Тайна по имени Лагерфельд

Карл смотрит, анализирует. Он оттачивает взгляд, молчаливо сопротивляется своре. Сильвия продолжает: «В школе он держался немного на заднем плане, не задирал других, не выделялся»3. У него немного товарищей, которых он беззастенчиво использует для того, как он сам, и не без иронии, скажет позднее, чтобы они делали «все, что [ему] не хотелось делать самому, к примеру отчищать [свой] велосипед. Но безусловно, не [свое] домашнее задание, для этого они были слишком ограниченными!»4.

Карл вспомнит о волнении, охватившем его после того, как он увидел фильм Белая лента Михаэля Ханеке, действие которого разворачивается прямо перед Первой мировой войной в нескольких десятках километров от деревни, где он вырос. «Я был болен в течение трех дней, потому что почти пережил то, что описывается в фильме. Я бежал от этих страшных людей»5. За тридцать лет умонастроения отнюдь не изменились.

В эти неспокойные времена контраст между юным Карлом и его товарищами еще больше бросается в глаза. Рональд Хольст напоминает, что «любого мальчика в таком возрасте принуждали вступить в гитлерюгенд, где его окружали очень радикально настроенные юноши, требовавшие, чтобы все присутствовали на ночных сборищах. Отсутствующие подвергались издевательским испытаниям, когда им приходилось терпеть обжигающие удары ремней по своему телу»6. Даже если на сегодняшний день не обнаружено никаких следов его пребывания в Pimpf7, младшей возрастной группе гитлерюгенд, по мнению историка, невозможно, чтобы Карл смог полностью устраниться от обязанностей юного немца. «Дети должны были носить форменную одежду. Карл же отказывался от этого. Он ходил в школу в твидовом пиджаке и с галстуком. У него были очень длинные волосы. Он был похож на маленького английского джентльмена. Это вызывало нарекания со стороны учителей»8. Его изысканность, возможно, означает бунт.

«Я знал, что отличаюсь от других – в амбициях, в интересах, во всем. Особенно мне не хотелось походить на то, что я видел»9, —

объяснит он позднее. Его прическа стала эмблемой скандала, символом его диссидентского поведения в маленькой общине Бад-Бранштедта.

Карл культивирует свое одиночество, свой дух сопротивления всему миру. Его первое убежище – картина, висящая в его комнате, второе – книги, которые он проглатывает. Библиотека отца, состоящая главным образом из книг по истории религии, выглядит аскетически, библиотека матери, которая любит закрываться там и читать философов, кажется более загадочной. Тейяр де Шарден соседствует в ней с писателями, в частности с Роменом Ролланом. Чтение романа Эдуарда фон Кайзерлинга Обжигающее лето, опубликованного в начале века, становится откровением. Там между прочим идет речь о графине, женщине, которая жила при дворе, о большом имении и прислуге. Обедневшая аристократка прогуливается по прибалтийской деревне, которая похожа на его края, только она расположена чуть севернее. Лес, моросящий дождь и короткие ночи – те же, что в Бад-Брамштедте.

Нежная меланхолия, исходящая от этого романа, возможно, находит отклик в его душе10