Свобода выбора. Том первый. Лис

Вы представляете себе лес камней, величиной с двух, трех, а то пятиэтажный дом? Их были сотни, самых разных форм. Иногда они стояли так плотно друг к другу, что там едва мог протиснуться человек моей комплекции, а иногда между ними мог свободно проехать автобус.

Я петлял по лабиринтам. Забирался на камни там, где не мог пролезть. Делал ложные маневры. Путал следы как заяц, но Глыба ни разу не ошибся, хотя не мог всё время держать меня в поле зрения.

Первый колокольчик тревоги зазвучал в тот момент, когда Глыба выскочил из-за камня справа, следуя мне наперерез. Как он узнал, как предугадал, что я сверну именно туда? Да я и сам не разбирал маршрута, просто бежал, сворачивал, снова бежал, прыгал, проползал на четвереньках, и каждый следующий участок не был известен даже мне, но, видимо, был известен сценаристу.

Я разминулся с Глыбой всего на мгновение, рванув вперед и вложив в этот рывок всю свою прыть, проскочил под опускающимся лезвием. Звон столкнувшейся с камнем стали, прозвучал как колокол, извещая о неминуемом конце, который был всё ближе.

Я вдруг начал уставать, а Глыба, напротив, настигал меня с каждой секундой. Надо было срочно придумать что-то, и я решил затаиться.

Надо было выиграть немного времени, найти удобное место и постараться даже не дышать. Если не сделать перерыв, я просто не смогу продолжить эту гонку.

Вложив последние силы в эту попытку спастись, я смог, наконец, оторваться и ужом проскочить в довольно узкий проход, ободрав спину и грудь до крови, не спасла даже новая рубаха, а ведь она была гораздо плотнее моей повседневной одежды.

Раны тут же стало щипать, будто их кислотой облили. Не люблю это ощущение. Лучше разбить в кровь колено, порезать палец до кости, чем терпеть ссадины. Это ожог, (ведь нагревание при трении никто не отменял), плюс зуд от содранных тканей. Мерзость. От одних воспоминаний становится не по себе.

Сжав челюсти, дабы не застонать, я тихо пробрался к камню, похожему на большой гриб и, забравшись под него, замер, закрыв глаза. Скажете это была глупая идея? Возможно, вы и правы, но я рассуждал логически. Мне в любом случае конец, а так есть хоть какой-то шанс. Я больше не смогу бегать, сил просто не осталось, и что прикажете делать? Просить его одуматься? Умолять о пощаде? Обратиться за помощью к твари, которая все это придумала? Молить Бога о помощи? А как же Ричард? Если выживу я, значит, умрет он. Отсюда в любом случае выйдет только один, если конечно сам Господь Бог не спустится с небес, чтоб положить конец всему этому безумию. Но разве я заслуживал такой чести?

Всё предельно просто. Если всё получилось, то Глыба меня потерял и сейчас бродит где-то как слепой котенок. А если нет… Лучше, я умру с закрытыми глазами, только бы не видеть его торжествующую рожу. Моего страха он не увидит, а ведь я точно струшу в самый последний момент и брошусь пускать слюни. В общем, глаза я закрыл, снова следуя приказам здравого смысла.

И сколько так ждать? Минуту? Полчаса? Пока не надоест?

Решил не морочить голову и просто досчитать до ста. Этого вполне хватит Глыбе, чтоб найти и убить меня. Этого же времени хватит, чтоб он окончательно меня потерял, и ровно столько же уйдет на восстановления дыхания.

Я начал обратный отсчет, а сам стал вслушиваться в окружающие звуки.

Тишина.

Ни шагов, ни шороха. Ничего, кроме звука бьющегося сердца. Моего сердца, готового выпрыгнуть из груди.

Половина отведенного времени позади, а ничего так и не произошло. Выходит, он меня потерял? А может, стоит сейчас прямо передо мной и насмехается? Открыть глаза и посмотреть?

Так, спокойно, до ста, значит до ста. Чем ближе была эта цифра, тем больше росла тревога. А что если прямо сейчас Глыба направляется к Ричарду? Насколько хватит его гнева, и когда здравый смысл возьмет верх?

Осталось десять секунд, дыхание уже в норме, сердцебиение замедлилось, а вот усталость никуда не делась, тяжесть в ногах росла с каждой секундой. Это как играть в футбол. Пока ты бегаешь, усталости не замечаешь, но стоит присесть передохнуть – и вернуться в игру ты уже не сможешь.

Время!

Я набрал полные легкие воздуха, резко распахнул глаза и чуть не заорал. Да я бы и заорал, если бы за миг до этого, Калхен не заткнул мне рот своей мерзкой лапой. Он стоял прямо передо мной, в образе человекоподобной твари и, скорее всего, был там уже давно.

– Закричишь, и он тебя найдет. Не волнуйся, меня он не услышит. Устал? Вижу, что устал. Ты слепой, или упрямый? Сдался тебе этот Ричард? Ему, кстати, недолго осталось. Глыба сейчас на полпути к его бессознательному телу, он убьет и Ричарда, и тебя, или же ты убьешь его, всё ведь просто. Спасти Ричарда ты уже не успеешь, Глыба больше не станет бегать за тобой. Дождись, пока он всадит в противника свой меч, а потом разбей ему голову камнем. Один удар он выдержал, но ведь он лишь человек. Ты ведь понимаешь, что выживет только один? Ричард уже обречен, остаётесь только вы с Глыбой. Предпочтешь отпустить эту сволочь, а сам гордо отправиться за Ричардом? И сколько бед принесет этот отброс миру, если ты не вмешаешься? Решай, время не ждет.

Я хотел вырваться, плюнуть ему в лицо и броситься спасать Ричарда. Но Калхен с силой прижал мою голову к камню, и мне оставалось только слушать его. Если бы я мог ответить, то послал бы его куда подальше, но, как оказалось, слова ему и не требовались.

– Как знаешь!

В глазах на миг потемнело, а когда я снова смог видеть, Калхена уже не было рядом. Он снова удалился в зрительный зал, чтобы наблюдать за развитием сюжета.

Ричард!

Я бросился обратно, почти не разбирая дороги. Где я сейчас находился, и в какой стороне Ричард, я не знал. Пока бегал от Глыбы, потерял все ориентиры, но мой внутренний компас подсказывал мне, что я двигаюсь в нужном направлении.

Иногда встречались знакомые камни, через которые я перелезал. Отпечатки обуви там, где пыль лежала столетиями. И всю дорогу я не переставал думать о Глыбе, и о том, жив ли ещё Ричард? Эти два вопроса не давали мне покоя.

Не могу сказать точно сколько прошло времени, но мне казалось, что я безнадежно опоздал, что Ричард уже мертв.

За очередным камнем обнаружился проход, выходящий почти в том месте, где я дразнил Глыбу, заманивая в эти лабиринты.

Наконец-то. Знакомая пещера, знакомый трон из черепушек, а здесь должен лежать Ричард. Но почему нет ни его, ни Глыбы?

И тут послышался шорох камней позади меня.

Когда я оглянулся, было уже поздно. Глыба каким-то образом оказался прямо за моей спиной, и уже размахивался, чтобы одним ударом снести мне голову, и снес бы, не сработай природные инстинкты. Я пригнулся, почувствовав, как лезвие срезает кончики волос на голове, и тут же отпрянул назад.

– Шустрый, значит?! – опуская меч, и вновь вытирая губы рукавом, произнес Глыба. – Как ты там сказал? Скуал, ударение на букву «а»? А как твое настоящее имя? Хотя, можешь не отвечать. Я бы даже советовал тебе не отвечать. Я даю слово, ты будешь умирать очень долго.

Думаете, я молчал, охваченный страхом? Я и сам ожидал от себя чего-то подобного, но вместо этого услышал собственный голос:

– Ты когда в последний раз чистил зубы? От тебя разит тухлятиной.

И что бы вы думали? Глыба снова пришел в бешенство и, конечно же, забыл о своем обещании. Вместо этого он прыгнул вперед, в одно мгновение сокращая разделяющее нас расстояние, и просто ткнул мечом перед собой, как самый настоящий фехтовальщик, в надежде заработать ещё одно очко.

Я бы не успел уйти от удара или как-то отразить его. Признаться честно, мне и не хотелось. Ричард мертв, в его смерти виноват только я, и, выберись я на свободу, как прикажете с этим жить? Я смирился, был готов к смерти как к расплате за гордыню, но я снова ошибся.

Ричард вовсе не умер. Его смерть мне пришлось увидеть своими глазами.

Когда лезвие уже должно было пронзить мой живот, кто-то с силой оттолкнул меня в сторону, и я упал на камни, разбив левую бровь. Кровь тут же хлынула наружу, заливая один глаз и затуманивая зрения. Ещё не совсем понимая, что же на самом деле произошло, я сел, опираясь на одну руку и пытаясь осмотреться.

Левый глаз почти ничего не видел из-за разбитой брови, а в правом всё выглядело как в тумане. Несколько секунд я усиленно фокусировал зрение на каком-то силуэте, в том месте, где ещё недавно стоял я сам. Наконец, удалось настроить картинку, и кровь застыла в жилах.

Ричард стоял на моем месте, а из его спины торчало лезвие меча. Кровь вытекала из раны, образуя лужу у его ног. Но он все ещё был жив, и не собирался сдаваться.

Глыба стоял прямо перед ним, пытаясь выдернуть меч обратно, но сделать этого не мог. Ричард каким-то образом освободил руки, которые сомкнулись на шее этот подонка.

Я мог сравнить его только с робокопом. Это ж какую силу воли надо иметь? В тебе торчит огромная железяка, кровь хлещет во все стороны, силы утекают с каждой секундой, а ты спокойно хватаешь своего убийцу за глотку и душишь, приподняв над землей.

– Ричард!!!

Это был мой голос? Но он совершенно не был мне знаком, словно кто-то другой поселился в моем теле. Глыба уже хрипел, все ещё пытаясь выдернуть меч, но тот упирался в его собственный живот, рана Ричарда от этого кровоточила ещё больше. Наконец, он понял тщетность своих попыток и бросил меч, пытаясь отнять руки Ричарда от своего горла. Но не тут-то было. Их силы таяли почти одновременно, они оба умирали, и оба уже не могли этого изменить. Глыба закатил глаза, все тело содрогалось в предсмертных конвульсиях, а Ричард, казалось, только начал, всё больше сдавливая ему горло.

В тот момент я забыл о разбитой брови, о Калхене, о жизни, что когда-то была моей. Я рыдал. Рыдал взахлеб. Кровь смешивалась со слезами, стекала за пазуху, а губы беззвучно шептали одну и ту же фразу:

– Нет, Ричард. Нет…

В этих словах не было никакого смысла, ничего уже нельзя было изменить. Сквозь собственный плач я услышал голос Ричарда.

– Я буду последним, кого ты убил!

Эта фраза оживила меня, подарила надежду. Может ещё можно его спасти, я ведь медик, по крайней мере, был им в армии, я могу попытаться что-то сделать.

Я бросился к ним, как раз в тот момент, когда Глыба окончательно затих, и Ричард разжал руки. Труп Глыбы мешком рухнул у его ног, а Ричард схватился за рукоять меча, торчащую из собственного живота.

– Стой! Не делай этого!

Это снова кричал я, но было поздно. Он выдернул меч, отчего кровь пошла обильней, и упал на одно колено. Я упал рядом, подставив своё плечо и пытаясь придумать, как ему помочь?

– Оставь.

– Тебе сейчас нельзя говорить. Дай мне осмотреть рану, надо остановить кровь.

– Оставь меня, я уже не жилец, – едва слышно шептал он. – Меч. Где ты его взял?

– Что? Я не слышу тебя! Мне нужно осмотреть твою рану!

Казалось, он вовсе не слушает меня. Он хотел сказать что-то ещё, но зашелся в приступе кашля. Во рту у него пузырилась кровь. Силы почти покинули его, жизнь уходила с каждым мгновением. Он чуть не упал, но я подхватил его.

Ричард был сильным и смелым человеком, я не встречал таких ни до, ни после описываемых событий.

Собравшись с силами, он ухватился за моё плечо и смог даже приподнять голову. Наши взгляды встретились. Его глаза затягивались пеленой забвения, он уже был самом краю, но всё ещё пытался донести до меня что-то важное.

– Что? Что ты пытаешься сказать?

– Меч, – шепотом мертвеца молвили его губы. – Ты должен… Обещай…

– Я сделаю. Я всё сделаю. Ты только не умирай, слышишь? Мы что-нибудь придумаем, я помогу тебе.

– Обещай…

– Что? Я сделаю все, только не умирай.

–Живи по совести… меч… не дай…помоги… они ждут… живи…

Судорожный вздох, рука сжала рукоять меча и тут же расслабилась.

Он умер. Жизнь покинула его, а душа уже неслась прочь, в лучший мир, туда, где ему, и таким он, самое место. Он умер, преклонив одно колено, продолжая сжимать меч и опираясь на него. Я снова рыдал, пытался трясти его, не замечая ничего вокруг.

Внезапно раздавшийся грохот, вернул меня в реальность.

Камни, что завалили выход, осыпались сами по себе, впуская внутрь свежий ночной воздух.

Я осторожно положил Ричарда на землю, вытер слезы и кровь, что застилали глаза, и оглянулся.

Выход был открыт, словно и не было тут никогда завала. Я хотел было броситься за помощью, но тут дал о себе знать Калхен.

–БРАВО! БРАВО! БРАВО! УМЕР, КАК НАСТОЯЩИЙ ГЕРОЙ! ПРИЗНАТЬСЯ, Я ПОРАЖЕН! ВПЕРВЫЕ ВИЖУ ЧЕЛОВЕКА, УМЕРЕВШЕГО БЕЗ КАПЛИ СОЖАЛЕНИЯ И СТРАХА! ТАКАЯ РЕДКОСТЬ! БУДЕТ О ЧЕМ ПОДУМАТЬ В БЛИЖАЙШИЕ ПАРУ СОТЕН ЛЕТ!

Он снова восседал на своем троне из черепушек, в привычном для себя обличии.

«По совести, говоришь, жить, Ричард?»

Я только-только дал слово, а совесть требовала одного. Я до сих пор не могу понять, откуда появилась такая уверенность в правильности моих действий, но я просто знал это, ощущал каждой частичкой тела. Оставив Ричарда там, где он обрел покой, я направился к выходу.

– ВЕРНОЕ РЕШЕНИЕ! Я УЖЕ ДУМАЛ, ТЫ БУДЕШЬ РЫДАТЬ НАД ТЕЛОМ СВОЕГО НОВОГО ДРУГА, ПОКА САМ НЕ ПРИСОЕДИНИШЬСЯ К НЕМУ. ПОХОЖЕ, ТЫ НЕ СОВСЕМ БЕЗНАДЕЖЕН!!!

Он был прав только в одном. Это было первое в моей жизни ВЕРНОЕ решение.

Дойдя до выхода, я свернул туда, где ожидал найти меч. Калхен больше не пытался отпускать плоских шуточек, подозревая какой-то подвох. Меч и правда был там, где я его обронил. Только теперь, вдруг вспомнив, как это произошло, я даже удивился.

Вот я жду, прижимаясь к холодному камню, не обращая внимания на впившийся в мягкую плоть острый осколок. Появляется Ричард, а следом за ним Глыба. Камни с грохотом заваливают выход, отчего я вскрикиваю, роняю меч и отскакиваю дальше, страшась быть погребенным заживо.

От чего же память вернулась только теперь? Словно кто-то нарочно временно заблокировал доступ, лишая меня даже малейшего шанса на иную развязку?

Гадать было бессмысленно, тем более – вот он меч, валяется между камней, испуская странное, едва различимое свечение.

– ТЫ ЧТО-ТО ПОТЕРЯЛ?

Я даже не слышал его вопроса.

Едва я наклонился и взял меч в руки, как свет стал ярче, а по всему телу прошла волна тепла, заживляющая все раны и снимающая усталость.

Калхена словно подменили. Теперь он не был так самоуверен.

– ОТКУДА? – завопил он. – ГДЕ ТЫ ЕГО ДОСТАЛ? ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, Я ЖЕ САМ ВИДЕЛ… ТЫ ЧТО ЗАДУМАЛ? СТОЙ! СТОЙ, ИНАЧЕ ГОРЬКО ПОЖАЛЕШЬ ОБ ЭТОМ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ!

– Приказываешь? Мне? Забавно, ты уже начал приказывать? А как насчёт сделки? Ты ведь можешь вернуть Ричарда? Можешь повернуть время вспять? Он снова будет жить?

Я говорил так спокойно, так уверенно. Во мне не было боли, печали, страданий, гнева. Была только уверенность и спокойствие. И все это время я направлялся к его трону, не обращая внимания ни что.

– ДА! Я МОГУ! Я ВСЁ МОГУ! ТЫ ХОЧЕШЬ ЗАКЛЮЧИТЬ ЕЩЁ ОДНУ СДЕЛКУ? ХОЧЕШЬ ВЕРНУТЬ ЕГО? ПОВЕРЬ, ОН БУДЕТ ТАКИМ ЖЕ, КАК ПРЕЖДЕ, И ВЫ СМОЖЕТЕ УЙТИ ОТСЮДА!

– Вот и отлично! – продолжал я, не переставая сокращать разделяющее нас расстояние, – Тогда начинай, чего же ты ждешь?

– НО КРОВЬ? ТЫ ДОЛЖЕН ПРОЛИТЬ КАПЛЮ КРОВИ!

– Именно это я и собираюсь сделать. Хотя не уверен, что одной капли будет достаточно, как не уверен и в том, что в твоем мерзком теле вообще есть хоть капля крови. Признайся, эту отвратительная жижа, что сочится из тебя и воняет гнилью, и есть твоя кровь. Хотя, постой, лучше я сам всё проверю.

– ЧТООО???

– Что слышал!

Калхен и так был огромен, да ещё и восседал на троне, но меня это почему-то не пугало. Не имея даже малейшего представления как добраться до него, я просто продолжал идти, доверившись требующей немедленной расплаты совести.

Раз есть этот урод, значит, есть и другая, светлая сторона? Если мне суждено умереть за свой поступок, то я приму это как искупление. К счастью, Калхен сам подсказал мне верное решение.

– ТАК УМРИ ЖЕ!

– С радостью!

Я увидел знакомое свечение в его лапах и понял, что последует за этим. За одно мгновение свечение превратилось в сгусток какой-то мерзости, очень похожей на огонь, но в то же время, напоминающий черный кисель.

Мы атаковали одновременно.

Он бросил в мою сторону шар этой мерзости, а я бросил меч ему навстречу.

Шар, казалось, рос по мере приближения, (а может это очередная игра воображения), в то время как меч вращался все быстрей, а его свечение набирало силу.

Они встретились точно в центре.

Грохот, яркая вспышка и взрыв.

Меня отбросило назад, как тряпичную куклу. Не скажу что приземлился я удачно, но Ричард снова спас меня. Точнее его мертвое тело…

Выходит, он трижды спас меня в тот день, и даже смерть не помешала ему сделать это.

Я приземлился прямо на него, вместо того, чтобы разбить себе голову об один из удачно подвернувшихся камней.

Ударом выбило весь воздух из легких. Навалилась тошнота, головокружение, слабость. Но я просто не мог позволить себе остановится, решив идти до конца.

Вскочив, я бросился обратно, ничего не видя перед собой. От вспышки зрение будто выключили, остались только пляшущие пятна света. Но я бежал туда, откуда прилетел, ведь с Калхеном должно было произойти то же самое, и сейчас он, так же, как и я, пытается прийти в себя. Но для него всё обернулось немного иначе.

Очевидно, шар просто разлетелся от взрыва, а меч спокойно продолжил полет и нашёл свою цель.

Всё это я увидел, когда зрение, наконец, вернулось.

Трона из черепов больше не было. Его раскидало по всей пещере. Под местом взрыва и до его периферии не было даже малейшего камушка. Именно благодаря этому я ни разу не запнулся.

Калхена я увидел дальше. Теперь он корчился на костях убитых им жертв, и пытался выдернуть меч из груди. Получалось у него не важно. Меч уже не просто светился, теперь он горел белым пламенем, а из раны хлопьями валил смоляной дым. Он хватался за рукоятку, шипел, отдёргивал лапу, и повторял всё спустя мгновение.

Огненные светлячки, до этого лениво кружившие по пещере, превратившись в рой потревоженных пчел, проносились мимо со скоростью пули. От нескольких я едва увернулся.

Я обязан был завершить дело, но, даже лёжа, эта тварь была выше моей головы.

Времени на раздумья не было. В любой момент он мог вырвать причиняющий ему боль кусок металла, и тогда для меня всё бы закончилось.

Используя энергию разбега, я влетел на одну из его лап как пушинка, легко и непринужденно. Он, конечно, не оставил это без внимания и стал дергаться ещё сильней, пытаясь меня сбросить. Я балансировал как профессиональный канатоходец, с каждой секундой сокращая расстояние до заветной цели. Вот я уже на груди, осталось всего несколько шагов.

Калхен попытался схватить меня своей мерзкой лапой, но я пригнулся, проскочил под ней и достиг финиша.

Я ожидал, что меч сожжет мою руки до кости, когда хватал рукоять и наваливался на нее всем телом. Но огонь был теплым, мягким. Меч вошел по самую рукоять, и в то же мгновение огоньки, носящиеся по пещере, потухли, все как один.

Это могло означать только то, что тварь была мертва!

– Отправляйся туда, где тебе самое место.

Я на всякий случай провернул меч, и только потом выдернул его. Он больше не светился и был таким же холодным, как любой кусок железа, если его надолго оставить в темноте и прохладе.

Все эти действия заставили мой организм работать на пределе возможностей, черпая силы из убежденности в своей правоте. Теперь всё было позади. Включился защитный механизм организма, и я рухнул прямо на груди монстра. Несколько секунд всё тело содрогалось в конвульсиях, пока мозг просто не отключился в отчаянной попытке спасти всё ещё живой разум.