Ген молодости

Глава 1

Шарлин сидела на нулевом этаже высотного здания и смотрела в окно. Это была обычная многоэтажка из стекла и бетона, типичная для архитектуры Главного города. Количество этажей в ней равнялось числу лет, проводимых человеком в интернате. Арифметика простая: до момента, когда ребёнку исполнится один год, он пребывает на нулевом этаже, до двух – на первом, и так далее. Вообще-то, Шарлин полагалось находиться на четырнадцатом этаже – ведь ей было четырнадцать лет. Но она сидела на нулевом. Девочка дожидалась очень важного, на её взгляд, события, которое происходило ежемесячно, в точно определённое время. Наблюдать за ним лучше всего было как раз из окна нулевого этажа.

– Может быть, кто-нибудь из них заплачет, – предположила Шарлин, обращаясь к Спуни. – Представляешь? Мы услышим самый настоящий плач. Я специально открыла для этого форточку. Тебе нравится звук плача?

Спуни кивнул.

– Мне тоже, – согласилась его хозяйка. – Этот звук такой резкий и громкий! Его ещё называют «крик младенца». Здорово, правда?

Спуни снова кивнул. Он был голографической игрушкой – маленьким привидением, нарисованным в пространстве. Шарлин придумала ему смешную рожицу и голубой светящийся плащ с капюшоном. Чистая классика, никакой экстравагантности. Жаль, что Спуни не умел говорить – в кластере, который висел на руке его хозяйки, отсутствовали динамики. Их убрали специально, чтобы не провоцировать детей на шумные игры.

– Сколько минут осталось? – спросила девочка. В глазах у привидения мгновенно засветились цифры. – О, уже немного! – обрадовалась она. – Семь минут, и мы всё увидим. Их машина никогда не опаздывает!

Шарлин напряжённо посмотрела туда, где асфальтовая, прямая, как стрела, дорога скрывалась за горизонтом. По её обочинам зеленела густая, аккуратно подстриженная и невероятно яркая трава. Это был селекционный газон, за которым очень тщательно ухаживали, ревностно удаляя любые сорняки. Ведь сорняки – это опасность. Их семена могли быть занесены ветром с востока, а там… Даже страшно подумать, что могло быть там, на востоке.

Но девочку сейчас занимало не это. Она ждала машину.

Вокруг, насколько хватало глаз, высились многоэтажки. Интернат, наверное, был здесь самым низким зданием. Его стеклобетонных соседей по праву можно было называть небоскрёбами. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят этажей. Где-то на юго-западе, слышала Шарлин, есть и стоэтажные здания – непомерно высокие, угрюмые и пустые. Многим из них было по двести-триста лет. Они стояли, как напоминание о тех временах, когда в Главном городе жило очень много людей.

– Долго ещё?

Шарлин изнывала от нетерпения. Она уже начала раздражаться, как будто привидение было в чём-то виновато. Спуни зажёг в глазах новые цифры.

– Господи! – вырвалось у его хозяйки. – Прошло всего три минуты, а мне кажется, что я жду уже целую вечность!

Вокруг высотных зданий были разбиты большие, красивые клумбы с пышной растительностью. Растения специально подбирали таким образом, чтобы они цвели непрерывно, с ранней весны до поздней осени, пока не скроются под снегом. Трогать и нюхать цветы было категорически запрещено. Да собственно, они и не пахли – это тоже было сделано специально.

Между зданиями пролегали разноцветные, яркие пешеходные дорожки. В разные цвета их выкрасили просто так, для веселья. Автомобильная дорога была всего одна – серая, строгая и очень прямая. Просто как мисс Иден. Шарлин боязливо оглянулась: нет ли её поблизости? Но Спуни сделал рукой успокаивающий жест. Он всё время сканировал окружающее пространство и в случае приближения воспитательницы обязательно предупредил бы свою хозяйку. Девочка облегчённо вздохнула.

И тут на горизонте появилась чёрная точка.

– Вон они! – закричала Шарлин во весь голос. – Вон они едут!

Спуни сделал страшные глаза и предостерегающе приложил палец к губам, но девочка не отреагировала на его жест. Она прильнула к окну, жадно вглядываясь в движущийся предмет.

– Они едут, Спуни! – вопила Шарлин, захлёбываясь от восторга. – Ура! Мы дождались! Здорово, здорово!

Девочка радостно захлопала в ладоши. Привидение отчаянно замахало руками, стараясь успокоить хозяйку, но не тут-то было!

– Быстрее, быстрее! – кричала Шарлин в открытую форточку. – Ну что они так долго тащатся?!

Спуни чуть не заплакал. Он маячил возле левого уха хозяйки и умоляюще заглядывал ей в глаза, пытаясь заставить замолчать. Шарлин сердито от него отмахивалась. Привидение окончательно расстроилось и обречённо опустило руки.

В Главном городе стояла гробовая тишина. В этом не было ничего удивительного – тишина обычно воцарялась в послеобеденное время, когда все жители отправлялись отдыхать. Шум подъезжающего автомобиля был ещё не слышен, и голос Шарлин разносился на всю округу. Из открытых окон стали выглядывать удивлённые, раздосадованные лица. Спуни, предчувствуя неприятности, закрыл лицо руками.

Машина приближалась, шум мотора уже был явственно различим. На самом деле он не был таким уж громким, но в абсолютном безмолвии улицы казался просто грохотом. Люди в окнах стали раздражённо морщиться и нервно смотреть на часы. Однако, всё было по предписанному регламенту – автомобиль с младенцами прибыл к дверям интерната в строго определённое время. Шарлин замерла, с трепетом ожидая начала процедуры.

Машина представляла собой длинный, высокий фургон, в стенках которого были сделаны прорези для поддонов с контейнерами. Поддон вытаскивался наружу при помощи специальной ручки, входить внутрь фургона для этого не требовалось. В кабине сидели двое мужчин с довольными улыбками на лицах. Они были одеты в лёгкую, воздушную одежду светло-зелёного оттенка.

Машина припарковалась к подъезду, мужчины покинули фургон и прошли в интернат. Вскоре они вернулись, везя перед собой бесшумно движущиеся каталки. На свет появился первый поддон. На нём стоял прозрачный пластиковый контейнер, внутри которого лежал спелёнутый младенец. Начался процесс разгрузки.

Шарлин вся подалась вперёд, затем подпрыгнула, забралась на подоконник и попробовала просунуть голову в щель форточки. Попытка не увенчалась успехом – щель была слишком узкой. Тогда девочка пристроилась так, чтобы наружу торчали хотя бы часть головы и одно ухо. Спуни взвился под потолок, с тревогой поглядывая на хозяйку.

– Сейчас кто-нибудь из них закричит, – сказала ему Шарлин. – Обязательно! Не могут же они всё время молчать!

Привидение вздохнуло и сокрушённо покачало головой.

Но первый младенец молчал, второй тоже. Мужчины, улыбаясь, вытаскивали один поддон за другим, ставили их на каталки и завозили в подъезд интерната. Окружающую тишину нарушал лишь едва различимый шорох их шагов.

Шарлин начала нервничать.

– Что происходит? – спросила она Спуни. – Почему никто не плачет?

Привидение пожало плечами.

– Они что – все спят? Все-все? – недоумевала девочка. – Не может такого быть! Их же тревожат, трясут, переносят с места на место. Почему никто из них не закричит?

Спуни растерянно развёл руками – он не знал, что могло случиться с младенцами.

– Надо бы мне посмотреть на них поближе! – заявила Шарлин, слезая с подоконника.

В глазах голографической игрушки появился испуг.

– Не бойся, нас не заметят, – успокоила его хозяйка и уверенно зашагала к выходу.

Привидение, заламывая руки и закатывая глаза, последовало за ней.

Шарлин шла по очень широкому, абсолютно пустому, залитому светом коридору. Свет проникал сквозь огромные окна, на которых висели жемчужно-серые портьеры. Солнечные лучи острыми клинками разрезали свежий, пахнущий озоном воздух, в котором не было ни пылинки. Стены коридора украшало голографическое маковое поле. Яркие, объёмные цветы выглядели абсолютно натуральными. Они шевелились, как будто их тихонько качал ветер.

Кластеры, рисующие голографические обои, были вмонтированы в оконные рамы. Картины на стенах менялись каждый день, в зависимости от погоды, геомагнитной обстановки и астрологической конфигурации на звёздном небе. Вчера, например, это было морское побережье, сегодня маковое поле, а завтра будет что-то ещё. Правда, иногда воспитатели мошенничали и программировали кластеры сами, против всех правил, выставляя на стенах картины по своему вкусу.

Шарлин приблизилась к большим, белым, двустворчатым дверям, отделяющим коридор от холла. Двери покрывала изысканная лепнина, выкрашенная в золотой цвет. Чуть-чуть приоткрыв одну из створок, девочка посмотрела в образовавшуюся щель.

Её взгляду открылось огромное помещение, обустроенное лучшими дизайнерами Главного города. В отличие от коридора, в холле не было окон, и солнце не било в глаза своими лучами. Под высоким, в несколько ярдов, потолком висела люстра, выполненная в виде виноградной лозы. Она давала приглушённый, мягкий свет. Посреди холла беззвучно плескался прозрачными струями голографический фонтан, вокруг которого располагались статуи греческих богов и богинь. Гладкий пол тускло поблёскивал. Полукруглые арки, покрытые, словно кружевом, тонкой резьбой, анфиладой направлялись к лестнице, ведущей на верхние этажи. Кабины лифтовых подъёмников, выполненные из цветного стекла, переливались отшлифованными гранями. У стен стояли бордовые диванчики с загнутыми, золочёными ножками.

Как раз рядом с дверьми, за которыми притаилась Шарлин, находилась одна из кабин лифта. Именно в неё мужчины-транспортировщики загружали каталки с малышами. Лифт ехал вниз, на цокольный этаж – туда, где располагался медицинский отсек. Там младенцев осматривали, брали у них какие-то анализы, делали уколы, и только после этого детей отправляли обратно на нулевой этаж заселяться на постоянное место жительства.

Сейчас двери лифта были закрыты. Человек в зеленоватой одежде стоял перед ними, придерживая каталку. Он ждал, младенцы молчали. Шарлин видела только детские макушки в светленьких шапочках, а надо было разглядеть и личики. Но как?

Мужчина стоял боком к девочке, вперив задумчивый взгляд в пространство. Он и не подозревал, что кто-то наблюдает за ним; лёгкая улыбка не сходила с его лица.

Спуни неслышной тенью промелькнул перед глазами хозяйки. Привидение явно намекало, что пора бы оставить дурацкую затею и вернуться в свои апартаменты, но девочка лишь метнула на него рассерженный взгляд.

Двери лифта бесшумно распахнулись. Мужчина очнулся от задумчивости и, везя перед собой каталку, зашёл внутрь. Так же бесшумно двери закрылись.

Проклятая тишина! В этом безмолвии нельзя было ничего сделать незаметно. Шарлин закусила губу. Ей обязательно нужно увидеть лица младенцев! Она должна понять, почему они не кричат. Девочка повернула голову, взглядом подзывая Спуни. Привидение тут же очутилось перед своей хозяйкой.

– Что нам делать? – одними губами спросила Шарлин. – Спуни, миленький! Придумай что-нибудь!

Девочка умоляюще сложила руки, отпустив при этом дверную створку. Та мгновенно встала на место. Спуни наморщил лоб, затем на его мордашке появилась решимость. Знаком он показал хозяйке, чтобы она снова приоткрыла дверь.

Возле лифта уже ждал другой человек, перед которым стояла каталка с младенцами. Взгляд у него был такой же отсутствующий, как у его коллеги.

Спуни выскользнул в дверную щель и повис перед глазами мужчины. Тот с недоумением уставился на внезапно возникшую у его носа голограмму.

– Ты кто такой?

Спуни скорчил рожицу и показал язык. Человек усмехнулся:

– Брысь!

Он попытался отмахнуться от привидения, но его рука прошла сквозь голографическую картинку, даже не пошевелив её. Шарлин старалась, чтобы лазерный луч кластера проникал точно в дверную щель, не преломляясь створкой. Мужчина махнул рукой ещё раз. Спуни оставался висеть перед его глазами. Человек повернул голову в одну сторону – привидение мгновенно переместилось туда же. Он повернул голову в другую сторону – кластерная игрушка не отставала. Мужчина завертел головой. Спуни чётко следовал его движениям, загораживая обзор. Взрослый дядька принялся прыгать и махать руками, пытаясь отогнать назойливую голограмму. При этом ему даже не пришло в голову найти источник, тот самый лазер, рисующий в пространстве странную картинку. Шарлин давилась от смеха.

Бесшумно подъехал лифт. Двери его открылись, замерли на некоторое время и снова закрылись, не дождавшись пассажиров. Спуни метался что есть мочи. Поглощённый погоней человек перестал замечать, что происходит вокруг.

Момент был самый подходящий. Шарлин опрометью выскочила из-за двери, подбежала к каталке и заглянула в лица младенцев. То, что она увидела, повергло её в шок, но, быстро совладав с собой, девочка бросилась назад. Как только створка двери за ней закрылась, безумная погоня утихла.

– Да что такое?! – Человек в зеленоватой одежде был обескуражен. Он остановился, чтобы передохнуть, и с непониманием взглянул на голографическое привидение. – Что тебе от меня надо?

Спуни пожал плечами и хитро подмигнул. Двери лифта открылись, в его проёме появился второй мужчина, занимающийся разгрузкой младенцев. В отличие от своего напарника, он мгновенно оценил ситуацию.

– Наверное, у кого-то из детей игрушка сломалась! Кластерный вирус. Надо позвонить руководству.

Пока запыхавшийся служащий набирал номер мисс Мередит, Шарлин пыталась прийти в себя от увиденного. Спуни всё также висел перед лицом транспортировщика, который уже отчаялся отделаться от надоедливого привидения.

И вдруг голограмма исчезла. Раз! Как будто растворилась в воздухе. Шарлин поправила на руке кластер. Всё-таки здорово, что она сама разработала программу для любимой игрушки – уроки объёмной анимации не прошли для неё даром. Девочка зашагала по коридору. Отойдя, как ей казалось, на безопасное расстояние, она снова включила кластер. Спуни послушно поплыл рядом.

– Они заткнули им рты! – возмущённо сообщила ему Шарлин. – Эти взрослые совсем сошли с ума! Я видела на лицах детей что-то вроде масок с затычками!

Привидение сделало большие глаза.

– Видите ли, они не хотят слышать резких звуков! – продолжала девочка. – Ничего, что может их раздражать и нарушать покой! Ничего! Даже криков младенцев!

Спуни согласно кивал, едва поспевая за своей хозяйкой. Высокая, худенькая, и оттого кажущаяся очень хрупкой, с дерзко вздёрнутым подбородком, она размашисто шагала по коридору и яростно сверкала глазами. Её густые, светлые волосы были собраны в хвост.

– Мисс Шарлин Вайлоу! – раздался сзади требовательный голос.

Девочка вздрогнула и остановилась. Больше всего на свете ей сейчас не хотелось встречаться с тем, (вернее, с той), кто её позвал.

– Мисс Шарлин Вайлоу! – снова прозвучал тот же голос.

Девочка бросила укоризненный взгляд на Спуни. Привидение должно было предупредить свою хозяйку о приближении опасности, но не сделало этого. Скорее всего, при повторном включении кластера функция сканирования окружающего пространства не активизировалась.

«Надо доработать программу», – мелькнуло в голове у Шарлин.

– Мисс Вайлоу!!!

Девочка обречённо обернулась. Перед дверьми, отделяющими коридор от холла, стояла её воспитательница. Это была очень худая, коротко стриженная мулатка средних лет. Звали её мисс Иден. Она застыла в дверях с каменным, но улыбающимся лицом. Только персонал интерната мог так улыбаться – с каменными лицами.

– Пожалуйста, подойдите ко мне! – приказала женщина.

Шарлин вздохнула и отправилась в обратный путь. Перепуганный Спуни последовал за ней.

– Я сразу догадалась, что это вы! – объявила мисс Иден. – Кто ещё может разгуливать по интернату в компании отбившейся от рук кластерной игрушки?

Воспитательница говорила ровным, спокойным голосом, лишь небольшая тень укора проскальзывала в её интонации. Тем не менее взгляд женщины был жёстким и колючим.

– Простите, мисс Иден. – Шарлин придала лицу как можно более невинное выражение. – Но разве это запрещено?

В кластере девочки сработали и тревожно замигали датчики личного пространства. Она остановилась, чтобы не подходить слишком близко к воспитательнице. Женщина мгновенно среагировала на этот сигнал и отступила на шаг назад. Датчики погасли.

– Нет, конечно, милая, – произнесла мисс Иден. – Это не запрещено. В пределах здания интерната вы можете ходить, куда угодно и с кем угодно. В свободное от занятий время, разумеется. Я не это хотела сказать…

– Тогда в чём дело? – оборвав её на полуслове, распахнула глаза девочка. В них одновременно читались скрытый вызов и хорошо подделанное недоумение.

Эта бесцеремонность возмутила мисс Иден, но она постаралась справиться с собой.

– Ни в чём, дорогая, – ответила женщина. – Если бы вы не нарушали права других людей, не было бы никаких проблем.

Не могло быть ситуации хуже, чем та, когда воспитательница начинала говорить о правах. Шарлин внутренне напряглась, Спуни настороженно застыл.

– Надеюсь, вы понимаете, о чём я? – продолжала мисс Иден.

– Не совсем, – хлопнула ресницами девочка.

Женщина растянула рот в улыбке настолько широко, насколько позволяли губы.

– А мне казалось, вы прекрасно успеваете на уроках законодательства!

– Так и есть, мисс, – подтвердила Шарлин. – Я всегда набираю по законодательству больше девяноста баллов.

– Тогда перечислите мне, пожалуйста, основные права человека в нашем государстве.

– Зачем?

Момент для проверки знаний был не самый подходящий, однако мисс Иден изогнула бровь так, что, волей-неволей, девочке пришлось подчиниться.

И она монотонно завела:

– Право на жизнь, право на образование, право на получение медицинских услуг, право на экологически чистую среду, избирательное право, право на защиту прав…

Спуни еле заметно кивал головой, подбадривая хозяйку.

– Я подскажу вам, – остановила её воспитательница. – Я подскажу вам, что я хочу услышать. Каждый человек в нашем государстве имеет право на тишину и покой!

Взгляд Шарлин стал тоскливым.

– Да, конечно, мисс, – пролепетала она.

– А вы сегодня нарушили это право, – раздражённо продолжала женщина. – Причём несколько раз! Мало того, что вы сами, совершенно безобразным образом, кричали в форточку, так вы ещё и провоцировали других людей на создание шума. В том числе и меня! Почему я должна надрывать голосовые связки, пытаясь добиться вашей реакции? Вы же прекрасно слышали, что я вас зову! Тем не менее вы заставили меня окликнуть вас целых три раза! А по поводу вашей выходки с транспортировщиком младенцев, я даже не нахожу слов! Взрослый человек из-за вас создавал шум и суету в течение нескольких минут. Это просто недопустимо!

Шарлин скосила глаза на Спуни, тот лишь сокрушённо вздохнул.

– Я не… – попыталась возразить девочка.

– Не спорьте! – осадила её мисс Иден. – Все ваши выходки были зафиксированы кластерными видеокамерами. К тому же жители соседнего дома позвонили мисс Мередит.

Шарлин понуро опустила плечи.

– За сегодняшний день вы совершили целый ряд проступков, – подвела итог воспитательница. – И я, как человек, несущий за вас ответственность, должна знать причину этого. Будьте добры, дорогая, объясните мне, во-первых, зачем вы кричали в форточку?

Девочка не ответила.

– Ну?! – поторопила её женщина. – Что, милая? Я жду.

Шарлин насупилась. Она хмуро посмотрела на свои ноги в ярких кроссовках, потом на растерянного Спуни, затем на маковое поле на стене.

– Я жду, – повторила воспитательница. – Объясните мне, пожалуйста, зачем вы кричали?

– Я не буду объяснять! – выпалила девочка. – Я имею право на молчание! Я буду говорить только в присутствии своего адвоката!

Глаза мисс Иден превратились в два сверлящих буравчика. Ей хотелось сровнять дерзкую девчонку с землёй, но датчики личного пространства ревностно оберегали каждого ребёнка в этом здании.

– Да, конечно, – стараясь держать себя в руках, произнесла она. – Естественно, вы можете молчать и не отвечать. Вы имеете на это право.

Несмотря на внешнее спокойствие, женщина была раздражена до предела.

– Ну, так что? Будете вызывать адвоката? – въедливо поинтересовалась она.

Шарлин лихорадочно соображала. Конечно, вполне можно было закусить удила, вызвать школьного юриста и продолжить разбирательство на официальном уровне. Но тогда придётся подключать мисс Мередит, без конца таскаться в её кабинет, подписывать электронные протоколы… Девочке была знакома вся эта волокита – к сожалению, проступки она совершала не в первый раз. И закончится всё наверняка общешкольным порицанием с занесением в личное дело. Но ведь можно повиниться перед мисс Иден прямо сейчас и избежать всех этих неприятностей.

– Пожалуй, нет, – покачала головой Шарлин. – Не буду я никого вызывать. Я виновата, простите меня, мисс Иден.

Сердце женщины слегка оттаяло. Всё-таки она растила своих воспитанников с раннего детства и по-своему их любила.

– Хорошо, – произнесла мисс Иден. – Хорошо, на этот раз я вас прощаю и не буду выпытывать причины такого безобразного поведения. Зная вашу несдержанную натуру, мисс Вайлоу, в какой-то мере я могу понять вашу тягу к мелким хулиганским проступкам. Радует и тот факт, что вы способны признать собственную вину и попросить прощения. Значит, вы ещё не совсем отбились от рук! Однако, ваша выходка с транспортировщиком младенцев всё-таки не на шутку меня встревожила. И я хотела бы знать вот что.

Женщина строго посмотрела на свою воспитанницу. Улыбаться при этом она не переставала – отступать от этикета учебного заведения было нельзя. Девочка опустила голову.

– Я хотела бы знать, случайно это было сделано или намеренно?

– Конечно, случайно, – торопливо забормотала Шарлин. – Случайно, а как же? Наверное, какой-то сбой в программе. Или вирус…

– Вы сами программировали игрушку?

– Да, мисс.

– Так я и думала. – Воспитательница вздохнула, на секунду стерев улыбку с лица. – Хорошо, мисс Вайлоу, можете идти на свой этаж, – разрешила она. – Я попрошу системного администратора проверить ваш кластер.

Спуни метнулся из-под потолка вниз, глаза его округлились от страха.

– Не нужно ничего проверять! – воскликнула Шарлин, загородив собой любимую игрушку.

– Тише, мисс Вайлоу! – Воспитательница приподняла брови, снова нацепив на лицо хищное подобие улыбки. – Мы только что обсудили ваше поведение, и вот опять… Тише, не кричите!

Девочка сжала кулаки.

– Почему, почему я не могу кричать? – сдавленно спросила она.

– Потому что право на крик не прописано в Конституции нашего государства, – спокойно пояснила мисс Иден. – Только поэтому.

– Это и есть та причина, по которой вы заткнули младенцам рты? – сверкнула глазами Шарлин.

– Что-о? – Женщина выпрямилась так, что, казалось, её позвоночник сейчас лопнет. – Что вы сказали, мисс Шарлин Вайлоу?

Она сделала шаг вперёд, датчики в кластере девочки тревожно замигали. Спуни высунул из-за спины хозяйки перепуганную физиономию, моргнул и юркнул обратно.

– Ничего.

Шарлин снова уткнула взгляд в носки своих кроссовок.

– Нет, вы сказали!

Улыбка исчезла с лица женщины. Датчики личного пространства мигали, как сумасшедшие, но мисс Иден, казалось, этого не замечала.

– Повторите, что вы сказали?!

Девочка подняла глаза, в них явственно читалась решимость.

– Я видела младенцев, которых сегодня привезли! – выпалила она. – Им заткнули рты! Чтобы они не кричали и не раздражали старикашек, живущих вокруг!

Мисс Иден облегчённо вздохнула.

– О боже, какая глупость! – Вымученная, натянутая улыбка снова появилась на её лице. – Какая глупость!

Женщина, наконец, обратила внимание на мигающие датчики и отступила назад, чтобы они погасли.

– Во-первых, – произнесла мисс Иден, – что это за отвратительное слово: «старикашки»? Я запрещаю вам его употреблять! Где вы, вообще, его услышали? Оно является оскорбительным по отношению к пожилым людям, которые, заметьте, в нашей стране составляют большинство населения. В ваших же интересах выбросить его из лексикона, если вы не хотите серьёзных судебных разбирательств.

Воинственности у Шарлин сразу поубавилось.

– А, во-вторых, – продолжала женщина, – мисс Вайлоу, пройдёмте со мной.

– Куда? – исподлобья взглянула на неё девочка. – Зачем?

– Пройдёмте, не бойтесь. – Воспитательница сделала приглашающий жест рукой. – Я вам всё покажу.

Шарлин оглянулась на Спуни, тот пребывал в замешательстве.

– Идёмте вместе с вашим привидением!

Мисс Иден открыла створку двери и шагнула в холл. Девочка неуверенно двинулась за ней.

В холле не было и следа от недавней суматохи. Бесшумно плескался фонтан, человек в зеленоватой спецодежде ждал лифт, придерживая перед собой каталку с младенцами.

– О, это вы, мисс Иден! – приветственно воскликнул он. – Ну как, нашли хозяина взбесившейся игрушки?