Дверь закрывается, но сейчас я невероятно рада своему одиночеству и возможностью не сдерживаться. Поэтому набираю полную ванну воды и, налив бокал вина, погружаю тело в приятное облако пара, заблаговременно включив скулящую музыку.
Чувствую, как по щекам стекают слезинки, с которыми моё тело покидают события сегодняшнего дня и тоска по Марку Захаровичу. Если бы я знала, что тогда, неделю назад, разговаривала с ним в последний раз, вероятно, не сдерживалась бы и выплеснула всё, что скопилось во мне к этому хорошему человеку. Я тысячу раз его благодарила, а он столько же, небрежно махнув рукой, отвечал, что помогает мне от чистого сердца.
Но теперь стоит подумать о будущем: новом владельце, правилах и пути, который ждёт не только отель, но и меня саму. Я девять лет посвятила «Дэсэо», слишком много, чтобы не стать частью этого отеля, прикипев к нему намертво. А что будет, если меня лишат всё этого? Даже представить страшно.
Глава 4
Пара дней прошла, а Кретов-младший так и не появился в «Дэсэо» с официальным визитом, чем откровенно заранее уже меня раздражал. Неужели не понимает, насколько неприятно находиться в подвешенном состоянии с новостью о смерти его отца и размытом будущем всего персонала. Мы, конечно, работаем в штатном режиме, выполняя всё, как обычно, но людям, а мне в особенности нужна гарантия, что существует человек, который способен решить глобальные проблемы.
Мне уже прилетала пара СМС от администраторов о похожем мужчине в холле отеля, но Света опровергла догадки, уверяя, что это не Кретов. Я по уши зарылась в документацию, чтобы рассортировать экстренные вопросы и те, которые подождут моего внимания ещё немного. Ковыряние в бумагах отвлекало от непрошенных мыслей, по большей части не позитивных, поэтому я с присущим мне усердием вчитывалась в каждую букву.
Света: Он здесь.
Всматриваюсь в текст, обдумывая варианты диалога и сказанных мною слов, а когда поднимаю голову, вижу в дверях моего кабинета высокого мужчину. Всё, как говорили девочки: сорок или больше, темноволосый, крупные черты лица и невероятное сходство с отцом. Острый чёрный взгляд будто прожигает насквозь. Ещё немного, и он во мне дыру просверлит этими бесподобными глазищами, обрамлёнными густыми ресницами. И вот зачем мужчинам такая красота? И правда, он на какого-то актёра похож…
Настолько залипаю на мужской фигуре в чёрном классическом пальто, что забываю поздороваться или оказать хоть какие-то знаки внимания нашему новому владельцу.
– Добрый день, – выдавливаю из себя, поднимаясь.
– Добрый день. – По кабинету разносится низкий хрипловатый голос, словно я сейчас Марка Захаровича слышу, отчего даже мышцы дёргаются на лице. – Вы Лана, управляющая? – Он медленно подходит, останавливаясь напротив, но всё же не решаясь оказаться ближе, чем того требуют приличия.
– Да, Лана Сергеевна, управляющая «Дэсэо». А вы сын Марка Захаровича.
– Мы знакомы? – Тёмная бровь взлетает вверх.
– Нет, но вы с отцом похожи. Трудно не узнать. – Пальцы дрожат, что для меня необычно. В любой ситуации я спокойна, но именно в его присутствии сердце бьётся чаще, чем обычно, отдаваясь глухими ударами где-то в висках.
Он внимательно осматривает меня, останавливаясь на лице, а затем спускаясь ниже, отчего становится неуютно и хочется посмотреть в зеркало, чтобы убедиться, что волосы и макияж в порядке, а на одежде нет никаких пятен.
– Сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– Хм, а на вид года двадцать два – двадцать три, не больше.
И я понимаю, о чём говорит Кретов, потому как я только года четыре выгляжу, как женщина. До этого больше походила на девочку-подростка, ела по три порции, чтобы набрать вес и избавиться от болезненной худобы и угловатости фигуры.
– Как долго на должности управляющего?
– Два года. До этого три старшим администратором, а до этого просто администратором. Начинала с горничных.
– То есть с самой нижней ступени, так? – усаживается в кресло, и я совершаю движение в унисон, опускаясь в своё. В ответ лишь киваю. – Сколько лет в общем здесь работаете?
– Девять. Столько же знала вашего отца.
– Да-да, – усмехается, – он неоднократно говорил, что если и может на кого-то положиться, то это Лана, – прожигает взглядом, а я только сейчас понимаю, на что намекает Кретов.
– Если вы думаете, что…
– Я так не думаю, – обрывает, – и никогда бы не подумал. Он всегда это говорил, скорее, по-отечески, чем по-мужски.
Тишина. Диалог не клеится, а мы придирчиво осматриваем друг друга, не решаясь озвучить желаемые вопросы. Я-то уж точно. Если не поговорить прямо сейчас обо всём, что требуется, недосказанность лишь усугубит положение дел, а меня сделает в его глазах маленькой девочкой, неспособной управлять делом Марка Захаровича. Как только я прогнусь под сына и начну заглядывать ему в рот, автоматически стану девочкой, которую можно заткнуть тяжёлым взглядом.
Моя же цель сделать так, чтобы через полгода Кретов не продал отель на сторону очередной безмозглой девочке, а сохранил детище отца в том виде, в котором оно ему досталось. Пусть сделает лучше, главное – не хуже. Именно поэтому, выдержав его взгляд и ни разу не разорвав зрительный контакт, решаюсь на вопрос:
– Как будем жить дальше?
– А как вы хотите?
– Как угодно, главное, не как «Сентименто».
– А что с ними случилось? – напрягается, ёрзая в кресле.
– С ними случилась тупая девица, которая возомнила себя великим отельером. Сорок процентов персонала уже покинуло отель, уход остальных лишь вопрос времени. Альбина ушла первой, проработав на должности управляющего пять лет и вложив в дело вашего отца много сил и времени. Объяснения «как правильно работать» не были восприняты новым руководством. Если девочка не сменит курс, продолжив двигаться в неправильном направлении, отель загнётся через месяц. Наработать репутацию невероятно сложно, потерять – дело пары недель.
– Не я выбирал покупателя, – прокашливается, понимая, что моя тирада направлена на Елену, – спорить с матерью не стал. Два отеля, которые были оформлены на неё, пожелала продать. Её право. С «Дэсэо» всё сложнее…
– Иначе бы мы были проданы ещё три дня назад вместе с «Пасьён», как два по цене одного?
– Возможно.
– Невозможно. Не вышло бы.
– Это почему? – Его кадык дёргается, и я понимаю, что выбрала опасную тактику ведения беседы.
– Потому что есть некий американец Лесли Купер, которому принадлежит ресторан «Лораль» на первом этаже, а также доля в этом отеле. Небольшая, десять процентов, но всё же. Следовательно, в случае продажи вам необходимо его согласие или его доля. Никто не захочет покупать часть и соседствовать с чужаком.
– Неожиданно. Я не знал, – тушуется, опуская взгляд.
– Возможно, если бы вы чаще интересовались делами отца, я бы сейчас не посвящала вас в эти нюансы.
– Нам было неинтересно. Всем нам. Это его дело, на котором он был помешан.
– Что ж, хороша семья. Все такие заботливые, аж жуть, – хмыкаю, срывая пронизывающий меня взгляд и проклиная себя за столь опрометчивое высказывание. Играю с огнём, даже не предполагая, насколько опасным он для меня может быть.
– После характеристики отца о «милой Ланочке», я ожидал увидеть скромную девочку, а увидел женщину, умеющую кусаться. Палец в рот не клади…
– По локоть отгрызу, – и еле сдерживаюсь, чтобы не клацнуть зубами, чтобы подтвердить каждое слово.
Кретов подпирает подбородок ладонью, и губы расплываются в широкой улыбке, отчего в глазах скачут игривые бесята, а черты смягчаются, являя мне обворожительного мужчину. Даже не замечаю, как улыбаюсь в ответ, загипнотизированная его тёмным взглядом. Минута, две, три… Гляделки затягиваются, и я спешу отвести взгляд, чтобы увернуться от его магического очарования.
Поднимается, подходит к окну, засовывая ладони в карманы брюк.
– Дэсэо – желание, сентименто – чувства, пасьён – страсть… Я всегда шутил – желание чувств и страсти… Не знаю, почему отец остановился на этих названиях, но они всегда веселили меня. Отель желаний…
– Нет, – спешу возразить. – Отель, где исполняются желания.
– Всегда? – поворачивается, впиваясь в меня взглядом.
