Священная военная операция: от Мариуполя до Соледара

– Два «грача» днем вылетели из облаков и так красиво разошлись. Один полетел куда-то вправо, а второй клюнул туда, где горит, развернулся и над нами прошел, я думал, верхушки деревьев задел…

Ополченец с позывным «Шершавый», наш провожатый, вернул мне зажигалку и пачку сигарет. Мы сидели в какой-то канаве, заплетенной кустами, покуривали и беседовали, а на краю поля, в желтой траве, копошились авиаразведчики из нашего батальона. Мы долго добирались до этой точки, какими-то буераками, и вот итог: между нами и Мариуполем было только большое поле, на краю которого ясно читались многоэтажки. Несколько часов назад в новостных интернет-каналах сообщили, что наши вошли в промзоны города, закрепились и ведут там бой. Стоят подобные новости этой войны недорого – я не слышал трескотни так называемой «стрелковки», а значит, никакого боя там не было. Мариуполь молчал и чадил. Лишь за нашими спинами методично била батарея, и снаряды с шелестом проходили над головами. Но рвались эти снаряд где-то совсем далеко, на пределе слышимости.

Шершавый показал куда-то вбок:

– Что там за село?

Я машинально повторил виденное на дорожном указателе: «Талакiвка». Шершавый скривился и плюнул под ноги:

– Знаешь такое село Еленовка? А знаешь, как назвали эту Еленовку? Оленiвка! Там что, олени, б…, живут?

Я знал Еленовку и хорошо ее запомнил, навсегда. В 2016 году «воины света» накрыли минометами очередь из гражданских машин, ждавших открытия перехода через линию фронта. Среди погибших была беременная женщина. Я бродил среди покореженных автомобилей и кусков человечины и, чтобы хоть чем-то загрузить свой стремительно выгорающий мозг, думал: в сегодняшние сводки запишут 15 убитых или все-таки 16, посчитав неродившегося ребенка? И внятного ответа у меня не было.

К нам подошел еще один боец, присел рядом и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что там на экранчике у пилота квадрокоптера. Подойти и заглянуть он не решился, к авиаразведке тут относятся с уважением, это глаза окопников. Боец лишь мечтательно заметил:

– Вот бы до улицы Шевченко долететь! Посмотреть, как там моя квартира! Восемь лет не видел!

– Родня там осталась?

– Только двоюродные, мать давно в Донецк перевез. Веришь, пятьдесят лет в этом городе прожил! Пока только эсэмэску получил из Мариуполя. Телефон почему-то заработал.

Мой собеседник показал мне надпись на экранчике: «Уваг! Бiйцi ЗСУ! (ВСУ) Термiново () виходьми з Марiуполя!»

Я уже привык, что в радиусе 20 километров никакой связи здесь нет давным-давно. Эсэмэска пришла из города, но по иронии судьбы ее отправили наши же военные пропагандисты. Благо республиканский оператор «Феникс» создавали на базе перепрошитых украинских сотовых станций. Вот и пригодилось.

Наконец авиаразведчик Тоха ловко поймал квадрокоптер рукой и бросил мне: «Уходим». Тоха – бывший авиадиспетчер Донецкого аэропорта, нашел себя в «микроавиации» и мечтает, что после конфликта будет так же ловко сажать настоящие самолеты в России. Например, на Севере, за полярным кругом. То, что его страна внезапно может расшириться, Тоха, кажется, понял совсем недавно и полностью эту мысль еще не осознал, не переварил. Уже в машине он заметил мне:

– Хорошо полетали. У нас же знаешь сколько в армии героев! Все хотят заслужить медаль «За чистое небо Донбасса».

Конечно, такой медали нет в реальности, это фронтовой юморок, а вот бдительных бойцов, готовых сбить садящийся квадрокоптер, – сколько угодно. Несколько дней назад такой «зенитчик-любитель» подстрелил очередной аппарат авиаразведчиков…

Обратно, в располагу, ехали уже привычным путем, через цепь только что освобожденных деревень. С грузовика раздавали гуманитарку. Толпа эмчээсников опрашивала местных жителей, что-то записывая в блокноты, – начиналась мирная жизнь. Командиры ждали наши аэросъемку. Тоха лишь показал мне на экране ноутбука один из результатов сегодняшней работы. На поле, примыкающем к городу, уже зазеленели озимые. И прямо по этой зелени, из одной точки, расходились три черные автомобильные колеи. Они шли к вражеским позициям, причем сами блиндажи или опорные пункты были не видны, как мы ни увеличивали картинку.

Еще одна важная деталь: было много разговоров о том, что тербатовцы ставят на крышах крайних многоэтажек минометы. Но аэросъемка показала, что крыши пусты…

Ровно в 21.30 черное небо над нашей располагой вдруг осветилось до самых звезд. Вспышки шли сериями по пять, а звуки разрывов доходили до нас только через 15–20 секунд. Несмотря на чудовищное расстояние, земля под ногами чуть вздрагивала. Кажется, оборону Мариуполя начали ломать по-взрослому…

Эта война, идущая уже год, дала нам несколько открытий. Самое главное – роль беспилотной авиации на фронте. Сейчас уже невозможно себе представить артиллеристов, корректирующих огонь с помощью бумажной карты-«генштабовки» и полевого бинокля. А тогда, весной, квадрокоптеры на фронте были редкостью. Малая авиация имелась у многих подразделений Народной милиции ЛДНР – как-никак люди воевали уже 9 лет. А для армии квадрокоптеры стали сюрпризом полезным, если коптер свой, и очень опасным, если вражеский. Любопытная деталь: авиаразведка, как отдельное подразделение с технической базой, помещениями, транспортом, появилось в «Востоке» много-много лет назад. «Восток» угадал развитие военной мысли и технологий, в армии – нет. Но мы быстро учимся.

Примечания