Мультиверс

Глава 3

Беглец или преследователь?

Два беспилотника класса «Гром», запущенные внутрь пробитого насквозь объекта, который походил на гигантский инопланетный корабль, а на самом деле оказался «коллегой» Вестника, принадлежащим какой-то древней цивилизации, воевавшей полмиллиарда лет назад с нимфианами, создателями «машины судного дня», опасности не обнаружили, и Вересов решил послать боевой модуль с группой разведчиков.

Вестник имел на борту эллинг с летательными аппаратами разного калибра, но ещё на Земле решено было снабдить экспедицию земной техникой (и оружием), и рядом с лагерем землян располагалась стоянка с десятком дронов и тремя катерами, один из которых представлял собой «голем» – модуль высшего класса защиты, рассчитанный на десять пассажиров, включая и пилота. Однако в данном случае такой уровень безопасности показался Вересову излишним, и группа из трёх человек полетела на разведку на катере класса «Пинасс», в принципе тоже обладающем хорошей полевой защитой.

Для этого Вестник подлетел к трёхэллипсоидному сооружению вплотную, и катеру не пришлось преодолевать «метельно-снежный космос», окружавший Вестников. Пилотом катера был назначен Иван Ломакин, а вместе с ним отправились в поиск Мишин и Ядогава, уговоривший руководителя экспедиции дать ему шанс «доказать свою полезность».

При пересечении границы между Вестниками (слой «метели» буквально в метр толщиной) у экипажа катера возникли неприятные ощущения, и Вересов чуть не вернул машину обратно. Однако после того как модуль нырнул в стометровый тоннель, пробитый в корпусе мёртвого гиганта, земляне почувствовали себя лучше, Вересов изменил решение, дав разведчикам на всю экскурсию два часа.

Иван привычно активировал систему контроля аппарата, подключил к себе контур управления катером, и зона его видения-чувствования расширилась, превратив пилота в виртуального киборга, способного видеть в широком диапазоне электромагнитного спектра.

Дыра, пробитая в корпусе проросших друг в друга эллипсоидов неизвестным оружием, пронизывала его насквозь. По гладким срезам конструкций корабля: стен, креплений, несущих балок и колонн (в центре они сходились гуще, образовывая нечто вроде гигантского человеческого «коленного сустава»), можно было судить о характеристиках применённого оружия. Скорее всего, это был некий излучатель наподобие земных неймсов[8]. Однако мощь этого излучателя поражала воображение, а если представить, что чужой корабль наверняка имел полевую защиту, вообще невозможно было представить, кто и чем пробил командный пункт «судного дня», принадлежащий цивилизации, сражавшейся с нимфианами.

– Ядогава-сан, каким образом можно пробить в прочнейшем корпусе космолёта такую дырку? – спросил Иван, в то время как «пинасс» двигался по тоннелю, освещая интерьер гиганта лучами прожекторов. – Неймс может просверлить такой прямой коридор?

– Не уверен, – ответил учёный. – Насколько я помню, мощности наших излучателей едва хватило бы на дыру диаметром не более десяти метров и длиной в три сотни. Из отчётов первопроходцев помнится, что они дробили камни в поясе Койпера, когда искали залежи редких металлов, размеры которых не превосходили несколько сот метров. Здесь же разрушения на два порядка больше: длина пробоя – аж три десятка километров! Впечатление такое, будто ударили нульхлопом[9], но ударной компактификационной волны не произошло. Вся масса сооружения, попавшая в канал пробоя, просто сжалась в нить суперструны и растаяла.

– А почему белая мгла балка снаружи не заполнила корабль?

– Он остался материальным объектом с малой, но не нулевой гравитацией. Возможно, поэтому.

– Копун, – позвал пилот, собираясь спросить, есть ли у Вестника излучатель подобного рода.

Однако компьютер «машины судного дня» не ответил. Слой «метели», разделявший гигантские вселенолёты, не пропускал радиоволн.

Не ответил Копун и на мысленный вызов Ломакина, подтверждая догадку о влиянии «инфлюирующего континуума» на все виды материи.

– Кстати, Ядогава-сан, – вдруг поймал неожиданную мысль Иван, – почему нас здесь не растаскивают силы инфляционного расширения? Если пространство, в которое мы вылетели за пределами нашего вселенского пузыря, расширяется с безумной скоростью, почему не разносит корпус Вестника вместе с нами?

– Потому что на самом деле завселенский континуум не является пространством в обычном понимании этого слова. Я уже говорил об этом. Пространство в нашей Вселенной рождено развёрткой трёх измерений, создающей так называемый истинный вакуум. Здешний вакуум, так сказать, ложный, в нём скомпактифицировано бесконечное количество измерений, но эта среда не является кислотой, разъедающей вещество с трёхмерной структурой. Возможно, по мере, так сказать, остывания материал нашего корабля и начнёт таять, но не быстро. А вообще благодарю вас за вопрос, Ваня-кун, мне будет о чём побеседовать с Копуном.

Катер достиг центра гигантского сооружения через десять минут и остановился.

В этом узле, образующем своеобразный «коленный сустав», или скорее «позвонок», очевидно, когда-то располагался центр управления чудовищным аппаратом. Лучи прожекторов высветили необычной формы наросты и лес игл длиной в десять-пятнадцать метров, торчащих из отполированных до зеркального блеска срезов тоннеля, которые почему-то не растворились при силовом ударе, как остальные фрагменты конструкций. Иван обратил внимание спутников на это обстоятельство, и Ядогава ответил:

– Вероятно, это остатки антенн защитного кокона командного пункта, капсулирующего главный компьютер. Жаль, что мы не сможем подсоединиться к нему и хотя бы выяснить облик создателей.

– Копун предположил, что корабль создала цивилизация ксеноморфов, похожих на морских обитателей, дельфинов или косаток.

– А не могли этот «судный левиафан» сделать обитатели планеты-капли?

Иван в сомнении покачал головой.

Речь шла о планете, представляющей собой водяной шар диаметром в двенадцать тысяч километров. Цивилизация Капли тоже построила «машину судного дня», которой совсем недавно завладел землянин Курт Шнайдер, вознамерившийся, ни много ни мало, «наказать» человечество за непризнание Курта «гением всех времён и народов». Но этот человек с больной психикой остался в родной Вселенной, и его судьба, как и судьба аппарата обитателей Капли, Ивана не волновала.

– Жители Капли были моллюсками.

– Кто знает, сколько рас на ней обитало. Возможно, с моллюсками уживались и дельфиноподобные существа.

– Вряд ли мы определим, кому именно принадлежит этот исполин. Он явно мёртв, ничего мыслящего на нём не осталось.

– Уверен, что какие-то энергоцентры ещё работают.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Прошло полмиллиарда лет с момента запуска аппарата, за это время среда балка точно съела бы его корпус.

– Вы же только что утверждали, что местный континуум не является ни кислотой, ни её аналогом.

– Не является, и тем не менее энергию поглощает. А что такое масса вещества, как не энергия? Если бы аппарат не имел энергетической подпитки, он бы уже растворился, как кусок сахара в стакане воды.

– В таком случае стоит поискать энергоблоки, стопроцентно управляемые компьютерами, и скачать все уцелевшие архивы и торренты. Может быть, это даст нам шанс выяснить, кто создавал эту штуковину.

– Даль Данилович дал нам всего два часа на ознакомление с конструкцией, – напомнил Мишин, бдительно изучавший информацию, поступавшую от систем анализа катера, на предмет её опасности.

– Что найдём за это время, то и наше.

– Не слишком увлекайтесь, друзья. Хотелось бы уцелеть, если вдруг очнётся какая-нибудь «мёртвая рука».

– Что-что? – не понял Иван.

– Боевая техника, стреляющая неизвестными импульсами наподобие того, что уничтожил этот дредноут.

Иван хотел было возразить капитану, что оружие такой мощи было применено не компьютером «дредноута», а каким-то его противником, но передумал, тем более что слова Мишина оказались пророческими. Через полчаса после того, как катер начал обследовать «верхние» уровни гиганта (где верх, где низ в данном случае определить было невозможно, так как гравитация внутри чужого Вестника почти полностью отсутствовала), в помещении, форма которого и десятки крупных ячей по стенам позволяли отнести его к отсеку с обслуживающей техникой, внезапно загорелся пульсирующий красный свет, одна из ячей вывернулась наизнанку и вышвырнула механизм, напоминающий пятиметрового осьминога с двумя мешками-головами! Не колеблясь, этот «осьминог» кинулся на земную машину, и пилоту пришлось проявить хорошую реакцию (поддержанную скоростью реагирования компьютера аппарата), чтобы избежать столкновения. «Осьминог» промахнулся, растопыривая лапы (их оказалось двенадцать вместо восьми), но не отказался от намерения «пообниматься» с земным коллегой. Метнулся к «пинассу» ещё раз и ещё, пока Иван не разозлился и не разрядил в него компенсатор, выстреливший пузырём антигравитационного поля.

Удар пузыря был сравнительно мягок, но «осьминога» отнесло в дальний угол помещения как пушинку, и только после этого он «задумался» о последствиях поединка.

– Отстань! – сквозь зубы процедил Иван. – Размажу!

Но агрессивный механизм не был настроен на мирный диалог и, поплясав задумчиво несколько секунд в невесомости, как танцор на соревнованиях, снова бросился на противника, дав на сей раз очередь световых вспышек.

Как оказалось, это были мощные лазерные импульсы, не причинившие земному аппарату вреда, но Мишин рисковать не стал, отвечая за безопасность разведчиков, и разрезал «осьминога» лучом неймса на несколько частей. По залу поплыли шевелящиеся щупальца, какие-то жгуты и лохмотья, а из разделённой надвое «головы» механизма выпал пульсирующий искрами «мозг» в форме ажурного кольца диаметром в полметра.

– Слава, ну зачем ты его так, – поморщился Иван. – У нас был шанс договориться.

– А если бы он шарахнул по нам из нульхлопа? – резонно возразил капитан.

– Он не тех размеров, чтобы иметь на борту нульхлоп.

– В нашем случае лучше перебдеть, как говорил Козьма Прутков, чем искать потом по всему кораблю свои внутренности.

Иван фыркнул, оценив юмор спутника, хотел напомнить ему слова Вересова о недопустимости конфликтных ситуаций, и в это время стены отсека буквально вскипели, выстреливая «пулями» роботов, разворачивающихся в полёте «осьминогами».

– Алярм! – отреагировал Иван. – Отступаем!

– Секунду, Ваня-кун! – взмолился Ядогава. – Давайте захватим это колечко, выпавшее из тела робота! Возможно, это его мозг либо программный блок.

– Хорошо, – согласился пилот.

Катер развернулся и прыгнул к сверкающему кольцу неизвестного назначения, хватая его манипулятором и засовывая в кормовой багажный отсек.

«Осьминоги» открыли огонь из лазеров, проделывающих в стенах помещения шрамы и ожоги, однако полевую завесу катера пробить не смогли. Не отвечая на кинжальные выпады десятка нападающих, он метнулся в центральный тоннель «машины судного дня», а оттуда нырнул в белый туман «ложного вакуума», скрывающий корпус Вестника. Подхваченный языком силового поля, «пинасс» юркнул в недра гиганта и через несколько минут был встречен на лужайке возле лагеря всеми членами экспедиции.

– Вы точны, как квантовые часы, – глянул на браслет коммуникатора Вересов.

– Пришлось драпать, – простодушно признался Иван, вылезая из аппарата.

– Драпать? – свёл брови в линию Даль Данилович.

Иван коротко рассказал о схватке разведчиков с роботами инопланетного «крейсера».

– Мы утащили какой-то блок, выпавший из второй головы «осьминога». Ядогава-сан считает, что это его браузер.

– Доставайте.

Иван поманил своего миза[10] по имени Лом, сопровождавшего пилота в рейде (такие же защитники были у всех членов экспедиции), и тот, вскрыв багажный отсек катера, вытащил кольцо, продолжавшее искрить, хотя уже и не так интенсивно, как прежде.

– В лабораторию, – сказал Вересов, осмотрев механизм, не дотрагиваясь до него.

Рядом объявился молодой человек в белом унике. Это был видеофантом Копуна.

– Разрешите, Даль Данилович? Я заберу? – вежливо попросил он. – Думаю, мои возможности анализа таких предметов выше ваших.

– Не возражаю, – ответил Вересов, – но хотел бы, чтобы наш эксперт поприсутствовал при изучении объекта.

– Не возражаю, – улыбнулся Копун.

Собрались в кают-компании через полтора часа.

Вестник отодвинулся от «коллеги» на сотню метров, но по-прежнему мчался в кильватере исполина в неизведанные дали.

Вместе с землянами в совещании присутствовал и виф Копуна – как реально существующая персона. В таком ключе с ним разговаривать было комфортней всем, и Копун, контролирующий в своём королевстве каждый вздох пассажиров, согласился с доводами Ивана, объяснившего нимфианскому искусственному интеллекту психологические нюансы человеческих отношений. Понял ли Копун человека, было неизвестно, однако ни разу не возразил.

– Мы действительно догнали командный пункт чужой цивилизации, играющий роль «мёртвой руки», – начал Ядогава. – Он рассчитан был на включение баз, уцелевших от первого удара противника. Информации об этом в браузере «осьминога» сохранилось мало, поэтому остальное мы с уважаемым Копун-саном, – Ядогава церемонно поклонился парнишке в белом унике, – домысливали. Он синтезировал предполагаемый облик создателей корабля «мёртвой руки», и мы его покажем. Единственное, что мы не могли определить, это причину выхода корабля за пределы Вселенной. Если нимфиане, творцы Вестника, заведомо разработали план бегства, то мотив посыла за пределы Вселенной корабля хозяевами «мёртвой руки» остался неизвестным. То ли он гнался за нимфианами, то ли убегал от них, мы не знаем.

– Их уничтожили или они сами себя взорвали? – поинтересовалась Елизавета, успевшая обсудить эту тему с Иваном.

– Судя по масштабу и характеру разрушений, по кораблю был сделан выстрел.

– Из нульхлопа? – спросила вторая женщина в группе – Марфа, кванконик, специалист по компьютерным технологиям. Она уже подружилась с Елизаветой и часто появлялась в её палатке.

Ядогава посмотрел на Копуна.

– На свёртку пространства процесс, пробивший корабль каракатоидов, – заговорил компьютер Вестника, – не похож. У меня такого оружия нет. Впечатление такое, что всё вещество корпуса корабля в объёме тоннеля превратилось в вакуум без выделения или поглощения энергии.

– Но это невозможно!

Копун приятно улыбнулся.

– И, тем не менее, это произошло.

– Вы сказали – корабль принадлежит каракатоидам? – спросил Велиар.

– Они похожи на земных каракатиц.

Ядогава кивнул своему защитнику-мизу, и тот создал метрового диаметра видеостолб, внутри которого соткалась фигура существа, и в самом деле напоминающего земного моллюска, только в двадцать раз больше.

– Жесть! – выдохнул Лапиков.

Виновато глянул на невозмутимого Вересова.

– Извините, товарищ полковник.

– Удивительно! – с дрожью в голосе проговорила Марфа, стриженная под мальчишку. – Какую же только форму ни приобретал разум!

Иван вспомнил, как он изучал архивы Копуна, содержащие сведения о сотнях и сотнях цивилизаций, населявших Вселенную полмиллиарда лет назад. Носителями разума биологического вида, к какому относился и человек, были чаще всего существа, родившиеся на поверхности или в глубинах водных миров. Существа с человеческим обликом встречались очень редко. Нимфиане, в какой-то степени «предки» людей, сочетали в себе черты огромных лягушек и человека. Имелась и ещё пара хомоподобных созданий, населявших более или менее комфортные планеты в глубинах шаровых звёздных скоплений. Остальные виды носителей разума представляли собой то отряды насекомых, то моллюсков, то дельфиноподобных существ, то динозавров (встречались даже разумные леса!), и все они в результате глобальной войны исчезли, разместив в космосе свои автоматические базы в виде «машин судного дня», так и оставшиеся невостребованными. Уж слишком агрессивной была биологическая форма разума, истребившая сама себя.

– Копун, – вслух проговорил Иван, возвращаясь к действительности, – а с небиологическими видами разумных существ ты встречался?

– Я – нет, – смущённо ответил виф компьютера. – Но мои создатели имели контакты.

– С кем, если не секрет?

– Моим создателям известен только один вид в нашей галактике – кристаллоиды, живущие на планете, представляющей собой шар из почти полностью расплавленного вещества. На её поверхности возникали зародыши островов, которые и стали основой кристаллической жизни. Кроме того, разведчики нимфиан встречались и с плазмоидами, живущими в атмосферах коричневых карликов. Все эти данные есть в моём информарии.

– Давайте не будем отвлекаться от темы, – сказал Вересов недовольно. – Вопрос: кто мог уничтожить чужого Вестника и с какой целью? – остаётся открытым. Если он преследовал экспедицию нимфиан, то причина столкновения более или менее понятна. Для них он являлся врагом, намеревающимся помешать их планам. Мог ли этот комплекс каракатоидов быть пограничной заставой другой Вселенной, плавающей в бесконечном континууме Мультиверса?

Беседующие обменялись взглядами.

– Интересная мысль, – откликнулся Ядогава. – Что вы имеете в виду, Даль-сан?

– Может быть, этот разбитый корабль просто охранял границы другой Вселенной? И нимфианская эскадра, наткнувшись на него, просто убрала препятствие со своего пути. Такое могло случиться?

– Вообще-то в Мультиверсе возможны любые варианты событий, но чтобы охранять границы Вселенной… какой же мощью должна обладать цивилизация, чтобы окружить свою Вселенную пограничными постами?!

– Копун?

– До такой мысли не додумались и мои создатели, – покачал головой молодой человек. – Вряд ли это осуществимо.

– Не понимаю, почему это вас встревожило, Даль Данилович, – сказала Елизавета с сомнением. – Даже если вы правы…

– Если я прав, нас может ждать тёплая встреча с другой пограничной заставой! Вот чего я опасаюсь и хочу быть готовым к этому. Вернуться назад мы уже не сможем, потому что все ориентиры потеряны, остаётся только идти вперёд, не меняя курса, но подготовившись к любому повороту событий.

– Я вас понял, командир. – Копун расправил плечи, как боец спецназа перед операцией, получивший приказ вышестоящего по званию, что, как ни странно, не выглядело ёрничеством. – Все мои системы находятся в постоянной боевой готовности. Врасплох меня застать невозможно. Разрешите продолжать службу?

– Разрешаю, – невозмутимо сказал Вересов.

– Скорость корабля, который мы догнали, падает. Разрешите обогнать?

– Действуйте.

Виф в белом унике исчез.

Ядогава увеличил изображение «каракатицы» внутри видеостолба, и собеседники какое-то время рассматривали представителя существ, цивилизация которых пятьсот миллионов лет назад создала «машину судного дня», ненадолго пережившую своих конструкторов.

– Жуть! – передёрнула плечами Марфа. – Трудно представить, что такие уроды имели разум! Интересно, они обладали эмоциями, как мы? Умели любить и ненавидеть, как мы?

Мишин засмеялся.

– Вот уж что интересует меня в последнюю очередь. Ты бы смогла полюбить такого красавца?

– Я – нет, но ведь должны же они были как-то стремиться к близости? Разве без любви возможен какой-то моральный прогресс?

– Каждый вид разума считает себя совершенным, – проворчал Ядогава. – Нам эти каракатицы представляются чудовищами, но, скорее всего, и мы им показались бы уродами. С другой стороны история человечества полна примеров любви человека к представителям других видов.

– Любовь с каракатицей? – фыркнул Лапиков. – Уж лучше я проживу свой век с земной «уродкой»!

Вспыхнувший смех был ему ответом.

Глава 4

Rana arvalis

Они считали себя Главными Носителями Демократии в галактике (которую люди называли Млечным Путём), завоевав вокруг её центра полсотни систем с цивилизациями, не обладавшими такими энергиями и технологиями, подчинив их своей воле.

Они вели себя примерно так же (по оценке людей), как США, объявившие себя в двадцать первом веке «оплотом мира и свободы», нарушая все международные законы и договорённости в случае, если это было им выгодно.

Они объявляли «носителями зла» любого члена галактического содружества под названием Великое Кольцо, если цивилизация не подчинялась диктату «гегемона», и уничтожали её, если хватало сил, либо долбили санкциями до тех пор, пока противник не сдавался.

И именно они не подпускали близко к форпостам Кольца разведчиков «доразумных», заблокировав пространственные границы галактического ядра, чтобы никто, даже представители МККЗ (Межгалактической Комиссии контроля закона), не могли помешать им властвовать над империями Кольца.

Они – это экзотическая раса «разумных лягушек», поселившаяся в горячих болотах планеты Омикрон в созвездии Персея, всего в пятнадцати парсеках от центральной чёрной дыры в балдже Млечного Пути, прибывшая в Галактику откуда-то из дальних далей и подчинившая местную разумную расу.

Люди Земли (особенно писатели, к примеру российский писатель Иван Ефремов, силой воображения создавший Великое Кольцо братского разума, но даже не предполагавший, что его мечты сбудутся ровно наоборот) давно мечтали, что встретят в космосе цивилизацию Высшего Разума, состоящую из воплощённых категорий непостижимой мудрости, творчества, решения любых задач и абсолюта нравственности, даже несмотря на то что решение проблем сопровождается сравнением конкурирующих предположений, неизбежных ошибок, критики и нередким возвращением к исходному положению. Они верили, что в пределе, после завершения эволюции, этой цивилизации удастся понять всё, что и почему происходит в Мироздании, несмотря на накопление ошибочных версий. Верили также, что знание этой цивилизации, способной создавать другие вселенные, в состоянии поднять до своих высот цивилизации недоразвитые.

Мощь цивилизации «лягушек» (будем называть их арвалисами[11]) действительно была велика, хотя создавать вселенные (если не считать цифровые копии) они пока не научились. Зато могли уничтожить любой объект в масштабе планеты или звезды, что не раз ставило их на грань войны с «белыми» цивилизациями местного скопления галактик, контролируемых МККЗ.

В принципе, Великое Кольцо было не намного старше человечества, обогнав его в технологическом плане не больше чем на тысячу лет. Арвалисы же были ещё моложе, лет на триста. Но они овладели энергией новой звезды класса О3, создали сеть мгновенного транспорта, перестроили планетную систему под свои нужды, превратив все планеты (в количестве одиннадцати) в гигантские болота, и приступили к штурму чёрных дыр, полагая, что это порталы глобальной транспортной системы Мультиверса.