Азбука спасения. Том 6

Изумляясь необыкновенной красоте Его, я дивлюсь тому, как Творец, отверзши Небеса, приклоняется и показывает мне неизреченную и необычайную славу. Когда же я размышляю о том, может ли кто стать еще ближе к Нему и каким образом можно было бы подняться на неизмеримую высоту, Он Сам внутри меня является, блистая в убогом сердце моем, отовсюду озаряя меня бессмертным светом и все члены мои освещая лучами. Весь, обнимая меня, Он всего меня покрывает лобзанием и всего Себя мне, недостойному, дарует. И я насыщаюсь Его любовью и красотою исполняюсь божественного наслаждения и сладости. Я делаюсь причастником света и славы: лицо мое, как и Возлюбленного моего, сияет, и все члены мои делаются светоносными. Тогда я становлюсь красивее красивых, богаче богатых, бываю сильнее всех сильных, более великим, чем цари, и гораздо более достойным не только в сравнении с землею и всем, что на земле, но и с Небом и всем, что на Небе, имея в себе Создателя всего, Которому подобает слава и честь ныне и вовеки. Аминь.

Соединение Всесвятого Духа с очищенными душами происходит с ясным чувством, то есть сознанием, и души, в которых это происходит, Он соделывает подобными Себе, световидными и светом

Невидимый далеко отстоит от видимого и от тварей Тот, Кто произвел их изначально от тленного – Нетленный и от тьмы – свет. Смешение этих природ произошло тогда, когда Бог сошел на землю. Ибо тогда разделенные естества соединил мой Спаситель. Но слепые не видят этого единения, и мертвые говорят, что совершенно не чувствуют его, а думают, что живут и видят, о, крайнее безумие! Не веруя, они говорят, что никто опытно этого не познал или не ощутил, то есть не видел чувственным образом. Об этом же мы только слышим и научаемся словами. Но, о Христе мой, научи меня, что сказать им на это, чтобы из великого неведения и неверия исторгнуть их и дать им видеть Тебя – Свет мира. Послушайте, отцы, божественные слова и уразумейте, и вы познаете то единение, которое бывает с сознанием, и чувством, конечно, и опытом, и зрением. Бог – невидим, мы же, конечно, видимы.

Итак, если Сам Он соединяется волею с чувственными существами, то не сознательно ли должно происходить соединение обоих? Если же ты утверждаешь, что это бывает без сознания и чувства, то это, конечно, соединение мертвых, а не Жизни с живыми. Бог есть Творец тварей, твари же – это мы. Если же Бог – Творец снизошел к твари и соединился и тварь сделалась как Творец, то поистине она в истинном созерцании должна ощутить, что тварное неизреченно соединилось с Творцом. Если же мы не допускаем этого, то погибла вера и совершенно исчезла надежда на будущее. Не будет тогда ни Воскресения, ни Всеобщего Суда, так как мы твари, как говоришь ты, бесчувственно соединяемся с Творцом, ничего не понимая. И Бог тогда страдает через тебя, как будто Он не есть Жизнь, и, соединяясь с нами, не сообщает нам жизни. Творец нетленен, твари же тленны, ибо, согрешив, не только тело, но и самые души они подвергли тлению. По этой причине мы и телом, и душой тленны, как тлением духовной смерти и греха все вместе одержимые.

Итак, если Нетленный по природе соединился со мною, тленным, то поистине будет одно из двух, о чем я хочу сказать: либо Он меня изменит и сделает нетленным, либо Нетленный изменится в тление, и таким образом я, быть может, не познаю того, что Он пострадал и сделался мне подобным. Если же я стал весь нетленным из тленного, прилепившись к Нетленному, то как бы я не почувствовал этого? как бы на опыте не познал я, чем стал, став тем, чем не был? Ибо кто говорит, что Бог, соединяясь с людьми, не сообщает им божественного нетления, но скорее Сам поглощается их тлением, тот учит о гибели Бессмертного и богохульствует, сам совершенно отпадая от Жизни. Если же это невозможно, то прими лучше другое и прежде конца постарайся приобщиться нетлению. Бог есть Свет, мы же находимся во тьме, или вернее сказать, мы сами – тьма. Не обольщайтесь, Бог нигде в другом месте не светит, кроме тех только душ, с которыми Он соединится прежде конца. Для других же если и воссияет, как изрекли проповедники истины, то явится для них как огонь совершенно неприступный, который испытает дело каждого и снова удалится от них, как от недостойных. Они же примут достойное мучение.

При всем том здесь и там Свет для душ один и тот же, мы же, имея непросвещенные души, являемся тьмою. Итак, если тот Свет, что для душ, соединится с моею душою, то он либо погаснет и сделается тьмою, либо душа моя, просветившись, будет как свет. Ибо, когда свет возжигается, тьма исчезает. Таково ведь свойство и зримого света. Если же этот созданный свет совершает в тебе то, что и очи твои просвещает, и душу радует, и дает тебе видеть, чего ты прежде не видел, то чего не соделает, воссияв в душе твоей, Творец его, Сказавший: «Да будет свет», и он тотчас произошел? Итак, как тебе кажется, если Он умно воссияет в твоем сердце или в уме, как молния или как великое солнце, то что Он может сделать душе озаренной? Не просветит ли ее и не даст ли ей точно познать Того, Кто Он есть? Да, воистину так бывает и так совершается, так открывается благодать Духа и через Него, и в Нем – и Сын с Отцом. И такой человек видит Их, насколько ему возможно видеть, и тогда от Них тому, что касается Их, он неизреченно научается, и вещает, и всем другим это описывает, излагая божественные догматы, как учат все предшествовавшие святые отцы, ибо таким образом они сложили божественный Символ, сделавшись таковыми, как мы сказали, они вещали и говорили с Богом и о Боге.

Ибо кто богословствовал о Троическом Единстве или, кто низложил ереси, не сделавшись таковым? Или кто был назван святым, не приобщившись Святого Духа? – Никто никогда, так как мысленный Свет ощутимо обычно приходит к тем, кому Он является. Говорящие же, что они приобщаются Его без чувства, сами себя называют бесчувственными. А мы называем их мертвыми, лишенными жизни, хотя они и мнят, что живут. О, обольщение! о, безумие! Но, о Свет, воссияй в них, воссияй, чтобы, увидев Тебя, они действительно убедились, что Ты воистину – Свет, и тех, с которыми Ты соединяешься, уподобляешь Себе и делаешь как бы светом. О чадо, Я всегда сияю пред лицом верных, но они не хотят Меня видеть, или лучше, закрывают глаза, не желая воззреть на Меня, и отворачиваются в другую сторону. Вместе с ними и Я поворачиваюсь, становясь перед ними, но они снова отводят глаза и поэтому совершенно не видят света лица Моего. Одни из них покрывают лица, другие же убегают, совершенно ненавидя Меня.

Итак, что делать Мне с ними? Я совершенно недоумеваю. Ибо спасти их без их воли и по принуждению – это, казалось бы, скорбным для нежелающих спастись. Ведь добро воистину становится добром только по воле, без воли же добро не будет добром. Поэтому желающих и Я вижу, и ими видим бываю, и делаю их сонаследниками Царствия Моего. Нежелающих же Я оставляю с их желанием в этом мире. И они сами прежде Суда бывают своими судьями, так как в то время, когда сиял Я – Свет неприступный, они одни сами себе создали тьму, не желая видеть Света и оставшись во тьме.

Мы все вместе стали единым домом Давидовым по свойству Твоему и по родству к Тебе

Когда Ты открываешь Себя, Владыко всяческих, и яснее показываешь славу лица Твоего, я весь трепещу, созерцая Тебя вверху, насколько доступно мне низкому по природе, и объятый страхом и изумлением говорю: все Твое, Боже мой, превосходит мое понимание, ибо я нечист и совершенно недостоин взирать на Тебя, чистого и святого Владыку, Которого боятся Ангелы и с трепетом служат Ему, и от лица Которого трясется и трепещет вся тварь. Когда же, сказав это, я сомкну очи, т. е. долу обращу ум свой, не будучи в состоянии видеть или созерцать непокровенного Твоего зрака, тогда плачу, лишаясь красоты Твоей, Боже мой, я, не вынося удаления от Тебя единого Человеколюбца. Ты же плачущего и рыдающего всего меня, о диво, озаряешь светом, и я поражаюсь и еще более плачу, дивясь благоутробию Твоему ко мне блудному.

Тогда, видя великое неблагообразие тела своего и недостоинство жалкой души моей и пораженный умом от этого созерцания, я восклицаю: кто я, о Боже и Творче всего, и что я сделал вообще доброе в жизни, или какую заповедь Твою я когда-либо вполне сотворил, что Ты прославляешь меня презренного такою славою? И почему или ради чего Ты удостоил меня жалкого днем и ночью озарять таким светом? В самом деле, жаждал ли я когда-либо, ища Тебя, Царю мой? злопострадал ли чрез законы Твоих заповедей? потерпел ли искушения и бичевания, как все претерпевшие это святые от века, чтобы и меня, Христе, сопричислив к ним, спас Ты, не без дел ведь Ты сопричтешь к ним и спасешь меня? Хотя и весьма человеколюбив Ты, как Создатель людей, однако я слышу Иакова, говорящего, что вера без дел мертва (Иак.2:20), и трепещу наказания, ожидающего, без сомнения, там меня – презренного человечка.

Итак, каким образом, Владыко, я могу надеяться, как верный, быть причтенным к тем, которые прежде поработали Тебе, когда я ни одной Твоей заповеди никогда не соблюл? Но я знаю, что Ты все можешь, все делаешь, что хочешь: Ты и последним, Владыко, даешь, как и первым, и что особенно дивно – сперва последним из этих первых [т. е. из последних]. Когда я говорю Тебе это, Творцу миpa, прежде вверху являющемуся, и некогда сокрытому от меня, и после всего меня окружающему лучами; внезапно усматриваю всего Тебя во мне Того, Который прежде являлся вверху, но снова скрылся, подобно тому, как солнце, покрытое более тонкими облаками, сокращает лучи. Как оно доступно тогда для видящих и словно лучше видится для всех, так и Ты, неприступный, бываешь доступен мне, сокрывшись внутри меня, бывая видим, как знаешь Ты, для моих умных очей, мало-помалу возрастая, все яснее являясь и все более блистая. В другой же раз Ты снова для меня совершенно неприступен.

Поэтому и величаю я непостижимость Твою и благость Твою и громогласно взываю к Тебе: слава прославившему так естество наше, слава безмерному снисхождению Твоему, Спасе, слава могуществу Твоему, слава благоутробию, слава Тебе, что, пребывая непреложным и неизменным, Ты весь недвижим, хотя и приснодвижен, весь вне твари, но весь и во всей твари, весь наполняешь все, будучи весь и вне всего, Ты – превыше всего, Владыко, превыше всякого начала, превыше всякой сущности, превыше естества природы, превыше всех веков, превыше всякого света, Спасителю, превыше умных существ, потому что и они суть Твое, лучше же – мысли Твоей дело. Ведь Ты – ничто из всего, но превысший всего, ибо Ты причина существующего, как Творец всего. И потому Ты отделен от всего, мыслимый где-то вверху, превыше всего существующего, невидимый, неприступный, неуловимый, неприкосновенный и, будучи непостижим, пребываешь неизменным. Являясь же совершенно простым, Ты, однако, весь разновиден, и вообще ум мой не может уразуметь разнообразия славы и великолепия красоты Твоей.

Итак, не будучи ничем из всего, как превысший всего, Ты, Который находишься вне всего, как Бог всего, невидимый, неприступный, неуловимый и неприкосновенный, Ты Сам соделался смертным, вошел в мир и для всех явился доступным чрез вocпpиятиe плоти. Ты даже познан был смертными во славе Божества Твоего и, совершенно неуловимый, сделался уловимым для них и, для всех невидимый, весь был видим ими, и они видели славу Божественного Божества Твоего, одни верные – видели и видят, все же неверные, увидев Тебя -Свет миpa, остались слепыми. Итак, верные и тогда, и теперь – всегда Тебя видят и имеют с собою, Тебя – Творца всяческих, сопребывающего и обитающего с ними во тьме сей жизни, как солнце неприступное, как неугасимый светильник, который совершенно не объемлешься тьмою, но всегда просвещаешь видящих Тебя. А так как Ты находишься, как сказано, вне всего, то и тех, которых просвещаешь, Ты делаешь вне видимого, и подобно тому, как Ты, пребывая там вверху со Отцом Твоим, несомненно, и с нами весь Сам находишься и, будучи опять в миpe, невмеетим для миpa, ибо, находясь Сам во всем, Ты являешься превыше всего, так и нас, рабов Твоих, находящихся среди чувственных и видимых вещей, Ты изводишь и, осияваемых светом Твоим, всецело совозносишь с Собою горе, и делаешь из смертных бессмертными, и мы, оставаясь тем, чем и были, делаемся по благодати Твоей сынами, подобными Тебе, и Богами, видящими Бога.

Итак, кто не прибегнет к Тебе, единому Человеколюбцу? кто не последует Тебе? кто из любви не скажет: вот, бросив все, мы последуем Тебе, сострадательному, кроткому и благоутробному Владыке, всегда ожидающему нашего обращения и не хотящему смерти согрешивших Тебе (Иезек.33:11), Который и ныне совершаешь в нас страшное, о чем слыша, как имеющем быть некогда в доме Давидовом, мы дивимся, что бы это могло быть? Дом Давидов это – мы, как сродники его Давида, ибо Сам Ты, Творец всего, сделался сыном его, мы же – сыны Твои по благодати. Ты сродник наш по плоти, а мы Твои -по Божеству Твоему.

Ибо, восприняв плоть, Ты дал нам Божественного Духа, и мы все вместе стали единым домом Давидовым по свойству Твоему и по родству к Тебе. Итак, Ты Господь Давида по Духу, а мы все сыны Давида, Твое Божественное семя. Соединяясь же, мы делаемся единым домом, т. е. все мы сродники, все мы братья Твои. И как не страшное чудо? или как не содрогнется всяк, размышляющий об этом и взвешивающий это, что Ты пребываешь с нами ныне и во веки, и делаешь каждого жилищем и обитаешь во всех, и Сам являешься жилищем для всех, и мы обитаем в Тебе: каждый из нас в отдельности с Тобою, Спасителю, весь со всем, и Ты взаимно с каждым в отдельности, один с одним находишься, и превыше нас весь пребываешь единым? Итак, Ты и ныне совершаешь в нас все ужасное. Что же ужасное? – выслушайте немногое из многого. И хотя все то, о чем мы сказали доселе, более чем изумительно, однако послушай теперь и об еще более ужасном, чем то. Мы делаемся членами Христовыми, а Христос нашими членами. И рука у меня несчастнейшего и нога моя – Христос. Я же жалкий – и рука Христова и нога Христова. Я двигаю рукою, и рука моя есть весь Христос, ибо Божественное Божество, согласись со мною, нераздельно, двигаю ногою, и вот она блистает, как и Он. Не скажи, что я богохульствую, но приими это и поклонись Христу, таковым тебя содевающему.

Ибо если и ты пожелаешь, то сделаешься членом Его. И таким образом все члены каждого из нас в отдельности сделаются членами Христовыми и Христос – нашими членами, и все неблагообразные члены Он сделает благообразными, украшая их красотою и славою Божества Своего, и мы вместе с тем сделаемся Богами, сопребывающими с Богом, совершенно не усматривая неблагообразия в теле своем, но все уподобившись всему телу – Христу, а каждый из нас – член его, весь Христос есть.

Итак, узнав, что таковы все, ты не устрашился или не постыдился признать, что и палец мой -Христос и детородный член? – Но Бог не устыдился сделаться подобным тебе, а ты стыдишься стать подобным Ему? – Не Ему подобным стыжусь я сделаться, но, чтобы Он стал подобным постыдному члену, я заподозрил, что ты изрек хулу. – Худо, следовательно, ты понял меня, ибо не это – постыдное. Члены Христовы суть и скрытые члены, ибо они бывают покрываемы, и потому они важнее прочих (1Кор.12:22—24), как незримые для всех, сокрытые члены Сокровенного, от Которого в Божественном сочетании дается и семя Божественное, ужасно вообразившееся в Божественный образ, дается от Самого Божества, ибо от всего Божества весь Бог Тот, Кто соединяется с нами, о страшное таинство! и поистине бывает брак, неизреченный и Божественный. Он сочетавается, снова скажу я об этом, с каждым в отдельности, и каждый по причине удовольствия соединяется со Владыкою.

Итак, если ты облекся во всего Христа всею своею плотью, то ты без стыда будешь помышлять о всем том, о чем говорю я. Если же вовсе нет, или ты душою своею только облекся в малый покров пречистого хитона, Христа, говорю, то все прочие члены, будучи в ветхом одеянии, в одном, конечно, месте, и стыдятся. Имея же совершенно нечистое тело, или лучше – облекшись в нечистое, как ты не будешь краснеть? Когда я говорю это ужасное о святых членах, и вижу великую славу, и просвещаюсь умом, когда даже и плоть моя несмысленная радуется, ты видишь свою плоть оскверненною, припоминаешь свои непристойные деяния, и ум твой, как червь, всегда пресмыкается в них. Потому, ты и приписываешь Христу и мне стыд и говоришь: не стыдно ли тебе говорить о постыдном, лучше же – низводить Христа в постыдные члены? Я же снова говорю тебе: усмотри Христа и в женских ложеснах и помысли о том, что в ложеснах, и о Том, Кто вышел из ложесн, которые прошел и Бог мой, изойдя оттуда. И что бы ты мог найти еще большее сверх того, о чем я сказал, что воспринял и Он к нашей славе, дабы, подражая Ему, никто не стыдился, ни говоря о том, что Он претерпел, ни сам то претерпевая? Он был весь человек и поистине весь Бог, Он един, неразделен, всеконечно совершенный человек, и он же самый и Бог есть, весь во всех членах. Так было и ныне бывает в последние времена.

Св. Симеон Благоговейный, студит, вот он не стыдился членов всякого человека, не стыдился ни видеть некоторых обнаженными, ни сам быть видимым обнаженным. Ибо он имел всего Христа и сам весь был Христом, и все свои члены и члены всякого другого, по одному и все вместе, он всегда созерцал, как Христа, и оставался недвижимым, невредимым и бесстрастным, как сам будучи всецело Христом, так и усматривая Христа во всех крестившихся и облекшихся во всего Христа. Если же ты, будучи нагим, когда плоть твоя прикоснется к плоти, делаешься женонеистовым, как осел или как конь, то зачем дерзаешь клеветать на святого и изрекаешь хулу на Христа, соединившегося с нами и давшего бесстрастие святым рабам своим? И в самом деле, Он бывает женихом, как слышишь ты повседневно, а невестами – души всех тех, с которыми соединяется Творец и они с Ним взаимно, и тогда происходит брак. Сочетаваясь с ними духовно, богоприлично, Он отнюдь не растлевает их, да не будет, но если и растленными воспринял и соединился с ними, то немедленно делает их нетленными. И они, видя прежде оскверненное растлением все святым, нетленным и совершенно исцеленным, прославляют Благоутробного, возлюбляют Прекрасного и всецелою любовью все прилепляются к Нему, лучше же, восприняв святое семя, как мы сказали, они внутри себя имеют всего вообразившегося Бога. Что же не истина ли это, отцы? не право ли изрекли мы о Божественных вещах? не подлинное ли учение Писаний я бесспорно поведал?

Итак, если Ты облекся в срамоту плоти Твоей, ни ума не обнажившись, ни души не совлекшись, если Ты, покрытый тьмою, не мог видеть света, то что я сотворю Тебе? как выкажу Тебе благоговение? как, увы мне, введу Тебя в дом Давидов? Ибо он неприступен для нерадивых, как я, весь невидим для слепых, подобных мне, совершенно далек от неверных и ленивых, далек от всех злых, от всех миролюбцев, от тщеславных же он так несравненно удален, как если бы был превыше высоты небесной или глубже глубины бездны. Да и кто вообще или каким образом взыдет на небо? или снидет под землю, чтобы исследовать бездны? и как, взыскав, возмогу я найти жемчужину, малейшую, как горчичное зерно? Но, о чада, соберитесь, о матери приидите, о отцы, предварите, прежде чем не придет конец? и со мною все восплачьте и возрыдайте о том, что, восприняв малыми Бога в крещении, лучше же -младенцами соделавшись сынами Божиими, мы, согрешив, вскоре были извержены вне, из дома Давидова, не восчувствовав этого, и потечем чрез покаяние, ибо чрез него вступают все изверженные, иначе же невозможно ни войти внутрь, не заблуждайтесь, ни видеть того, что в нем совершилось, и ныне совершается, и в бесконечные веки, во Христе, Боге моем, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение ныне и во веки. Аминь.

И я человек бываю по образу и подобию Божию

Как во Отце, Сыне и Святом Духе поклоняется Единый Бог, без слияния трех Лиц и без разделения единого существа и естества, так опять и человек бывает по благодати богом в Боге, и по душе и по телу, без слияния и разделения, и ни тело не прелагается в душу, ни душа не изменяется в плоть, – и опять, ни Бог не сливается с душою, ни душа не претворяется в Божество. Но Бог пребывает, как есть Бог, и душа опять пребывает так, как есть естество ее, и тело, как создано, персть, и Сам Бог, Который дивно связал сии два – душу и тело и срастворил мысленное и невещественное с перстию, соединяется с сими двумя без слияния, – и я человек бываю по образу и подобию Божию.

Соединяются с Богом те, которые… делаются монахами

Такой благодати <чтобы Сам Христос вселился в него> никто не может получить, если прежде не отвергнется себя, как повелел Спаситель, если, т. е. не станет работать Господу с полным усердием и не возлюбит Его от всей души. А кто не получил такой благодати, тот пусть не обольщает себя, но да ведает, что он не сподоблялся еще и не сподобится когда-либо быть соединенным с Богом, с умным чувством, сознанием и созерцанием. Ибо те, которые получили благодать Божию и сделались мужами совершенными и стяжали совершенный духовный возраст в сказанной нами мере, – все соединяются с Богом и видят Его столько, сколько и сами видимы бывают от Него. Бог пребывает в них сознательно, опять и они сознательно пребывают с Богом неразлучно. Соединяются с Богом те, которые, очищая чрез покаяние свои души в этом мире и удаляясь от других, делаются монахами.

Святитель Григорий Нисский

Чтобы соединиться с нетленным Богом

Душа не иначе может соединиться с нетленным Богом, как соделавшись и сама сколько возможно чистою чрез целомудрие, чтобы подобным восприять подобное, став как бы зеркалом для чистоты Божией, так чтобы чрез участие в первообразной красоте к чрез отражение ее и самой получить ее вид.

Преподобный Никита Стифат

Божественный Свет соединяет с собою причастившиеся Его души

Благоразумное пощение, приявшее в спутники себе бдение с богомыслием и молитвою, скоро делателя своего приводит к пределам бесстрастия, когда у него при сем и душа в преизбытке смирения будет обливаема слезами и воспламеняема любовью к Богу. Когда же он дойдет до сего, тогда оно вводит его в мир духовный, превосходящий всякий ум свободный, и любовью соединяет с Богом.

Божественный Свет с собою соединяет причастившиеся его души и Своим единством объединяет их в Себе, и Своими совершенствами совершенствует их, в глубины Божии вводит умное око их, и зрителями великих тайн делает их. Восхоти только крайнюю стяжать чистоту трудами духовными, и самим делом узришь в себе Богу любезное действо сказанного.

Если естество наше Духом не будет сохранено непорочным или не очищено, как подобает, то воедино тело и дух со Христом быть не может ныне и в будущем возустроении. Ибо всеобъемлющей и всеединящей силе Духа необычно плат ветхости страстей пришивать к новому хитону благодати.