Старый замок. Приманка
– Поразительно, – пробормотал кто-то за нашими спинами, и мы дружно оглянулись.
Стоявший в трех шагах мужчина был уже немолод, судя по взгляду, и полностью одет. Но слегка «плыл», как отражение в воде.
– Ты его видишь? – спросила я учителя.
– Нет, думаю, он под «невидимостью». А ты?
– Вижу отлично, но он чуть рябит. Немолодой мужчина, точнее, маг, глаза темно-серые, похожи на твои, взгляд умный, немного недоверчивый, волосы без седины, костюм летний стального цвета. Еще?
– Достаточно, – еле заметно усмехнулся Танрод. – Это старший магистр Вайрес. Он и в самом деле мне родственник, старший брат по отцу.
– И какая-нибудь польза от этого есть? – деловито осведомилась, уже приняв важное решение, от которого не собиралась отступать ни на шаг, даже если сам Танрод будет этим возмущен.
Так как давно и точно знаю: приходя в такие вот компании, нельзя вести себя подобно робкому и тихому ребенку. Иначе мгновенно найдутся желающие взять тебя под свою опеку, точнее – в приемные дети, и потом нельзя будет шагу ступить и слова сказать без одобрения покровителя.
– Очень немного, – почти смеялся жених. – Скорее повышенная требовательность к моим поступкам.
– Так и подозревала, – вздохнула я. – Тогда расскажи, что за фокус со столом.
– Он накрыт скатертью и уставлен сладостями, – бесцеремонно ввязался в наш разговор Вайрес, обогнул наши кресла, прошел к диванчику и сел напротив.
И только после этого замысловато дернул кистью руки, словно снимая с себя накидку.
– Добрый день, – с ехидцей приветствовал его мой учитель.
– Думаю, да, – продолжая нас изучать, кивнул Вайрес. – А фрукты и сладости сейчас принесут. Чего бы хотелось милой леди?
– Мороженого, – и не подумала я стесняться. – Но только настоящего. Неприятно кушать, глядя в зеркало.
– Могу представить, – задумался он и вежливо попросил появившуюся в одном из проемов полноватую женщину: – У нас нет мороженого, сделанного без магии?
– Или с магией, но приготовленного не менее десяти дней назад? – поправила я.
– Найду, – с интересом глянула на меня кухарка, или кто она тут у них, и исчезла.
– Не слишком ли расточительно они используют энергию? – оглянулась я на Танрода.
– Тут сильный источник, большая часть все равно уходит впустую, – пояснил он и счел нужным уточнить: – Поэтому слабые маги предпочитают жить здесь.
– Естественно, – сразу же сообразила я почему. – Тут все они кажутся самим себе мощными и сильными.
– Просто не хуже других, – поправил Вайрес.
– «Хуже» или «лучше» различаются у них только умением делать иллюзорные наряды? – снова не удалось смолчать мне.
– Я рад, что пришел сюда, – довольно ухмыльнулся старший магистр. – Вы оригинальная особа, леди Вельена. Кстати… позволите нам называть вас просто по имени и без церемоний?
– Разумеется. Но я не оригинальная, а сообразительная, так как смотрела на жизнь не из-за розовых занавесок. И не намерена притворяться глупышкой и трепетать перед всеми подряд только потому, что они получили способности прежде меня.
Вайрес насмешливо выгнул бровь, но спорить на эту тему не стал. Поинтересовался лишь, откуда я знаю, сколько дней должно быть мороженому, чтобы я сочла его настоящим.
– Танрод ставил на мне эксперименты, – спокойно сдала я жениха, ведь заниматься подобными изысканиями можно и месяц, и пару часов. – Но я хочу спросить, Род, почему я видела волны света в той звезде, в кабинете дознавателей?
– Что ты делала в том кабинете? – мгновенно сделал стойку старший магистр.
– Отвечала на вопросы молодого блондина, он пару минут назад был тут, пытался соблазнить меня голой грудью, – хладнокровно отомстила я вредному дознавателю. – А про звезду мне кто-нибудь объяснит?
– Да, – вздохнул Танрод. – Я объясню. Не нужно было тебя туда пускать, но всего не предусмотришь. В той звезде магии очень мало, только для того, чтобы крутить небольшой барабан, внутри которого крохотный светильник. Все остальное – простой фокус. Барабан крутится, а на поверхности отлитых из стекла граней движутся волны. Но преступников обычно очень впечатляет, и неодаренных тоже. Разумеется, когда нас там нет, все это не работает.
– И какая-нибудь горничная уже наверняка в курсе вашей тайны, – с досадой съязвила я, начиная догадываться, что непосвященных служанок туда просто не подпускают.
Осознать себя доверчивой и обманутой фокусом детской игрушки оказалось очень неприятно, хотя, нужно признать, сделано все было очень впечатляюще. Но ведь я и сама могла в тот момент догадаться, как глупо тратить на настоящий амулет такого размера накопители магии.
– Вельена, у меня предложение, пока никто не пришел, – заторопился вдруг Вайрес. – Идите ко мне в ученики. Поверьте, это большая честь для вас, многие хотели бы получить подобное предложение.
– Нет, – тотчас отрезала я.
– Вы даже не подумали, – разочарованно качнул головой магистр, но я не собиралась слушать, как он будет доказывать, насколько лучше Танрода.
– Наоборот, отлично подумала, – не согласилась с его утверждением. – Причем даже не сейчас. И у меня есть для отказа несколько важных причин. Но все перечислять не стану, назову только одну. Танрод не заслуживает такой подлости.
– Хм… – не нашелся с ответом Вайрес, лишь покосился на моего учителя с каким-то странным выражением лица.
То ли изумление мелькнуло в его глазах, то ли губы дернулись как-то жалостливо, я не разобрала, но это мне не понравилось. И очень.
Больше ничего выяснить я уже не успела, вернулись маги, толпой, как и уходили, напомнив мне учениц младших классов женской гимназии, в которую я ходила почти три года, до смерти отца. И это навело меня на определенные выводы, которые я собиралась проверить, не откладывая в долгий ящик.
– Простите нас, леди Вельена, – алея ушами, начала магиня, сменившая свое эфемерное сиреневое платье на скромный розовый ситцевый сарафанчик. – Мы недопоняли сообщение магистра Танрода. Но обычно все, кому дано развеять иллюзию, прибегают к каким-то действиям и заклинаниям.
– И вы все нарочно надели иллюзорные наряды в ожидании проверки моих способностей, – продолжила я недосказанную ею мысль.
– Вы не так… – вспыхнула она и явно собиралась сказать нечто возмущенное, но заметила взгляд старшего магистра и смолкла, направляясь к своему дивану.
– Вельена согласна перейти с нами на дружеское обращение, – веско сообщил Вайрес, – и она не обижается на наше незнание тонкостей ее дара. Весьма редкого, должен заметить, и теперь многим из нас придется не забывать о последствиях беспечного использования своих способностей.
– Не волнуйтесь, – учтиво успокоила я задумчиво притихших магов, – я не собираюсь приходить сюда слишком часто. У меня в Тагервелле слишком много забот, и я даже не успела еще добраться до родового имения, которое мне вернули всего несколько дней назад.
– Но Вельена… – разволновалась та из магинь, которая выглядела постарше, – вы уже строите планы, хотя пока не знаете самого главного!
– Чего именно? – Мне удалось произнести небрежно и не показать своей тревоги, хотя я сразу заметила, как вмиг дрогнули и напряглись лежащие на соседнем подлокотнике пальцы Танрода.
– Гелия, можно я поясню? – мягко осведомился у нее Вайрес, и дама кивнула с явным облегчением. – Так получилось, что способности у мужчин просыпаются чаще, чем у женщин.
– Во сколько раз? – заинтересовалась я и увидела на лицах сидящей напротив компании довольные улыбки.
По-видимому, именно такого интереса от меня и ожидали.
– Почти в четыре раза, – вроде и спокойно сообщил магистр, а по залу словно холодный ветерок пронесся. – Поэтому у нас совершенно другие брачные законы, чем в империи, мы никогда не выбираем женихов нашим дочерям и не торопим их замуж. А два раза в год устраиваем турниры чести… особые, где важна не сила, а многие другие качества, и все девушки могут рассмотреть женихов и выбрать себе тех, кто понравится.
– Сразу троих? – нахмурилась я, не веря своим ушам.
Магини ошарашенно распахнули глаза и рты, маги как-то подозрительно закашлялись. Вероятно, я снова угадала их мысли.
– Разумеется, нет, – возмутилась Гелия. – Только одного, самого достойного.
– А если этот победитель… не почувствует ответного влечения к избравшей его девушке и откажется стать женихом?
Не может же быть, чтобы магов заставляли жениться насильно? Тем более что у таких мужчин, как маркиз Кэрдон, и здесь, в Саркане, несомненно, нет отбоя от поклонниц. Не соглашаться же ему на союз с первой выбравшей его девушкой? Еще почти незнакомой и явно пока не любимой?
– Отказавший невесте отстраняется от турнира на три года, – сухо пояснил Вайрес, и у меня тут же появились новые подозрения.
Да почти уверенность. Значит, Танрод тоже оказался одним из тех, кто не пожелал быть избранным, и теперь не имеет никакого права на невесту. Что он там говорил про мои способности? Сначала их не было? Выходит, он выбрал меня еще раньше? Интересно, когда? Когда я поила его сонным зельем или когда обвиняла в самых низменных поступках? А может, позже, когда он нашел меня в той хижине? Нужно будет обязательно это выяснить, но, разумеется, не сейчас и не при этой толпе простодушных магов и магинь. Ведь только такие готовы безоговорочно выбирать себе спутника на всю жизнь среди победителей турнира, даже не заподозрив, что в поисках родственной души зачастую приходится пройти нелегкий путь надежд и разочарований.
– Дорогой, – задумчиво протянула я, положив наконец руку на сжимавшие обивку пальцы жениха, как хотела почти с момента появления Вайреса, – развей мои сомнения. С меня ведь не имеют права силой снять твое обручальное кольцо и заставить выбирать себе победителя?
– Ну конечно насильно никто снимать не будет! – всплеснула руками Гелия, пока не потерявшая надежды меня образумить. – Но ты должна понять – есть мужчины, которые хотят завести семью и готовы все сделать для любимой жены. А бывают беспокойные натуры, которым милее всего непростая работа, разъезды по империи, придворные интриги или погони за опасными преступниками. И тебе нужно серьезно обдумать и взвесить, выдержишь ли ты неизбежные трудности жизни с таким мужем, его длительные отлучки по своим делам и придирчивый характер. И это не просто слова, всему Саркану известно, что Танрод отказал выбиравшим его девушкам целых шесть раз!
Магиня полыхала праведным гневом, и я догадывалась почему. Трудно перенести такое унижение девушкам, уверенным в собственной неотразимости и ценности. И молодых дознавателей, сегодня утром смотревших на меня с сожалением и возмущением, я теперь тоже понимала. Это они, оказывается, за меня переживали, решив, будто скромная монашка, никому не понадобившаяся до двадцати пяти лет, просто от отчаяния бросилась на шею первому предложившему ей кольцо мужчине, не разобравшись в коварстве его уловки.
Но говорить об этом с магами пока рано, зато у меня возникла к ним целая куча вопросов. И первый нужно задать прямо сейчас, чтобы хоть чем-то отвлечь местных дам от волнующей их темы и получить возможность спокойно обдумать неожиданное известие.
– Не может быть, – протянула я, с сомнением глядя на магиню. – Тогда во сколько же лет его выбрали в первый раз?
– Гелия немного волнуется и объясняет тебе так, словно ты уже пожила с нами некоторое время и разбираешься в тонкостях турнирной системы, – терпеливо перехватил нить разговора Вайрес, и пальцы под моей ладонью, лежавшие до этого безжизненно, резко напряглись, – но нам она действительно кажется справедливой и удобной. В первый раз молодые люди приходят на турниры в двадцать два года. И если у них уже есть избранница, то маги участвуют в испытаниях с ее лентой на плече. А возлюбленные тех, кто попал в тридцатку лучших, имеют право первого слова.
– Но вдруг молодой человек проиграл, а невеста не желает ждать еще полгода? Или после отказов победителей осталось много отвергнутых девушек? Разве они не могут выбрать других мужчин? – проснулся во мне профессиональный интерес.
– Первое бывает, но очень редко, обычно все молодые люди весьма серьезно готовятся к испытаниям. Но иногда подобное происходит, и тогда мы собираем совет, выясняем, в чем отстал от соперников не ставший победителем избранник, и назначаем ему наставника. Ну а если видим серьезность их отношений, то разрешаем свадьбу. А девушке, отвергнутой одним женихом, обычно бросают свои букеты сразу трое или четверо женихов, и она выбирает из них мужчину по сердцу.
«Или назло отказавшему, а то и вовсе по расчету, – вздохнула я про себя. – Что поделать, так иногда поступают и простые имперские невесты. Особенно из числа бесприданниц, тех, кто по какой-то причине не вышел замуж в пятнадцать лет, и молоденьких вдовушек».
Но вслух спросила другое:
– А разве мужчинам Саркана запрещено искать невест в Тагервелле или других городах?
– Нет, никаких подобных запретов у нас нет, – печально глянул на меня магистр. – Но ведь далеко не каждый готов уйти из родных мест и искать девушку среди тех, кому будут чужды интересы жителей Саркана. Да и непросто молодым магам найти общий язык с девушками без способностей.
– Это я заметила, – согласилась я и насмешливо уставилась на Вайреса. – Как и ловкость, с какой ты увильнул от рассказа о возрасте моего жениха.
– Мне думалось, он и сам смог бы указать на ошибку, закравшуюся в твои подсчеты, – прикинулся простаком старший маг, делано вздохнул и пояснил: – Видишь ли, каждый раз, выйдя в победители, Танрод отказывал вовсе не одной невесте. На первом турнире его выбрали три девушки, потом – две. Затем он несколько лет отказывался от турнира, так как жил в Тагервелле и был очень занят. Три года назад он снова победил, но подать ленту осмелилась лишь одна-единственная невеста, однако он отказал и ей. Теперь у него снова есть право выйти на осенний турнир, но это было бы несколько… неосмотрительно.
Я прекрасно поняла недосказанное – мне намекают, что я слишком поторопилась, взяв кольцо Танрода, ведь чтобы стать моим женихом по закону Саркана, лорду дознавателю необходимо победить в этих самых состязаниях. А мне – хорошенько рассмотреть всех остальных победителей турнира и сделать осознанный и спокойный выбор.
Однако огорчаться и не подумала. И тем более не собираюсь отпускать Танрода на какие-либо турниры. Он теперь мой, хотя пока только учитель и фиктивный жених. По крайней мере, до тех пор, пока я не захочу с ним расстаться или не почувствую, что больше не могу и не хочу без него ни жить, ни дышать.
Вот только скромно хлопать глазами в ответ на подобные предостережения вовсе не намерена, нельзя мне сейчас смолчать, если не желаю заполучить толпу очень настырных ухажеров. Им лучше сказать все прямо в лицо, намеков они предпочтут не услышать.
– Действительно, как просто, – счастливо улыбнулась я Вайресу и перевела просветленный взгляд на притихших магов. – И я вижу в этом волю моей покровительницы, Дебруинской Святой Матери. Она уберегла Танрода, не позволив выбрать девушку, с которой он никогда не был бы счастлив. И вела тропой одиночества, пока наши пути не встретились.
С самым серьезным видом сложила руки на груди и целую минуту, подняв взгляд к потолку, истово шептала слова благодарственной молитвы.
– Милая, – с чувством проговорил Танрод, когда молитва закончилась, решительно взял мою руку и нежно поцеловал, – ты просто читаешь в моем сердце. Именно это я сейчас и чувствую. А теперь позволь до вечера оставить тебя на попечение Вайреса, мне пора идти, обед у архивариуса всего один час.
Еще раз горячо поцеловал мои пальцы и исчез, не вставая с кресла. Старший магистр мгновенно устроился на его месте и махнул рукой, подзывая плывущий по воздуху столик с пирамидой из сотни разноцветных шариков мороженого.
Глава 3
Вырваться из Саркана мне удалось лишь через полтора часа, и ради этого пришлось втихомолку намекнуть Вайресу, что я пока плохо контролирую свой защитный дар, а с утра перенесла довольно серьезное потрясение. Из-за чего могу вспылить в любой момент, поэтому мне сейчас лучше не город осматривать, а вернуться домой и хорошенько отдохнуть.
– Ты живешь в доме Рода? – глянул он испытующе, и я укоризненно улыбнулась в ответ:
– В комнате номер два. Но идти нужно в кабинет.
– Знаю, – сообщил он с легкой ехидцей, объявил публике, что я устала, поэтому ухожу отдыхать.
И открыл путь.
Не такой молниеносный и неощутимый, какой получался у Танрода, и это заставило меня понимающе фыркнуть. Местные невесты явно разбирались, кого нужно хватать на турнирах, потому и не обращали внимания ни на неудобную работу моего учителя, ни на его привередливый характер.
– Спасибо, Рес. – Оказывается, лорд архивариус вовсе не подшивал в папки секретные документы и не стирал пыль с сундуков и сейфов, а спокойно сидел в своем кресле, и я немедленно направилась к нему:
– Угадай, что мне хочется сейчас сделать?
– Поцеловать дарованного тебе Святой Матерью жениха? – веселился он, а в серых глазах плыла осенняя горечь застарелой боли.
– Чуть позже. – За полтора часа я успела понять, что он вполне мог и не водить меня в Саркан, но хотел снять со своей шеи тяжесть решения, которое положено делать двоим, а он принял в одиночку. – Сначала испытаю на тебе новый щит, который придумала за время нашей разлуки.
– Давай поменяем эти действия местами? – с надеждой произнес Танрод, и внезапно мне стало так легко, как не было с того момента, как уехала Луизьена.
Или еще дольше?
А он уже стоял рядом, притягивая меня к себе пока осторожно, и оставалось лишь улыбнуться в ответ и постараться не покраснеть. Все-таки целоваться при свидетелях мне пока не приходилось.
В какой момент исчез Вайрес, я так и не поняла, да и не до него вдруг стало. Неожиданно в мире нашлось место, где мне было так же спокойно и тепло, как в надежном коконе родительской любви и защиты, окружавшем меня когда-то очень давно. В те тихие, уютные вечера, когда я сидела у камина между родителями, и отец негромко читал мне на ночь добрую сказку.
– Вели… – шепнул в ухо внезапно ставший родным голос, – ты не против перенести нашу свадьбу?
– На осенний турнир я тебя не пущу, – вмиг вспомнилась мне толпа стройных остроумных красавцев всех мастей, постепенно набившаяся в зал встреч.
Не дай боги Танроду не удастся оказаться в числе победителей!
– А разве тебе нужен турнир? – тихо засмеялся он. – Ты теперь и так знаешь все мои секреты.
– Не нужен, – согласилась я и тотчас вспомнила про свои тайны. – Но у меня тоже найдется чем тебя удивить. И не забудь, что я великодушно простила тебе все интриги. Отпусти меня на пять минут.
– Не хочется, – шепнул маг и коварно предложил сделку: – Пока не согласишься ускорить свадебный ритуал.
– А разве я еще не согласилось? – лукаво изумилась я и делано запечалилась. – Хотя твое предложение весьма подозрительно. Обычно как раз женихи стараются погулять подольше.
– Я похож на такого вертопраха? – неподдельно возмутился Род и нехотя разжал руки. – Ладно, давай свои тайны. Но смотри, ровно пять минут.
Мне и самой не хотелось от него уходить, да обязательность, одно из главных качеств моего характера, толкала в спину упорнее надзирателя.
Пришлось вставать с кресла, где я удобно сидела на коленях жениха, оправлять растрепавшиеся волосы и все быстрее брести на второй этаж. Даже с моим опытом преображения в Эвелину Бенро пять минут – это очень мало.
Но захочешь – успеешь, тем более что мне не нужно было причесываться, челка и локоны мелко завитого парика жемчужно-белого цвета надежно скрыли лоб и виски. Побольше белой пудры на лицо, особой светлой туши на ресницы и брови, бледно-голубые тени вокруг глаз и сиреневая помада.
Накинула свободное, почти бесформенное платье с высоким воротом, зато в ярких, алых и желтых маках, так любимых невзрачной Эвелиной. За способность прекрасно отвлекать на себя внимание клиентов, желавших рассмотреть ответы на свои вопросы в глазах советчицы.
Каплю духов на парик, мятный леденец в рот – и вперед, навстречу судьбе.
Танроду уже надоело сидеть в кабинете, и он ожидал меня в распахнутых дверях столовой. Но заметил не сразу, Эвелина Бенро носила туфли на мягкой подошве и умела ходить бесшумно.
– Добрый день, милорд, – пролепетала я притворно сладеньким, кошачьим голоском. – Позвольте представиться…
И смолкла, рассмотрев потрясенный взгляд расширившихся глаз лорда дознавателя.
Сделала в полном молчании еще несколько шагов, остановилась и, чувствуя, как холодеют пальцы, неуверенно осведомилась:
– Мы знакомы, милорд?
– Кто же в Тагервелле не знает Эвелину Бенро? – с иронией усмехнулся Танрод, и мне стало совсем холодно и пусто. Словно летний день мгновенно превратился в дождливый вечер поздней осени.
Я опустилась на ступеньку, обняв плечи руками, чтобы унять внезапно напавшую дрожь, и тихо пробормотала:
– Десять лет назад, убежав среди ночи из дома, я пришла за советом к Луизьене Бенро. Она спрятала меня и вскоре признала племянницей. Потом попросила матушку Мелисанту, и меня записали в воспитанницы дебруинского монастыря Святой Матери. Почти десять лет я жила двойной жизнью… по большим и малым праздникам – в монастыре, в остальное время – в салоне. Работала и копила деньги на свой дом и была почти довольна жизнью, оставалось собрать совсем немного. Но появился он… герцог Бетдино, откуда-то прознал про тайные визиты Онгильены и потребовал помощи. Пришлось бежать…
Дальше говорить я не могла, слезы катились по лицу все сильнее, смывая пудру и капая на несчастные маки грязным дождем. Да и о чем еще я могла бы рассказать, если он и сам все видел?
– Вели… – Танрод осторожно сел рядом, крепко прижал меня к себе и вытер платком щеки, – но неужели за столько лет никто не заподозрил?
– Луизьена гениальна, – с невольной гордостью всхлипнула я. – Она хорошо разбирается в людях и помогает только хорошим. И все они потом помогают ей. Первый раз меня красила женщина, которая всю жизнь проработала гримером в императорском театре. Ее уже нет… но пудру и помаду я покупаю только ту, которую рекомендовала она.
– Тогда я понимаю, почему ни разу не поймал ни Луизьену, ни тебя, – невесело признался Танрод. – Оказывается, против меня была шайка профессиональных мошенников.
– Ты можешь посадить меня в тюрьму или сдать суду магистров, – тотчас напряглась я, – но не смей называть нас жуликами. Да, мы хитрили там, где нельзя было ничего сделать законным путем, но никогда не помогали подлецам и бандитам!
– Тсс… прости, я так шучу от потрясения. – Танрод встал и уверенно поднял меня на руки. – Идем, ты сейчас умоешься, а я сожгу этот парик и платье в знаменитых маках. Кстати, ты знаешь, что твоя преемница носит точно такое?
– Род… – не удержалась я, погладила его по щеке, – не нужно ничего жечь. Лучше хорошо спрятать до тех пор, пока Гили не освободится от проклятой помолвки. Ты же еще не придумал, как ей помочь?
– Пока – нет, но вот теперь, кажется, начал появляться план… – задумался маг, опустил меня на пол моей собственной комнаты и нежно скомандовал: – Иди, Эвелина должна исчезнуть. Мне не хочется чувствовать себя нарушителем имперских законов.
«Это он, разумеется, шутил, – рассуждала я, торопливо смывая всего несколько минут назад созданную личину. – Хотя доля правды есть в любой шутке. Ведь некоторые из наказанных нами подлецов имели наглость жаловаться, обнаружив пропажу украденного, которое уже считали своим. Но насчет свадьбы говорил серьезно, и в этом я с ним полностью согласна. Ведь не важно, каким путем приходит к человеку понимание, что его затерявшаяся половинка наконец-то нашлась. Иногда медленно и трудно, преодолевая сомнения и препятствия, а бывает, свалится на голову лавиной, одним махом снося все прежние намерения и планы. Главное, оно уже пришло, и нужно вцепляться в него всем, чем можешь, и держать, не отпуская. Удача ведь такая ненадежная и пугливая штука».
Поэтому, наскоро причесав волосы и накинув прихваченное впопыхах платье, я поспешила туда, где ждало только что обретенное мной счастье. По пути обдумывая способы устройства немедленных свадеб и мысленно перебирая известных мне людей, которые могут помочь в решении таких задач.
Танрод сидел у окна за столом и что-то быстро писал на маленьких листочках для магической почты, и я не стала заглядывать в его секреты. Просто присела рядом на стул, прислонила голову к его плечу и закрыла глаза, наслаждаясь собственной смелостью и безнаказанностью такого простого, но откровенного жеста.
– Вели, – мгновенно обернулся маг, обхватил меня за плечи и тихо выдохнул: – Никогда бы не поверил. Ведь совершенно не похожи! И волосы… ведь были свои, а не парик.
– Краска, – пояснила я, не открывая глаз. – И зелье, от которого волосы вились. Знаешь, мне самой пока не верится в то, о чем я хочу сказать, но это чистая правда. Впрочем, ты же знаешь. Еще в обед я собиралась присмотреться к тебе за эти три месяца и потом уже сделать выбор. Но эти наивные магини, так обиженные твоим отказом, что-то сдвинули в моей душе. Как ширму… и теперь я больше не собираюсь ни думать, ни ждать. Свадьба будет сегодня, и лучше, если мы еще некоторое время сохраним это в тайне. Поэтому у меня есть вопрос – ты согласен?