Смерть может танцевать
В итоге выбрал себе средней длины копьё, с широким, обоюдоострым наконечником в форме лепестка. Мечом Грот владеет лучше меня, но, когда в моих руках шест, я достаю его чаще.
– Куда ты всё это понёс? – усмехнулся Скам заступив мне дорогу на выход, – Оставь это. Доспехи тебе подадут утром, а оружие получишь, когда прибудешь на арену.
Я послушно сложил в стороне свои вещи и показал, что именно я себе выбрал. Скам записал всё перечисленное, переложил всё на табуретку и вытолкал меня из оружейной.
– Завтра спи дольше, – начал он раздавать мне советы. – Тебя не будут будить и останешься без завтрака. Если выйдешь с арены победителем, тебя накормят, хотя в твоём случае, всё равно еду получишь. Но обед проигравшего сильно отличается. Всё, иди, я пошлю за тобой, когда придёт время.
Очередным кивком я показал, что понял и направился в сторону казарм. Тренировки сегодня не будет, перед боем действительно лучше отдохнуть.
Проходя мимо площадок, я увидел Грота, который продолжал упорно потеть, но одёргивать его и что-то советовать я не стал. Видимо он сам понял, что сегодня лучше отдохнуть и вскоре появился в казармах. Он подошёл к моему лежаку и сел на тот, что стоял рядом.
– Как бы не вышло завтра на арене, я рад, что судьба свела меня с тобой, – произнёс он, – Одно никак не пойму, откуда такой заморыш как ты, столько всего знает о схватках?
– В книгах прочитал, – не подумав ляпнул я.
– Ты умеешь читать эти закорючки? – округлил глаза тот, будто я сейчас ему мир обрушил, – Но как? Почему ты стал рабом?
– Так распорядилась судьба, – неопределённо ответил я, и так уже слишком много вырвалось из моего рта, как бы теперь на мою голову вопросы не посыпались.
– Понимаю, – вздохнул тот, видимо что-то домыслив самостоятельно, – Я слышал о таких историях, но никогда не верил. Быть из знатных, которые за долги попадают в рабство тяжело. Наверное, в тысячу раз тяжелее, чем быть им рождённым.
Он спрашивал что-то ещё, но получив пару односложных ответов, отстал. А я закинул руки под голову, прикрыл глаза и почти сразу провалился в сон.
Утром я проснулся вместе со всеми, вообще, не очень получается спать, когда слышишь привычную команду «подъём», которая сопровождается топотом десятков ног. От тренировки и завтрака я освобождён, но от зарядки и разминки я себя отгораживать не стану.
После завтрака, ребята почти сразу начали пробежку, затем пошла разминка и вскоре под дружные выдохи, понеслась будничная, ежедневная муштра. Я спрятался в тени и наблюдал за всем, что происходит вокруг.
Девчата пошли за водой на колодец, сейчас с их стороны тоже начнётся перезвон, только не оружия, а посуды. Вскоре с их половины начнёт нести дымком, а вскоре пойдут запахи готовящегося обеда. После него появятся прачки и станут развешивать бельё, всячески стараясь, чтобы оно не пропахло дымом.
Садовники тоже все на местах. Среди них хватает калек, которые не погибли на арене, но и не смогут больше участвовать в битвах. А кому нужен раб без руки, или с культёй вместо стопы. Скам прав, нам очень сильно повезло с хозяином.
В соседнем доме невольники живут гораздо хуже нас, об этом постоянно идут разговоры. Но и у них ещё цветочки, хуже всего живут те, что куплены для работы в полях, вот там говорят, самые адские условия. А мы, словно на курорте каком, если не считать то, что умираем на арене как мухи.
– Эй, Влад, – крикнул меня один из учителей, – Собирайся, скоро выезд.
Я поднялся и направился к девушке, которая принесла мой доспех. Почти сразу же к нам подошёл Грот, забрал свои вещи и ушёл в казармы переодеваться.
Повязку, что обосновалась на бёдрах, придётся снять, в доспехах предусмотрена юбка, а лишняя ткань будет только стеснять движения. Я решил последовать примеру Грота, чтобы не смущать девчат, хотя, думаю, что они уже всё давно видели и знают. Девочки взрослеют раньше, а уж рабыни, тем более. Хозяева редко разбираются сколько лет их вещи, захотят взять, возьмут и нет никакого закона, чтобы запрещал подобное.
Грот помог мне затянуть ремни на доспехе, я ответил ему взаимностью и точно так же помог отрегулировать его броню.
Ехали молча всю дорогу. Никто не проронил ни слова, даже Дарий пребывал в некой задумчивости, а лезть с вопросами к хозяину первым, себе дороже.
Эти знания я получил не здесь, даже в моём мире дёргать генерала, пока тот не заговорит первым, чревато последствиями. Да и много таких знаний и умений мне дано было узнать, но вот вопрос: «Почему я снова попал в то же самое положение?»
Что должно было произойти во всей вселенной, что я снова убийца? Про свободу я на самом деле молчу, ведь мы в большинстве своём все рабы. Даже Дарий и тот лишь мнит свою свободу, он зависит от нас не меньше, да и сам, скорее всего, под чьим-то влиянием.
Арена уже ревёт, а мы топчемся возле наших дверей, чтобы выйти на песок. Грот пропал с моих глаз, едва мы ступили на её территорию, я даже не знаю, какое оружие он выбрал. Ну ничего, наш бой первый, разогрев публики, не более. Сейчас мы все разом выйдем на песок, чтобы зрители оценили качество воинов.
Звук горна настолько низкий, что чувствуется больше телом, нежели ушами, будто пол и стены вибрируют. Ворота без малейшего скрипа откидываются в разные стороны, и мы выбегаем на яркий свет из полумрака подземелья. Наши этажи цокольные и свет в них проникает через окна у самой земли, от этого он не яркий и проникает не всюду.
Сердце ухнуло вниз, чтобы сразу подпрыгнуть к горлу и застучать молоточками в висках.
А вот этого я не ожидал. Моя психика абсолютно спокойна, никакой паники, я чётко осознаю, что должен делать. Но вот тело, оно впервые почувствовало запах смерти так близко. Адреналин слишком высок, нужно срочно понизить его уровень в крови.
Свет бьёт в глаза, заставляя исчезать многотысячную публику, но крик голосов не мог заглушить даже горн и то, что пытался прокричать ведущий.
Мои руки уже начало трясти, голова слишком сильно закружилась, и я почувствовал тошноту. Нет, только не это. Не знаю какими силами, но удалось сдержать рвоту, если вывернет, сразу наступит отходняк. Уж лучше переизбыток адреналина, чем его полное отсутствие.
Кажется, объявили начало боя, зритель замер в ожидании, все остальные гладиаторы уходят с арены. Остались только я и Грот.
Он знает, на что я способен и очень осторожен. Оружие выбрал такое же, как у меня: средней длины копьё с длинным, обоюдоострым наконечником.
Оно уже летит в моё лицо, древко скользит в кулаке Грота. Тело проваливается на правую ногу, я наклоняюсь чуть вперёд, копьё соперника пролетает в паре сантиметров от лица, а своё я бросаю снизу, продолжая его придерживать за древко. Так я смогу вернуть его назад, но удар наносится с достаточно длинной дистанции.
Я промазал, Грот ушёл кувырком за правую, бьющую руку и разорвал дистанцию.
Арена взорвалась криком, мой первый адреналиновый выброс прошёл и сейчас я был полностью сосредоточен на бое.
Метать копьё сейчас глупо, он просто отобьёт его древком. Начинаю качать маятник, чтобы сделать рывок и развить свою атаку. Рывок вперёд и тут же обратно. Нет, слишком быстро, он даже не стал реагировать, хотя руки слегка дрогнули навстречу.
Повторяю этот манёвр ещё несколько раз и решаюсь. Копьё Грота тут же устремилось в мою сторону, но я резко переношу вес на другую ногу, ухожу в сторону и делаю выпад слева.
Оголовье моего оружия, своими острыми лепестками, вскрывает бедро опорной ноги Грота. Он падает на колено, я возвращаю своё оружие и с подшагом вбиваю его под ключицу Гроту. Хорошо вошло, сердце, скорее всего насквозь пробило.
Древко тут же потяжелело, и я выпустил его из рук. Труп поверженного гладиатора упал лицом в песок, ноги несколько раз вздрогнули, и он затих навсегда.
Арена взорвалась так, будто гром ударил. Вся акустика амфитеатра была спроектирована так, что звуки шли в центр. На секунду показалось, что я оглох.
Выдернув своё копьё из тела бывшего спарринг партнёра и, наверное, даже друга, я спокойным шагом покинул арену. Зритель был в недоумении и среди публики послышались нотки недовольства.
На воротах меня ждал Дарий, на тех самых, через которые я вышел на песок. Как он успел так быстро? Неужели он за ранее просчитал мою победу?
Я остановился перед ним, не зная, как нужно и можно поступать в таких случаях. – Ты – идиот и ничего не понял! – строго сказал он, – Но победителя не судят. Пошли за мной, тебя ждёт награда. Он развернулся и повёл меня дальше по лабиринту внутренних помещений. Я следовал за ним, продолжая сжимать копьё в руках. Один короткий удар и нет больше хозяина, но за такое меня скорее всего медленно прожарят на углях. Лучше быть беглым рабом, чем убийцей господина.
– Простите, хозяин, я не понял, чем вы остались недовольны, – решился спросить я, пока у меня есть привилегии.
– Мне всё равно, – остановился он и посмотрел на меня. – Своими победами ты принесёшь мне хорошую прибыль, но зритель тебя никогда не запомнит. Не смей пренебрегать публикой, они этого не прощают.
Он протянул руку вперёд и открыл дверь. За ней ждала рабыня, примерно моих лет, а рядом с кроватью на столе, вино и еда.
– Ты это заработал, – сказал Дарий и ушёл, оставив меня наедине с наградой.
Глава 4. Я всё понял
За мной пришли лишь под утро. Всю ночь я провёл наедине с рабыней, которой буквально на днях исполнилось лишь пятнадцать лет. Мозг протестовал, но тело было неудержимо, к тому же она оказалась достаточно опытной и искушённой жрицей любви.
Для подобного существовали собственные школы и прибыли они приносили едва ли меньше, чем гладиаторы. Туда отбирали с раннего детства и обучали всем премудростям в сфере удовольствий. Еды и вина не хватило, но Квида быстро организовала добавку, исчезнув из комнаты на несколько минут.
В день своей первой победы я стал мужчиной. Оказывается, для мальца лет четырнадцати, это совсем не проблема, всё уже вполне работает так, как нужно. Только мораль общества ограничивает и сдерживает гормоны.
Но в моём мире иначе никак, слишком много ответственности может получить пацан, когда вдруг его малолетняя подружка забеременеет. Здесь же, это будет ещё один раб, которого можно продать, или обменять на что-то. Но говорят, что таких вот девочек, стерилизуют, дабы не мешали чётко налаженному, прибыльному делу, вот такими нежелательными сюрпризами. Опять же фигура может испортиться, а рисковать инвестициями господа не любят.
Мы разговаривали с Квидой, в перерывах кувыркались, пили вино и снова общались. Я почему-то хотел, чтобы ей было хорошо, а может быть, это говорило сознание взрослого, повидавшего много всего на своём пути, человека. И ей нравилось то, как мы проводили время, такое всегда заметно. Глаза светятся от счастья, множество историй о подружках и жизни.
Так я узнал, что её знакомая, точнее её можно назвать сокурсница, постоянная девушка Ярга. Он своими победами и связями добился того, что к ней больше никого не допускают. Однако девушку это вовсе не радует, потому как садизм присущ этому воину и он не забывает проявлять его. Видимо страдание людей, доставляет ему удовольствие.
Моя школа была другой и правила прививали совсем не те, что требует арена. То, чему учился я в прошлой жизни, помогало убивать быстро и незаметно. Иногда нужно было выстраивать целую схему, чтобы всё походило на несчастный случай или самоубийство.
Здесь же требуется открытость и игра на публику. Значит, нужно перевоспитывать себя, искать более изощрённые способы лишения жизни, что-то такое, чего ещё не видела арена. Тогда я завоюю их любовь и смогу рассчитывать на нечто большее, чем ночь с рабыней.
Для этого, как минимум нужно тренироваться и просчитывать итог схватки ещё до её начала. Пока я не готов играть со смертью в подобные вещи, но если Дарий даст мне время и всё, что необходимо, вот тогда я смогу станцевать с костлявой.
Повозка оказалась пуста, а возле дома меня встретил Скам. Своего хозяина я так и не увидел, хотя очень хотел задать ему несколько вопросов. Ну что же, значит пойдём в обход.
– Скажи мне, Скам, ты мог бы достать мне не совсем обычное оружие? – спросил я управляющего.
– Объясни, что ты хочешь? – спросил он. – Опиши мне его.
– Мне нужна коса, – тут же ответил я, – желательно, чтобы сталь была хорошая и могла отразить меч. Древко тоже нужно не совсем обычное, немного выгнутое дугой и с крепким упором. На другом конце пусть будет навершие, как у копья.
– Нарисуй мне это оружие, – протянул тот свой планшет, на котором оказались закреплены несколько листов бумаги, желтоватого цвета и карандаш.
Я попробовал изобразить то, что мне необходимо и попросил, чтобы было несколько примерок древка, прежде чем оно будет готово.
Скам внимательно посмотрел на то, что я прошу, а затем поднял на меня свой взгляд.
– Зачем тебе это? Меч в тысячу раз удобнее, – поинтересовался он.
– В моём народе, есть такое поверье, что смерть ходит с косой, когда собирает свою жатву, – попытался я объяснить свою позицию. – Ты всё поймёшь, увидев мой бой на арене.
– Я никогда не был на арене, – покачал головой Скам, – и вряд ли когда-нибудь буду. У каждого свои обязанности.
– Ты поможешь мне? – указал я на свой рисунок.
– Посмотрим, что на это скажет хозяин, – неопределённо ответил тот. – Я постараюсь объяснить ему то, что ты задумал. Ах да, он велел передать тебе, что до следующего выхода у тебя ровно тридцать дней.
Последняя новость была неплохой, ещё один месяц упорных тренировок перед следующим боем. Надеюсь, на этот раз в противниках окажется незнакомый человек. Всё же убивать Грота было тяжело. Может он и не стал моим другом, но всё же сблизились мы достаточно для того, чтобы я считал его смерть, потерей.
Когда я проходил мимо тренировочных площадок, мои имя трижды прокричали бойцы и отсалютовали своим учебным оружием. Как ни странно, мне никто не обвинил в том, что я мог бы проиграть и Грот прожил бы ещё один месяц, а может быть и больше. Все знали, для чего мы здесь и смерть на арене никого не страшила, скорее это считалось чем-то почётным.
Я сбросил доспехи обратно в кладовую и вернулся к остальным. Бой был позади, а меня снова ожидали тридцать дней упорного труда.
До тех пор, пока моё тело не станет слушаться и делать так, как я хочу, интенсивность останется прежней.
Разминка была уже позади, и учитель позволил мне разогреться минут пятнадцать, чуть в стороне. И вскоре я уже отрабатывал блокирующий приём меча, в паре с Тризом.
Он достаточно опытный боец, на его счету уже семь выходов на арену, а это чего-то да значит. Двигается он намного лучше Грота и мне это на руку.
Среди шахматистов ходит такая фраза: «Если хочешь стать сильнее, нужно играть с более сильным противником». Так вот эти слова, в общем, относятся ко всему. Пока ты играешь с тем, кто слабее, опыта не будет. Опыт, это именно то, что приходит с болью, по-другому его не получить.
Пришло время обеда, а затем и ужина. Вскоре я снова остался на площадке в одиночестве, но я совершенно не был против. Не хватало, конечно, напарника для отработки приёмов рукопашных схваток, но в данный момент они не сильно меня интересовали.
Я взял в руки шест и попытался сделать из него нечто, напоминающее косу. Получалось никак, ни инструмента под рукой, ничего такого, что позволило бы сделать хоть жалкое подобие хоккейной клюшки.
Кое-как примотав на конец шеста другую палку, на поиски которой пришлось потратить немало времени, я попробовал взмахнуть тем, что вышло из моей затеи. Вроде бы держится.
Вначале отработка самых примитивных приёмов, которые пришлось выдумывать на ходу. Укол косой совершить можно только боковым ударом, или другим концом древка. Но вот подсечь ногу, отбить или увести в сторону оружие противника, вполне возможно.
Нужно будет попросить Скама, чтобы для меня изготовили муляж из дерева, не стоит привыкать к неудобному хвату и неправильному древку. Я разобрал свою конструкцию и принялся работать с тем, что мне известно и доступно.
Дни сменяли друг друга, а я всё так же нещадно гонял себя на тренировках. Наконец начало получаться хоть что-то, удары более быстрые, выпады не такие размашистые, мышцы стали превращаться в жилы и при этом приобрели эластичность.
Скам явился вечером, спустя две недели. Я как раз отдыхал после ужина, когда тот показался с краю тренировочных площадок и окликнул меня.
– Пошли за мной, – сказал он и развернулся.
Мы вышли в город. Впервые за всё время моего пребывания в этом мире, я смог увидеть его. Нет, я, конечно, видел некоторые улицы, когда мы ехали на арену, опять же в свой первый день, когда был продан на рынке. Но сейчас всё было иначе.
Мы шли пешком, и я успевал рассмотреть окружающую архитектуру, людей и события. Скам вёл меня куда-то к центру. Несколько раз свернув в переулки, мы вышли на широкую улицу и взяли прямое направление.
Ближе к центру, Скам снова свернул в переулки, но почти сразу мы вышли к кузнечной мастерской. Дело в том, что центр города разрезала река и в этом месте она имела в себе несколько достаточно крутых порогов. Вода, падая вниз, вращала деревянные колёса, вращающий момент которых требовался для работы кузницы. На этих порогах и расположились несколько мастерских, которые использовали для себя данное устройство.
Очень странно, ведь в этом мире есть электричество, почему они не развивают его, почему пользуются такими примитивными механизмами, имея доступ к энергии? На этот вопрос мне никак не удавалось найти ответ.
Возможно, они ещё не дошли до того, чтобы попытаться управлять ею, или же она досталась этому миру в наследство?
Мастер встретил меня и Скама с очень хмурым выражением лица. Ещё бы, ведь на наших шеях имелись хомуты, говорившие громче, чем слова, или документы.
– Нам нужно, чтобы ты сделал вот это, – показал мой эскиз кузнецу Скам.
– Это обычная коса, у меня таких нет, – прогудел низким, хриплым голосом тот. – Я оружейник, а подобного барахла, полно в соседней лавке.
Крепкий мужик, невысокого роста, но широкими плечами и сильными руками. От него густо пахло дымом, на руках присутствовали следы ожогов, работяга, но на нас смотрит свысока.
– Ты не понял, нам нужно оружие, чтобы выдерживало удар меча, – принялся объяснять Скам. – Наш хозяин – Дарий, неужели ты об этом забыл, Роф?
– Я делаю лучшие в этом городе мечи, – между тем продолжил Роф, набивать себе цену, – а это – коса! Это надругательство над моим мастерством. Что подумают люди, когда увидят мою работу?
– А что они подумают, если это принесёт победу воину на арене? – не сдавался управляющий.
– Хорошо, но только потому, что это для Дария, – наконец согласился он, – и меньше, чем за четверть серебром, я не возьмусь за работу.
– Мне дали на это две трети, – улыбнулся Скам, – считай это премиальными, но ты получишь их, только когда завершишь работу. Он будет приходить к тебе и помогать, – Скам подтолкнул меня немного вперёд, – В конце концов, это его идея.
– На что мне этот задохлик? – усмехнулся кузнец. – Справлюсь своими силами.
– Этот задохлик, уложил неделю назад Грота, и сделал это меньше, чем за минуту, – снова ответил за меня Скам.
– Ладно, – почесал свой подбородок Роф, – пусть занимается макетом, с него я сделаю ему оригинал. Будешь приходить ко мне в третьей четверти, вечером. На сегодня мой день окончен, я уже погасил горн.
Скам отсчитал половину суммы, на которую был договор и ссыпал монеты в широкую ладонь мастера. После этого мы распрощались и пошли обратно, домой.
– Ты запомнил дорогу? – спросил меня управляющий.
– Да, – коротко ответил я.
– Это хорошо, завтра пойдёшь сюда один, – распорядился он. – Хозяин разрешил выпускать тебя, но лучше не думай о побеге. Ты и понятия не имеешь, что такое каторга в железных рудниках, а именно они будут тебя ждать, вместо славы на арене.
– Я не собираюсь бежать, Скам, – спокойно ответил я, – у меня было много возможностей, но я ими не воспользовался.
– Я знаю, – кивнул тот, – именно по этому, ты сейчас сможешь покидать дом, такая привилегия есть далеко не у каждого.
– Спасибо, я это ценю, – сухо поблагодарил я Скама.
– Хозяин что-то в тебе увидел, – продолжил разговор управляющий, – Он ещё ни разу на моей памяти, не вложил в новичка деньги. Не подведи его.
– Я сделаю для этого всё, что от меня зависит, – спокойно ответил я.
Дальше шли молча, а добравшись до дома, Скам исчез по своим делам и я смог вернуться на площадку, нужно наверстать потерянное время.
Теперь в моём графике будет разрыв и с этим тоже что-то нужно делать. Вопрос в том, сколько времени я буду проводить в кузнице и есть ли возможность превратить это в тренировочный процесс. Работа в такой мастерской нелёгкая, так что думаю, что слишком много я не потеряю. Да и вряд ли мастер будет торчать со мной в кузне до утра.
Следующий день прошёл так же, как и все предыдущие перед ним. Хотя мне скучно не было. Как бы крепок ни был организм, он всё равно устаёт и, к вечеру, я уже чувствовал себя, как выжатый лимон.
А всё погода, которая преподнесла неожиданный сюрприз. Уже с самого утра поднялась влажность, да так сильно, что лёгкие с трудом наполнялись воздухом. Туман такой плотности я не видел никогда в жизни. Жизнь остановилась от слова совсем, многие даже с кровати не вставали, потому как видимость была почти нулевая.
Сейчас, наверное, только в доме хозяина никаких проблем. Подумаешь, за окнами будто молоко разлили, зато до туалета можно легко дойти, а завтрак, его и домашние рабы приготовят.
Затем начался ливень. Вода хлынула с небес и смыла весь туман за секунду. Зато вода стала быстро заливать нам в казарму, просачиваясь в дверной проём. Но на это дело у ребят всё было продумано, вода одним потоком пошла по каменному полу там, где в центре он сходился контруклоном. А через некоторое время она уже нашла выход в противоположную дверь. Вскоре этот поток пройдёт по всему городу и отмоет мостовые до зеркального блеска.
Однако, тренировку никто не отменял и пока поток воды летел через нашу казарму, у нас началась разминка. Учителя решили, что в казарме слишком грязно и мы начали вымывать их, черпая вёдрами воду прямо из ручья посередине.
Дышать стало относительно легче, но ненадолго. Ливень шёл одним сильным потоком всю первую четверть, и лишь ближе к концу начал стихать, а затем прекратился, словно кто-то наверху перекрыл кран.
Вторая четверть началась с завтрака. Вот только программа занятий началась та, что должна быть после обеда и это был щадящий режим, если не брать в расчёт то, что площадки, превратились в зыбучие пески, где ноги утопали почти по колено. А когда началась жара, было ощущение, что я тренируюсь в «хамаме».
Судя по виду остальных, им тоже приходилось несладко. К ужину, все как один валялись на траве, а я был даже рад тому, что сегодня идти в кузницу.
Город сиял, будто его действительно отмыли, да ещё и с мылом. Вся вода уже давно ушла в реку, скорее всего, не хило подняв её уровень.
Я шёл тем же самым путём, что и тогда со Скамом. Понятия не имею, когда меня отпустят, но думаю, вряд ли меня хватятся до утра, так что обратно пройду иначе, изучу местность.
– Здравствуйте, господин, – поздоровался я с Рофом.
– Пришёл? – усмехнулся тот. – В углу есть проволока, свяжи из неё макет.
– Я бы хотел сделать его из дерева, – вежливо попросил я.
– Тогда иди в столярную мастерскую и не мешайся мне под ногами, – резко ответил тот, – нужно было вчера говорить, что коса требуется игрушечная.
– Просто я мог бы впоследствии применить макет для тренировок, – попробовал объясниться я. – Простите, господин, я никак не хотел вас оскорбить.
Роф встал передо мной и потёр с задумчивым видом свой подбородок.
– Кто ты, мальчик? – вдруг спросил он, – Я на своём веку видел очень много рабов, но не каждый управляющий умеет говорить, так как ты сейчас.
– Я из бывшего знатного рода, господин, – мне вдруг вспомнились слова Грота и я решил придерживаться этой легенды.
– Да? И что это за род такой? Есть у него название? – усмехнулся Роф.
– Сейчас имя этого рода: «Раб», – немного подумав, ответил я.
– Пошли за мной, – он прошёл мимо меня и отправился в проулок, ведущий от центра.
Шли не долго, буквально через пару домов, имелась столярная мастерская, в которой в основном занимались изготовлением мебели. Но на этом спектр услуг не заканчивался, и параллельно они выпускали черенки, древки для стрел, копий и много чего ещё.
Первым, что бросилось в глаза, это токарные станки. Они были простые и понятные, но в то же время гениальные, в своём исполнении. Всё вращение передавалось ремнями, а первично оно исходило от водяного колеса, что вращали потоки воды на реке. Очень сильно бросалось в глаза несоответствие архитектурных решений и инженерных. Однако функцию свою это выполняло и с поставленными задачами справлялось.