Terra Insapiens. Книга первая. Замок

– Что он хочет? – спросил Артур.

– Он зовёт нас на проповедь, – улыбнулся Паскаль. – Пойдём, познакомишься с нашим Мессией.

Паскаль поднялся и пошёл к Андрону. Артур последовал за ним.

Андрон, окинув взглядом весь двор и убедившись, что больше никого нет, скрылся за дверью. Паскаль вместе с Артуром зашли в ту же дверь.

В просторной комнате уже было несколько человек. Они сидели на трёх небольших деревянных лавках. Высокий худой мужчина стоял на стуле у буфета, строго смотря на собравшихся. Одет он был в белую рубаху навыпуск и такие же белые штаны, на ногах его были истоптанные сандалии. Артур понял, что это и есть Мессия.

На правом плече Мессии сидел белый голубь. Он вертел своей маленькой головкой, как церковный староста озирался по сторонам – все ли соблюдают тишину и порядок? Вдруг он вспорхнул с плеча и пролетел по комнате, хлопая крылышками. Затем снова опустился на плечо Мессии.

Артур огляделся. По стенам комнаты висели горящие лампады и тёмные образа. Буфет, возле которого стоял Мессия, был превращён в иконостас. В воздухе чувствовался запах ладана. В углу за Мессией стояла статуя Мадонны с младенцем на руках. Видимо всё, что осталось от монахов, было собрано в этой комнате.

Мессия строго всех осмотрел и поднял руку. Все притихли. Несколько секунд в комнате висела тишина. Мессия, подняв голову, посмотрел вверх. Потом он опустил голову и заговорил.

– Дети мои! – он театрально раскинул руки, как бы заключая в объятия свою паству. Голубь снова вспорхнул, но тут же уселся обратно, когда Мессия опустил руки.

– Как же вам повезло! Вам повезло услышать Истину. Я расскажу вам об истинном Боге – творце миров.

– Много богов придумали люди. Я не виню их. Они не знали Истину, которая откроется вам через меня.

– Люди жаждали Бога, как жаждут воды путники, бредущие по пустыне. Не зная Его, они наделяли вымышленных богов своими чертами. Эти боги ели, пили, любили, страдали и радовались, воевали и примирялись – также как люди, придумавшие их.

– Обилие богов и полубогов древнего мира поражает воображение. Не сразу пришло понимание, что Создатель может быть только один. Лишь мудрый Авраам отверг языческих идолов и признал единого Бога. Он обладал мудростью, но не обладал знанием. Он тоже выдумал своего Бога. Он наделил Его человеческими чертами и качествами. Яхве гневался и радовался, как люди. Наказывал и вознаграждал, обещал и грозил. И, главное, как утверждается в Ветхом Завете, он создал человека по образу и подобию своему.

Мессия остановился и оглядел присутствующих, затем продолжил.

– По образу и подобию своему – какая неловкая выдумка! Неловкая, но понятная. Ближе к Богу, хотел быть человек, сыном божьим хотел себя называть. Родному Отцу, пусть даже порой суровому, человек мог покориться, Его он мог любить.

– Могу ли я упрекать Авраама, что он дал своему народу образ Отца?! Нет! Он дал своим людям то, что они могли понять, что они могли принять, во что они могли поверить.

– Но пришло время! Пришло время горьких истин, прошло время сладкой лжи.

– То, что Бог, по-вашему, создал вас по образу и подобию своему, изобличает вашу гордыню – смертный грех. Нет, не по образу своему создал вас Бог. Образ его вы даже представить себе не можете в самых страшных ваших снах. Тысячи рук у вашего Бога, тысячи ног. Тысячи глаз его пронзают мир насквозь и не укрыться от этого взора никому. Если бы вы могли увидеть Его и не ослепнуть, вы назвали бы Его чудовищем.

– Одно вы знаете верно: «неисповедимы пути Господни». И нет в его замыслах места для вашего спасения, для вашего райского сада, где вы будете гулять блаженные и счастливые всю оставшуюся вечность.

– Вы придумали себе удобного Бога! Поймите, что Бог, который любит вас, это Бог, которого вы хотите. Но тот, кто создал этот мир и вас в нём, не носит черты ваших хотений.

– «Бог – это любовь», – говорите вы, потому что вам так хочется. Человеку хочется, чтобы у него был любящий и сильный Отец. Это так понятно. Но дела и замыслы Бога вам непостижимы. Бог великий гончар и не любит он свои неудачные творения, кривые горшки. Он разбивает их без сожаления. Так великим потопом он стёр с лица Земли неудачное творение своё. Да, он спас Ноя, решив дать человечеству второй шанс. Но если человечество не использует этот шанс, нахмурится Бог и разобьёт кривой горшок. Примите это со смирением, не молите о пощаде.

– Я не буду вам говорить – «Бог любит вас!». Я не буду вам говорить – «Бог думает о вас!» Я не буду вам врать. Как это делают проповедники всех религий.

– Бог не любит вас, Бог не думает о вас. Бог творит великие дела в своей мастерской. А вы опилки под Его ногами, которые Он топчет.

– Я говорю вам о Боге, который ничего не обещает своим детям. «Вы – глина в моих руках. Из глины созданы, в глину вернётесь. Я не лгу вам, как придуманные вами боги, я не обещаю вам бессмертия, вечной жизни в каком-то раю. Из глины пришли, в глину уйдёте. Вы должны верить мне без надежды на выгоду для себя».

– Вот какого Бога открываю я вам! Примите же Его в своё сердце, склоните перед ним свою голову! Проститесь со всеми страхами – не будет Страшного Суда! Проститесь со всеми надеждами – не будет райского сада! Из глины пришли, в глину уйдёте.

– Поймите, что, открывая вам истинного Бога, я дарю вам свободу. Нет страхов, нет надежд – вы свободны!

– Аминь.

Выходя из комнаты, Артур казался сбитым с толку.

– Зачем приходят его слушать? Это же какое-то дремучее сектантство.

– У всех свои мотивы. Кто-то находит в его речах подтверждение своих мыслей. Андрон невысокого мнения о человеке. Меня завораживает его энергия и мессианство. Сократ слушает со своей вечной иронической улыбкой. Он говорит: «каждый имеет право на своё мировоззрение».

– А потом… – Паскаль посмотрел на Артура с улыбкой. – Здесь так мало развлечений!

– Я кстати понимаю исходный посыл этой проповеди, – продолжил он. – Мессию волнует простой вопрос: возможна ли вера, за которую ничего не обещано?

Они сели на скамейку во дворе.

– Я сам задавался подобным вопросом, – признался Паскаль, – когда в церкви слушал проповедь священника, который призывал возлюбить Господа всеблагого, всемогущего, вездесущего – в общем, супермена… Я думал: если спросить его – почему он любит Господа? – он прочитает ещё одну проповедь, где приведёт десятки причин, кроме одной, может быть, самой важной. Ему обещаны вечная жизнь, спасение души, райское блаженство – при условии, что он будет паинькой, и во всём будет слушаться Отца своего… Вот если бы ему не было это обещано, была бы его любовь к Господу столь пламенной? – вопрос не из лёгких.

– Мой тёзка, Блез Паскаль, – продолжил он, – предлагал верить в Бога, потому что это выгодно. Если Бог есть, ваша вера вам зачтётся, если же Его нет – вы ничего не теряете. Как говорит пословица: на «нет» и Страшного Суда нет. Вот против такой веры идёт Мессия.

Вечером Паскаль познакомил Артура с Поэтом.

Поэт выглядел так, как и должен выглядеть поэт – восторженный, с кудрявыми, взъерошенными волосами, с выразительной мимикой и не менее выразительными руками.

Он сходу взял Артура в оборот и, прижав его к стенке, стал изрекать:

– «Вначале было слово». Потом была рифма. Вселенная – это поэма, созданная Богом. Человечество в ней – отдельная глава. Каждый человек – одно слово в этой главе. Вот вы – какое слово? У каждого человека есть, определяющее его, слово. Есть люди – существительные, есть люди – прилагательные, есть люди – глаголы, есть люди – междометия. Вот я, например – Поэт. В этом моя суть. Это моё высшее призвание. Определите своё призвание, и вы найдёте своё слово. Когда вы найдёте своё слово, вы сможете искать своё место в этом мире, в этой поэме. Вы сможете подобрать к себе рифму, связать себя с родственным вам, созвучным вам человеком. Понимаете, как всё это работает?

Артур, ошеломлённый столь неистовым напором, только моргал. Поэт продолжал.

– Нет в мире большего счастья, чем найти себе рифму. Вы сразу обретаете и счастье, и смысл. Вы вплетаетесь в неразрывную ткань столетий на полотне времени. Вы исполняете Божий замысел. Есть у вас любимый человек, нет? Значит, вы ещё не нашли себе рифму или даже не нашли своё слово. Поторопитесь, поторопитесь, молодой человек! Жизнь коротка, и надо успеть – вписать своё имя в поэму Отца нашего. Иначе ваша жизнь пропадёт зря, и вы останетесь на страницах поэмы какой-то маленькой запятой или знаком вопроса.

– Прочитайте что-нибудь своё, – смог выдавить из себя Артур, подумав, что поэты обычно любят декламировать свои стихи.

Поэт вперил в него свой взгляд и отошёл, чтобы получше разглядеть нахала.

– Прочитать своё?! – провозгласил он и внезапно остыл.

– Я не читаю стихи… Читать можно прозу, мемуары, доклады, лекции. Стихами надо жить! Они должны изливаться из твоей души естественно и непреодолимо, как Ниагарский водопад.

Он ещё раз уставился на Артура, словно увидев его в первый раз.

– Кто вы такой, молодой человек?

– Его зовут – Артур. Он недавно прибыл, – помог Паскаль.

– А чем вы занимаетесь по жизни?

Артур пожал плечами.

– Пытаюсь понять – кто я, где и зачем?

– Так вы на правильном пути! – снова оживился Поэт. – Большинство людей уверены, что они знают – кто они. Но они ошибаются! Всё, что они якобы знают, им внушено. С рождения люди слышат: ты должен быть таким, ты должен делать то и не делать это, ты должен стать тем, и ни в коем случае не этим. Всё это внушение и создаёт у человека уверенность, что он всё о себе знает, и судьба его лежит перед ним прямой дорогой. Какое заблуждение! Никто не знает своего предназначения, а большинство даже не пытается его понять. Большинство плывёт по течению.

Он на мгновение задумался.

– Нет, конечно, и запятые, и знаки вопроса тоже нужны в поэме. Но как-то в них мало смысла – вы не находите? Они являются оформлением, а не содержанием. А человек всё-таки должен как-то наполниться смыслом.

Паскаль решил прервать монолог и спросил.

– Я слышал, что вы пишете новую трагедию в стихах.

– Это вам Сократ сказал? Вот старый болтун! Уже всё растрепал. Я попросил его помочь мне, зная, что он хороший знаток античной трагедии. Да, я пишу трагедию. Это будет новое слово, поверьте мне. Сам Софокл мне позавидует. Но пока она не рождена, её нельзя предъявлять человечеству. Всё имеет свой срок. Я знал художника, который рисовал каждую свою картину девять месяцев. Он был убеждён, что рождение картины требует не меньше времени, чем рождение человека.

– И всё-таки прочитайте что-нибудь, – присоединился к просьбе Артура Паскаль. – Хотя бы из Поэмы Грусти. Вы в прошлый раз читали, мне понравилось.

Поэт, с явным удовлетворением, склонил голову.

– У вас хороший вкус. Ну, так и быть, прочитаю отрывок.

Он гордо выпрямился и, глядя поверх голов, стал декламировать с выразительной мимикой:

«Сегодня холодно и надобно жалеть

Тех, кто идёт по тонкому канату

И ловит птиц в сиреневую сеть.

Мой милый друг, я не хочу стареть!

Сыграйте мне печальную сонату.

Вот так живёшь – как будто бы давно,

Но каждый раз, когда приходит это,

Заворожённый, смотришь за окно –

Как умирает раненное лето.

Приходит осень в шорохе листвы…»

В этот момент открылась дверь, и вместо осени пришёл Андрон.

Поэт осёкся и закапризничал.

– Нет, я так не могу! Меня отвлекают! И вообще я не в настроении.

Андрон засмущался, а Паскаль сказал:

– Почитайте свои короткие стихотворения.

Поэт откашлялся, встал в прежнюю позу и прочитал:

«И этот жёлтый лист,

Что медленно парит

С небесной высоты

Или соседской крыши –

То он не говорит

Иль мы его не слышим? –

О чём он нам печально говорит…»

Дверь опять отворилась, и вошёл Сократ.

Поэт воскликнул:

– А! Вот он ты, старый болтун! Всем проговорился про мою трагедию?!

С лица Сократа сползла ироничная улыбка, но через мгновение вернулась обратно.

– Если ты не в духе, так я позже зайду.

– Нет, нет! – засуетился Поэт. – Друзья! Извините, нам надо поработать.

Все, кроме Сократа, пошли на выход.

За дверью Паскаль, посмеиваясь, спросил Артура:

– Ну как тебе наш Поэт?

– Интересный человек. Хотелось бы ещё его послушать.

– Подожди, он тебе ещё свои сборники стихов подарит. Поэты они такие – капризничает, капризничает, а без внимания к себе загибается. Ему нужны слушатели и читатели, хоть он всячески от этого будет отнекиваться.

Поговорив ещё недолго с Паскалем, Артур отправился в комнату, поужинал, взял книгу и лёг на кровать.

«Помимо, окружающего нас, материального мира, несомненно, существование иной Вселенной, Вселенной, которую строит само человечество. Для неё придумали слово – ноосфера. Внешний мир не подозревает о существовании в нём второго мира – человеческого. Но для человека – он очевиден и реален не меньше, чем первый. Это Вселенная, построенная человеческим разумом. Это Вселенная культуры, искусства, музыки, поэзии, литературы, живописи, науки, философии, религии. Это духовная Вселенная строится человечеством на протяжении веков, из кирпичиков миллионов человеческих жизней. Гомер заложил два краеугольных камня новой Вселенной, которая растёт, и расширяется быстрее, чем материальная Вселенная. Чтобы прослушать всю хорошую музыку, прочитать все хорошие книги, посмотреть все хорошие фильмы и картины уже нужно десять жизней.

Старина Эйнштейн плотно увязал понятия массы и энергии. И хотя вторая Вселенная обладает только духовной энергией, по известной формуле можно вычислить её духовную массу. Результаты уже потрясают воображение. В этом мире разбросаны тысячи ярких звёзд и загадочных планет, быстрые метеоры и кометы пронзают его пространство, как молнии вспыхивают сверхновые, солнечный ветер развевает волосы, проливным дождём льётся космическая радиация, в коварной засаде притаились чёрные дыры. Духовная Вселенная человечества не только обладает несомненной реальностью, но пределы её расширяются с космическими скоростями. Это не что-то абстрактное, это часть общей реальности, которую создаём мы. Человек достойный сын своего Отца. Он продолжает Его дело, он творит Вселенную».

Закрыв книгу, Артур вышел погулять перед сном.

Он гулял по дорожкам, обдумывая всё, что узнал сегодня.

От мыслей Артура отвлекло прикосновение. Он оглянулся. Рядом стоял человек в чёрном плаще.

Артур вздохнул.

– Я вас не вижу! – и отвернулся.

Никто был настойчив, он ещё раз похлопал его по плечу.

Артур уже с досадой обернулся к нему вновь. Никто наклонился к нему и тихо заговорил.

– Вы думаете, что второй этаж пуст. Это не так. Там действительно нет людей, но там есть тайные комнаты.

Он оглянулся – убедиться, что никто не подслушивает.

– В одной из комнат есть телефон, по которому можно поговорить с Богом.

Увидев недоумение в глазах Артура, кивнул.

– Не сомневайтесь, мне это доподлинно известно. Пустая комната, посередине стоит стол, а на нём – телефон. Обычный домашний телефон, но без диска, без кнопок, и даже без проводов. Поднимаешь трубку, и говоришь с Богом.

Артур недоверчиво хмыкнул.

– И вы уже говорили?

– Нет… Я пока думаю, – что у него спросить? Это ведь непросто – отрывать от работы такого… не человека. Надо обязательно спросить что-то важное. А что бы вы спросили у Него?

Артур задумался.

– Я бы спросил: есть ли во всём хоть какой-то смысл, и если есть, то – какой?

– Это абстрактный вопрос. Так не годится. Это всё слишком субъективно. То, что вы назовёте смыслом, другой назовёт бредом. Надо что-то более конкретное.

– Конкретное? Тогда я бы спросил: что мне делать, как мне жить?

– Это тоже неправильно. Бог нам дал свободу выбора. А вы хотите свой выбор переложить на Него. Что вам делать и как вам жить – решать вам придётся самому.

– Тогда не знаю. Просто сказал бы: «Здравствуйте. Спасибо, что подарили мне жизнь. С которой я, правда, не знаю, что мне делать. Спасибо, что создали этот удивительный мир. Где я не нашёл себе места. Спасибо за всё, что так здорово, и так глупо. Здорово – это конечно Ваша заслуга, а глупо – наверно моя».

Никто помолчал и вздохнул.

– Не стоит беспокоить Его ради «спасибо». Вам нечего у Него спросить.

Он повернулся и пропал в ночной темноте.