Дом из тумана
По этой же причине я исключил и все прочие стволы различного производства – мягких свинцовых пуль они не использовали.
А данный ствол выстрелил ещё раз – я это обнаружил в отчётах. Точно такой же выстрел – в горло. Да, у убитого в тот раз не имелось бронежилета – но, снайпер стрелял всё так же – именно в это место.
И вот это уже почерк…
Но работа на полигоне, тем не менее, остаётся моим приоритетным делом. Мы тут все «пашем», не покладая рук. Кстати, когда я пояснил коллегам по группе значение данного выражения, народ проникся – и теперь частенько вворачивает в свою речь ещё и другие, чисто русские, словечки, которым я их обучил. Всё же, надо отдать должное, русские умеют кратко и ёмко описать одним словом целый процесс!
Сегодня задача стандартная и хорошо знакомая – вывод вип-персоны из угрожаемой зоны. Таковой же зоной, в нашем понимании, может быть вообще, что угодно. В отличие от армейцев, у нас подобные задачи возникают преимущественно в городской застройке, а не в чистом поле или в лесу. Нет, разумеется, мы и эти варианты тщательно отрабатываем, но сейчас у нас именно городская обстановка.
Сколько я помню события последнего времени, именно там чаще всего и происходили с нами всевозможные неприятности…
Состав группы обычный – два автомобиля, шесть человек команды, плюс старший группы и собственно – охраняемое лицо. Обстановка имитирует обычную городскую застройку, характерную для небольшого европейского города. Есть, правда, и чисто восточный квартал – там тщательно воссоздана характерная для этой местности обстановка. Осмотрев впервые этот полигон, старший инспекторской группы – Майлс Гарнет, хмыкает.
– Чует моё сердце, что тут вскорости потребуется строить ещё один квартал…
– Здесь чего-то не хватает? – удивляется начальник полигона.
– Угу…
– А именно?
– Да возьмите карту любого русского города – по ней и стройте. Там, сэр, имеются некоторые, но, тем не менее, весьма серьёзные, отличия. Нам надо будет учить людей работать и там.
– Вы ведь были в Москве, Джон? – поворачивается ко мне начальник полигона. – Что скажете на это?
– Москва, сэр, вполне европейский город. Каких-то совсем уж кардинальных отличий я там не заметил. Разве что метро… оно там очень неплохо развито. Да и дороги относительно неплохи, хотя, от пробок это спасает слабо.
Гарнет ухмыляется.
– Ну, там мы пока ещё так плотно не работаем… а вот Украина, сэр, уже сейчас доставляет нашей конторе сильную головную боль! Метро, кстати, там тоже есть, как и пробки. Но вдобавок ко всему – ещё и абсолютно, как это говорит наш коллега Хаст, отмороженное население.
Наш собеседник саркастически хмыкает.
– Ну, население… это уже учтено в наших наработках…
– При всём моём уважении, сэр, сомневаюсь! Настолько отчаянных бандитов всех мастей я, пожалуй, даже и в Сомали не встречал! Сомалийцы нисколько не ценят свою жизнь, не говоря уж о чужой – это так. Но русские… те, вдобавок к этому, ещё и сильнее физически, да и воевать умеют намного лучше. Та ещё гремучая смесь!
– Откуда там русские, Майлс?! Это же Украина! Там живут украинцы!
– Какая разница, сэр, как они там себя назовут? Хоть готтентотами! По факту – это те же самые русские, что и в Москве. Только живут они намного хуже и беднее, оттого и такие злые… и столь охочие до чужого добра. Так что подумайте над моими словами!
– Сэр, Майлс хочет пояснить, что в подобных случаях следует учитывать не только особенности городской застройки, но и характер поведения окружающего населения. Я знаю, что такое Сомали и Афганистан, имею представление о том, как поведут себя итальянцы и вообще европейцы. Русские, сэр, поступят совсем по-другому! – вступаю в разговор и я. Гарнет всё по делу говорит, и будет правильно, если я его поддержу.
– Итак, джентльмены… – прохаживается перед строем полковник. – Ставлю вам задачу!
Обстановка – мирный городок где-то на Ближнем Востоке. Всё, как всегда – добрые соседи и так далее… Население активно друг друга ненавидит, но, поскольку вооружены все поголовно, то и ведут себя вежливо. То есть – не держат оружия на виду и не начинают стрелять первыми. Стоит ли вам говорить, что чужаков тут не любят уже по умолчанию?
Нет вопросов – это понятно каждому.
– Задача усложняется тем, что в городе постреливают, так что использование автотранспорта затруднено – идёте пешком. Есть и плюсы – я принял решение усилить группу. Теперь вас двенадцать человек! Ларсен, принимайте командование.
Светловолосый викинг – Кнут Ларсен, исполняющий сегодня роль старшего группы, молча кивает – принято!
– Брифинг – через пять минут! Группе обеспечения – начать выдвижение на позиции.
Ну, началось… Сценарий противодействия здесь может быть и вовсе необычным. Хотя определённые правила всё же присутствуют и тут. Так что уж совсем странных фокусов (типа орбитальной бомбардировки) ожидать не следует.
Но – стоп разговоры – пошла группа!
Задание понятное – пройти по заранее оговоренному маршруту, отразив все попытки противника атаковать и уничтожить как, собственно, группу, так и эвакуируемого персонажа.
Команда идёт в усиленном варианте – в её составе теперь есть техник с дроном. Посредством его просматривается маршрут, и мониторится обстановка на прилегающих улицах. А неплохо парни экипированы! У нас, в своё время, было хуже…
– Подозрительная активность в квадрате шесть-два. Группа гражданских – около десяти человек. Происходит что-то непонятное… какой-то конфликт.
Обеспечивающий офицер – Ларри Кертис, человек талантливый и изобретательный. В его распоряжении здесь около пятидесяти человек статистов и целый штат рабочих. С их помощью он тут может создать имитацию вообще чего угодно – даже локального фрагмента Армагеддона! Видел я его склады! Впечатляет… даже и танки есть!
Вот и стараются его статисты, изображая толпу уличной шпаны. Очень, кстати, достоверно получается!
– Изменение маршрута! Вариант два!
И команда сворачивает в сторону, избегая контакта с шумящей толпой.
Минута… другая… Пока всё идет штатно. Ощетинившаяся стволами группа проходит один квартал, входит во второй…
– Снайпер на семь часов! – засекает блик оптики наблюдатель. – Серый двухэтажный дом, третье окно слева!
«Випа» тотчас же уволакивают куда-то за угол, окно берут на прицел.
– Противник подавлен, – комментирует посредник. – Потерь в группе не имеется.
Мы все неторопливо следуем за возбуждёнными парнями. Никак не вмешиваемся, но и пока никак не комментируем происходящего. Хотя, имеем право вмешаться на любом этапе. Правда, и командир группы не обязан следовать нашим советам – его полномочия мы никак не ограничиваем. А вот на этапе разбора мероприятия, он уже должен будет тщательно обосновать своё решение! И аргументировано!
Снова подал голос оператор дрона.
– Нахальное минирование!
На экране ноутбука видна машина и копошащиеся около неё люди. Увеличение…
Хорошо заметны отлетающие в сторону предохранительные колпаки от противопехотных мин с разбрасываемыми датчиками цели.
Всё, финал, дальнейшего пути нет. Дрон, повинуясь команде оператора, закладывает вираж, облетая место минирования. Стены домов глухие, частично смыкаются с заборами… через дома это место не обойти. И если пробить взрывом в стене одну-две дырки вполне возможно, то проломить ещё и несколько заборов на пути…
– Сзади наблюдается группа вооруженных людей! Направление движения – на нас! Время подхода, ориентировочно, пять-десять минут!
– Занять оборону!
И бойцы ощетиниваются стволами.
Реакция, в принципе, правильная… но ведь сейчас весь город встанет на уши!
– У вас есть минута на принятие решения! – поднимает руку с секундомером посредник.
Командир группы лихорадочно осматривается по сторонам – что делать-то?! Смотрит на нас…
Посредник кивает – вмешательство разрешено.
– У вас в отряде взрывчатка есть? – спрашиваю я у командира.
– Да, сэр! Четыре стандартных заряда, сэр!
Ну, да… подорвать машину, снести дверь – этого количества вполне достаточно.
– Я бы обрушил стену этого дома… – указываю направо.
– Это частная собственность! – возражает посредник.
– А вот это! – указываю на бойцов, – Мои люди! И что, по-вашему, мне более ценно в сложившейся ситуации?
Офицер пожимает плечами и смотрит на командира – решение принимать ему.
– Я взрываю этот дом!
Изрядная куча кирпича и битых камней, обрушившись на дорогу, приведёт к срабатыванию какую угодно мину. А что не рванет под упавшими камнями, до того через завал и нога солдата не достанет.
– Работайте… – пожимает плечами посредник.
Бойцы быстро проверяют дом, выталкивают оттуда очередного статиста и отводят его в сторону, предварительно обшарив карманы на предмет оружия, устанавливают заряды, включают радиодетонаторы…
– Готово!
– Можете продолжать путь, – отходит в сторону офицер. – Готовых к подрыву мин более не осталось…
– За всё время существования этого полигона, Джон, – говорит мне вечером полковник, – подобное решение было принято впервые…[5] И это ещё раз убеждает меня в том, что мой выбор был правильным! Вы – именно тот человек, который мне сейчас нужен!
Глава 3
– Доброе утро, Джон! – нарисовался в дверном проёме светловолосый парень с голливудской улыбкой.
– А когда это оно стало добрым? – пожимаю я плечами. – Впрочем… у вас, надо полагать, есть на этот счёт своё мнение, раз уж вы так уверенно об этом заявляете… Заходите, присаживайтесь…
– Марк Лейбан! – протягивает мне руку гость. – Отдел внутренних расследований.
Ага… понятно, отчего у него утро доброе… Этих парней хлебом не корми, дай только устроить честному человеку какую-нибудь каверзу. Небось, уже чего-то там накопал…
– Не смотрите на меня, как на ангела смерти! – улыбается вошедший. – Поверьте – мы с вами сидим в одной лодке!
Ну да… только гребём в разные стороны. А так – конечно!
– Слушаю вас, сэр.
Лейбан качает головой.
– Не стоит меня так называть, Джон – мы с вами в одном весе. С сегодняшнего дня ваше неофициальное расследование…
«Прекращено…»
– …является вполне официальным мероприятием нашей службы…
«…а вы от него отстраняетесь, как лицо с недостаточно высоким уровнем допуска…»
– …и я прикомандирован к вам на весь период расследования. А вам, соответственно, даны полномочия офицера отдела внутренних расследований. На то, разумеется, время, пока вы работаете над данным мероприятием.
На стол, глухо звякнув, ложится овальный жетон темно-серого цвета. Два скрещённых ключа – «ключи райского привратника», как шутили парни. И две пирамиды, соединённые вершинами – на тыльной стороне жетона.
Жетон офицера отдела внутренних расследований… мощная штука! Видел я такие… и не сказать, чтобы это вызывало во мне какие-то положительные воспоминания – по причине отсутствия таковых.
– Прошу прочесть, – рядом появляется документ. – И поставить подпись. Указать дату и время. С этого момента всё, что станет вам известным – в связи с расследуемыми событиями, имеет соответствующий гриф секретности. Никто, независимо от занимаемой должности, не вправе требовать от вас отчета и объяснений – в любой форме и по каким угодно причинам. Все отчёты вы направляете ежедневно по специальной линии – и более никому и никуда.
Хм… интересно получается…
– И что же я такого накопал, что руководство вдруг пришло к подобному решению?
На стол передо мной ложатся несколько фотографий.
– Посмотрите…
Какой-то тип с конкретной такой винтовкой. Судя по внешнему виду – калибр сего оружия весьма серьёзный. Да и мужичок… мало похож на любителя пострелять по пустым пивным банкам.
– Отправной точкой стал ваш рапорт о крупнокалиберной бесшумной винтовке. Вы упомянули, что стандартные снайперские винтовки такого калибра не используют мягких свинцовых путь – и на это обратили внимание. Действительно, шаг нарезов на пулях совершенно не характерен для подобного оружия. Пулю попросту «сорвёт» с нарезов – она же мягкая! И не выдержит большого давления пороховых газов при выстреле.
– Это что же такое у нас получается? Мы имеем дело с пневматикой?
– Совершенно верно – это оружие на фото перед вами. Пневматическая винтовка «Umarex Hammer» – калибра 0,50![6] Мощное бесшумное оружие с приличной убойной силой.
– А стрелок? Это кто такой?
– Вынужден вас огорчить – перед вами наш сотрудник. Джереми Питерс-младший, из отряда снайперов юго-восточного филиала. Именно он в своё время и предложил использовать такие винтовки в нашей работе. Тогда это предложение не нашло понимания, и вскоре после этого Питерс вышел в отставку. По болезни – врачи нашли у него какое-то там расстройство зрительного нерва… словом, он не мог более работать снайпером. Но мы иногда продолжаем использовать его в качестве внештатного консультанта. Вот и в этот раз, прочитав ваш рапорт, он сразу же указал на данную винтовку.
– Она что же, единственная в своём роде?
– Разумеется, нет, есть и другие. Но баллистическая экспертиза подтвердила правильность выводов бывшего снайпера. Пули выпущены именно из подобного оружия – тут никаких сомнений нет.
Ну, раз уж эксперты-криминалисты дают столь бескомпромиссное заключение… то никаких поводов для спора и быть не может! Впрочем… а что это в принципе меняет? У нас, что до этого была полная «непонятка», так и сейчас намного проще не стало…
– Он рассказал ещё что-нибудь полезное?
Мой напарник с удобством устраивается за соседним столом, вытаскивает из своего портфеля какие-то вещи и распихивает их по ящикам.
– Что? А, конечно, рассказал! Выстрел в горло поверх пластины бронежилета – это ведь именно Питерс и предложил. Конкретно для данной винтовки.
– Так… может, это он сам и стрелял?
– Увы… – качает головою Марк. – Мы, естественно, сразу же это проверили – у него безупречное алиби! В обоих случаях! Да и потом… он ведь работает инструктором по стрельбе, и его ежедневно видит приличное количество людей. Незаметно не отъедешь…
– То есть, толку нам от него…
– Питерс обучил нескольких человек в своё время. Работе именно с этим оружием. Там, если хотите знать, есть определённые особенности.
Знаю. Наши снайпера и марксманы[7] всегда были особой кастой, куда старались не допускать никого постороннего. Даже и разговоры-то у них не всегда были понятны для окружающих. Ладно, марксманы – те хоть были как-то к нам поближе, а вот армейские снайперы…
Так что – верю!
– И?
– Вот список этих людей. Джереми уверен, что стрелял кто-то из них. Он не пояснил данного вывода – но не сомневается в правоте своих слов.
Вот это номер! Что же, стало быть, среди своих искать будем? Ничего себе денёк начинается… и кто-то там ещё называет это утро добрым?!
– Ларси Стайл, двадцать восемь лет, разведена. В системе работает семь лет, девятнадцать подтверждённых целей. Специализация – бесшумное оружие, средние дистанции стрельбы.
Смотрю на фото в личном деле. Хм, а вполне себе ничего… разве что выражение лица… какое-то оно у неё неприветливое.
– Донни Макгроув, тридцать один год. Женат, двое детей. В системе пять лет, девять подтверждённых целей. Специализация – бесшумное оружие, работа в городских условиях.
Крепкий парень с волевым лицом.
– И откуда эта парочка?
– Стайл – из АНБ. Замкнута, малообщительна. Лесбиянка, противоположный пол её не интересует. Есть подруга, иногда встречаются у неё. К себе домой никого не приглашает, и гостей не жалует. Макгроув – из Корпуса морской пехоты, второй лейтенант. Дважды ранен, имеет ряд наград. Полная противоположность нашей дамочке. Любитель хорошо погулять, но, несмотря на это, души не чает в своей семье. Младшая дочь для него – просто центр вселенной.
– Это все, или есть ещё кто-нибудь?
– Есть… Филипп Крозье, бывший напарник нашего консультанта. Но этот человек находится на излечении после ранения. Предвосхищая ваш вопрос, отмечу – он там уже почти полгода. Частная клинка со строгим распорядком – там проблематично не то что уйти, и в туалет-то без присмотра не сходишь! – напарник закрывает папку. – Питерс работал только с этой тройкой. Данное направление было признано неперспективным, поэтому ограничились только этими тремя кандидатами.
– И есть случаи боевого применения указанного оружия?
– Есть, – заглядывает в свои документы Лейбан. – Шесть случаев. Три подтверждённые цели у Крозье, две у Стайл. И Макгроув – один случай. Кстати, он написал достаточно резкий рапорт на эту тему. Где подверг критике саму идею использования пневматики в нашей деятельности.
– Почему?
На этот раз мой напарник залезает в свой ноутбук и какое-то время молчит.
– Вот… Пуля не пробила бронежилет противника – его только опрокинуло. Пришлось стрелять ещё раз… и даже не один. Но и он успел выстрелить… Словом, без потерь не обошлось. В общем, скандал вышел знатным!
Так… Словом, у нас теперь есть два вероятных стрелка. Здесь, наверное, даже чуток проще будет… вот, была бы это обычная снайперская винтовка, кандидатов на такую роль было бы вообще дофига!
– Проверить алиби этих людей мы можем?
– Этим уже занимаются.
– В чём тогда будет заключаться моя задача?
На этот раз напарник некоторое время молчит, сверяясь с записями с ноутбуке.
– Видите ли, Джон… У вас есть редкая способность обращать внимание на мелочи. Ну, не сказал бы, что именно на мелочи в прямом смысле этого слова… наверное, я неправильно сформулировал свою мысль. Вы, замечая то же самое, что и множество других людей, способны выстроить на этом основании свою собственную версию происходящего. И она часто оказывается верной – и единственно правильной! Руководство организации сделало из этого определённые выводы!
Он продолжает пояснять мне сложившуюся ситуацию – и я узнаю кое-что новенькое!
Как он сказал, в мою задачу входит – ни много и ни мало – определить истинные причины произошедших нападений. А в том, что это было чем-то большим, чем простое нападение преступных элементов, не сомневался в настоящий момент уже никто.
Как вы сами-то думаете, хватило бы ума у обычных гангстеров, сорвавших такой нехилый куш, отсидеться после этого где-то в тиши и не светить повсюду шальными деньгами? Сильно в этом сомневаюсь…
А «хапнули» (какое всё же удачное определение есть в русском языке!) эти нападавшие весьма приличные средства. В общей сложности – почти четырнадцать миллионов долларов! Тут у кого угодно «крышу сорвёт»!
Но… никаких следов похищенных средств!
Минуточку!
– Марк! Момент! Вы говорите – четырнадцать миллионов?
– Да.
– Но ведь это – далеко не такой уж и маленький чемоданчик получается! А я что-то не заметил, чтобы там кто-то катил тележку с банкнотами. В обычный кейс можно запихнуть не более семисот тысяч долларов. Даже если брать самые крупные купюры в евро – то и в этом случае получиться сумма не превышающая трех миллионов. Насколько же я видел, с места уносили не особо-то и внушительный кейс!
– А там были не только денежные купюры.
– Что-то я не припоминаю – когда это мы стали расплачиваться бриллиантами?
– Что вы знаете об электронной валюте, Джон?
Чешу в затылке.
– Э-э-э… биткойн?
– Не только. Но и биткойн тоже. Достаточно передать партнёру флешку с нужной информацией – и кто-то где-то обналичит средства на чьём-то электронном кошельке. Каким путём – это уже вас не касается. Согласитесь, что флеш-диск занимает куда как меньше места, чем чемодан с долларами.
– Не стану спорить. То есть, мы теперь ещё и таким образом расплачиваемся?
– И уже давно. Это удобно и не оставляет следов. Ну… скажем так, почти не оставляет. Понятно, что при желании можно проследить всё, что угодно. Но одного желания недостаточно – надо иметь ещё и соответствующие технические возможности. А они есть далеко не у всех!
– Понятно… Значит, у нас ещё и эти самые флешки похитили?
– Да. И уже обналичили кошельки – это происходит, как правило, в тот же день. Против нас играют чрезвычайно умные люди, прекрасно осведомлённые обо многом…
У моего собеседника звонит мобильный, и он, прервав разговор, отвечает на звонок. Какое-то время молчит, потом кивает, что-то быстро отвечает и поднимается с места.
– Джон, срочно собираемся на выезд! Ещё одно нападение!
Глава 4
Под ногами хрустит битое стекло – пули разнесли огромное панорамное окно. И сверкающие брызги теперь видны повсюду. Ими засыпаны столы и опрокинутые стулья, весёлые искорки подмигивают с диванов и с пола. Неожиданно много пострадавших – осколками поранило множество совершенно случайных людей. Не до смерти – и то хорошо! Их уже увезли в больницы, и теперь в помещении, кроме нас и нескольких полицейских, никого нет. Нам не препятствуют всюду ходить – в кейсе моего напарника нашлись два полицейских значка, и нас тут принимают за своих коллег из какого-то там спецподразделения. Впрочем, это уже меня совершенно не волнует – пусть на эту тему болит голова у Лейбана. Он что-нибудь там придумает…
Мелом обведён контур упавшего тела – это, как я понимаю, первая жертва… Напротив ещё один обведённый контур – здесь упал второй. Один из них, скорее всего, наш человек, а второй – связной. Что ж, вполне логично, что они сидели рядом… В углу слева заметны ещё одни обведённые контуры – там застрелили охранника. Четвёртый лег у входной двери – там стоит неприметная такая скамеечка – он сидел на ней. Тело уже увезли, так что осмотреть нам его не удалось. Ладно, вернёмся к тому, чего полицейские утащить пока не догадались – к мебели. Ещё проходя мимо того места, где положили нашего человека вместе со связным, я обратил внимание на кое-какие любопытные мелочи.
Присаживаюсь и обращаю внимание на пулевые следы, взбороздившие поверхность стола – пули шли так…
А назад посмотреть?
Ага…
– Марк!
– Да?
– Смотрите…
Пули шли сверху вниз, и если наклонить голову…
– Ничего не понял… Там же ничего нет?!
– Вот именно. Где же тогда находился стрелок – в воздухе, что ли, завис?
Действительно, на линии огня нет никаких возвышений, и даже домов не имеется! Представить же себе человека, примерно двухметрового роста… нет, такие люди, разумеется, в жизни встречаются, но вот использовать настолько заметную фигуру для совершения преступления? Не настолько же там всё так плохо с головами? Раньше нападающие таких ляпов не допускали, и нет никаких оснований думать, что они сейчас вдруг резко поглупели!
– Записи с камер на фасаде имеются? Не просто же так они на улице висят?
Да, записи были – и их уже оприходовали наши «коллеги». Правда, пока не увезли, и нам разрешают быстро просмотреть их прямо здесь. Понятно, что потом к нам и это притащат… но это будет потом!
Торопливо проматываю изображение… это после всего можно будет и более внимательно просмотреть. Сейчас же меня интересует вполне конкретный момент!
Камера показывает часть улицы, окна кафе. Какие-то люди проходят мимо…
Опа… что это?
– Смотрите, перед окнами кафе остановилась фура.
– Вы думаете, что стреляли с крыши кабины?
– Нет. Вы, что, видите, чтобы туда кто-то залезал?
Лейбан задумчиво прикусывает губу.
– Но, как же тогда… Ведь пулями выбило почти все стекла! Их было выпущено чуть менее сотни!
– Угу… по закрытым от наблюдения целям. Кстати, какой калибр использовался на этот раз?
– Девять на девятнадцать… пули, между прочим, совсем не стандартные! Высокоскоростные, с повышенной пробивной способностью.
Я только головой покачал.
– То есть, нападавшие однозначно не хотели, чтобы кто-то из наших выжил… били наверняка.
Оп!
Что это?
Экран внезапно ярко мигнул. Ещё раз…
Мы с напарником изумлённо уставились на ноутбук, к которому был подключён сейчас диск с видеозаписями, изъятый из охранного сервера.
– Э-э-э… что это?
Изображение медленно проявилось – словно фотоснимок при проявке, иначе и не скажешь. Но теперь на экране были видны уже разбитые окна. И лежащий на скамейке человек в темной курточке – надо понимать, тот самый охранник, которого застрелили на улице.
– Двадцать шесть секунд! Вы зафиксировали это, Марк? Изображения не было двадцать шесть секунд!
– Да…
– Так, тут где-то должна быть внутренняя камера!
Ага, вот и нужный фрагмент видеозаписи!
Не знаю, на какие там ещё кнопки нажал мой напарник. Скорее всего, даже и не он, а гораздо более высокопоставленные персоны. Но, так или иначе, а полный материал расследования, включая, разумеется, и записи с камер, был у меня на компе уже утром. А в комнате появился ещё и третий собеседник – Айзек Форман, специалист по исследованию и обработке видеоматериалов. Парень едва успел закрыть рот, закончив пояснения о себе, как я тотчас же нагрузил его работой! Он только в затылке почесал…