Империя ангелов

43. Четыре шара судьбы

Эдмонд Уэллс увлекает нас на северо-восток, в скалистую расселину. Он указывает на проход среди гор, и мы скользим по лабиринту тоннелей, пока не достигаем огромной пещеры, освещенной четырьмя сферами высотой в полсотни метров, парящими в двух метрах над полом.

Вокруг этих подвешенных в воздухе фосфоресцирующих арбузов снуют, как мухи, ангелы-наставники.

– Сюда наведываются только ангелы-наставники, – объясняет наш учитель. – Но раз уж вам позарез понадобилось увидеть то, чего не видят – и, кстати, не стремятся увидеть – все остальные ангелы, то я решил удовлетворить ваше любопытство.

Мы приближаемся к шарам. По размеру они не отличаются, но имеют разное наполнение.

В первом помещается душа минерального мира.

Во втором – растительного.

В третьем – животного.

Четвертый вмещает душу людского мира.

Я подхожу к первому шару. Внутри трепещет мерцающее ядро. Уж не душа ли это Земли, пресловутая Гея, та самая альма-матер, о которой толковали древние?

– Выходит, у Земли есть душа?

– Да. Все живет, и у всего живого есть душа, – подтверждает Эдмонд Уэллс. И небрежно уточняет: – А все, что наделено душой, желает развиваться.

Я завороженно застываю, любуясь четырьмя сферами.

– Это правда, что все наделено жизнью? Даже камни?

– Даже горы, ручьи и валуны. Но у них душа низшего уровня. Чтобы ее измерить, достаточно понаблюдать за мерцанием ядра. Понаблюдай – и постигнешь душу.

– Получается, – рассуждаю я, переваривая эту космогонию, – что минерал, находящийся на первой стадии, получает 100 очков, растение – 200, животное – 300, человек – 400.

– Измерь сам!

Я различаю душу Земли. Ее оценка – никак не 100 баллов, а гораздо выше, все… 163! Вторая сфера – со всеми лесами, полями, цветами – набирает не 200 баллов, а целых 236. Сфера животного царства тянет на 302. А человечество – всего на 333.

– Как же так? – удивляюсь я. – Человечество не набирает даже 400 баллов?

– То-то и оно, – кивает Эдмонд Уэллс. – А я что говорил? В этом и состоит весь смысл наших трудов: постараться помочь людям, чтобы они стали, наконец, настоящими людьми. Истинными Четверками. Но, как ты сам убеждаешься, люди не добираются до назначенного им места. Они еще не достигли даже середины расстояния между животной стадией 3 и мудростью 5. «Недостающее звено» – это про них. Как же мне смешно читать рассуждения Ницше о «сверхчеловеке»! Им бы сначала дотянуть до обычных людей!

Я почти вплотную подхожу к сфере человечества и вглядываюсь в шесть миллиардов шариков, каждый со своим мерцающим ядрышком.

Рауль Разорбак помалкивает, но я догадываюсь, что и он изрядно впечатлен разглядыванием этого скопища человеческих душ.

Стоя рядом с шаром, Эдмонд Уэллс объясняет:

– Перед вами вся ваша клиентура. Здесь разыгрывается сокровенная суть партии. Я считаю, что если человечество не уничтожит само себя в ближайшие столетия, то будет состоять из подлинных людей, настоящих Четверок. Но нам, ангелам, предстоит еще много поработать, чтобы поднять людей до этого уровня.

Наставник строит в наших умах график. Да он оптимист! У него человечество прогрессирует по экспоненте. Благодаря современным средствам сообщения и количеству путешествий, глобальной коммуникации, распространению культуры в планетарном масштабе, прогрессу доступных СМИ все быстрее наращивают влияние мудрецы (они же Пятерки).

– Полюбуйтесь, как жили люди раньше и как они живут теперь. Когда-то они боялись хищников, а теперь хищники сидят взаперти у них в зоопарках. Страшась голода, люди были вынуждены гнуть спину на тяжелых работах. Теперь эти функции переданы роботам и компьютерам. Человек имеет все больше свободного времени, чтобы думать. А когда человек думает, он задает вопросы.

Никогда еще шансы на резкий взлет человеческого сознания не были так велики, как на заре третьего тысячелетия. Когда-то, например в Древней Греции, ценились только «граждане», то есть свободные или освобожденные. Чужестранцами и рабами пренебрегали. Но со временем, потихоньку-полегоньку, права считаться людьми появились и у всех этих «маргиналов».

44. Энциклопедия

ТОЛЕРАНТНОСТЬ. Всякий раз, когда люди расширяют понятие единообразия, зачисляя в него новые категории, это означает, что те, кого раньше ставили на низшую ступеньку, на самом деле достаточно схожи с нами, чтобы вызывать сочувствие. Новый эволюционный шаг делают не только они, но и все человечество.

Эдмонд Уэллс,

45. Добрые и злые

Шар с людьми… Я понимаю, что сюда возвращаются наши яйца, когда устремляются на северо-восток. Понимаю и то, что такое слияние возможно только при сильном взаимном влиянии и гармонии. Отсюда фраза Эдмонда Уэллса, которой он мне все уши прожужжал: «Достаточно возвышения одной души, чтобы возвысилось все человечество». Не это ли – та самая «ноосфера» Тейяра де Шардена, где перемешивается сознание всех людей?

– Если мы, ангелы, палец о палец не ударим, смогут ли они развиваться сами по себе? – неожиданно спрашивает Рауль.

– Мы – пастухи, гонящие стадо в правильном направлении. Но оно и так уже бредет в нужную сторону благодаря прежним действиям ангелов.

– Раз так, то, может, пора предоставить их самим себе?

Эдмонд Уэллс даже не соизволит прореагировать на это замечание. Рауль не отстает:

– Каким будет следующий уровень развития у нас самих? Мир Богов?

Эдмонд Уэллс вскидывает брови:

– Вас, молодых ангелов, смешно слушать! Вам вынь да положь все сразу. Никак не избавитесь от прежних человеческих привычек. Внимательно посмотрите на ваши сферы. Вы убедитесь, что там присутствуют все рецидивы замашек смертных существ, которые все еще вам мешают. Перестаньте задавать ваши человеческие вопросы, ведите себя по-ангельски!

От возмущения наш наставник отворачивается от нас и торопится прочь. Подбегает к матери Терезе и давай ее отчитывать. Насколько я успел понять, среди клиентов матери Терезы фигурирует глава государства, которому она упорно подсказывает повысить налоги на крупные состояния. Эдмонд Уэллс внушает ей, что изводить богатых – не способ сделать счастливее бедных.

Я подкрадываюсь ближе, чтобы лучше слышать.

– Дорогая матушка, ваши рассуждения порой грешат упрощением. Как говаривал один из моих друзей, «одного успеха недостаточно, надо еще получать удовольствие от неудачи других». Он-то шутил, но вы всерьез исходите из подобных побуждений. Вы уверены, что человеку будет проще переносить свою нищету, если его судьбу разделит все человечество целиком? Нет, цель должна состоять, наоборот, в том, чтобы все люди обогатились!

На лице матери Терезы выражение упрямой ученицы, уверенной, что она, вопреки всему, всегда права.

Лично я считаю, что мать Тереза, проведшая всю земную жизнь среди туземцев, склонна воспроизводить свое прежнее окружение, только в нем находя для себя ориентиры. С бедняками она хорошо знакома, с богачами ситуация гораздо сложнее. Святой женщине пришлось бы интересоваться биржевыми курсами, причудами моды, светскими ужинами, престижными ресторанами, нервными депрессиями, великосветским пьянством, адюльтерами, талассотерапией – словом, всей мирской суетой.

Мать Тереза недовольно выслушивает упреки Эдмонда Уэллса и сообщает:

– Видимо, мне придется подбить моего президента на объявление кампании по сокращению рождаемости в неблагоприятных районах. Рожайте детей, только если можете о них позаботиться, иначе их ждут наркомания и проблемы с законом. Вы этого хотите?

– Старайтесь дальше, – говорит со вздохом Эдмонд Уэллс. – Вы делаете успехи.

Вижу, наш наставник – весьма терпеливый педагог. Он уважает – пускай по-своему – свободную волю ангелов.

Рауль распахивает руки и взлетает. Я следую за ним.

– Эдмонд Уэллс знает, кто такие Семерки. Ему известно, кто парит над нами.

– Нам он ничего не скажет. Ты уже видел, как он реагирует, – говорю я.

– Он и дальше будет держать язык за зубами. Но существует его книга…

– Что за книга?

– Его «Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания». Он начал ее составлять еще в своей земной ипостаси и продолжает в небесной. Сам знаешь, он то и дело цитирует из нее целые куски. В ней собраны все его познания, все, что он открыл, все, что представляет для него интерес. Первые три тома он подготовил еще на Земле, в них могут заглядывать смертные. Четвертый том пишет уже здесь, как раз сейчас.

– Чего он хочет этим добиться?

Мой друг делает мертвую петлю, потом опять подлетает ко мне.

– Эдмонду Уэллсу так важно распространять свою премудрость, что он не прекращает попытки материализовать свой четвертый том по примеру трех предыдущих.

– У него нет ни карандаша, ни ручки, ни пишущей машинки, ни компьютера. Сколько бы информации он ни накопил, она так и останется витать в эфире.

Но Рауля такими доводами не пронять.

– Не считаешь же ты его настолько могущественным, чтобы умудриться отобразить величайшие тайны рая в некоем материальном томе, спрятанном где-то на Земле?

Рауль сохраняет непоколебимость.

– Помнишь место в «Энциклопедии» под названием «Конец эзотерики»? Там черным по белому написано: «Ныне все тайны можно вываливать на всеобщее обозрение, ибо – скажем прямо – понимание дается только желающим понять».

Мы описываем круги над раем.

– Все тайны, за исключением тайны Семерок! Невозможно даже представить, чтобы Эдмунд Уэллс доверил землянину, человеку-медиуму, воспроизведение секретов рая в материальной книге…

Мой друг смотрит напряженно-выжидающе, как будто я сейчас скажу…

И я говорю:

– Кто знает…

46. Энциклопедия

КОНЕЦ ЭЗОТЕРИКИ. Когда-то люди, имевшие доступ к фундаментальным знаниям о природе человека, не могли ими делиться просто так. Поэтому пророки изъяснялись притчами, метафорами, символами, намеками, иносказаниями. Они боялись слишком быстрого распространения своей премудрости, опасались быть неверно понятыми. При помощи обрядов посвящения они тщательно отбирали тех, кто был достоин получить доступ к важным сведениям. Так строилась иерархия знания.

Те времена давно минули. Ныне все тайны можно вываливать на всеобщее обозрение, ибо – скажем прямо – понимание дается только желающим понять. «Жажда знаний» – мощнейший человеческий двигатель.

Эдмонд Уэллс,

47. Игорь, 7 лет

Человек в форме служил в милиции. Он был красив, высок, силен, от него пахло чистотой. Он взял меня на руки, отряхнул от снега и отвел в ближайший сиротский приют. Наконец-то я избавлен от наихудшей угрозы – родной матери. Я нахожусь здесь уже два года.

В приюте живут дети, от которых отказались родители. Мы – отбросы общества, нелюбимые, нежеланные, те, кому вообще не следовало бы рождаться.

Мне наплевать. Главное, что я жив.

Это заведение похоже на приют для бездомных собак – с той разницей, что ветеринар сюда реже заглядывает, да и кормят скуднее.

Дети сплошь нервные. Я, на счастье, крепкий орешек. При возникновении проблем я без размышлений бью первым, преимущественно в живот. У меня репутация забияки, но, по мне, лучше пусть так: по крайней мере, меня боятся. Сначала страх, потом дружба. Я быстро смекнул, что обходительность принимают за слабость. Так что я совершено не обходительный паренек. Потому что я не слабак.

У нас спальня на четверых. Я и троица на «В».

Ваня – маленький украинец, которого отец-алкоголик слишком часто колотил об стену.

Володя у нас толстяк. Не пойму, как он умудрился растолстеть на здешней кормежке.

Василий – молчун. Если уж заговорит, то только о чем-то интересном. Жаль, редко открывает рот. Это он научил нас играть в покер.

Покер – это здорово. За один вечер ты сначала тонешь в несчастье, а потом взлетаешь на вершину счастья, все происходит очень быстро. Когда Вася играет, лицо у него каменное. «Главное, – поучает он нас, – не иметь хорошие или плохие карты, а научиться играть плохими». Еще он говорит: «Важны не карты у тебя на руках, а то, какие у тебя карты по мнению противника». За игрой – и не только – Вася постоянно жует веточку.

Он учит нас посылать ложные сигналы радости или разочарования, чтобы успешнее обманывать других. Его покерная школа многому меня научила, у меня развился талант наблюдателя. Мне это очень нравится. Мир полон мелких подробностей, содержащих все необходимые сведения.

Вася рассказывает:

– Некоторые профессиональные картежники так сильны, что даже не смотрят в свои карты, чтобы не выдать себя выражением лица.

– Как же они тогда узнают, кто выиграл?

– Это происходит в последний момент. Когда карты противника уже на столе, они переворачивают свои и видят расклад.

От Васи никто не отказывался. Родители не подвергали его побоям. Он сам сбежал в возрасте 6 лет. Его поймала милиция, но так и не дозналась, кто он и откуда взялся. Милиции неохота заниматься нудными делами беглецов, проще было определить его к нам.

Вася никогда не распространяется о своем происхождении. Вообще-то у него были богатые родители, но он не желает их видеть. Он сбежал от них просто так, ради приключения. Вася – отличный парень.

Иногда детей из приюта забирают приемные семьи, люди, мечтающие стать родителями. Сначала я тоже об этом мечтал: хорошо бы появились родители, решившие меня спасти… Но я быстро понял, что это ловушка. Слухи заставляют насторожиться. Болтают, что приемных детей обычно принуждают заниматься детской проституцией или трудиться в подпольных мастерских: шить футбольные мячи или мастерить игрушки для западных детишек.

Ох, как я ненавижу этих западных детей! На них горбатятся не только за пределами приюта, но и прямо здесь, в нашем подвале: нас заставляют собирать кукол и электроприборы. Эксплуатируют почем зря!

Когда кто-то собирает свои пожитки, чтобы уйти в приемную семью, над ним смеются и провожают вопросом: «Проституция или подпольный цех?» На самом деле нам завидно, ведь этот счастливчик, может быть, нашел родителей, а мы еще нет.

Вчера Петина шайка поколотила нашего Ивана. Он пришел весь в слезах. Петя заставил его показать наш тайник и забрал оттуда все наши сигареты. Он за это поплатится.

Мы торопимся в Петину спальню. Дверь не заперта, но внутри никого нет. Подозрительная тишина. Уверен, это западня.

Быстро поднимающийся к потолку клок паутины – недобрая примета. Так и есть, западня.

Поздно! Петя и его приятели спрятались под кроватями. Выскочив оттуда, они угрожают нам ножом с выпрыгивающим лезвием.

Примета не подвела.

Против ножа кулаки бессильны. Мы стоим понурые. Петя приказывает своим шавкам раздеть нас и сжечь нашу одежду. Теперь, говорит он, мы должны будем, воруя сигареты, половину отдавать им, иначе нам не поздоровится.

– Хотите мира, малявки, – платите.

Потом он поворачивается ко мне, тычет острием ножа мне в пупок и цедит:

– А тебе я когда-нибудь попорчу портрет.

С ножом мне не сладить. Мы бредем голые на виду у остальных детей. История нашего позора быстро облетает приют. Мы знаем, что потеряли лицо.

На дворе снег, скоро Новый год, но здесь никто не верит в Деда Мороза. Если бы он существовал, то у нас появились бы заботливые родители. Нам дарят по апельсину и кормят настоящей овечьей требухой, пусть и плохо промытой. Я чищу апельсин и загадываю желание на случай, если Дед Мороз меня услышит: «Хочу, чтобы Петю пырнули ножом в живот».

48. Венера, 7 лет

Этой ночью мне приснился странный сон – про дерущихся детей. Один из них, повернувшись ко мне, крикнул: «Когда-нибудь я попорчу тебе портрет».

Вчера вечером я смотрела по телевизору передачу про пластическую хирургию. Ночной кошмар, без сомнения, вызвала она. В ней подробно рассказывалось про изменение «портрета». Маму было не оторвать от экрана. Обычно, когда показывают что-то кровавое, родители отправляют меня спать, но в этот раз они так увлеклись, что забыли обо мне.

Мама заявила, что тоже не прочь лечь на операционный стол, чтобы ей поправили лицо. Лучше не ждать, сказала она: чем ты моложе, тем лучше результат.

Папа ответил, что операция слишком дорогая, но мама возразила, что красота бесценна, особенно когда это – профессиональный капитал. Папа согласился, что тоже ценит свою внешность, тем не менее предпочитает укреплять тело спортом, а не скальпелем.

Папа упрекнул маму в расточительстве. После этого он попробовал ее чмокнуть, но она отстранилась. Мама заявила, что папа больше не смотрит на нее, иначе он увидел бы ее морщины и сам предложил бы что-то предпринять. Она предположила, что женщина никогда не совершенна и начиная с некоторого возраста вынуждена нести ответственность за свое лицо.

Вот, значит, как? Красота – не сокровище, которое получаешь раз и навсегда?

Родители поссорились. Мама обвиняла папу в том, что он крутит с курицей моложе ее. Что-то я не замечала у нас в квартире птиц… Папа отрицал связь с какой-либо курицей и кричал, что ему надоели ее подозрения. Мама настаивала, что у любой женщины есть право заботиться о своей внешности и что если он откажется оплатить ее операцию, то она не постесняется отнести расходы за нее на их общий счет.

Папа сказал: «Это не в твоих интересах». Потом прозвучала ритуальная фраза: «Только не при малышке», и они ушли к себе в спальню. Крики продолжились, раздавались звуки падающих на пол и разбиваемых о стену предметов. Наконец, все стихло.

В поведении взрослых многое кажется мне странным. Я еще немного посидела перед телевизором и досмотрела передачу до конца.

Потом, как всегда по вечерам, я уселась перед зеркалом и задумалась. Раз маме для пущей красоты нужна пластическая хирургия, значит, мне тоже.

Что бы такое изменить, чтобы стать еще красивее? Изучив свое лицо в зеркале, я делаю выбор: это будет нос.

Он у меня длинноват. Санта-Клаус, если ты меня слушаешь, то вот мое заветное желание: пластическая операция по укорачиванию носа.

49. Жак, 7 лет

– Хватит задавать вопросы, Немрод.

– Но…

– Вы меня нервируете, Немрод. Извольте выучить урок, и хватит с вас. Вечно вы попадаете пальцем в небо, только и знаете, что задавать вопросы! Мне нужны ответы.

В классе смеются. Я роняю голову. Мне в школе неуютно. Нам все время задают учить что-нибудь наизусть, а я у меня слабая память. В этом году я напрягаю ее до отказа, чтобы запомнить таблицу сложения и вычитания. В подготовительном классе у меня никак не получалось выучить алфавит и начать писать свое имя и адрес. У меня беда со спряжениями глаголов. Код от домофона в своем доме и то не могу запомнить! Вечно торчу снаружи, на холоде, пробуя разные сочетания цифр…

Отношения с другими учениками у меня тоже непростые. Во-первых, я рыжий, во-вторых, очкарик. Меня дразнят «очкастой морковкой» и «ржавым гвоздем». У меня ощущение, что я попал не на ту планету.

В компании кошки Моны Лизы мне становится лучше. Она умеет дать хороший совет. Вчера, например, я решал задачку по арифметике. Предлагалось три варианта ответа, и Мона Лиза положила лапку на правильный!

Если я не с этой планеты, то, может, с планеты кошек?

На прошлой неделе, проходя мимо магазина игрушек, я увидел в витрине замечательный космический корабль, мигавший бесчисленными огоньками. Что, если на таком можно улететь в космос, на поиски моей родной планеты? Уверен, там у большинства рыжие волосы, а тамошних брюнетов и блондинов дразнят «навозными головами» и «кукурузными початками».

На моей родной планете ни от кого не требуют декламировать что-либо наизусть, потому что там знают, что это ничего не дает. И там не нужен код от домофона, чтобы вернуться к себе домой. Скоро Рождество. Возьму и попрошу у Деда Мороза такой космический корабль.

Я делюсь своим намерением с Моной Лизой, и она одобряет мой выбор.

50. Желания

Я сижу по-турецки, не касаясь земли, под деревом в бирюзовом лесу. Справа от меня плещется озеро Зачатий. Над моими ладонями мерцают три шара. Всякий раз, подключаясь к своим клиентам, я чувствую боль. Похоже, связь с существами из плоти и крови будит во мне память о телесных ощущениях.

Ко мне приближается Эдмонд Уэллс. От трогает кончиком пальца шар Игоря, кладет ладонь на шар Венеры.

– Теперь ты, по крайней мере, знаешь, какой рычаг для кого главный. Для Игоря это – наблюдение за приметами. Для Венеры – сны. Для Жака – кошка. Но гляди, иногда нужно применять сразу несколько рычагов, а бывает, рычаги меняются. Старайся, чтобы тебя не засосала рутина. Ну, чего им хочется на Рождество?

– Игорю хочется, чтобы одного из его приятелей пырнули ножом в живот. Венере подавай пластическую операцию по укорачиванию носа, Жаку – пластмассовую игрушку в виде межпланетного космического аппарата. Мне что, исполнить все их желания?

Наставник теряет терпение:

– Соглашаясь стать ангелом, ты обязался не оспаривать это правило. Ты не должен оценивать качество их желаний, твоя роль – сделать так, чтобы эти желания исполнились.

– Кто придумал эти правила? Кому нужно, чтобы их желания исполнялись? Богу, что ли?

Эдмонд Уэллс притворяется, что не расслышал вопрос. Наклонившись над яйцами, он корчит гримасу недовольного шеф-повара. Меняет позу и угол обзора и после недолгого размышления произносит:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Pinson (фр.) – зяблик. (Здесь и далее прим. переводчика.)