и дон Хоакин, потягивая пиво «Сан-Мигель» и слушая Шаляпина (как ни странно, испанский миллионер очень уважает Шаляпина), будет изумляться тому, как живут в России простые журналисты затрапезных газет… Я буду одета в приличествующее случаю открытое вечернее платье цвета индиго, которое сшила мне к прошлому Рождеству Оксанка, а на пальце будет поблескивать кольцо с сапфиром, подаренное перед смертью бабушкой Верой. Сапфир очень подойдет к цвету платья…
Кольцо! Кольцо с изумрудом к четвергу!
Некстати всплыло неприятное воспоминание о Мигуновой и юбилее газеты, и ласкающие воображение мысли сразу куда-то испарились. Я вздохнула и потянулась за второй сигаретой. Откуда же взять кольцо?..
Бабушкино кольцо с сапфиром выдать за него нельзя – Мигунова неоднократно его видела, да и сапфир – не изумруд. К тому же, оно простенькое и совсем не антикварное. А другого у меня нет.
Интересно, можно ли продать что-нибудь из имущества отца? Тут все, за что ни возьмись, стоит баснословных денег – фарфор, столовые приборы, подсвечник, картины… Но я ведь пока не наследница…
Ну, а кто это заметит? Если я продам, скажем, одну золотую ложечку?..
В прихожей раздался звонок телефона. Не иначе как Корсаков, больше некому. Чуть не свалив дубовый стул, я быстро захромала на клич адвоката.
Разумеется, это был именно он.
– Рад слышать вас, дорогая фройлейн. Как поживаете?
– Ничего, потихоньку.
Как вовремя он позвонил! Сейчас спрошу у него о продаже ложки.
– Надеюсь, нашли время прочесть завещание?
Мне было неловко признаться, что я даже не помню, где оно.
Он почувствовал заминку с ответом и протянул:
– Чувствую, что нет. Странно, очень странно!
– А что здесь странного? Вы же мне все рассказали…
Он издал раскатистый смешок.
– Я изложил содержание завещания лишь в общих чертах.
Я слегка растерялась.
– А что, есть какие-то частности?..
– Ну конечно есть, фройлейн Марта. Я уже упоминал, что квартира – только часть завещанного, и полагал, что вы уже забрали из банка деньги…
– Какие деньги? – изумилась я.
– Сбережения вашего отца, один миллион восемьсот тысяч евро. Они тоже теперь принадлежат вам.
– Сколько?!. – Я схватилась за ручку двери кабинета, чтобы не упасть на пол.
– Разумеется, отец оставил сбережения в немецких марках, но в пересчете на современные деньги получится приблизительно названная мною сумма.
Я никак не могла прийти в себя. МИЛЛИОН ВОСЕМЬСОТ ТЫСЯЧ ЕВРО! Завтра получу их в банке, куплю кольцо, машину, соболью шубу, бриллиантовое колье, норковое манто, сумку из крокодиловой кожи и туфли от Пьера Кардена. И приеду в четверг на юбилей газеты. Мигунову увезут на скорой и откачают только к утру… А утром я куплю редакцию.
– …Оглохла, что ли?! – прорезалось второе «я» служителя Фемиды.
– Простите, задумалась… А… деньги принадлежат мне уже сейчас или тоже надо ждать двадцатипятилетия?..
Когда же оно наступит?!
– О нет, нет! Двадцатипятилетия ждать не нужно. Это условие касается только квартиры. Деньги же и драгоценности принадлежат вам с момента вручения завещания.
– А юридические формальности?.. Ведь в наследство надо как-то вступать…
– Все формальности соблюдены. Вы же подписали бумаги, помните?
Я смутно припомнила, будто подписывала что-то.
А что это он там сказал про драгоценности?..
– Кроме указанной денежной суммы вам принадлежат несколько ювелирных украшений.
– А…
– Деньги и драгоценности находятся в банке Фридриха Якобса. В воскресенье банк не работает, а в понедельник с утра – милости просим. Ключ от банковской ячейки в кабинете, в правом верхнем ящике стола. Кстати, вам не одиноко в таком огромном помещении? – внезапно перешел он на другую тему.
– Есть немного, – призналась я, мечтая, чтобы скорее наступил понедельник.
Придется ненадолго отпроситься с работы, чтобы зайти в банк… Ведь редакцию я куплю только в пятницу. Я невольно улыбнулась.
– Ничто не тревожит?
Тревожит, и даже очень… А с чего вдруг эти вопросы?
– Нет, ничего… – ответила я, явно кривя душой.
– Вот и славно.
На этот раз он, наверно, не захотел копаться в залежах моих мыслей.
– Как вам понравился портрет?
– Безумно понравился.
Мне почудилось легкое дыхание за левым плечом.
Что это?!.
Не оборачивайся!
Ноги мгновенно стали ватными.
