Озеро Веры

Хоть и гаснут один за другим огоньки на озере, зато сколько зажглось звёзд в ночном небе! Летят и летят в чёрное небо искры от пламени огромного костра – словно людские души покидают земное пристанище и зажигаются на небе новыми звёздами! Расстроилась Вера. Чувствовала она сердцем, как тьма надвигается на родную мщерскую землю.

Не только Вера, но и Светозар с Яромиром загрустили. Виринея, хоть и не знала примет витичей, но всё поняла и закручинилась.

Зато Мирослава слегка улыбнулась, когда увидела, что рядом с её венком с горящей лучиной плывут по озеру сияющие огоньками венки её подруг – Предславы и Млады. Уже едва видны огоньки с берега, а всё горят. Долгая жизнь у них будет и счастливая судьба.

– Забудьте про венки! Волхвы вымолят всем нам долгую и счастливую жизнь, – сказал Яромир, стараясь говорить весело, только это у него не вышло – дрогнул у него голос.

– И то, правда, что грустить? Идёмте в поле! – предложила Виринея. – Я слышала, что этой ночью у вас принято валяться в росных травах.

– Много сегодня росы выпало, – заметил Яромир.

– А тебе-то что за интерес, Яромир? Ты ведь не девица, чтобы в росах купаться! – засмеялась Вера.

Взявшись за руки, Вера и Виринея побежали в тёмное поле.

– Стойте! – крикнул Москай. – Не уходите далеко от костров! Лесные люди в наши края пришли.

– Хватит стращать, Москай! Этой ночью мне лесные люди не страшны! – крикнула Мирослава и, звонко засмеявшись, побежала догонять Веру и Виринею.

– Что же оставлять их одних в поле? Идёмте за ними, – решил Светозар и вместе с Яромиром и Москаем, скрылся в темноте.

Вскоре взошла жёлтая луна, осветившая землю своим холодным светом. Яромир присмотрелся и замер, увидев, как три обнажённые девушки, взявшись за руки, бегут по полю. Рядом с ним застыли изумлённые Светозар и Москай.

Красавицы не заметили наблюдавших за ними юношей. Они вообще ни на что не обращали внимания. Девушки разбежались и стали кувыркаться во влажной прохладной траве, сминая своими упругими телами сочные росистые стебли. От прикосновения студёных росных трав у девушек перехватило дыхание, и они даже не смогли, как следует, громко завизжать. Они играли, словно котята, грациозно изгибаясь и перекатываясь по траве.

Не только Яромир, Светозар и Москай видели девичью красоту. Видно, приметил в чистом поле красивых девушек сам Бог любовной страсти Лель – сын Богини любви Лады. Беззвучно рассмеялся Лель над застывшими, словно изваяния, парнями. Хоть и не слышали юноши его счастливого смеха, зато задрожали и замерцали на небе звёзды. Взял в плен юношей баловень Лель! Словно опутанные невидимой паутиной, направились молодцы к своим милым девушкам.

Яромир, словно в прекрасном сне, побрёл по полю. При завораживающем свете любопытной луны, он приближался к Вере, резвящейся в росистых травах. Только когда подошёл он к ней близко, разрезал свою липучую паутину шаловливый Лель и тогда хищным ястребом ринулся Яромир на Веру. Девушка не сопротивлялась, потому что подумала, что это не Яромир пришёл, а в его облике сам Лель её приветил. Яромир увидел блеснувшее на шее Веры жемчужное ожерелье, которое он ей подарил, и его сердце забилось часто и сильно, словно готово было выпрыгнуть из груди. Скинул Яромир одежду и прижал к себе горячее тело Веры, покрытое прохладными капельками росы. Закружились над ними в безумном хороводе звёзды, ласково зашумел вдалеке лес.

Светозар, как и его младший брат, тоже не избежал чар весёлого Леля. Виринея, прижалась крепко и нежно к своему милому Светозару, словно боялась потерять его навсегда.

– Люблю тебя, Виринеюшка! – теряя разум, говорил Светозар.

– Коли немного мне деньков отмерено, так люби меня жарко, Светозар! – не в силах сопротивляться колдовству купальской ночи, зашептала внучка Вельматы.

– Я люблю тебя! – прошептал Светозар, целуя юную эрсиянку в податливые губы.

– Мон тон вечкемс! Я тебя люблю! – прошептала Виринея.

И Мирослава не избежала козней коварного Леля. Она увидела приблизившегося к ней Моская и поняла, как дорог ей этот добрый юноша.

– Мон вечкевикс! – проговорил Москай, обнимая красавицу-витичанку.

Слились воедино их тела и души. Ласковый ветерок сдувал с них холодную росу, но они не чувствовали ни этого ветерка, ни ночной прохлады.

«Как хорошо, что Лада и Лель смотрят на нас сейчас! Пусть они радуются за нас и завидуют нам!» – подумала Мирослава, проваливаясь в негу купальской ночи.

Прошло немало времени, прежде чем пришли в себя пленники Леля. Яромир и Вера лежали на спине и смотрели на яркие сочные звёзды.

– Ты мила мне, Вера! – чужим гулким голосом произнёс Яромир.

Вера в ответ нежно сжала его ладонь своими хрупкими пальцами и предложила:

– Пойдём купаться.

Вера поднялась, и Яромир с восторгом смотрел на свою возлюбленную, которая была похожа на саму Богиню Ладу. Вера ногой смахнула с высокой травы капли холодной росы на Яромира, весело засмеялась и побежала к озеру. Яромир поднялся и резво устремился за ней.

Мирослава с Москаем тоже побежали к воде.

Пошла по полю, словно поплыла над травами, грациозная Виринея. Заворожённый Светозар шёл за ней следом, не видя ничего вокруг, кроме своей любимой.

Девушки разбежались и, поднимая брызги, бросились в серебрившуюся под лунным светом воду. Следом за ними зашли в озеро юноши. Словно русалки заметались в воде красавицы, прикасаясь к юношам упругими стройными телами. Словно огнём ожигали юношей прикосновения гладкой девичьей кожи. Красавицы резвились и били ладошкой по воде, направляя брызги в лицо юношам, которые не могли разобрать, кто из баловниц проплывает рядом.

Мирослава запрыгнула на спину Москаю, словно молодая ведьма, и повалила его в воду под дружный смех купающихся.

В это время от костров послышались крики и смех.

– Пойдёмте к костру! – закричала Вера и выбежала из воды.

Остальные купальщики последовали за ней.

Многие юноши и девушки тоже только что вышли из озера и нагишом прыгали через пламя. Гости из Омшани толпились в сторонке и с любопытством посматривали на нестыдливых витичей и на своих сородичей – Моская и Виринею, которые вместе с друзьями нагими подбежали к одному из костров.

Яромир с Верой взялись за руки, разбежались и, под подбадривающие крики зрителей, прыгнули через огонь. Яромир ощутил жар, охвативший его тело, но пламя не опалило его кожу. Яромир и Вера, невредимые и весёлые побежали к следующему костру. За ними через костёр прыгнули Светозар и Виринея, а затем – Москай и Мирослава.

Потом юноши и девушки отыскали в поле свою одежду и оделись. Москай подобрал нож и свирель.

В это время взрослые жители Берёзовки и Комаровки заводили скотину в озеро. Коровы протяжно мычали, лошади довольно фыркали. Завели в воду и лошадей, на которых приехали гости из Омшани. В гривы лошадям женщины вплетали цветы, собранные ещё днём. Хотя своих лошадей эрсияне и позволили витичам искупать в озере, но сами омшанские парни и девчата в воду не полезли.

Москай сел на берегу озера и заиграл на свирели. Над озером полились чарующие звуки. Стало тихо. Даже коровы перестали мычать. Москай играл долго, но потом устал и отложил свирель. Мирослава поцеловала его и предложила:

– Пойдём искать цветок папоротника!

– Вот же ты, неугомонная! Иль не устала? – удивился Москай.

– Ну, пойдём! – стала упрашивать Моская Мирослава.

– Мне бабушка Вельмата говорила, что у папоротника не бывает цветов, – сказала Виринея.

– Как же так? Ведь твоя бабушка колдунья и вдруг такое говорит? – удивился Яромир.

– Может, она и колдунья, да не врунья, – строго произнесла Виринея. – Если Вельмата сказала, что не цветёт папоротник, значит – не цветёт.

– Мне Вельмата сегодня днём тоже говорила, что она никогда не видела цветущий папоротник. А вдруг папоротник всё же цветёт? Может, он просто не попадался Вельмате, а на самом деле в купальскую ночь расцветает. Я хочу пойти в лес! – настаивала Мирослава.

– Снова по своему косматому приятелю соскучилась, сестричка? – усмехнулся Светозар.

– Одной, конечно, страшно, а с вами я бы пошла, – сказала Мирослава.

– Хотя моя мать Ведагора всю жизнь травы собирала, но и она ни разу не находила цветущий папоротник. Может, и впрямь, Вельмате и моей матери просто не везло? Но всё же я решила пойти с тобой в лес, Мирослава, – сказала Вера.

– Куда Вера, туда – и я! – решил Яромир.

– Если ты так хочешь, Мирослава, то и я тоже отправлюсь в лес, – согласился Москай.

– А я никуда не пойду, – нахмурившись, сказала Виринея. – Что толку цветок папоротника искать, коли его не бывает?

– Мы с Виринеей здесь останемся, – сказал Светозар.

Вера, Мирослава, Яромир и Москай направились в сторону темнеющей мрачной чащи. Они вступили под полог ночного леса. Мирославе стало страшно – то ночная птица тоскливо закричит, то дерево заскрипит. Однако признаваться, что боится, она не стала.

– Что тут ходить в потёмках? – недовольно проворчал Яромир, когда они углубились в лес.

– Лучше вернуться, – предложила Вера. – В лесу ни зги не видно. Хоть мне и не меньше Мирославы хочется найти заветный цветок папоротника, да видно, не судьба.

– Вера, может, твоя мать и находила когда-то цветок папоротника, да тебе не сказала, – предположила Мирослава.

– Нет. Если бы мама нашла такой цветок, мы бы с ней отыскали клад, разбогатели и в город перебрались, – сказала Вера.

– Слышал я, плохо нынче жить в городах простым людям, – вспомнил рассказы старших Яромир.

– Смотрите! – испуганно произнесла Мирослава.

Впереди светился яркий зелёный огонёк.

– Неужто цветок папоротника светится? – проговорила Мирослава.

– Шутишь? Цветок папоротника должен алым огнём гореть. Зелёным огоньком светятся гнилушки в лесу и на болотах, – объяснила Вера.

Москай подошёл к зелёному огоньку, пнул его ногой, и огонёк погас.

– Точно Вера сказала. Это коряга, – сказал Москай.

– Жалко, что коряга. Всё же мне хочется отыскать цветок папоротника, – вздохнула Мирослава.

– Дался тебе этот цветок! – проворчал Москай.

– А я слышал, будто тот заветный цветок всякая нечисть охраняет, – вспомнил Яромир.

– Ну, давайте, хоть ещё немного поищем цветок! – попросила Мирослава.

– Бродите, сколько хотите по лесу, а я возвращаюсь назад! – не выдержала Вера.

– Мы с Верой уходим из лес, – с готовностью поддержал её Яромир, которому надоело блуждать по тёмному лесу.

– Постойте! Там, впереди, сияет алый огонёк. Как он ярко светится! Я верила, что отыщу цветок папоротника! – обрадовалась Мирослава.

Москай решил порадовать Мирославу и сорвать цветок папоротника. Раздвигая ветви кустарников, омшанский юноша смело направился к алому цветку. По мере приближения к огоньку он заметил рядом с ним ещё один алый цветок, светящийся в темноте. Москай подошёл к огонькам совсем близко и определил, что цветки светятся на уровне его роста. Рассудив, что папоротник так высоко не растёт, Москай решил, что перед ним гнилое дерево. Его не насторожил красный цвет, которым светились огоньки. Забыл пастух о том, что говорила Вера о гнилушках, светящихся зелёными огоньками. Москай решил повалить гнилое дерево, от которого исходил неприятный запах. Он размахнулся и с силой ударил кулаком по стволу, надеясь легко повалить сухостой. К его изумлению рука его угодила во что-то мягкое и тёплое.

И тут ночной лес прорезал дикий рёв! Москай отскочил в сторону, потому что красные огоньки сдвинулись с места. Нечто огромное заворочалась перед ним, и взвыло нечеловеческим голосом:

– Ух! Ух!

А потом послышался громкий топот и треск ломаемых сучьев. Оба красных огонька пропали. Перепуганный Москай развернулся и помчался к друзьям.

– Там было что-то огромное! Оно ухнуло и побежало, – дрогнувшим голосом сообщил Москай.

– Я тоже слышала страшные звуки и очень испугалась! – призналась Вера.

– Что там было? – пролепетала Мирослава.

– Не знаю. Там оказался не один, а целых два красных огонька. Но это точно не цветки папоротника. Там был кто-то живой. Я собирался повалить на землю гнилое дерево. Стукнул его кулаком, а оно как ухнет и убежало. Я слышал топот, – поведал Москай.

– Пойдёмте скорее отсюда! – проговорила Вера.

– Кажется, я догадалась, кто это был. Он точно также днём ухал, – вспомнила Мирослава.

– Ты о ком говоришь? – не понял Москай.

– Да о красноглазом детёныше лесного человека. Выходит, у него в темноте глаза светятся, – сказала Мирослава.

– Знчит, этими красными огоньками были его глазища! – воскликнул Москай. – И запах там стоял неприятный. Теперь я вспомнил, что так же, пока я её не отмыл, попахивала моя свирель, которая побывала в его лапах. Это что же такое получается? Выходит, я лесному чудищу между глаз врезал? Так у меня его кровавые сопли на кулаке, – растерянно проговорил Москай, вытирая о штаны руку, измазанную липкой юшкой.

– Ай, да Москай! Не испугался – врезал лесному чудищу по мохнатой харе! – рассмеялся Яромир.

– Спасибо тебе Москай! Ты отомстил за меня. Какой ты бесстрашный! – поблагодарила юношу Мирослава и засмеялась.

– А как он жутко и жалобно заухал! Видно крепко ты ему вмазал, эрсиянин, – сказал Яромир.

– Не повезло ему сегодня – и стрелой, кажется, в него угодили, и по носу заехали. Бедняга! – перестав смеяться, Мирослава пожалела косматое лесное чудище.

– Может, это не тот детёныш, о котором ты рассказывала, а его собрат, – заметил Яромир.

– Какая разница, какому из диких лесных людей я врезал по сопатке? Теперь он будет думать, прежде чем связываться с людьми. Пусть передаст своим диким волосатым сородичам, чтобы назад уходили. Нечего шастать по нашим лесам всяким мохнатым чудищам! – расхрабрился Москай.

– Рядом с тобой, Москай, мне ничего не страшно! – сказала Мирослава.

– Всё-таки, пойдёмте на поле, к людям, – снова предложила Вера. – Вдруг его родители сюда заявятся, и отомстят нам за своего малыша.

– А ведь мамаша у него ужас, какая огромная! Верно – надо быстрее уходить, – согласилась Мирослава и огорчённо добавила:

– Наверно, и вправду, не цветут папоротники даже в ночь на Купалу.

Искатели заветного цветка пошли на мелькавший среди ветвей жёлтый огонь большого костра. Вскоре они присоединились к людям, веселившимся на поле возле озера.