Балканы. Яростный полдень
Александр Борисович Михайловский
Юлия Викторовна Маркова
Врата войны #6
Почти полностью изгнав врага с советской земли (на севере под контролем оккупантов остается только часть Прибалтики и половина Белоруссии) Ставка Верховного Главнокомандования приступает к операции по вторжению на Балканы. Все начинается комбинированным ударом, включающим в себя лобовой прорыв фронта по Пруту и стратегический десант в Болгарию, с одновременным обращением этой страны на сторону второй антигитлеровской коалиции.
И так же, как и в предыдущие исторические моменты, на острие ударов – части российского экспедиционного корпуса. Гусеницы танков из двадцать первого века попирают румынскую землю, и нет силы, способной остановить их натиск. Производя одну ротацию личного состава за другой, российское командование стремится максимально увеличить количество офицеров и контрактников, имеющих реальный боевой опыт.
Шок и испуг от такой прыти отхватывают как близлежащие страны, так и далекую Великобританию. Русские идут – они уже на Балканах, и вообще неизвестно, где остановится этот стальной российско-большевистский потоп, стремящийся, как и во времена Чингисхана, к Последнему морю.
Александр Михайловский, Юлия Маркова
Балканы. Яростный полдень
Часть 21. Прорыв на Балканы
1 июня 1942 года, 05:05. Варна, Дворец Евксиноград, рабочий кабинет царя Бориса Третьего.
Едва первые проблески рассвета окрасили небо над морем в розовые тона, на этом фоне у самого горизонта обозначились многочисленные черные точки. Царь Борис распахнул окно и поднял к глазам бинокль. Прямо к берегу, разбрасывая белые волны пены, мчались несколько десятков торпедных катеров – и между них как шершни среди мух выделялись два корабля на воздушной подушке, подобных тому на котором посланец русских из будущего господин Иванов наносил визиты в Евксиноград.
Как его и предупреждали несколько дней назад, вторжение русских армий в Болгарию началось. С этого момента он не хозяин в собственном доме – вплоть до того, что ему не позволят передать свой титул сыну. Мол, конституционная монархия сохранится в Болгарии только в связи с большими заслугами перед Антигитлеровской коалицией лично его, царя Бориса, и никого более. Править его страной будет теперь Отечественный фронт: союз коммунистов с левыми и центристскими партиями помельче – и в конечном итоге его страна превратится в еще одно государство, ассоциированное в состав Советского Союза. И это также оговорено заранее вместе с тем условием, что советизация будет до предела мягкой. Но это все равно будет советизация…
Хотя, с другой стороны, отныне Болгария официально становится членом второй антигитлеровской коалиции, после чего и речи уже быть не может ни о каком турецком нападении. Немногочисленные болгарские солдаты и офицеры, что сидят в полевых укреплениях по линии турецкой границы, теперь могут выдохнуть, потому что все интриги Черчилля пропали втуне. Красная Армия, которая вот-вот вступит на территорию его страны, сейчас уже оправилась от прошлогодних поражений, и теперь сильна как никогда, а за ее спиной вырисовываются контуры силы, имеющей совсем уже беспредельное могущество. Эта сила не ищет тут себе удела, но, несмотря на это, от ее воли зависит жизнь и смерть этого мира. С теми, кто действует в соответствии с ее волей, она поступает очень мягко, позволяя им жить и даже процветать, однако вздумавших ей противостоять она вобьет в землю по самые брови. И президент Иненю об этом знает, и, более того, об этом знают его генералы. Турция – не Германия, и если немецкие солдаты дрались с русской армией из будущего, даже испытывая перед ней иррациональный страх, то турецкие аскеры так не сумеют. Недаром же господин Иванов сказал, что в случае нападения на Болгарию, союзную второй антигитлеровской коалиции, под вопросом окажется сама турецкая государственность.
На негнущихся ногах царь подошел к рабочему столу и снял трубку телефона.
– Барышня, дайте Софию, номер 2-12-36[1 - на 1942 год в Софии имелась телефонная станция на восемь тысяч номеров с ручным переключением номеров посредством барышень-телефонисток, а также декадно-шаговая АТС Сименс-Гальске на две тысячи номеров. Переключение междугородних линий производилось вручную.], – сказал он и, дождавшись негромкого «Алло», произнесенного знакомым голосом, проговорил кодовую фразу: – День, о котором мы с вами говорили, настал. Гости прибыли, свадьба состоится в любую погоду. Будьте добры, обеспечьте оркестр, как мы и договаривались.
– Будет сделано, – ответила телефонная трубка, после чего раздались короткие гудки.
Дело было сделано. И даже если телефон царя прослушивается гестапо или жандармерией, то времени на реагирование у них почти не остается. И способов тоже. Еще вчера в Евксиноград прибыла боевая группа прокоммунистических повстанцев. Их командир, суровый и немногословный, представившийся царю как товарищ Стоянов, напомнил Борису Третьему героев давно минувших дней, четников ВМОРО, боровшихся против турецкой оккупации болгарских земель. Царь думал, что таких людей больше не делают, а они оказались там, в компании людей, боровшихся против его власти. И точно так же, как у четников старых времен, среди болгарских коммунистов имелись люди, желающие всего и сразу, а также те, что были готовы к компромиссам.
У царя Бориса, конечно, была личная охрана, но боевого опыта у сотрудников не было. Откуда ему взяться, если Болгария ни с кем не воевала уже двадцать лет. И вооружена охрана царя была винтовками Маузера и пистолетами; единственный пулемет МГ на всю команду погоды не делал. Сунься к Евксинограду немцы при поддержке пары «двоек» или одного штурмгешютца – и дела царя Бориса были бы плохи, не говоря уже о налете авиации. Девятка «штук» могла бы расковырять дворец без особого риска, и единственный пулемет не смог бы им помешать.
Коминтерновские боевики, хоть и были одеты в штатское, оказались людьми вымуштрованными, бывалыми, и к тому же хорошо вооруженными. Почти половина из них в составе интербригад участвовали в гражданской войне в Испании, другие успели повоевать в рядах Красной Армии на Южном фронте и при обороне Одессы. Да и вооружен их отряд был, можно сказать, по запортальным стандартам: автоматы АК-47, пулеметы МГ, реактивные противотанковые гранатометы, а также несколько ПЗРК первых серий. Против них те же немцы с «двойками» или «штурмгешютцем» выглядели совершенно несерьезно: сначала в бензиновые костры превратятся железные коробки, а потом умрет и пехотное прикрытие. Тут даже шальной «юнкерс», пролетающий над резиденцией, не сможет почувствовать себя в безопасности. Поднимет боец на плечо предмет напоминающий трубу – и все, отлетался очередной птенчик Геринга.
Но все обошлось. Возможно немцы, находящиеся на территории Болгарии, не подозревали о существовании заговора, либо же не верили в его осуществимость – и по этой причине оказались застигнуты врасплох. В пять утра, спешно разбуженные, чины гестапо и абвера уже фатально не успевали за ситуацией. Для деятелей из «Звена», взявших на себя военную часть операции, это был уже третий-четвертый переворот в их истории – так что там, в столице все шло как в хорошо отрепетированном спектакле. Подлежащих интернированию деятелей свергаемого правительства будили, давали кое-как одеться и на черных машинах свозили в тюрьму. Верные заговорщикам болгарские солдаты окружили германское, румынское и итальянское посольства, а учреждения, не обладающие дипломатическим иммунитетом, без церемоний брали штурмом.
Царь Борис знал, что после получения его сигнала Дамян Велчев, сухой, подтянутый, в выглаженном до хруста мундире, явился в советское постпредство и от имени временного болгарского правительства зачитал перед посланником СССР Александром Андреевичем Лаврищевым ноту о выходе Болгарии из Берлинского пакта и присоединении ее ко Второй Антигитлеровской Коалиции. В германское посольство, представляющему Германию функционеру СА[2 - после того как в январе 1941 года, перед началом нападения на СССР, Гитлер выразил недовольство работой немецких дипломатов в странах Юго-Восточной Европы, министр иностранных дел фон Риббентроп отправил в отставку кадровых дипломатов, работавших послами в Словакии, Румынии и Болгарии, назначив вместо них функционеров СА Ханса Людина, Манфреда фон Киллингера и Адольфа Беккерле.] по имени Адольф Беккерле, аналогичный документ планировалось доставить курьером. Для этого мелкого политического персонажа сойдет и так.
Одновременно с этими событиями сторонники изменения политической ориентации Болгарии должны были взять под свой контроль Софийский аэропорт – и царь, высунув голову из окна, мог наблюдать, как севернее его резиденции с востока на запад под прикрытием истребителей высоко в небе пролетает подсвеченная восходящим солнцем большая группа военно-транспортных самолетов. Гул их моторов едва долетает до земли с огромной высоты. Через час двадцать минут они будут уже в Софии, а ему, болгарскому царю, пора нахлобучивать на голову шляпу и, как это уже было, выходить встречать дорогих гостей.
Четверть часа спустя, смотровая площадка на берегу.
Пока Борис спускался по лестнице и шел через сад к морю, вокруг стремительно светало. На смотровой площадке, поеживаясь от утреннего холодка, стояли товарищ Стоянов и начальник царской охраны подполковник Иван Радев. Двигающиеся к берегу корабли были уже близко. Быстроходные катера, двигающиеся плотной группой вдоль берега, нацеливались на порт Варны, и только два больших СВП под вполне различимыми Андреевскими флагами направлялись непосредственно к Евксинограду. А где-то далеко в море призрачными синеватыми тенями уже вырисовывались силуэты больших морских пароходов, до самых верхних палуб загруженных советскими войсками.
– Ну вот и все, – сказал товарищ Стоянов, – дождались. Еще немного – и Болгария будет свободна…
– Болгария и так свободна, – возразил царь Борис, – быть может только, как и в прошлый раз, она ввязалась в войну на неправильной стороне…
– Вы наивный человек, хоть и царь, – пожал плечами товарищ Стоянов, – ваш премьер господин Филов фактически отдал Болгарию в рабство Гитлеру, невзирая на то, что сердца болгар лежат в другой стороне. То, что мы сейчас имеем – это завуалированная оккупация, прикрытая фиговым листком мнимого союзничества, а на самом деле немцы делают в Болгарии все что хотят.
– Да, это так, Ваше Величество, – негромко сказал начальник охраны, – если бы не это обстоятельство, то я ни минуты не остался бы возле вашей особы после того, как вы стали якшаться с красными. Мы, преданные вам люди, не очень-то любим коммунистов, но в то же время никогда не будем воевать против русских.
– Коммунисты коммунистам рознь, – сказал товарищ Стоянов, перекрикивая шум двигателей и свист пропеллеров приближающегося земноводного корабля, – и у нас тоже есть такие товарищи, которые нам совсем не друзья.
«О чем мы говорим? – подумал царь Борис. – Сейчас с моего собственного благословения для Болгарии целиком рушится вся старая жизнь, а мы тут обсуждаем всяческую суету. Туда, где сейчас в России расположены Врата, в наш мир словно бы упал большой камень, и от него во все стороны начали расходиться круги. И где они прошли, там все необратимо меняется: белое становится черным, плохое – хорошим, вчерашние враги мирятся, а бывшие союзники вцепляются друг другу в глотку… Прежде я смотрел на события со стороны, думая, что смогу пройти через все это и не измениться, но теперь я в этом уже не столь уверен.»
И как раз в тот момент, когда СВП по очереди вышли своими мягкими носами на песок пляжей и опустили десантные аппарели, из-за горизонта брызнули первые лучи восходящего солнца.
Впрочем, вид господина Иванова, спускающегося с корабля на берег в сопровождении одного большевистского генерала, адъютантов и охраны, снова приободрил Бориса Третьего – так что он и думать забыл о своих прежних панических мыслях. Этому человеку болгарский царь верит, точнее, доверяет. Имеется у пришельцев из будущего репутация людей, не бросающих своих слов на ветер – и если этот человек здесь, значит, все договоренности с большевистским вождем в силе.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
