Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы

– И кружит снова голову пьянящий запах крови, – тихонечко проговорила она, она не помнила, где услышала или прочитала эту фразу, а может, она приснилась ей, но в ней была вся ее жизнь, – клыки и когти острые, пружинят лапы сильные, мы будем тенью смерть нести, вся наша жизнь – охота.

Сзади до нее донесся шум, похоже, к базе что-то приближалось. Нет, это был не вертолет, пока еще нет, хотя теперь Фатима не сомневалась, что выбрала как нельзя более удачный день для своей       прогулки, скорее это была машина, или микроавтобус. Ну да, всё логично, подумала она, вот почему они показывали на ворота, вертолеты не летают туда-сюда просто так, сейчас наверняка будет смена персонала, тех, чья смена – или срок, ха-ха – на острове закончилась, доставит вертолет, а новую порцию свежей крови заберет обратно на остров. Ухватившись за ветки, она оглянулась, шум по-прежнему был хорошо слышен, и, судя по звуку, к ней действительно приближалась машина, но пока ветки не позволяли разглядеть ее. Не может быть, думала Фатима, первая вылазка, и сразу такая удача! И пусть в груди спит этот ледяной гигант, может, он и не проснется, но она-то уж поохотится на славу, это точно!

Прижимаясь к ветке, она продолжала вглядываться в промежутки между ветвями. Конечно, она бы итак увидела подъезжающую машину, но любопытство никто не отменял. Шум нарастал, и вот среди листьев мелькнул желтый борт «Газели», всё точно, новая смена торопится на остров. Похоже, зрелище будет интересным, радостно подумала Фатима и вернулась в прежнюю позу, она увидела то, что хотела, а так долго сидеть в вывернутом положении могли, наверное, только обезьяны. Вот она уже видела облако пыли, поднятое машиной, а через несколько минут микроавтобус подкатил к воротам. Сейчас они откроются, подумала Фатима, и кое-что еще станет понятнее. Она снова приложила бинокль к глазам, отсюда люди казались ей игрушечными, не больше человечков из конструктора «Лего», который так любил Ян. Стекла в машине были абсолютно прозрачными, что нисколько ее не удивило. Она присмотрелась, похоже, микроавтобус был заполнен до отказа, хотя занавески на окнах мешали рассмотреть всё получше.

Водитель вышел и направился к КПП, достал из нагрудного кармана рубашки документы, просунул в отверстие в окне. Похоже, его тут знали, все его жесты и поза говорили о привычности всего происходящего, и они явно переговаривались с солдатом на КПП, потому что мужчина кивал, а потом рассмеялся, забрал документы и вернулся за руль. Вот оно, с замиранием подумала Фатима, прижимая бинокль к глазам, сейчас. После секундной паузы ворота с ржавыми звездами медленно разъехались в разные стороны, открывая небольшую площадку. С двух сторон ее ограничивали здания, с третьей – ворота, а вот прямо перед носом автомобиля возвышались еще одни ворота, микроавтобус с людьми попал в буферную зону.

Так я и думала, Фатима не знала, радоваться или наоборот, слишком уж всё просто выглядит снаружи. Ну конечно, там в этой «комнате досмотра», солдаты обыщут машину, проверят людей, и только потом откроются вторые ворота, пропускающие бывших незнакомцев на территорию базы. Армия есть армия, подумала она, даже не в лучшие свои времена. Что происходило потом, она не увидела, первые ворота закрылись до того, как из машины или КПП кто-то вышел, оставалось лишь ждать.

Вдруг налетевший откуда-то ветер донес до нее еле слышный шум, и этот шум спутать было невозможно – к базе летел вертолет. Ну просто караван событий, подумала Фатима, прижимаясь к стволу, с вертолета ее могли и увидеть… при условии, что кому-то еще интересно смотреть на мертвый пейзаж полей и искусственной степи. У нее в запасе было несколько минут, так что зря терять их она не стала, снова приложила бинокль к глазам и направила его на воинскую часть. Желтый микроавтобус еще не выехал из буферной зоны, должно быть, там проверяли каждого и делали это на совесть. Какая жалость, подумала она, хотя и не планировала попасть на территорию базы через ворота, но сам факт того, что на умирающей на вид военной базе всё еще соблюдают порядок, вызывал двоякое чувство: для нее это было явно не полезно, а в остальном… да, можно было назвать это гордостью.

Зато она увидела, как засуетились люди возле вертолетной площадки, а шум всё нарастал. Ладно, подожду, пока эта стрекоза сядет, решила Фатима и прижалась к стволу, прячась за ветками. Грохот от подлетающего вертолета был просто оглушительным, как будто небо разрывалось, а вместе с ним и ее барабанные перепонки. Адская машина, думала она, прижимаясь к дереву и невольно жмурясь, больше всего ей хотелось заткнуть уши руками, да поплотнее, но она продолжала цепляться за ствол, изо всех сил стараясь стать невидимкой. Вертолет пролетел так низко, что казалось, вот-вот зацепит верхушки деревьев лесополосы, подлетел к базе и пошел на снижение. Теперь она могла немного передохнуть, и с большим удовольствием отпустила руки, наблюдая со своей импровизированной смотровой вышки за посадкой вертолета. В эту секунду, глядя на блестящие черные бока летающей машины, она поняла, что полетит на нем, вот он, ее счастливый билет, ее путь на остров сокровищ.

Вертолет сел точно на крест, нарисованный на асфальте, а Фатима вернула бинокль на прежнее место и теперь видела, как из вертолета медленно выходили люди. Некоторые были с сумками, один пожилой мужчина даже с небольшим чемоданом, к ним тут же подошли военные и начали проверку документов, сумок и самого вертолета, при этом она видела, что люди переговаривались, кто-то смеялся, и все без исключения обменялись рукопожатием. И это было не хорошо, даже очень.

Что-то мелькнуло внизу объектива, она тут же сместила взгляд и увидела группу людей, они тоже были с сумками и пакетами, нестройной не то шеренгой, не то колонной, они шли к вертолету. Двое из прилетевших – а они сразу бросились ей в глаза, сильно уж они отличались от простых рабочих – выступили им навстречу, остановили, не дали смешаться с группой прилетевших, начали обыскивать. 13 человек на борту, сразу подсчитала Фатима, 10 пассажиров, двое – охранники Ады и пилот. Что ж, этот путь оказался не таким уж легким, но единственным. И это всего лишь первое наблюдение, напомнила она себе, ничего еще не известно, кроме того, что вертолеты садятся здесь, и сюда попасть можно. А это уже немало, она это понимала и поэтому не спешила с выводами.

Солдаты закончили проверять прилетевших, а вот охранники, похоже, только вошли в раж. Они открывали каждую сумку, перетряхивали каждую вещь, не говоря уж о тщательном обыске каждого мужчины. И никаких женщин, отметила Фатима, ни одной. Правду говорят, что у миллионеров свои причуды, хотя, будь она богатой безумной стервой, запертой на собственном острове, может, она бы тоже пожелала окружить себя одними мужчинами.

С досмотром всё было итак понятно, поэтому она навела бинокль на охранников, вот они были ей интересны, как-никак именно с ними ей предстояло иметь дело. Соболев писал, что глава безопасности маленького королевства Ады – некий Роман, очень опасный человек и настоящий профессионал. А кроме того – гений и большой выдумщик, все эти заморочки с лазерами и прочими диковинными штуками – целиком его идея, и какими бы ни были фантастичными идеи этого Романа, деньги Ады превращали их в реальность. То, что он ее враг на острове номер 1, Фатима итак поняла, но были и другие, и по ним она могла составить собственную картину компетентности главного сторожевого пса Ады Терер. Этим она и занялась.

Крепкие парни с суровыми лицами производили серьезное впечатление, никаких лишних движений, никаких эмоций на лицах, но и никакой показухи, они молча и быстро делали свое дело, не теряя ни секунды и не отвлекаясь ни на что. И даже несмотря на то, что все они прекрасно знали, что ничего не найдут у этих работяг, они методично открывали сумки и просматривали каждую вещь с равнодушным и беспристрастным видом робота. В каком-то смысле они и есть роботы, подумала Фатима, радужное настроение не улетучилось совсем, но заметно потускнело, уж эти парни с широкими плечами и совсем не глупыми лицами никак не производили впечатление легкой добычи.

Трудности делают жизнь интересной, напомнила себе Фатима, ты сама в это влезла, теперь не жалуйся. Нет ничего невозможного, есть лишь Судьба, и если она посчитает, что это дело должно быть сделано – оно будет сделано, так что соберись и работай. И потом, слишком долго Ада Терер испытывала свою судьбу, слишком долго она была на подъеме, а жизнь – не только круг, но и качели, так что за движением вверх всегда следует движение вниз. Кому-то Судьба дает крылья, подумала Фатима, она многое способна простить, но некоторые вещи делать просто нельзя, кем бы ты ни был или кем бы себя ни возомнил. Ада перешла черту, когда убила маленькую девочку, и наверняка это была не первая жертва-ребенок.

Люди созданы для войны, это давно стало очевидностью, человечество – огромная армия в чьих-то руках. Иногда ей казалось, что возгордившиеся глупые люди на самом деле не что иное, как игрушка какого-то божественного ребенка, купленная или созданная его более могущественным Отцом. Мы даже не развлечение главного бога, думала она, мы – всего лишь жалкие куклы малыша, сильного и великого настолько, что он ради забавы сумел вдохнуть в нас жизнь. Для него это – игра, но любая игра должна идти по правилам, иначе она теряет смысл, женщины и мужчины имеют тут равные права, и лишь детям война противопоказана, таковы правила. Но люди и их умудряются нарушать, и за это платят, нельзя злить того, кто тебя придумал, потому что тот, кто легко создает, так же легко может и разрушить.

Нет, она не питала иллюзий и не считала себя карающим судьей, она была инструментом Судьбы, не больше и не меньше, еще одной игрушкой в большой коллекции божественного малыша. И она тоже воевала, всю свою жизнь провела на поле боя, а потому хорошо знала правила и уважала их, хочешь крови – иди и убивай равных себе, но не смей трогать тех, кто еще не успел пожить, не успел понять, что родился на поле боя, не успел решить, на чьей он стороне и возьмет ли вообще в руки оружие.

Итак, она еще раз внимательно разглядела двух охранников, насколько позволял бинокль, конечно. Оружия не увидела, но это еще ничего не значило, оно могло быть спрятано под одеждой, и потом, она нисколько не сомневалась, что эти парни и без оружия опасны, сами по себе, голыми руками они могли натворить такого, что некоторым, с позволения, специалистам безопасности, даже не снилось. Она много повидала и сразу отличала профессионала от любителя, так вот: эти двое знали свое дело. И это ее не радовало.

Те, кого они уже обыскали, отходили немного в сторону от оставшихся, но не смешивались с группой прилетевших. Все знали порядки, так что никто даже не пытался подойти и поговорить, как никто и не пытался их удержать или объяснить, что делать, всё проходило на полном автоматизме. А вот это уже был плюс, маленький, но всё же плюс. Рутина притупляет чувства и усыпляет бдительность, даже у таких крутых ребят, какими были охранники Ады. Слишком давно тут ничего не происходило – если вообще когда-то что-то случалось – так что, как бы все эти люди ни готовились к неведомой угрозе, а на самом деле, по факту, никто по-настоящему ее не ожидал и не был готов.

Фатима не раз видела и прекрасно понимала, почему некоторые могущественные люди набирали в охрану солдат с боевым опытом и через время меняли состав – просто тот, кто уже рисковал жизнью, кто испытал на себе цену каждой секунды, тот уже не мешкает. Реакции такого человека обострены, восприятие шире, каждую секунду он готов действовать, готов принять решение за сотые доли секунды. Но это не вечно, время и тишина притупляют остроту реакции, ничто не может быть в постоянной готовности – слишком большое напряжение. Конечно, навыки никуда не деваются, но на их восстановление требуется всё больше и больше секунд, а в критической ситуации секунды бесценны, потому что именно они решают всё. Вряд ли Роман этого не знал, подумала она, другой вопрос: видел ли он в этом необходимость, всё же менять состав охраны – дело всегда сложное и рискованное, а они ведь жили на острове, в своем изолированном мире.

И возможно, был еще один фактор – его собственное тщеславие, будучи таким изобретательным и, как говорил Соболев, гениальным, Роман вполне мог решить, что с такой системой безопасности бояться им нечего. А главное, с таким гением как он, его обожаемая хозяйка в полной недосягаемости для всего мира. Такое вполне могло быть, каким бы крутым спецом ни был этот Роман, но он тоже был всего лишь человеком, со всеми присущими людскому роду слабостями и грешками. Если только он не один на миллион, подумала Фатима, если только он не «солдатик класса люкс».

Пока она размышляла, двое подчиненных Романа закончили наконец перетряхивать чужое белье и снова стали собирать людей в группу. Всё это выглядело как погоня скота, две овчарки умело руководили стадом, направляя и контролируя его. В каком-то смысле так оно и есть, подумала Фатима, эти мирные барашки не умеют кусаться, максимум, на что они способны – лягнуть или боднуть, а вот эти двое явно родились с клыками, так что всё верно: хищники пасут овец.

Не сталкиваясь, даже не подходя на расстояние вытянутой руки, две группы людей прошли мимо друг друга, ну точно – разделенные пастухами две отары. Прилетевшие прошли к воротам, где в буферной зоне их ждала желтая машины, чтобы отвезти домой, прибывшие двинулись к вертолету, неся свои заново собранные сумки. И может, ей показалось, но те, кто только должен был отправиться на остров, шли тяжело и нехотя, но держали ритм и скорость, было что-то едва уловимое в жестах, в манере движения, что позволяло так думать – люди не хотели снова оказаться на неопределенный срок в маленьком мире Ады Терер. Почему-то ей вспомнился Дурацкий остров из книги «Незнайка на Луне», которую она читала Яну, там люди постепенно превращались в барашков от безделья и обилия удовольствий, этим людям безделье не грозило, но сама система, похоже, способствовала превращению в рогатый скот.

И всё же ей было очень интересно попасть в мир Ады, этот остров сам по себе стал маленьким чудом, и любопытство раздирало Фатиму на части. Что там, за этим белесым туманом, который она видела в бинокль? Как там всё устроено? Было во всём этом что-то сказочное: злая колдунья, живущая на волшебном острове, окруженном колдовским туманом, и ее верный страж. Да, Яну бы такая история точно понравилась.

Ну и мамочка у этого мальчика, подумала Фатима, наблюдая, как две группы людей всё больше удаляются друг от друга, просто не человек – а ходячая сказка, то ползает по вентиляции как человек-паук, то готовится проникнуть на остров злой колдуньи. Только вот за взрослыми сказками часто стоят грязные истории, где героями движут деньги, а не принципы, и смерть в них не красивая и не романтичная, а страшная и бесповоротная. И она не была исключением, она убивала за деньги, вот уже много лет, но двигала ею совсем не жажда наживы, а гораздо более страшное чувство – ненависть. И сейчас, впервые за свою долгую и блестящую карьеру киллера она взялась за дело ради принципа. Но ненависть никуда не делась, просто из общей ненависти она трансформировалась в конкретную – она ненавидела Аду Терер, по конкретной причине, и это было новым и пугающим. Не слишком ли много личного она принесла в это дело? Эмоции губительны, они разрушают всё на своем пути, и нет ничего опаснее и глупее, чем смешивать эмоции и дела. А она, похоже, смешала.

Значит ли это, что я выдыхаюсь, задалась вопросом Фатима? Холодная безличная ненависть полезна для такой профессии, но обретая конкретный объект, ненависть становится горячей и опасной, прежде всего для того, кто ее испытывает.

– Какого черта! – прошипела она, как огромная кошка-мутант сидя на дереве, – время для самокопания еще будет, а сейчас работай, если не хочешь всё завалить. Вопрос по-прежнему стоит остро: докажи, что ты лучшая или умри. Вот и думай.

Все эти мысли пронеслись в голове за секунды, но неприятный осадок внутри остался. Не слишком ли часто в последнее время она спрашивала себя: не пора ли на покой? Уходить надо в зените славы, когда твое имя гремит, а о делах ходят легенды. Никто не остается на вершине вечно, лишь образ человека может остаться там, но не сам человек, поэтому есть выбор: скатиться у всех на виду или спрятаться за сияющую молву о тебе и тихонько спуститься, не привлекая внимания и взглядов. Гордость требовала второго пути, но Фатима слишком давно играла в эту игру, чтобы знать – гордость заткнется, когда заговорит Судьба, будет так, как скажет Судьба, против ее голоса человеческий лепет желаний, принципов и страхов бессилен.

А группа улетающих уже подошла к вертолету, один из охранников открыл дверь и залез внутрь, второй остался снаружи, провожая взглядом спину каждого человека, исчезающего в вертолете. Ну точно, считают скот, подумала Фатима, или заключенных. Видимо, Ада очень и очень хорошо платила, потому что с таким отношением к людям найти персонал было бы довольно сложно. Садящихся в маршрутку никто не пересчитывал по головам, и хотя она этого не видела, но была уверена, потому что через пару минут ворота открылись, и яркий желтый микроавтобус покатил по пыльной дороге, и даже в его движении было что-то радостное, что-то едва уловимое, может, только на интуитивном уровне. Ворота тут же закрылись, а Фатима задалась вопросом: уж не поют ли люди, уезжающие прочь от этой умирающей базы и подальше от «злой колдуньи». Очень возможно, что и поют.

Она не стала провожать взглядом машину, всё ее внимание занимал вертолет, готовящийся к взлету. Было что-то завораживающее в этом зрелище, и как же ей хотелось тоже оказаться там, стать невидимкой и хорошенько узнать, во что же на этот раз она ввязалась. Лопасти завертелись быстрее, стали невидимы глазу, а потом вертолет медленно оторвался от земли, наполняя окрестности адским грохотом. Придет и мой час, подумала Фатима и улыбнулась, скоро и я полечу на этой «птичке».

Разрывая небо, вертолет улетал прочь, а жизнь в воинской части возвращалась в привычную рутинную колею. Больше делать здесь было нечего, для первого раза она итак увидела гораздо больше, чем могла мечтать. Так что можно было немного передохнуть и обдумать увиденное. В голове у нее уже созрел не план, но его набросок, нечеткие контуры и пунктирные линии будущего Ады, которые только предстояло соединить.

– И все-таки я очень везучая, – прошептала Фатима, спускаясь с дерева, – хвала Судьбе.

Жизнь – это весы, думала она, осторожно пробираясь по лесополосе, и сейчас на ее чашах оказались мы с Адой. И кто из нас перевесит – решит Судьба.

7

Последний день ее пребывания на восточном побережье выдался ветреным и пасмурным, но Фатима не возражала, такая погода ей очень даже нравилась, ветер освежал ее мысли и бодрил, а она очень устала. Времени было слишком мало, так что ей приходилось сжимать свои планы, растягивая время, жертвовать сном и думать, думать и действовать. И такая организованность принесла свои плоды – она закончила всё, что намечала, даже немного раньше, так что успела немного вздремнуть, но опять пожертвовала сном, на этот раз ради этой прогулки. Не могла она уехать, не увидев это вид еще раз, не подпитавшись неиссякаемой силой, которую излучало это место, так что она заставила себя встать с кровати и направилась сюда, на свою скалу. Она не сомневалась, что здесь ей сразу станет лучше, да, она устала и чувствовала себя каким-то бродячим зомби, но это место всё исправит, здесь билась энергия, и если ты умел к ней подключаться, она вливалась в тебя, заполняя каждую клеточку своим живым светом. Ее тянуло сюда, и этому зову она не противилась, а с удовольствием следовала за ним.

Послеполуденное солнце так и не выглянуло из-за облаков, а ветер стал еще сильнее, и Фатима с удовольствием подставляла ему лицо, шагая по поселку и автоматически приветствуя знакомых, кому-то кивала, кому-то улыбалась, а один раз даже вступила в небольшой и бессмысленный разговор, какие обычно заводят люди на курортах от безделья. Она была вежлива и дружелюбна, но мыслями она была далеко, за привычной для всех маской кипела совсем другая жизнь, и даже усталость не смогла замедлить бешеный темп ее мыслей.

Прошедшие дни проносились перед глазами, как слайд-шоу, все дни, что она провела в лесополосе и в поле, изучая распорядок дня и местность вокруг воинской части. Она даже ночевала там, чтобы выяснить, сможет ли она под покровом темноты подобраться к забору. Выяснила, что сможет, и эта ночь врезалась ей в память – таких громадных звезд она давно не видела, а так, лежа в поле, под этим черным куполом, вдыхая запах трав и ощущая буквально физически таинственную ночную тишину – такого с ней еще не случалось. И она улыбалась этим звездам, таким далеким и таким равнодушным, улыбалась, потому что этот момент был прекрасен, и она знала, он не повторится. Чувства бывают волшебными всего один раз, и она умела ценить эти мгновения, она знала, что в жизни нет ничего дороже этого секундного волшебства. И она твердо решила передать это знание сыну, пусть он будет богат по-настоящему, а только то, что можно сохранить в душе – истинное богатство.

Вертолет больше не прилетал, но ей и без этого зрелищ хватало, она изучала врага, чтобы напасть и одержать победу, и хотя каждый день за высоким ржавым забором походил на предыдущий, она не упускала ничего, внимательно следила и запоминала, а во время ночной вылазки даже прошлась по периметру. Она подошла так близко, что могла даже ощутить запахи, идущие от кухни и от машин, стоящих под открытым небом. Неслышно, как тень, она кралась вдоль забора, внимательно осматривая его на предмет камер или проводов с током, ничего подобного не обнаружила, и это радовало, но она понимала, что не зная четкого расписания прилетов, вся эта легкость станет бесполезной – не могла же она проникнуть на базу и жить там в ожидании вертолета. Хотя, подумала она, вдыхая маслянистый запах техники, которая стояла меньше чем в метре от нее за забором, будь у меня волшебное кольцо как у мистера Бэггинса, я бы могла жить тут хоть месяц, как он во дворце короля эльфов. Она читала эту историю Яну, и вместе они немало пофантазировали на тему кольца, которое способно подарить невидимость. В ту ночь она поняла, что ей придется стать невидимой, чтобы проникнуть на борт вертолета, только вот волшебное кольцо еще никто не изобрел, и никакие деньги в мире не могли ей помочь в этом. Впрочем, подумала она, в какой-то степени я всегда была невидимкой, и на деле не раз становилась ею, так что придется прибегнуть к не волшебным способам обмануть людские глаза.

Но главный вопрос по-прежнему оставался открытым – ей нужно было знать, как часто прилетает вертолет и есть ли вообще какой-то график, без этого всё теряло смысл. И единственный способ это выяснить – наблюдение, это она понимала, но не могла же она поселиться здесь, в этой лесополосе, на месяцы и ждать, у нее была и другая жизнь, сын, отель. Сложно жить за двоих, когда имеешь всего одно тело, думала она, и особенно, когда физически надо раздвоиться, но как? Одну ее часть ждали на другом конце страны, у второй были дела на этом. Нужно было срочно найти решение, и она нашла. Деньги многое решали в этом мире, и не только фантазии Романа, телохранителя Ады, превращались в реальность, у Фатимы тоже была фантазия, и ее деньги тоже сделали ее настоящей.

За приличную сумму из своего скрытого счета – не всё же надо светить, у нее ведь было две жизни, одна теневая, вторая на виду, и обе были обеспечены всем необходимым – она купила себе вторую пару глаз, теперь она могла раздвоиться. Маленькая камера питалась от аккумулятора, заряда хватало на полгода, но ей столько и не понадобится, спутник транслировал картинку 24 часа в любую точку мира, так что закрепив этот маленький глаз где нужно, она могла спокойно уезжать и жить своей обычной жизнью, при этом наблюдая за базой в прямом эфире или отсматривать записи.

Чудо техники, подумала Фатима, получая на почте соседнего города посылку, за срочность ей пришлось еще доплатить, но чудеса никогда не бывают дешевыми, и она считала, что еще немного отдала за возможность быть одновременно в двух местах. Теперь оставалось только установить этот электронный глаз и убираться восвояси, этот занюханный поселок и пьяные туристы ей уже порядком поднадоели. Ей надо было знать, как часто прилетает вертолет, и самое простое и самое верное решение – лесополоса напротив воинской части.

Все гениальное просто, думала Фатима, весь вечер возясь с инструкциями и настройками, а наутро отправилась в ставшую уже почти родной лесополосу. На этот раз она прихватила с собой ноутбук, она ведь должна была проверить картинку – какой от камеры прок, если она будет исправно показывать ей поле или ветки. Несколько раз она лазила туда-сюда, пока наконец не нашла идеальное место, позаботилась о том, чтобы ветки не закрывали обзор, но при этом скрывали бы крошку от возможных наблюдателей. Хотя в глубине души понимала, что эти меры уже чересчур, военные здесь напоминали сонных пчел поздней осенью, они лениво и медленно блуждали по территории, не замечая ничего и совершенно не ожидая подвоха. Но правила есть правила, железная дисциплина – залог долгой жизни, а она хотела прожить еще много лет, хотела увидеть, как вырастет Ян, как девушки станут виться вокруг него, черт, да она даже подумывала о внуках, а почему нет?