Конструктор времени 3. Битва двойников

При включении появилась прошлая дата: «19 мая, вторник». Это день, когда я начал эксперимент. А 19 июня, в этом году, как раз и будет пятницей. Выяснять другие годы с таким соответствием дат и дней недели было утомительно, и я решил всё выяснить просто. Подошёл к своему шкафу и распахнул дверь. Мои вещи были на месте. Даже небрежно развешенное в последний раз на плечиках банное полотенце оставалось точно таким, как в момент начала эксперимента, оказавшегося таким неожиданно долгим и опасным.

Провёл пальцем по верхнему краю дверцы. На пальцах серый налёт, пыль… Я недавно убирался в своей комнате. За месяц даже при отсутствии хозяина, такое вполне могло быть. Если больше никто не убирался. Значит это мой год! И такая дата сейчас была реальной: 19 июня 2020 года! Разбираться, почему в ночной комнате свет и чей телефон на столе, не стал. Важно теперь не промахнуться и вернуться сразу после ухода, чтобы это оставалось никем не замеченным!

Возможность попасть точно должна определяться низкой скоростью перехода. Это позволяет наблюдать за меняющейся обстановкой, поэтому перстень был взят за камень двумя пальцами, очень нежно. Слабый контакт позволит маневрировать скоростью на нижнем пределе.

Глубоко вдохнул, пошевелился и снова выскользнул. В реверс вошёл с какой-то действительно невысокой скоростью… Яркий синеватый свет сменился радужно-голубым. Это день и яркий свет из окна… Чтобы ускорить, слегка сжал пальцы. Свет потускнел и снова вспыхнул. До мерцания далеко, свет и полутьма сменялись раз в секунду. Это уже приемлемая скорость перехода!

Я отсчитал несколько секунд и разжал пальцы на опале без выхода. Реверс на самой низкой скорости. Стандартный реверс. Оглянулся. В голубоватом сиянии комната оставалась пустой. Никого движения теней нет. И стул на том самом месте, где помнил, и на его спинке висит моя куртка.

Выглянул, и в реальном времени чуть не столкнулся с собой! Тёмная тень на фоне яркого окна возникла и тут же растаяла. Это же случилось и перед отправлением: я тогда в зеркале увидел тень, и меня унесло.

Ну, здравствуй и до свидания, Валерий Евгеньевич-второй! По времени, конечно, ты первый… Давай, катись к своему экстремальному приключению, которое покажется сразу и многообещающим, и страшным.

Время на карманном смартфоне должно было бы совпасть до секунд, если бы, конечно, не было самого путешествия. Это дополнительное время явилось цифровым и нематериальным аргументом, что удалось вынести из вояжа.

Из нематериального вынес ещё опыт обращения с этим страшным изделием из камня и серебра. Изделие стало сокровищем, катализатором переходов. От возможностей дух захватило! Дальность и скорость переходов поражали! И возможность регулировать условия тоже.

Свобода в путешествиях поражала! В прошлое можно теперь ходить вне зависимости от своего положения в том времени. Могу встречаться с собой как с другим человеком, общаться, влиять на свои поступки. Такое уже было тогда, когда была машина времени. Дистанция броска теперь не связана с наличием в том времени меня.

Сотню лет в прошлое? Да, легко! Теперь не стоило называть это простым реверсом. Это стало больше и круче. Истинным путешествием во времени! В прошлом открывался весь мир, вся его география и вся история! Через прошлое была возможность влиять на идущее следом. И мне это ничего бы не стоило!

И запрограммированного машиной времени путешествия, было теперь мало! Я переходил на новый, более высокий и совершенный уровень.

Да, перстень проявил себя силой! И мой, начавшийся таким несмелым, первый эксперимент удался на все сто! Там в магазине, плавая во мраке Вневременья, пришпиленным искрой к этому перстню с опалом, я не мог даже представить, что с помощью этого предмета, удастся так много! Уже предвидел новые приключения, к которым упорно меня подтаскивала судьба. Меня прямо корёжило от восторга!

Когда собрался пройтись к магазину за кефиром с булочкой на завтрак, вспомнил белый смартфон, который через месяц мог оказаться на столе в моей комнате. Я почему-то витал в каких-то эмпиреях и не узнал смартфон моей Лики. Я подарил ей его, когда Лика уезжала в Москву поступать в институт. И не узнал, найдя в своей комнате. Вероятно, она была тогда рядом.

Как моя Лика могла попасть ко мне? Она даже не знала, что мы живём в одном городе. Как, в конце концов, это допустили федералы? Но спрашивать об этом теперь не у кого. Всё осталось в прошедшем будущем. И сейчас это волновало меня одного.

Попробую объяснить почему же в этот день мне выпало пойти за подарком для девушки, хотя до дня рождения Лики оставалось три дня? Сегодня у меня во второй половине дня, после всех прослушанных лекций, неожиданно выпало свободное время потому как вчера на тренировке, я не очень-то специально, но вполне сознательно повредил руку своему тренеру по единоборству, не стал сдаваться и потом решил не исправлять, пока возможность переиграть, была ещё безболезненной. Просто не хотел сдаваться! Тренер – молодец, но довёл своими попытками найти в безнадёжно неквалифицированной защите слабое звено. Я, лишь для того чтобы показать, что могу и не нуждаюсь в обучении этой легкотнёй, более семисот раз использовал реверс, и те несколько минут, что длился спарринг для тренера, для меня растянулись на час.

Особенно тяжёлыми были последние несколько секунд. Утомительные условия в беспрерывном переигрывании различных вариантов! Тренер был супер, опытный, умелый и упорный! Я был почти в ауте, когда он решил «дожать». А во мне взыграло самолюбие, сдаваться и ложиться на лопатки не собирался. Пришлось, после последних двадцати неудачных попыток, всё-таки сломать ему каменное предплечье. Стыд от сделанного пришёл позже! Но менять ничего не стал. Сдаваться после стольких затраченных усилий было глупо. Да, это было нечестно, но у меня сил на честную борьбу не осталось.

Вызвал неотложку. Хоть он и противился, говорил, что до травмпункта дойдёт и так, ноги-то здоровые, но я всё равно вызвал и его увезли.

Сейчас стыдно! Ради решения своих сиюминутных проблем портить здоровье хорошему человеку, было преступно.

И вообще, я, конечно, многому научился за тот час с тренером, но лучше бы осваивал это постепенно, на тренировках и без членовредительства.

А сегодня пришла инспекция, орава спецов разного класса. Сперва в зал, где я занимался в одиночестве, зашли и тихо устроились в уголке трое молодых людей. Я никого из них не знал, поэтому отвлекаться не стал. Они тихо беседовали, когда пришлось идти мимо них к беговой дорожке, на которой привык заниматься. Через некоторое время заметил, что толпа стала больше. Прибывали новые. Ещё и ещё. Поглядывал с удивлением на растущую и ничем не занятую толпу. Они сидели тихо, на другие тренажёры внимания не обращали. Другие дорожки были свободными, но их интересовала только моя. Явно они меня не касались, да и смотрели как бы вскользь, но меня их настойчивое присутствие стало задевать. Вскоре не выдержал, отключил дорожку и двинулся к ним чтобы всё выяснить.

Все разговоры стихли, они, не скрываясь, смотрели на меня. Навстречу поднялся самый, на мой взгляд, солидный их них. Тёмно-серый цивильный костюм с иголочки, белая рубашка с серым галстуком в косую полоску и неспортивные серые туфли. Обширная залысина на голове и седеющие усы над губой. Глаза внимательные, на плотно сжатых губах тень властности. Я тут же увидел в нём начальника, поэтому от замечаний сразу отказался.

– Валерий Евгеньевич Евграфов? – спросил он, едва я подошёл.

Соглашаясь, склонил голову.

– Числов Сергей Николаевич. – представился он. – Надеюсь, мы вам не сильно помешали?

Мне хотелось ему сказать, что безусловно помешали. Но хамить при таком уважительном отношении, не стал.

Кратко ответил:

– Нет!

– Помните бой… то есть, последнюю тренировку с Олегом Витальевичем?

Как не помнить? Жёг стыд с той секунды, как почувствовал неестественный изгиб кости его предплечья. Вот, оказывается, зачем эта комиссия! Будут разбираться с тем, кто выключил тренера.

– Помню! – вновь откликнулся лаконично.

– Мы рассмотрели всю тренировку, – сказал Числов. – по кадрам буквально… Да, я забыл сказать, в зале ведётся видеонаблюдение. – собеседник немного смутился. – Не постоянно, но в тот день почему-то велась запись…

Шквал мыслей охватил меня. Они запись разобрали по кадрам… Это значит моя правая рука снова «мерцала»! Такое было на записи с площадки у моей квартиры в прошлом году. Тогда Вяземский заметил мерцание руки, связанное с переходами во времени. Выходит, я снова совершил глупость! Как неудачно вышло!

Надо решать с возвращением того времени и отменой глупого спарринга. Вернусь, сдамся ещё до серьёзной борьбы и всё будет нормально. Но дистанция уже большая и нужен перстень, а я оставил его в раздевалке и пока туда добираюсь, эти любители справедливости, будут пилить.

– И мы увидели у вас целый ряд нетрадиционных приёмов. Я, например, о таком даже не слыхал. А у меня в этом вопросе большой опыт. Вначале показалось, что вы делали что-то неправильно, непрофессионально, но результат впечатлял. Это фантастика!

За спиной у Сергея Николаевича раздался гул согласных с ним статистов. «Фух!» – подумал я. Если только в этом дело, то, вероятней всего, исправлять ничего и не придётся. Совсем не улыбалось тащиться в прошлое по скользким временным тропкам, чтобы безвозвратно исправить тот неприятный момент. Исправление задело бы и близлежащие области подарка Лике и серебряного перстня.

– Так вы только из-за этого?.. Простите, с кем имею честь… Кто вы, Числов Сергей Николаевич?

– По физической подготовке я здесь самый главный. По должности старше меня только начальник, генерал-майор Мазуркевич Александр Владимирович. А моё звание – полковник. Я занимаюсь всеми вопросами физической подготовки личного состава училища и должен следить за всеми новшествами…

Остальные из пришедших ко мне, видно были младше в звании. Стояли поодаль и жадно смотрели на нас. Полковник проследил за моим взглядом.

– А это все, кто хотел бы поучиться у вас. Ведь вы не откажете?

Это было совсем не то, обсуждать такие вопросы я не готовился. Как ему объяснить, что я никто и мне самому ещё учиться и учиться, а это всё фокусы времени, которыми владею давно. И объяснить их никто не в состоянии. Я лишь переиграл моего профессионального и опытного тренера чисто случайно.

Всё, что делал, приводило ко всё большему снижению позиции, в шахматах называемому цугцванг. Любой допустимый ход приводил к ухудшению. Пришлось применять недопустимый.

Моего ответа ждали человек пятнадцать, пытавшихся по выражению моего лица предугадать ответ. Я чуть поморщился, и у большинства огорчённо отвисли челюсти, в предвидении отказа. Я усмехнулся этому, и они заулыбались.

С какой-то надеждой на то, что мне потом удастся увильнуть, я спросил:

– А можно мне посмотреть эту запись?

– Идёмте ко мне в кабинет! – тотчас согласился Сергей Николаевич.

И мы с ним, не оглядываясь на остававшийся контингент, потопали в раздевалку. Вот там мне можно было уйти и всё исправить, перстень с опалом по-прежнему лежал в кармане. Но мне этого уже совсем не хотелось. Переоделся, запер свой шкафчик. И мы с Числовым вышли из здания, где был спортзал и двинулись в сторону административного. Там на втором этаже у Сергея Николаевича оказался средних размеров кабинет с огромным монитором на стене, на котором как раз застыл кадр позавчерашней тренировки.

Надо сказать, не самый приятный кадр! Там мы с тренером после последнего момента поединка стояли рядом и моё лицо в этот момент должно было выражать вымученное облегчение. Правда, камера была далековато и различить можно лишь, что я пытаюсь помочь, а он этого не хочет.

Сел перед монитором, а Сергей Николаевич, убедившись, что я устроился удобно, включил запись с начала поединка и сел рядом со мной.

– Понимаете, Олег Витальевич для нас всех… – зажурчал в ухо его голос. – …как бы незыблемый авторитет. Обучался в Японии. Он, было время, с самим президентом занимался. Ещё освоил стиль Кадочникова, если вы знаете о чём я. И только возраст и положение не позволяли ему, заведомому чемпиону, выступать в международных соревнованиях. У нас он не проиграл не одного поединка. Здесь часто устраивали такие бои. Все хотели себя попробовать. Но он до последнего времени держался молодцом. Я сказал ему недавно: «Спорим, что ты продержишься ещё лет десять, не меньше!». Он ответил: «Увидим!». И вот, увидели… Всё, придёт срок, кончается.

Сергей Николаевич тяжело вздохнул. На мониторе шла ещё начальная стадия, мне удавалось ещё вполне изрядно справляться с атаками. Тренер мне, молодому, необученному, говорил что и как он будет делать. И как мне надо отвечать. Звука в кабинете не было, только слабые мимические движения лица, но в моей голове звучал его голос.

– Но так всё равно когда-то должно было случиться. – продолжил хозяин кабинета. – Ему уже давно предлагали уйти на пенсию, но он не хотел. Всегда подтянутый, всегда готовый… Да, и справлялся он со своей работой великолепно. Я не знаю второго такого…

В это время на мониторе Олег Витальевич ловким движением корпуса снова пытался заставить меня потерять равновесие, но я не сдался и переиграл этот инцидент примерно в двадцати вариантах. Из всего этого на экране осталось лишь короткая последняя часть, когда мне удалось перехватить руку нападавшего и отвести от себя. И после этого тренер больше не говорил и не церемонился. Я видел, как сильно напрягло его такое невероятное событие – мне удалось уйти от приёма с потерей равновесия и захватом руки. Правда, я ошибся и не воспользовался тем, что сам захватил руку соперника и ничего не провёл в ответ. Хотя, технология броска была ясна.

– Вот я и говорю, пришёл наконец противник достойный тренера! Вы, Валерий Евгеньевич, просто не оставили ему шансов. Вот в этот последний захват, он вложил всё…

Да, на мониторе как раз и был этот последний момент. Я мысленно услышал как хрустнула кость, меня аж передёрнуло!

– Вы, Валерий Евгеньевич, не волнуйтесь так! Срастётся у него рука. – Числов следил за моим лицом. – Поболеет немножко и срастётся. Правда, пока тренировать наших дзюдоистов он не сможет. И у нас тут… – он повернулся и хитро прищурился. – Я вполне серьёзно хочу предложить вам поработать у нас тренером. Только не отвечайте сразу! Вернитесь к себе, подумайте…

– И думать тут нечего! – не задумавшись, ответил ему. – Вы, наверное решили, что я крупный мастер, сенсей, гуру дзюдо? Так вот, у меня всего неделя занятий с Олегом Витальевичем, и ничего до этого. Я никогда раньше на ковёр не выходил! Что же вы с таким тренером станете делать?

Я думал, после этого нам и говорить будет не о чем. Но спортивный начальник даже не моргнул:

– Мне кажется, вы измените своё решение. Подумайте сами! Солидная ставка, своя комната, не в гостинице будете проживать. Ещё льготы разные…

Сергей Николаевич говорил, не давая поперёк вставить слово.

– По сравнению с другими, у нас практически идеальные условия. Единственный минус – мы не можем принять вас на постоянную работу. У нас только одна единица в этом…

– У меня тоже одна единица… – аккуратно подсёк его на вдохе. – …и я разорваться вряд ли смогу. Вы только не обижайтесь. У меня здесь другие задачи. Мне с вашими проблемами справляться будет невозможно.

– И всё-таки вы подумайте! Не торопитесь сказать безвозвратное «нет». Такая возможность случается не каждый день!

Сергей Николаевич не хотел принимать отказ. Считая, что высказал всё, не глядя на меня, встал, стряхивая с костюма невидимые пылинки. Я тоже поднялся. На мониторе опять стоял всё тот кадр, где я, новичок, смотрю на дело рук своих и не желаю ничего исправлять…

Впереди ждали ещё индивидуальные занятия с двумя специально приходящими преподами, но выйдя из административного корпуса, решил, что от остального не жду ничего хорошего. И надо связаться с другом и покровителем, выяснить всё окончательно. Эти десять дней прошли слишком вольготно. Да, посещал лекции и индивидуальные беседы, со мной персонально занимались специалисты. Но чувствовал себя чужим, болела душа об оставленном в родном городе, деле. Как там ребята справляются без меня в «Чёрном принце»?

И скучал о Лике. Она была здесь, рядом. За пятьдесят минут мог добрался до неё на метро. Только нельзя с ней встречаться! Она не должна знать, что я здесь,в часе езды от неё. Богданов решил, что так нам будет безопасней. По телефону общаться мы могли, а встречаться – нет! Странная мотивация!

Как утверждал Богданов, на меня готовилась очередная атака и пока угроза не миновала, мне стоит оставаться в тени и под присмотром. На куртке закрепили джипиэс-ответчик, позволяющий следить за моим положением в пространстве. И именно из-за этого я тогда оставил свою куртку на стуле, мало ли как могло сложиться. В общем, я, как хорошая сторожевая собака, оставался на короткой привязи!

Достал из сумки старенький уже китайский смарт и нашёл среди контактов номер Богданова. Но труба сразу же ответила отбоем. Занят, или телефон отключен. В этом был весь Богданов: нужен или не нужен, найти его всегда проблема.

Что делать? Поступить гордо и, наплевав на безопасность, махнуть к институту Лики, или дождаться одобрения полковника и вечером? Или подчиниться, продолжить существование на прежних условиях?

Пока я стоял на улице и раздумывал, между припаркованными автомобилями ко мне приблизился какой-то верзила, явно не из этого института. Метра под два ростом и не спортсмен. Походка неустойчивая.

Когда верзила подошёл ближе, спросил:

– Валера?

Я кивнул.

– Идём! – повелительным тоном приказал он и стал поворачиваться, вероятно, уверенный, что я тут же последую за ним.

Но у меня уже был опыт общения с незнакомцами, и здесь со мной так никто ещё не обращался.

Спросил, пока верзила не успел отойти:

– Вы кто?

Когда тот остановился и обернулся, обстановка за доли секунды изменилась. Он прыгнул в мою сторону и в его руке оказался тёмный предмет. Это сразу показалось опасным, реагировать пришлось на автомате, меня уже пытались поджарить ручным огнемётом! Опал на перстне остался в кармане, залезть туда не успевал. Напрягся, сжался и замер в темноте замёрзшего до беспросветности времени. Задумался, выбирая сторону, куда бы уйти.

В будущее, пропустив момент настоящего, нырнуть желательно, это давало возможность узнать что было нужно нападавшему. Он ведь не просто так наткнулся на меня, он знал имя и шёл конкретно с какой-то целью.

Как бы то ни было, впереди был только один путь – вперёд, в будущее. Проломив темноту, двинулся навстречу тусклому свету. Глаза быстро привыкли к расплывающейся в воздухе мутной фигуре верзилы. Его облако несколько раз пролетало сквозь меня и ещё какое-то мгновение он маячил внизу, на четвереньках. Потом, воспарив, облако метнулось прочь. Упускать нападавшего нельзя и я вышел из временного потока, кинулся следом.

Его широкая спина в ярко-жёлтой футболке была ориентиром на значительном расстоянии, но шёл он не так быстро, как вначале казалось. И в толпе народа, валящего через парковку, эту жердь, идущую нетвёрдой виляющей походкой, была видна издалека. Требовалось подойти ближе, дистанция стала быстро сокращаться.

У парка, почти его нагнал. Окликать и останавливать агрессивного противника в толпе пешеходов остерёгся. Лучше обойтись без драки.

В парке никого, и здоровяк, прошагав, свернул к скамейке в кустах. Там небольшой тупик, деваться некуда. Если, конечно, не пытаться выбраться через кусты. И я сразу же свернул на газон и стал огибать тупик в кустах с тыла, чтобы выйти с неожиданной стороны. Когда пробрался за кустами и вышел с другой стороны, увидел нечто неожиданное. Мой здоровяк стоял у скамейки на коленях и мучительно давился, облегчая желудок.

А на руке у него, лежащей на скамейке, присутствовал чёрный напульсник. Широкий чёрный напульсник с дисплеем, на котором постоянно менялись хорошо различимые цифры…

Глаз кольнуло: слишком много нулей!. Последние цифры менялись быстро…

В голову не пришло бежать, спасаться от возможного взрыва. И пока успевал, бросился к нему, в попытке узнать важное. Но цифр на дисплее, отличных от нуля почти не было.

– Эй! – привлёк внимание к себе.

Здоровяк осознал моё присутствие, только когда мы были в шаге друг от друга. Повернул ко мне голову, пытаясь вскочить. Какой-то предмет из его руки выскочил и упал к моим ногам. Когда взгляд вернулся к здоровяку, того уже не было, а над асфальтом взвился султан пыли.