на сладкое» и работал в академии по чуть-чуть, заодно поддерживая загадочный образ Черного лорда, который нечасто появляется в аудиториях.

Их совместная с Кетимом идея открыть академию окупилась почти мгновенно. Так быстро и эффективно ему не приносило отдачу ни одно производство из пяти, которыми он владел, включая фабрику печенья и фирму по пошиву магического платья в фейской вотчине, небольшое хлебное производство в центральном округе, цех по разливу волшебных зелий на северном отшибе, во владениях колдунов, и теперь новый пивной заводик, прилагавшийся к замку Мерсье.

В замок он переселился еще три года назад, сразу после неудавшейся свадьбы, и очень скоро к нему присоединился Ульрис, подавший ради этого в отставку со своего поста в совете лордов, а также множество их общих знакомых, которые пожелали работать с ними над развитием хозяйства замка и открытием академии. Первый год ушел на реставрацию, в которой приняли участие десятки опытных волшебников, строителей и декораторов.

Затем часть умельцев уехала, но еще до того замок наводнили учителя и студенты – так что огромное здание и прилегающие гостевые постройки не пустовали ни дня, а принадлежащая вотчине деревня ожила, чтобы кормить свежей едой весь замок и его гостей. Местные жители разрумянились, починили свои хозяйства, обзавелись скотиной и неустанно благодарили нового лорда не только словами, но, к исходу третьего года, уже и небольшими выплатами налогов на содержание вотчины и замка.

Восточное крыло было первым отремонтировано и отведено почти полностью под нужды академии. Амбициозный план двух лордов заключался в том, чтобы обустроить, ни больше ни меньше, самое популярное платное учебное заведение королевства, которое могло бы стать главным конкурентом Королевского Магического Университета, возглавлявшего рейтинг вузов уже двести лет. Главная идея – преподавать все для всех, не чиня препятствий никому при поступлении.

Если барышня желала изучать мужские боевые пассы, ее только поощряли, если тролль желал освоить зельеварение, его приветствовали и предлагали дополнительные курсы эльфийского дизайнерского волшебства. Не воспрещалось даже осваивать магию тем, в семье которых магов не просматривалось до десятого колена предков, ведьмам – ходить на курсы этикета для благородных девиц, а благородным девицам – изучать зельеварение и привороты, не говоря уже о соблазнении.

И уже через год стало ясно, что затея в полной мере удалась. Ульрис собрал целую лабораторию яйцеголовых темных и колдунов, а они в свою очередь хорошо поработали с маркетологами и предложили набор таких курсов, которые, действительно, любой учащийся – при определенном усердии – мог пройти за довольно короткое время. Обмана не было, если не считать одной тонкости: любая из образовательных программ в Академии Затемнения давала максимальный эффект только при том условии, что студент и сам пахал как каторжный, а не просто посещал лекции и кое-как сдавал домашние работы.

Таких учеников, признаться, было мало, но они были, так что ни одна ведьминская комиссия из налетевших, как воронье, в первый год работы, не смогла уличить их в мошенничестве. А когда все проверяющие насмотрелись на курсы магии, зельеварения и приворотов, и уехали восвояси, подтвердив лицензию на образовательную деятельность, лорд Кетим уж развернулся в полную ширь.

Он запустил и предсказания, и соблазнение, и курсы расширения сознания с использованием магических трав и многое другое, во что Маркал даже не вникал – поскольку сам в это же время внедрял в Академии свои любимые чужеродные иномирные науки, посвященные финансам, бизнесу и экономике. Первое время ему нелегко было найти преподавателей и он сам вел все эти курсы.

Кроме того, первые пару лет он был поглощен переменами в собственной жизни. Добровольно передав лорду Кетиму права наставника, Маркал послушно принялся учиться у него, хотя поначалу и не мог отделаться от мысли, что его старый друг оказался опасным сумасшедшим, доверяться которому было нельзя. Взять хотя бы эту идею про Черного лорда – поначалу она выглядела полным абсурдом.

– Я не могу быть темным лордом, я рожден в немагической семье, – удивился он, когда впервые услышал об этом. – Я могу называться только лорд Мерсье, во всех документах так.

– Не темным, а черным, – поправил его Ульрис невозмутимо. – Черным лордом ты вполне можешь быть.

– А что за Черный лорд? – удивился он еще больше. – Я о таких не слышал даже.

– Никто не слышал. Пока…

Ульрис жестом фокусника достал из-под мантии явную заготовку – заколдованный свиток с какими-то черными и розовыми завитушками, подобные которым продавались в книжных лавках. Это были не книги в твердой обложке, в каких по королевскому закону надлежало издавать лишь научные трактаты, а сочинения художественного свойства, популярные у мечтательных барышень и дам. Волшебные свитки были дешевле в изготовлении и менее долговечны – зато легче по весу и удобно помещались в дамские сумочки.

– …Пока одна из самых популярных ныне живущих сочинительниц, Алиока Пестрая, его не выдумала, – продолжил лорд Кетим. – Изволь ознакомиться.

– Не буду я это читать, ты издеваешься, что ли? – возмутился Маркал, список чтения которого был укомплектован на год вперед – и, разумеется, серьезными книгами, из которых можно было почерпнуть знания по интересующим его темам, а не свитками с какой-то женской галиматьей.

– Нет, будешь читать, – безжалостно отрезал лорд Кетим. – И, мало того, будешь запоминать все детали, а я потом проверю, как ты запомнил.

В том, что Ульрис на самом деле не шутит, Маркал убедился не сразу, а когда понял – пришел в отчаяние. Его друг горел идеей не просто изменить его, а уничтожить полностью и воссоздать заново, сделав из принца некого Черного Лорда – собирательного тошнотворно- глянцевого персонажа, обожаемого, как выяснилось, половиной женщин королевства.

Этот плод безумной фантазии романистки – старой девы обладал чудовищно гротескными чертами, призванными подчеркнуть его сексуальность: неземной красоты внешностью, поразительной остротой ума, странной резкостью характера, которая, впрочем, исчезала, стоило оказаться поблизости главной героине сего романтического трактата.

В каждой главе, буквально ежеминутно, Черный лорд поражал окружающих ловкостью, удачливостью, приятными манерами, высокородным происхождением и одновременно богатырской силой, как у выходца из самого низкого сословия (как он ее приобрел, в произведении не уточнялось), уникальными магическими способностями и в темной и белой магии одновременно. А главным козырем героя было припасено трагическое прошлое и таинственная манера говорить о нем.

Черный лорд стал черным лордом потому, что был «хуже, чем темный», загадочно сообщалось в сочинении литературных дел мастерицы. В то же время ничего, что могло бы отвратить романтических читательниц, герой, разумеется, не совершал на протяжении всего свитка. Так что все темное и опасное в нем выражалось лишь в том, что всякий раз, стоило любовной интриге с главной героиней исчерпать себя, как Черный лорд печально сообщал ей, что быть с ним рядом опасно, и исчезал, как там говорилось, «в тумане», позволяя героине страдать следующие десять-пятнадцать витков. После чего снова объявлялся, и вся интрига начинала закручиваться заново по той же канве.

Так повторялось несколько раз, и каждый раз, читая про туман и страдания, Маркал боролся с желанием бросить бездарное сочинение в огонь. Он дочитал из чистого упрямства, но облегчения это не принесло – к его изумлению, в самом конце пергамента не обнаружилось, собственно, конца. В одном из финальных абзацев, правда, красовался поцелуй – первый и последний во всем свитке, но потом герой снова исчез в тумане, а героиня смотрела ему вслед «голубыми глазами, в которых отражалось голубое небо».

В самом низу свитка в аккуратных завитушках стояла надпись «продолжение следует» и призыв покупать следующие десять-двенадцать свитков о приключениях Черного лорда. Автор также выражала надежду, что читатели испытали такое же удовольствие от чтения свитка, как она – от его написания.

Перечитав эту фразу дважды, Маркал ощутил, что из его ноздрей вот-вот вырвется пламя от бессильного гнева за потраченное время. Единственное, от чего он мог бы испытать удовольствие в ту минуту – так это от разрывания пергамента на мелкие кусочки. Что он с наслаждением и проделал, педантично забросив каждый из них в свой камин.