Глава 8
Возвращение в Москву
Крытый возок, в котором стрелецкий старшина Басаргин вез старца Дионисия, скрепя четырьмя ступицами, медленно тащился по Ярославской дороге. Стрельцы расположились на телегах и громко хохотали, рассказывая друг другу различные небылицы. Поднятая по дороге пыль оседала на посевах ржи, посреди которой стояли местные крестьяне и крестились вслед ускользающему черному возку.
Дионисий крестил их двуперстно, через маленькое грязное оконце, и тяжело вздыхал. Басаргин не препятствовал его еретическому занятию и смотрел в оконце на своей стороне.
Так проплывали деревни, поля, дворянские усадьбы. Косматые кучи облаков налились свинцовой тяжестью и готовы были пролиться дождем. Наконец созерцать дорожные пейзажи, то и дело мелькающие перед глазами, старшине надоело, и он повернул голову в сторону старца. Дионисий, прикрыв веки, шептал молитву, но какую именно, Басаргин не слышал, судя по шевелящимся губам, то ли «Отче наш», то ли что-то из Иоанна Златоуста.
– Слушай, старче, – подал голос стрелецкий старшина, – вот смотрю на тебя и не пойму, все у тебя было: и монастырь с полными амбарами, и братия, уважение и почет среди паствы, – чего ты в раскол ударился? Чего не хватало?
Дионисий открыл глаза и посмотрел на Басаргина. Его губы сомкнулись, а нос перестал сопеть.
– Глупый ты человек, хоть и старшина стрелецкий.
Глаза Басаргина округлились:
– Это чего так?
– А того, – продолжил старец, – до седых волос прожил, а правды так и не понял.
– Это чего же я не понял? – ухмыльнулся Басаргин.
Разговор со старцем начинал ему нравиться. Сейчас этот старик с нечесаными седыми волосами и грязной бородой начнет нести очередную ахинею о святости их учения, о великих старцах вроде Аввакума, геенне огненной, начнет пугать карами небесными.
– Да нет, не буду я тебя пугать карами Божьими, – спокойно и невозмутимо произнес Дионисий.
Басаргин выронил из рук кисет с табаком. Старик словно прочитал его мысли. Это было неслыханно.
«Может, потому он и понадобился царевне, чтобы замыслы тайные разгадывать? И патриарх о нем печется», – мелькнула шальная мысль в голове у Басаргина.
Дионисий улыбнулся:
– Думаешь о том, зачем я царевне понадобился?
Басаргин отложил трубку и табак в сторону и недоумевающим взглядом смотрел на старца.
– Ну, думал такое, а ты откуда знаешь?
Дионисий рассмеялся:
– Да ты не бойся, старшина, мыслей читать я не умею, не святой. Такой же грешник, как и ты да те стрельцы, что позади нас. А зачем я потребен патриарху, то и без иллюзий знамо.
– Выкладывай! – Басаргин взбодрился, тайны государственные были его страстью, ведь длительная служба в приказе в том и заключалась. В столице никогда не было тихо и спокойно.
Дионисий вздохнул и перекрестился.
– Знаю, что тайны любишь, только по себе ли ношу возьмешь?
– Говори, не тяни, – взвился Басаргин.
– Помирать мне скоро, так и унесу тайну в могилу, а она велика.
Басаргин нервно заерзал на сиденье.
«Темнит старик, зубы заговаривает. Не то что-то тут». Он выглянул в окно. Стрельцы ехали рядом и тихо беседовали между собой, предаваясь своим мечтам.
– Не хочу я с грузом таким помирать, тяготит он меня, – продолжил старец.
– Так и поделись, отче, не тяни, облегчи душу.
– История слишком долгая, – добавил Дионисий.
– Так и ехать еще далече.
Дионисий перевел взгляд на мелькающие худые крыши крестьянских лачуг.
– В год 1472-й княгиня София Палеолог, племянница императора Константина, при сватовстве своем за князя московского Ивана III помимо папского приданого привезла в Москву корону последнего базилевса. Корона та не от Бога, а от самого дьявола. В чьих руках корона эта, тот будет наделен властью великой над всем христианским миром.
– Вот те раз, – Басаргин нервно сглотнул слюну.
– Потому и собрал Иван княжества русские под руку одну, и иго татарское на Угре сбросил.
Басаргину рассказ старца был настолько интересен, что слушал его, затаив дыхание.
– С князем Иваном так и было. Корону эту князь передал наследникам своим, и попала она в руки царю Иоанну IV, что в народе Грозным величали, а так как на корону сам сатана заклятие свое наложил, то и лютовал царь Иоанн безбожно и умер в болезни своей. Годуновым тоже от короны сатанинской наказание пришло. Убили их. Во времена смуты корона Базилевса хранилась тайно в подвалах Кремля, а когда поляки и Лжедмитрий Кремль осадили, то и корона ему досталась, вот и сгинул он вместе с поляками от короны той.
Басаргин открыл рот от удивления.
Рассказ старца Дионисия настолько поразил Басаргина, что по его телу пробежали мурашки, а мелкие капли холодного пота покрыли лоб.
– Это сколько же душ корона эта погубила, отче? – задавая вопрос, Басаргин перекрестился. – А кто еще знает, отче? – старшина посмотрел Дионисию в глаза.
– Я, патриарх Иоаким, царевна знает, теперь и ты ведаешь.
– И где теперь эта корона? – глотая слюну, спросил старшина.
– А про то только я ведаю. Потому и послал тебя патриарх меня к нему привезти, чтобы тайну сию в могилу не унес. Да только не доеду я, – посетовал Дионисий. – Помру в дороге. Чую, скоро призовет меня Господь.
– Не чуди, отче, – Басаргин легонько хлопнул Дионисия по плечу. – Ты у нас старичок крепкий, доедешь.
Басаргина ужасала мысль о скорой кончине старца.
Черт с ней, это короной базилевса. Старик совсем умом двинулся на старости лет, вот и несет небылицы, а деревушка и звание стрелецкого полковника вполне могут от него упорхнуть, аки голубь сизый. И придется ему на старости лет довольствоваться тем, что царевна положила да Господь не отнял. За что сапоги топтал, за что душу людям на дознании выворачивал? Все прахом пойдет.
– Корона сейчас Чудову монастырю предана, в подвале, за иконостасом укрыта. Нельзя, чтобы она к людям попала, ибо зло великое и смерть несет за собой. С сатаной справиться сложно, лишь одному задача сия под силу будет. Только одного прошу, обещай мне, старшина, что предмет сей царевне Софье в руки не попадет, погубит она себя и братьев, а душу свою дьяволу посвятит да в войны долгие державу свою погрузит.
– Ну, отче, ты даешь! – Басаргин с ужасом внимал речам старца. – А зачем сейчас историю эту решил поведать, помер бы, и дело с концом, никакой сатана государей не погубит?
