Куба, любовь моя

Сначала всё шло хорошо по намеченному и утверждённому маршрутному заданию. Покинув Испанию, эскадра направилась к Канарским островам, имея целью обогнуть Африку. Колумб видимо чувствовал, что обогнув её и взяв курс на восток, а далее миновав мыс Доброй Надежды, они войдут в Индийский океан. А там до Индии прямая дорога, океан то ведь Индийский. Но только не суждено было этому случиться. Восточные путешественники наперебой говорили об Индии, а вот скандинавские Викинги знали, что на Западе есть целый материк, но держали это в тайне. Они во главе с Лейфом Эрикссоном, действительно, раньше всех европейцев побывали в Америке. В Л’Анс-о-Медоуз до сих пор хранятся остатки поселения викингов на континенте.

Но мудрость гласит, что рано или поздно тайное становится явным. Чем можно объяснить, что от Канарских островов вся флотилия резко повернула на Запад и пошла почти прямёхонько между тридцатой и двадцатой параллелями? Трудно поверить в то, что ни на одном из кораблей не было компаса, или астролябию и секстант перед выходом пропили матросы, в большинстве своём зэки (нормальные идти неведомо куда не соглашались). Ну, а что же тогда можно подумать, кроме того, что Христофор Колумб намеренно шёл открывать новый материк? Ничего другого, более путного в голову не приходит. Может он хотел стать властелином этого нового материка и назвать его своим именем, а потом передумал, встретившись с индейцами и поняв, что с ними, и с таким войском как у него каши не сваришь? В общем, это остаётся одной из величайших загадок, которых в истории великое множество.

И всё же Колумб пошёл на риск, уходя в неизведанное и обрекая на лишения и муки себя и всю команду, еле сдерживаемую от назревающего бунта. То, что она была набрана из преступников, было как положительным, так и отрицательным фактором. Отрицательным было то, что эта толпа, состоящая из людей, привыкших нарушать закон, могла взорваться негодованием, и тогда уже её было не остановить. Но, в то же время, жажда лёгкой наживы и будущих благ, её от этого и останавливало. Тем не менее, градус недовольства нарастал от невыносимых условий, обусловленных экономить воду и еду. Никто не умывался, спали вповалку на палубе (Это потом они переняли гамаки у американских индейцев), а по нужде ходили за борт. И, наконец, цинга, которой болели уже несколько матросов. Матросы, после многих дней плавания так желали увидеть землю, что принимали за нее всё, что угодно – встреченных китов, водоросли на поверхности воды или стаю альбатросов.

Как бы там ни было, а через 70 суток плавания полного опасностей и приключений ожидания Колумба и его сподвижников были вознаграждены, когда 12 октября 1492 года, они увидели берег.

Колумб посчитал, что достиг поставленной цели. Только прибыл Колумб не в Индию, а к Багамскому архипелагу. А затем им были открыты Багамские острова, Гаити, Куба.

Путешественник так и не понял (а может понял, но скрыл), что новооткрытые земли не были Индией. Вот так – шёл в Индию, а пришёл в Вест-Индию, то бишь в Америку. Вот такая метаморфоза. Но от этого никто не пострадал, особенно королевский двор Испании. Виват Колумбу!

Колумб до конца своих дней считал что открыл путь в Индию (отсюда названия Вест-Индия, индейцы). А вот Америго Веспуччи, участвовавший в экспедициях исследования Южной Америки в 1501—1504 годах, утверждал, что была открыта не Индия, а новый континент. Ему было, конечно, намного легче и проще, так как он шёл проторённой дорожкой и не был одержим попасть именно в Индию. Он, совершил несколько экспедиций и убедился, что открытые Колумбом земли – это новый материк.

Вклад Христофора Колумба в развитие Европы огромен. Мир после открытия Колумба вступил в Эпоху Великих Открытий. До этого Европа была небогатой державой, воюющей за невеликие ресурсы, и не имела мирового господства. Благодаря притоку золота и серебра, а также ввозу плодородных растительных культур из Америки начала развиваться её промышленность и наука. Росло население и качество жизни.

И кто знает, живи Михаил на 500 лет раньше, может и он оказался бы в одной из команд каравелл Колумба. Отслужив три года срочной службы на боевых кораблях Северного флота, он вполне реально мог представить все прелести скитаний мореплавателей того времени. С тех пор прошло почти 500 лет, и теперь открывать Америку отправился он сам. И сейчас в 20 веке тяга к приключениям жила в нём может не в меньшей степени, чем у Колумба.

Ну вот, что смущает. Почему Америку не назвали Колумбией? Открывает континент Колумб, а потом, вдруг, является другой авантюрист – Америго Веспуччи и открытый Колумбом материк называют его именем. «Одни загадки с этой Америкой» – подумал Михаил, – «Ну что ж прибуду на место, может что-нибудь прояснится» – решил он. Таким образом, взглянув в глубь веков, Михаил оценил как продвинулся прогресс за это время, от утлых парусных судёнышек Колумба до современных авиалайнеров, покрывающих расстояние от Москвы до Гаваны меньше чем за сутки.

Над аэродромом Гандера, закружилась карусель из трёх Боингов и Ил-86. Самолёты летали так низко и близко друг от друга, что казалось столкновение неизбежно. В результате аэробус приземлился и встал метрах в ста от аэровокзала, а кода подали трап, холодный мартовский дождь как из брандспойта, да ещё с порывистым ветром стал окатывать выходящих из салона Советских туристов одетых для пляжного отдыха. Стоящий внизу и одетый в плащ с капюшоном диспетчер по посадке, стал жестами показывать, чтобы пассажиры спускались по трапу и бежали к зданию аэропорта в зал ожидания. Других вариантов не было, так как по инструкции по безопасности полётов заправка самолёта с пассажирами на борту категорически запрещалась.

И вот что удивительно, что посадка в самолёт в отличие от высадки, была нормальной из автобуса, который довёз их до трапа, да и дождя уже не было. Снова взлёт и прямой маршрут на Гавану. Вечерело, над Атлантикой сгущались сумерки. Через пару часов полёта все обсохли, согрелись предложенным стюардессами пледами и алкоголем и расслабились. Возбуждённый говор затих, и пассажиры мирно задремали. Михаил выспался раньше, после «холодного душа» и выпитой в аэропорту холодной кока колы никак не мог согреться. Он смотрел в иллюминатор на левое крыло, и ему стало казаться, что сначала вроде бы искорки, а затем небольшие всполохи электрических разрядов стали бегать по крылу. В голову полезли нехорошие мысли: «Под нами океан. От него до самолёта девять тысяч метров. Темень непроглядная и случись, что самолёт начнёт падать и, даже приводнится на волны внизу – шансов спастись, практически никаких с плотиками и спасательными жилетами, что вначале полёта показывали бортпроводницы. И что самое интересное полёт где-то уже скоро будет проходить над Бермудским треугольником. Хорошо спящим, спят и ни о чём не думают. Так, надо освободиться от этих мыслей и поспать хоть немного, а то голова начинает болеть». Михаил отвалился в кресле и закрыл глаза. Он согрелся и уже стал погружаться в ватную негу, как вдруг сильная вибрация стала трясти фюзеляж самолёта, а потом он как бы застыл на месте и стал загребать носом вверх, словно на вертикальную стену, и затем сразу рухнул вниз так, что защекотало под ложечкой. Казалось, это падение никогда не кончится, но всё-таки оно закончилось. Но не успела пройти эта тревога и страх, как опять самолёт стал загребать носом вверх. И только после очередного падения в полутёмном салоне заревели сирены и на табло загорелись надписи «Пристегнуть привязные ремни». Истеричные крики, визг, плач и мольба о помощи заполнили салон одновременно. Выбежали испуганные бортпроводницы, но тут же попадали между креслами пассажиров. Зажёгся свет, но через несколько секунд погас. Мелькание тел, а вернее теней мечущихся людей заполнило салон как на дискотеке. А самолёт упорно продолжал свои взлёты и падения, не желая окончательно упасть в тёмную бездну Атлантического океана. Через некоторое время свет в салоне задержался и… гаснуть не стал, самолёт выровнялся и в салоне стали слышны стоны, вздохи и тихий плач.

Полёт продолжался. Столпившись стюардессы оказывали кому-то первую помощь, быстро носились по салону предлагая воду и успокоительные средства. Михаил был в порядке он, почувствовав неладное, вовремя пристегнул ремень. Взглянув в иллюминатор, он заметил на горизонте над облаками восходящее солнце.

«Голубая лента, голубая лента», стала повторяться эта фраза по самолёту, который шёл на снижение. Михаил опять посмотрел в иллюминатор и увидел узкую полосу жёлтого песка на многие километры, океанские волны с барашками, а вблизи берега песок в сочетании с водой образовал широкую голубую полосу на всю песчаную косу. «Варадеро» – подумал Михаил, вспоминая наставления Саши Рябова.

Рёв двигателей за бортом стал переходить в свист, а потом внезапно стих и наступила тишина. Да, это Куба. Позади остался аэробус Ил-86, сойдя по трапу которого, группа направляется к невзрачному аэровокзалу, носящему гордое имя героя-освободителя Хосе Марти. Однако Михаилу сейчас не до экскурсов в историю Латинской Америки – ему не по себе. А причина тому – вовсе не болтанка над печально известным Бермудским треугольником, после чего случился сердечный приступ у пожилой пассажирки, а стюардесса сломала ногу… Причиной не мог быть и выпитый в салоне алкоголь, в изрядном количестве подаваемый по его просьбе стюардессой. Нет, здесь что-то другое. Он двигался на автомате, окутанный душным и влажным воздухом в нестройном ряду пассажиров только что прибывшего рейса Москва – Гавана. Голова гудела как набатный колокол и, несмотря на духоту, его немного знобило. С трудом соображая, что могло стать причиной такого состояния, Михаил безуспешно ломал голову над тем, почему он себя неважно чувствует.

В автобусе, получив багаж и пройдя таможенный контроль, Михаил понял, что болен. Болезнь усугубляла его положение так, как не была известна природа её происхождения. Если, вдруг, что – то серьёзное, то действительно можно было отправиться обратно в Союз,– вряд ли с ним будут нянчиться на Кубе. И уж Николай постарается избавиться от такой обузы. К тому же он вспомнил, что избежал прививки от малярии, которую необходимо было сделать перед поездкой. Нет, это здесь не причём, ведь на Кубе,– в тропиках, он пробыл ещё не более полутора часов. И контакта с экзотикой ещё не было. Нет, это не малярия. Может просто простуда? Да, скорее всего. В памяти стала восстанавливаться картина промежуточной посадки в Канаде. В Гандере самолёт долго кружил над аэродромом. Посадку не давали из-за плохих метеоусловий. А когда самолёт приземлился метрах в ста от аэровокзала, шёл сильный дождь, и в марте он был уж очень холодным. К зданию вокзала пришлось бежать, одетыми по-летнему, ведь всю зимнюю одежду оставили в камере хранения в Шереметьево. Промокли до нитки. А когда ворвались в зал ожидания,– буфетчица стала подзывать группу к стойке, на которой рядами были выставлены жестяные банки с холодной кока – колой. Что это было, если не диверсия? Точно, это было часов семь – восемь назад, а значит, скорее всего, это простуда. Надежда была ещё на жару, которая могла излечить как в бане.

Глава 3. Наши в Гаване

В автобусе испанской фирмы «Пегасо» легче не стало кондиционеры в салоне работали бесшумно и индивидуально распределяли холодный воздух на каждого пассажира. Михаил закрыл свою заслонку вентиляции, но общая атмосфера в салоне была весьма прохладной. Оптимизма это не прибавляло. В салон вошла гид и представилась – Дейси. Все с интересом посмотрели на белокожую кубинку среднего роста и весьма внушительной комплекции. Представившись, она поздравила группу с прибытием на Остров Свободы и по дороге провела небольшой экскурс в историю.

Пальмы… Ну как экзотика может представляться без пальм? А тут они непростые, а королевские, высотой с пятиэтажный дом, да ещё со связкой орехов под кроной пальмовых листьев. Уже то, что ты находишься рядом с этим диковинным растением: ни деревом, ни травой, ни кустарником, возвышает тебя как путешественника. Всё остальное как то не так, а вот пальмы это значительно, и с этим никто не может поспорить. Дополнить эту экзотику может только океан. Песчаная коса золотого пляжа, пальма, склоняющаяся к воде, а между ними стоишь ты сам во весь рост в одних плавках стройный и загорелый. Такое вызывающее торжество беспечности, счастья и нахальства вызывает хроническую зависть у тех, кто этого не испытал и может нанести незаживающую рану в их душе, когда по приезде домой к родным осинам ты обнажишь эту красоту. На прежнее отношение к себе после этого долгое время можно не рассчитывать. И только когда притупится со временем это восприятие, в круговороте житейских проблеем, настороженное отношение к вам близких и друзей возвращается на прежние позиции. Но не дай Бог, в какой либо непринуждённой беседе неосторожно обмолвиться об этом, как вы рискуете услышать едкое замечание о том, что красиво жить не запретишь с намёком о безрассудном расточительстве или пренебрежительное Фе…!? После чего вы понимаете, что раны отчуждения придётся зализывать снова.

Всё это впереди, а сейчас Михаил открылся всеми фибрами души, впитывая экзотику, несущуюся навстречу со скоростью испанского туристического автобуса «Пегасо», вслушиваясь в не совсем внятную речь гида – переводчика Дейси, удобно расположившись на сиденье под мягко настилающимся потоком струи кондиционируемого воздуха. За бортом было около тридцати по Цельсию, а прохлада в салоне создавала безусловный комфорт, располагая к приятному восприятию пояснений гида. Он слушал гида внимательно, стараясь запомнить основные даты исторических поворотов Кубы.

В октябре 1492 года Кубу открыли участники первого плавания Христофора Колумба, а в 1511 году Диего Веласкес де Куэльяр основал на Кубе первое поселение, Асунсьон. В 1514 году испанцы основали на оcтрове город, названный в честь Христофора Колумба Сан-Кристобаль («Святой Христофор»). Через несколько лет город перенесли в новое место и стали называть сначала Сан-Кристобаль-де-Гавана, а затем просто Гавана. Есть ещё предположение, что Гавана происходит от имени вождя индейцев племени таино Хабагуанекса. До конца XVI века Куба была заселена индейскими племенами. Самые ранние известные поселения на Кубе датируются IV тысячелетием до нашей эры. Три племени – гуанахатабеи, сибонеи и таино – жили на Кубе до покорения Америки и завоевания её испанцами.

Жестокий гнёт поработителей, болезни и голод привели к почти полному уничтожению коренного населения. Недостаток рабочей силы  испанские завоеватели восполняли неграми-рабами, которые уже в начале XVII века стали значительной частью населения Гаваны. С конца XVI века Гавана была главным форпостом Испании на Антильских островах и перевалочной базой для отправки в Испанию награбленного в Америке золота.

Кубинцы не очень были довольны хозяевами из Испании ловко загребающими каштаны чужими руками, а особенно нещадной эксплуатацией на плантациях сахарного тростника, табачных плантациях и, конечно, кофейных. Они часто бунтовали, и в 1898 году Испания вынуждена была признать самостоятельность Кубы, однако оставила за собой право назначать генерал-губернатора.

Затем в Гавану вторглись американские войска, заняв город и блокировав прибрежные районы острова. Таким образом в результате испано-американской войны 1898 года Куба перешла под управление США. и.. американская оккупация острова официально завершилась 1 января 1902 года. Тогда в должность вступил первый избранный президент Кубы Томас Эстрада Пальма. Но в 1933 году в результате военного переворота к власти пришёл Фульхенсио Батиста – американская марионетка, остававшийся во главе государства до 1959 года, когда он был свергнут в результате революции. У власти оказалось поколение политиков во главе с Фиделем Кастро, с 1961 года объявивших о социалистической ориентации страны.

В настоящее время Куба остаётся одним из нескольких государств, продолжающих заявлять о своей социалистической ориентации.

Далее Дейси рассказала, что она закончила «Институт дружбы народов» в Москве. Говорила она быстро и не совсем внятно, вплетая в русскую речь испанские слова и вместо русской буквы «Б» выговаривала букву «В» так, что Куба у неё по-русски звучала как Кува.

После победы Кубинской революции 1959 года в апреле началось строительство нового жилого района Гавана-дель-Эсте. В 1961 г. был создан металлургический комбинат им. Хосе Марти и открыт институт онкологии и радиобиологии, в 1962 году – открыта Академия наук. Подъём экономики города наблюдался с 1970-х гг. Был налажен экспорт местной продукции из морского порта Гавана, а также ввоз различных товаров из других стран (основным партнёром Кубы на внешнем рынке был СССР). При содействии СССР в столице строились промышленные предприятия, жилые дома, школы, прокладывались дороги.

Теперь Гавана, куда стремительно несся Михаил в составе своей группы из аэропорта Хосе Марти столица и крупнейший город Республики Куба. Политический, экономический и культурный центр страны, одна из 16 её провинций. Площадь большой Гаваны составляет чуть более 700 квадратных километра, а сам город поделён на 15 муниципалитетов.

«Как –то быстро Дейси перешла от периода окончания американского оккупационного режима 1902 года к современной Гаване, опуская» – по мнению Михаила –« целый пласт истории». Но, видимо, не хватило времени, так как автобус уже резво катил по городу. «Надо бы уточнить – подумал Михаил – а то как-то неестественно получается скачок в пятьдесят с лишним лет. Да и об освобождении Кубы почти ничего не сказано. Но самое интересное – как американцы смогли стерпеть независимость небольшого островного государства у себя под боком? Пусть расскажет подробнее, а то полная картина как-то не складывается».

В аэропорт они прибыли вечером, и сейчас сумерки быстро накрывали завораживающий вид вокруг: с королевскими пальмами вдоль дороги и яркими цветами на кустарниках. Гид Дейси объявила, что они въезжают в столицу республики Куба – Гавану. Вечерело. Ночь быстро опускалась на Остров свободы. К парадному входу отеля, подъехали при свете пёстрого уличного освещения и редкой рекламы. Обильный свет исходил из магазинов, кафе, баров и редкой рекламы.

На выходе из автобуса Михаила обдало не только духотой тропической ночи, но и зажигательной музыкой с латиноамериканскими ритмами. Можно было подумать, что вся Гавана внезапно обрадовалась прибытию Советских туристов. Правда из встречающих был только чернокожий швейцар в белом кителе, в фуражке и белых перчатках. Он держал раскрытую входную дверь парадного подъезда в полупоклоне и улыбался белоснежной улыбкой в половину лица, повторяя при этом: «Пор фавор русо компаньеро и дабро пожалиста». Это уже был сервис по – взрослому. Как там будет дальше – будем посмотреть, но начало вселяет оптимизм. Некоторые парни приосанились, почувствовав себя господами, хотели дать чаевые, но вспомнив об отсутствии денег, немного сконфузились и отдарившись улыбкой проговаривали спасибо, дякую, или кто знал – грасиас. Сто процентов Христофора Колумба здесь так не встречали.

Разместились в номерах и, не сговариваясь, спустились в холл. С улицы, при открытии дверей особенно громко, врывались зажигательные ритмы «Латинос». Всем с нетерпением захотелось выйти на улицу, но руководитель долго не мог решиться отпустить группу даже на полчаса. Наконец он сдался и дал добро выйти и постоять у входа в отель.