Хорошее соседство
– Вон туда, – сказала Вэлери и указала в сторону дома Джулии ножом, которым резала сыр.
– Впечатляющий дом, – Лиза кивнула. – Я приходила на стройку. Да думаю, все приходили.
– Спасибо, – сказала Джулия. – Мне очень приятно.
– Я не приходила на стройку, – сказала Вэлери.
– Понятно, – Лиза переключилась на Джулию. – Чем занимаешься?
– В смысле?
– Ну, где работаешь?
– А, ну я… – Джулии уже давно никто не задавал таких вопросов. Ее соседки и женщины, знакомые по теннисному центру и тренажерному залу, все были домохозяйками. – Раньше я работала продавцом-консультантом, – нагло преувеличила она, – а теперь волонтер в школе дочерей.
– Здорово, – ответила Лиза, миниатюрная темнокожая женщина лет тридцати.
– А ты? – в свою очередь спросила Джулия.
– Я основатель и глава некоммерческой организации, поставляющей медикаменты и изделия медицинского назначения, как правило, в общины Центральной Америки, но мы стараемся помогать и другим странам, где случаются трагедии – ураганы, землетрясения и тому подобное. Мы сотрудничаем с Красным Крестом, «Врачами без границ» и так далее.
– Ого, – только и сказала Джулия. Некоммерческая благотворительная организация, которую основала Лиза. Это изумило и в то же время совершенно подавило Джулию.
– Если захочешь стать волонтером, дай мне знать, – предложила Лиза. – Мы с радостью примем твою помощь.
Джулия ожидала услышать в ее голосе нотки осуждения, но не услышала.
– Хорошо, – ответила она, – спасибо.
Ксавьер вошел в кухню, взял тарелку.
– Ой, здрасте, миссис Уитман.
– Привет, Ксавьер, – сказала Джулия. – Ты тоже в книжном клубе?
– Нет, – ответил он, накладывая на тарелку все, кроме фуа-гра. – Просто ворую еду.
– Он после школы ел, – пожаловалась Вэлери, – и сейчас ест, и когда доделает уроки, опять придет есть.
– В этом году нам не задают уроков, – сказал он. – Мы к экзаменам готовимся. Но это тоже требует много сил. Рад был вас видеть, – сказал он Джулии и скрылся.
– Он такой… не знаю, как сказать, – задумчиво произнесла Джулия. – Взрослый?
– Самодостаточный, – предположила Лиза.
– Да, точно. Это впечатляет. Ты прекрасно его воспитала, Вэлери.
– Спасибо, – ответила Вэлери. – Я очень ценю, что ты так считаешь.
Три женщины вошли в гостиную, где сидели еще восемь дам с тарелками на коленях и бокалами в руках, делясь последними новостями. В эту смешанную группу входили представительницы всех рас, возрастов, уровней образования, а теперь к ним присоединилась и Джулия, которая благодаря удачному замужеству была успешнее их всех. Какой безумный поворот, думала Джулия, что эти женщины думают, будто она, полжизни прожившая в расшатанном трейлере, исключенная из школы, смотрит на них свысока.
Решив проводить собрания у себя, Вэлери приобрела шесть раскладных металлических стульев, дополнив интерьер, включавший в себя длинную серую кушетку, небольшой зеленый в полоску диванчик, журнальный столик и чайный столики, высокий и узкий книжный шкаф и железную трехъярусную подставку для цветов, почти полностью закрытую пышными обитателями. Телевизора не было. Это больше всего впечатлило Джулию. В ее новом доме стояло… (ей пришлось посчитать) шесть телевизоров, и все они были «умными» устройствами, подключенными к сверхскоростному интернету. Кроме того, Брэд установил по всему дому аудиосистемы и системы безопасности, которыми мог управлять удаленно с помощью приложений на своем телефоне. Они оборудовали автоматизированное ландшафтное освещение и ирригационную систему. Брэд обожал новые технологии. Он предложил Джулии онлайн-шопинг и еду с доставкой на дом, чтобы у нее оставалось больше свободного времени для… чего? Она обожала катить тележку по супермаркету, не торопясь, изучать разнообразные продукты, супы и соусы, сорта кофе, пасты, выпечки… Если что-то и позволяло ей почувствовать себя королевой в этой новой, отремонтированной жизни, так это возможность иметь достаточно времени и денег, чтобы позволить себе покупать любую еду. Иногда она брала дешевые спагетти и ела втайне от всех, когда никого не было дома.
Келли Ханс, белая медсестра, жившая на соседней улице и пригласившая сюда Джулию, сказала:
– Девочки, это Джулия Уитман, новая жительница Оак Нолла. Она сказала мне, что любит читать, и я поняла – наш клуб для нее! Она здесь впервые, поэтому будьте милыми.
– Когда это мы бываем не милыми? – спросила Белинда Джонсон и загоготала.
– Мы помним, как в прошлом месяце вы с Эстер сцепились из-за Лолиты – была она соучастницей Гумберта или нет, – напомнила Келли.
– Ну, это был дурацкий спор.
– А где Эстер, кстати?
– Видимо, дома, точит нож на Белинду, – ответила Вэлери. – Шучу. Она мне звонила. Хэнк плохо себя чувствует. Она сказала, что хотела бы прийти, но только если ему станет получше, так что…
– Хэнк заболел? А что случилось?
– Кашель, слабость – они сейчас проходят тесты. Эстер говорит, возможно, что-то с сердцем. Ему почти восемьдесят, – пояснила она Джулии. – У него уже давно проблемы со здоровьем.
Джулия слушала, как женщины обсуждают идею навестить Эстер и Хэнка. Вот что значит быть частью общества, думала она. Все эти женщины знакомы, все заботятся друг о друге – и ей приятно просто находиться с ними в одной комнате. Хотя и жаль заболевшего Хэнка, кем бы он ни был.
В старом районе все происходило иначе. Семьи были едва знакомы, все занимались своими делами. Джулия лишь немного сблизилась с тремя женщинами, чьи дети тоже учились в Блейкли и которые тоже играли в теннис. Да, конечно, все они здоровались друг с другом, встретившись на улице, но никому бы в голову не пришло принести гостинцы заболевшему соседу. Может быть, потому что в старом районе не было пожилых людей – все были молоды. Если кто-то заболевал, он никому об этом не рассказывал. А если там и был книжный клуб, то Джулия о нем не слышала.
Понемногу женщины перешли к обсуждению книги: возникла живая дискуссия, иногда переходящая в спор, но не в ругань. Джулии было по душе, что даже такое личное занятие, как чтение, может сблизить людей. Ей нравилось слушать, как эти образованные женщины со знанием дела обсуждают прочитанное. И вместе с тем она заметила, что, хотя за разговором они то и дело подкладывали еду в свои тарелки, фуа-гра оставался нетронутым, не считая небольшого кусочка, который съела она сама. Потом, когда все разошлись и Джулия помогала Вэлери убирать посуду, она сунула баночку обратно в пакетик из вощеной бумаги и с натянутой веселостью сказала:
– Боюсь, он впечатлил вас куда меньше, чем книга.
– Не переживай. У людей разные вкусы.
– Вы считаете меня слишком пафосной, да? Скажи, я не обижусь.
– Да? – Вэлери пристально посмотрела на Джулию, желая понять, в самом ли деле она не обидится. – Ладно, я тебе скажу. Дело не в пафосе, хотя, может быть, пара человек действительно так решили. Например, Марта – та, что сидела слева на диванчике – просто ненавидит буржуазию, так что никогда тебя не полюбит, но ты не расстраивайся, потому что дело тут не в тебе. Ну а что касается остальных – причина в том, как готовят фуа-гра. Птиц насильно кормят, чтобы у них была жирная печень. Засовывают трубки им в горло. Это просто чудовищно.
Представив себе картину, Джулия пришла в ужас.
– Я… Господи, я не знала. Откуда ты… откуда вы все это знаете?
– Об этом много писали в СМИ, и мы обсуждали.
– Лучше бы ты мне не рассказывала, – Джулия вздохнула. – Брэд так любит фуа-гра.
Она опустила баночку в мусорное ведро и тут же об этом пожалела – так получилось еще хуже, чем просто съесть паштет, а если бы она принесла его домой, Брэд с удовольствием съел бы. Но тогда ей пришлось бы объяснить, почему женщины не дотронулись до угощения, и он наверняка назвал бы их страдалицами и еще как-нибудь похуже, и может, даже поднял бы эту тему на вечеринке в честь новоселья, которую они собирались закатить… так что она оставила баночку в ведре.
Вэлери вынула баночку и переложила в компостный ящик, сказав при этом:
– Незнание, конечно, избавляет от ответственности, но гусям и уткам не поможет. Хотя, возможно, не поможет и знание. Люди ведь продолжают покупать фуа-гра и многое другое, что я хотела бы запретить. Я уж молчу о пластике! Но все же я делаю все возможное, просто чтобы не стыдно было смотреть на себя в зеркало. Как бы то ни было, – добавила она, – сегодня хорошо посидели, правда? Тебе понравилось?
Джулия кивнула.
– Вы так все книги обсуждаете?
– Иногда чуть более страстно. Ты же слышала о «Лолите». Читала эту книгу?
Джулия покачала головой.
– Ну, слышала, конечно. Там про девочку, которая совратила… соблазнила…
– Не совратила и не соблазнила, – поправила Вэлери. – Ей всего двенадцать, ее похитили и принудили к сексу. Можно сказать, изнасиловали.
– Ой. Прости, я не в теме. А Эстер – та, о которой вы говорили – думает, что девочка сама виновата?
– Эстер восемьдесят один год, – сказала Вэлери, – и она очень консервативных взглядов. Она считает, что если у девушки был секс до свадьбы, даже если ее заставили, то она сама так или иначе спровоцировала мужчину. Девушка не должна одеваться определенным образом, и смотреть на мужчину, и оставаться с ним наедине, и вообще оставаться одна – ну, сама понимаешь, какими стереотипами она мыслит. Белинда очень рассердилась. И я тоже, честно говоря. Так много женщин травмированы мужчинами и к тому же еще подобным отношением! Неудивительно, что они не заявляют в полицию и вообще никому не говорят.
– Да, – Джулия кивнула. Помолчала немного, потом сказала: – Так вышло и со мной. Мне было тринадцать, это был начальник мамы. Ну, один из начальников.
Она посмотрела на Вэлери и увидела – что? Понимание? Да. Женщины могли отнестись к ней с пониманием – Джулия не знала точно, но чувствовала, что эта группа примет ее, если она приоткроет им свое прошлое. Вино развязало ей язык, о чем она ничуть не жалела. Ей хотелось, чтобы женщины ее приняли. Хотелось, чтобы у нее появилась новая подруга, именно эта подруга, Вэлери, о которой Келли сказала, что она – связующее звено. Блестящая темная кожа, глаза, в которых светились ум и живой юмор, улыбка, согревавшая всех. «Она как мать-Земля, – сказала Келли, – заботится обо всех, но ни на кого не давит». В отличие от матери Джулии, которая перегибала палку всегда и во всем.
– Моя мать мыла полы в нескольких домах, – продолжала Джулия, – и иногда брала меня с собой, чтобы я помогла. Я мыла спальню наверху, а она – кухню, и этот мужчина, он просто пришел, и запер дверь, и… – она помолчала, вспоминая ужасные, болезненные несколько минут, изменившие всю ее жизнь. – Он сказал: «Ты такая горячая. Мне нужна всего пара минут». Мне было так стыдно, я так боялась, что маму уволят, если я начну отбиваться или кричать. У нас не было денег. Мы едва могли платить за аренду паршивого трейлера, где жили.
– Мне так жаль, – Вэлери сочувственно пожала руку Джулии.
– Спасибо, – ответила Джулия и пожала плечами. – Это было очень давно.
– Сколько тебе? Тридцать…
– Четыре. Я родила Джунипер в семнадцать.
Вэлери вновь сжала ее руку, затем принялась отмывать бокалы.
– Со мной ничего такого ужасного не случалось, – сказала она, – но был один парень – мы звали его дядя Рэй – живший над нами. В Мичигане. Дядя Рэй был жутким. Любил спуститься за газетой в одном халате и, если родителей дома не было и он знал, что я одна, раздвинуть полы халата и как следует все мне продемонстрировать. Может, и моим младшим сестрам тоже. Я никому ничего не рассказывала, и мы вообще это не обсуждали. С каждой может случиться такое дерьмо, правда? Все, что мы можем – воспитать наших сыновей, если они у нас есть, порядочными людьми.
– И защитить дочерей от подобных ситуаций, – добавила Джулия. – Я стараюсь, как могу. Брэд – замечательный отец, куда строже, чем мой. И у него большое сердце. Может быть, наши правила кому-то покажутся старомодными, но девочкам они на пользу. Какое счастье, что я вышла за него замуж и мне есть с кем разделить трудности воспитания. Джунипер никогда не была трудным ребенком, но растить ее одной…
– Так Брэд – не отец Джунипер?
– Нет. Ей было десять, когда мы поженились. Лилия – от него. Но он любит Джунипер как родную дочь. Есть же на свете чудесные мужчины.
– Я когда-то была замужем за одним из них.
– Может, еще будешь.
– Ну, посмотрим. Я встречаюсь кое с кем, – призналась Вэлери. – Он ничего.
– А наш дом? – Джулия указала в его направлении. – Это все – идея Брэда. Он запатентовал одно крутое изобретение и хотел порадовать нас с девочками.
– Очень щедро.
– Это да, – Джулия решила не рассказывать о пляжном домике, который он тоже для них приобрел. Они делились самым сокровенным, и она боялась показаться хвастливой и разрушить многообещающее начало.
– Ну ладно, – сказала она, – я пойду. Лилия любит, чтобы я читала ей перед сном. Было так чудесно пообщаться с тобой. Я рада, что мы соседи.
– Придешь к нам через месяц? – спросила Вэлери, включая свет возле двери.
– Хотелось бы.
– Здорово. Уверена, мы еще и до этого увидимся – я много времени провожу в саду. Устраиваю пруд. Зай шутит, что я собираюсь заменить его на рыбу.
– Мои ворота всегда открыты, – сказала Джулия. – Услышишь, как мы плещемся в бассейне, присоединяйся.
– Может, и приду.
Пожелав Вэлери спокойной ночи, Джулия побрела через лесистый двор, остановилась, чтобы взглянуть на бесконечные ветви большого дуба. Это было впечатляющее дерево, и ей нравилось смотреть на него из окна кухни.
Она пришла домой в хорошем настроении, чуть подвыпившая и довольная тем, как прошел вечер, особенно разговором с Вэлери – разве что немного расстроилась из-за фуа-гра. Было так трудно понимать современный мир. Да, незнание избавляет от ответственности, особенно когда ты совершил нечто ужасное перед лицом прекрасно осведомленных людей, возмутившихся твоим невольным проступком, но слишком вежливых, чтобы указать тебе на это.
* * *Еще Джулия не могла понять, насколько искренне Вэлери сказала «может, и приду», но это в любом случае хорошо – значит, Вэлери не держала на нее зла. Теперь она чуть получше узнала Джулию, и, видимо, соседка ей понравилась. Проблема была в Брэде. Это из-за него Вэлери предпочитала находиться по ту сторону забора.
Джулия была только невольной сообщницей (или мы скажем даже – совместно действующей жертвой) своего супруга с его амбициями и желаниями.
Глава 8
Нам еще предстояло узнать, почему Джунипер Уитман порой нужно было остаться наедине с собой. Но в тот вечер, спустя две недели после переезда ее семьи в Оак Нолл, мы знали только то, что знал Ксавьер Алстон-Холт: она была красивой. Она казалась очень тихой. Можно было назвать ее книжной девочкой – мы считаем это комплиментом.
Вечер, конец мая. Время, когда многие ребята отправляются смотреть на светлячков и наслаждаться птичьей какофонией, слушать, как поют на закате зяблики, овсянки, синицы и пересмешники. Для Джунипер вечер был своего рода укрытием: она могла бродить по улицам и не ощущать, что на нее все смотрят, думая: Орлеанская дева. Чокнутая. Хотя дело было даже не в том, что так считали ее одноклассники.
– Ты же не пойдешь бегать в такое время, – сказал Брэд, глядя, как она обувается, сидя на скамейке в прихожей. Он отдыхал в гостиной, «приемной», как ее называли Джулия и декоратор. Здесь были четыре больших мягких кресла, и подсвеченные картины на стенах, и ковер, подделанный под шкуру зебры. И Брэд, сидевший очень тихо, видимо наблюдая за закатом. Джунипер не заметила бы его, если бы он не заговорил.
– Да нет, просто прогуляюсь, – ответила она.
Спортивный сезон уже закончился, и она сократила тренировки с шести до четырех в неделю. Джулия возила ее в центральный парк, где она бегала по размеченным дорожкам. Ей больше нравилось в лесу, где воздух был свежее, где она бегала вдалеке от машин, вдалеке от школы, от дома, от ее жизни. Нравилось любоваться птицами и оленями, нравилось смотреть, как солнце превращает лес в пышный и зеленый сказочный мир. Нравились стволы деревьев, выстроенные вдоль дороги, как часовые – могучие, готовые всегда защитить. Нравилось разнообразие растений, названий которых она не знала, но, заметив что-то необычное, останавливалась, смотрела, делала фото, которое нормальный подросток выложил бы в Инстаграм, но Джунипер, для которой социальные сети были запрещены, сохраняла в альбом на телефоне, распечатывала и вешала у себя в комнате. Джулия часто проверяла ее телефон.
– Жду тебя к девяти, – сказал Брэд.
– Хорошо, – ответила Джунипер, поднимаясь со скамейки. – Но знаешь, мне почти восемнадцать. Нет ничего страшного, если я задержусь до темноты.
– Прости. Я имел в виду… это хороший район, но мы не всех здесь знаем. Я просто забочусь о твоей безопасности.
Он не беспокоился, когда она бегала в парке, так почему беспокоился теперь?
– Обещаю, что все будет в порядке.
– Телефон у тебя с собой?
– Да, – она вынула его из кармана, показала Брэду.
– Ну давай. Хорошей прогулки.
Джунипер закрыла за собой дверь и побрела по короткой тропинке из каменных плит к тротуару. Теплый воздух был тяжелым и влажным, небо – кобальтовым над головой и кроваво-оранжевым на горизонте. Уже показалось несколько звезд.
Она думала – что значит хороший район? По мнению ее родителей – такой, где живут похожие на них люди: белые, обеспеченные, очень заинтересованные в том, чтобы произвести правильное впечатление (как мама) или добиться правильного восприятия (как Брэд). Хотя, если говорить откровенно, население нового района было смешанным, и к тому же и Брэд, и ее мать работали как проклятые, чтобы добиться богатства. Никто не вручил им его на блюдечке; разве что женитьба Брэда на ее матери стала настоящим подарком судьбы. Жизненно необходимым подарком. Джунипер соврала бы, если бы сказала, что не была так же счастлива, как Джулия, когда их вытащили из зыбучего болота. Для десятилетней Джунипер Брэд стал героем, спасителем, самым любимым человеком в мире.
С тех пор так много изменилось, и ей не обо всем было приятно думать – но как она могла удержать под контролем свои мысли? Они не всегда ей подчинялись, и вот теперь она оказалась в этом районе, где дома расположены так близко, и вокруг постоянно люди, и Брэд сидит в темноте…
Джунипер остановилась и глубоко, с трудом вдохнула. Не думай об этом, сказала она себе, выдыхая, и продолжила путь.
Дом Уитманов был полностью достроен, и Джулия превращала его в произведение искусства, советуясь с декоратором в выборе каждого предмета мебели, каждой подушки, лампы, ковра. Все комнаты были выкрашены в соответствии со «сложной палитрой» светло-серых и светло-голубых оттенков, дополненных «брызгами цвета» – яркими картинами на стене и безумно дорогими диванными подушками. Джунипер видела счет от декоратора: девяносто четыре доллара за каждую подушку. За девяносто четыре доллара можно было спасти маленький клочок тропического леса, помочь Земле дышать чуть дольше.
Или взять собаку из местного приюта. Лилия умоляла завести собаку – «ну хотя бы маленькую, она будет спать со мной, я буду кормить ее и выгуливать, обещаю», – и Джулия, казалось, уже готова была сдаться. Но теперь появился ковер за три тысячи долларов, и идеально белая мебель в гостиной, и ковры из стопроцентной шерсти, привезенные из Новой Зеландии, во всех спальнях, так что Джунипер понимала – не будет никакой собаки, ни кошки, ни кролика, ни даже хомяка, потому что хомяков они уже проходили, когда Джунипер было десять и Джулия решила сделать ей подарок в честь своей свадьбы с Брэдом и их переезда в «стартовый дом», как выражался Брэд. Хомячиха родила шестерых детенышей и четырех из них съела, шокировав Джунипер, которая не знала, что так бывает.
Теперь Джунипер уже семнадцать, и она понимала о жизни куда больше. Все семь лет родители ограждали ее от жизни, но, несмотря на это, она знала довольно много. Может быть, недостаточно много, иначе, дойдя до угла улицы и выйдя на соседнюю, туда, где жил Ксавьер, и, увидев его с друзьями, сидевшими на багажнике машины под только что включенным фонарем, она не остановилась бы поболтать.
Более умная, осторожная Джунипер сказала бы только «привет» и пошла дальше по длинной улице до угла и назад, и вернулась бы домой более или менее в том настроении, в котором ушла. Ну, может быть, в чуть лучшем, потому что немного прогулялась. Но на этом наш сюжет начал бы близиться к концу.
Так что вместо того чтобы обвинять Джунипер в событиях, предвидеть которых она не могла, мы лучше похвалим ее за дружелюбие, за то, что она не боялась темнокожих мальчишек, как многие белые девушки, особенно на юге. Ведь даже мы нашим коллективным, пусть и неидеальным разумом не могли предугадать беду.
Когда она подошла ближе, Ксавьер помахал ей.
– Джунипер, верно? Как дела?
– Да нормально. А у тебя?
– Все отлично, – ответил он и указал на одного из своих приятелей. – Это мой друг Джозеф.
– Привет, – сказал Джозеф, внешне полная противоположность Ксавьера: невысокий, бледный, со светлыми заплетенными в дреды волосами. Джунипер, кажется, никогда не видела белого подростка с дредами.
– А это Дашон, – Ксавьер указал на второго мальчишку, куда более темнокожего, чем он сам. Волосы Дашона были такими пышными и кудрявыми, что Джунипер захотелось до них дотронуться, попробовать, насколько они пружинисты. Но, конечно, если бы она и решилась, парнишке это могло не понравиться, как ей не нравилось, когда чужие люди касались родимого пятна у нее на предплечье.
– Привет, Джунипер, – сказал Дашон. – Рад знакомству.
– Джунипер живет по соседству со мной, – Ксавьер указал в направлении ее дома. Джозеф присвистнул.
– Да, я понял, про какой вы дом. Круто вы, ребята, все там перерыли.
– Она учится в Блейкли, – добавил Ксавьер.
– В выпускном классе, да?
– Увы, еще год остался.
– Да ладно, – успокоил Ксавьер, – он пролетит, не заметишь. Мы тут хотим уже идти в дом, поиграть чуть-чуть. Я на гитаре, тут ничего удивительного, а Джозеф на саксе – альт и тенор.
– И баритон.
– И баритон, – эхом повторил Ксавьер. Молодые люди стукнулись костяшками пальцев. – Дашон – классный барабанщик. Я решил попробовать себя в джазе, просто для развлечения, и они терпят мою бездарную игру. Хочешь послушать?
Когда в жизни Джунипер встречались настолько прекрасные молодые люди? Никогда – вот ответ. Ксавьер Алстон-Холт не только красив (по мнению Джунипер, почти идеален), он талантлив и общителен, и она им восхищалась. В тот первый день, когда они с матерью пришли познакомиться, он вел себя как полноправный взрослый: спокойный, уверенный, разбирающийся во всех вопросах, вежливый, но без карикатурности. Большинство ее знакомых мальчишек вели себя со взрослыми наигранно или льстиво, будто знали, что намного умнее них, но вынужденно делали вид, что все иначе. Ксавьер же… Джунипер сказала бы, что у него есть своя позиция. И она это оценила. Не то чтобы она собиралась его оценивать, но что тут можно было поделать? Ничего. Но она и не хотела ничего с этим делать – вот что ее удивило.
– Спасибо, – ответила Джунипер, – но мне пора возвращаться. Брэд думает, что, если я приду позже девяти, на меня нападут вампиры.
– Твой брат? – спросил Дашон.
– Отчим.
– Глава «Систем климат-контроля Уитмана», – добавил Ксавьер.
– А, я его знаю, – сказал Джозеф. – Ну не то чтобы лично…
– Видел рекламу, – предположила Джунипер, и Джозеф кивнул.
– Он нормально общается с твоим настоящим отцом? – спросил Джозеф. – Мои друг из друга все дерьмо выбить готовы.
– Я не знаю своего настоящего отца. Он не… ну, мы никогда не общались, – она осеклась. – Я даже не знаю, кто он.
– Бывает, – Джозеф вздохнул, остальные кивнули, и Джунипер ощутила гордость, что нашла в себе силы поделиться с ними чем-то личным.
– Со мной такого дерьма не случится, – сказал Дашон. – У меня все под контролем.
– Спасибо за ценную информацию, – ответил Ксавьер и спросил Джунипер: – Может, позвонишь и спросишь Брэда, разрешит ли он тебе зайти к нам? У меня вампиры тебя не схватят, ну, кроме вот этого, – он в шутку пихнул Джозефа локтем. – И мама дома, если это важно.
Джунипер задумалась: может, и правда сказать Брэду, что ее пригласил в гости Ксавьер.
– Ладно, попробую, – она вынула из кармана телефон, но позвонила не Брэду, а матери.
– Привет. Я тут прошлась и встретила Ксавьера – нашего соседа, помнишь? – с друзьями, и он ненадолго пригласил меня к себе. Мисс Алстон-Холт дома.
– С какими друзьями? Мальчиками, девочками?
– Ну, мальчиками…
– Плохая идея, – отрезала Джулия. – Ты и сама знаешь. В любом случае пора домой. Уже почти девять.