– Видели бы вы, дядя Уштай, его мамашу! Она намного его выше и крепче, – сказала Мирослава.
– Представляю, какой папаша должен быть у этого косматого пострелёнка! – усмехнулся прявт.
– Так я соберу нашу молодёжь? – обрадовался Москай.
– Собирай! – кивнул Уштай. – Скачите на лошадях. Так успеете до захода солнца добраться до Комаровки.
Москай побежал по деревне, а Уштай, тем временем, отвёл Мирославу в избу и накормил её.
Вся молодёжь Омшани собралась у околицы. Парни взобрались на лошадей и усадили перед собой девушек. У каждого парня за поясом был нож. Многие юноши прихватили с собой луки и колчаны со стрелами. Москай сел на серую лошадь и посадил перед собой Мирославу. Юноши направили лошадей по лесной тропе, ведущей в Комаровку. Ребятишки долго бежали следом за последним всадником, но за околицу не сунулись – страшно им стало. О появлении в лесу косматого красноглазого чудища все были наслышаны.
Всю дорогу, пока ехали через лес, парни и девушки веселились и шумели. Хищные звери и мохнатые чудища не рискнули к ним приблизиться.
На поле возле Комаровки они выехали, когда малиновое солнце уже садилось за лес.
– Москай, давай проедем вдоль опушки до ельника, – предложила Мирослава. – Там детёныш лесного человека бросил твою свирель.
– Поехали, – согласился Москай и повернул лошадь.
Все эрсиянские юноши и девушки поехали через Комаровку в сторону Круглого озера, а Москай с Мирославой направились к тому месту, где она повстречала красноглазое чудище. Вскоре Мирослава указала на могучую ель, стоявшую на опушке:
– Здесь!
Они спешились. Девушка приподняла еловую лапу, как в прошлый раз. Уже не так страшно ей было – ведь рядом стоял Москай. Юноша увидел лежавшую под елью свирель и поднял её.
– Надо спешить. Сейчас у озера начнётся праздник, – сказала Мирослава.
Они быстро доехали до Комаровки. Мирослава, сидя перед Москаем на серой лошади, проехала по родной деревне и помахала рукой отцу с матерью, вышедшим на крыльцо их избы.
– Жива и здорова наша Мирославушка! – сказала счастливая Переслава.
– Говорил я тебе, что она была в Омшани. Теперь, видишь, с Москаем вернулась, – провожая дочь взглядом, сказал Добрян.
Краше всех молодых эрсиянок, только что проехавших вместе с юношами мимо их избы, показалась Добряну его дочь. Потом понял, почему вообще все девушки из Комаровки казались ему краше эрсиянок – не только у его дочери, но и у всех молодых витичанок волосы красиво спадали на плечи. А юные эрсиянки приехали в головных уборах – на лоб намотали косы, а поверх надели шапочки с красным орнаментом. Чудно одевались эрсиянки на праздники. Они были одеты в белые платья, подолы и вороты которых были оторочены лентами с замысловатым красным узором.
Витичанки, отправившиеся на праздник вместе с юношами пешком, приоделись в нарядные красные сарафаны. Лишь дочь Добряна и Переславы была в обычном белом сарафане, да притом – в перепачканном. Да и не было на голове Мирославы венка из полевых цветов, как у остальных молодых витичанок.
Эрсиянские парни мало отличались от витичей – рубахи и у тех, и других были розовыми или синими.
Добрян взял под узду свою Ласточку, и они с Переславой, вместе с остальными взрослыми жителями Комаровки, пошли следом за проехавшими через деревню гостями из Омшани. Многие жители Комаровки вели за собой лошадей и коров, которых они собирались купать в озере.
– Вот увидишь: сегодня я сыграю на свирели так, как никогда в жизни не играл! Я буду играть для тебя, – пообещал Москай.
– Сыграй, Москай! И окажи мне одну услугу, – попросила Мирослава.
– Что хочешь, для тебя сделаю! – улыбнулся Москай.
– Тогда промой свою свирель в озёрной воде. Ведь её во рту лесной человек держал. От свирели теперь псиной воняет.
– Конечно, промою и просушу свирель возле костра, – пообещал Москай, когда они уже подъехали к Круглому озеру.
– Посмотри, какое высокое пламя полыхает на берегу! – воскликнула Мирослава. – А людей-то как много сегодня собралось! Никогда столько не было. Сюда ведь ещё из Берёзовки народ подошёл.
Москай и Мирослава подъехали к костру, спешились и оставили серую кобылу на попечение Горисвета, который отвёл её к лошадям и коровам в огороженный плетнём загон.
Затем юная витичанка и Москай направились к озеру, и юноша промыл свирель в воде.
К Милославе и Москаю подошли Светозар и Яромир, одетые в синие рубахи.
– Слава Роду, ты жива и здорова, Мирослава! – недружелюбно взглянув на Моская, воскликнул Светозар. – Ты где была?
– Ты не поверишь! Лесной человек утащил меня в чащу. Еле ноги от него унесла, – поведала Мирослава.
– Уж не тот ли лесной человек это сделал, который сейчас рядом с тобой стоит? – нахмурившись, спросил Светозар.
– Что ты неласково встречаешь сестру, Светозар? – спросила Виринея, которая подошла к ним вместе с Верой.
Виринея было одета просто – в серое платье, а головного убора, как у остальных юных эрсиянок, у неё не было. В отличие от своей подруги, Вера оделась нарядно – в красный сарафан, а на голове у неё красовался венок из синих колокольчиков. Днём Яромир помог Вере отнести в Берёзовку её корзину с травами, а к вечеру они вернулись в Комаровку.
– Все за тебя переживают, а ты ушла в Омшань и там милуешься с Москаем, – недовольно проговорил Светозар.
– Тебе можно с девушками из Омшани водиться, а мне с парнями, выходит, нельзя? – обиделась Мирослава.
– Мала ты ещё! – буркнул Светозар.
– Хватит вам спорить! Глядите, уже наступили сумерки, и парни с девками начали водить хоровод вокруг костра, – сказал Яромир.
Все посмотрели на разгоревшийся костёр, сложенный из сухих брёвен. Потрескивали яркие искры, улетавшие в бескрайний сумеречный простор. Неподалёку от костра в землю были врыты пять деревянных изваяний витичских Богов. Здесь были Род, Крышень, Велес, Перун и Белбог. Вокруг костра парни и девушки водили хоровод.
Чуть в стороне, в поле, неподалёку от берега озера, лежал большой плоский алатырь-камень, возле которого были установлены изваяния других Богов. У алатырь-камня собрались старики во главе с волхвами – Велисветом и Яволодом, который пришёл из Берёзовки. Они приносили жертву Богам. Велисвет и Яволод жгли на алатырь-камне заячий пух и лебяжье перо, поливали алатырь-камень молоком и со страстью молились. Издалека было слышно, как. Велисвет просит защиту у великих Богов, а Яволод не только призывает в помощь витичам Рода, Крышеня, Сварога, Белбога, Перуна и Велеса. Обращается он и к Чернобогу, моля об отмщении князю Василиску за его жестокость. Не случайно молит об этом Яволод. Люди знают, что недавно погибли друзья Яволода в Зарь-граде от рук княжеских дружинников.
Окружившие алатырь-камень старики передавали из рук в руки братину, из которой пили душистое и ароматное хмельное пиво, настоянное на мёде.
– Пойдёмте к костру! – предложил Яромир.
– А я ведь так и не сплела себе венок, – грустно сказала Мирослава.
– Это не беда. Сейчас я тебе и Виринее быстро сделаю венки, – пообещала Вера.
Она встала на колени и принялась рвать цветы. Даже в густых сумерках Вера легко различала цветы. Она быстро сплела два венка и передала их Мирославе и Виринее.
– Спасибо! – поблагодарила Виринея и надела венок на голову.
Было заметно, что непривычно эрсиянке носить венок. Остальные девушки, пришедшие из Омшани, не надевали венки – им было неудобно носить венок на голове, поверх высоких шапок.
– Теперь идёмте к огню! – позвала Вера и, взяв за руки Мирославу и Виринею, повела их к костру.
Светозар, Яромир и Москай поспешили за девушками. Молодые витичи и эрсияне, взявшись за руки, встали в большой круг. Юноши и девушки стали водить большой хоровод вокруг костра и затянули песню. Яромир вместе со всеми пел:
