– Я в вас не целился.
– Ты чуть не убил меня. Все из-за твоей Богом проклятой вспыльчивости, фанатизма и глупости.
– Богохульство – смертный грех. Поминание имени Бога всуе – грех. Мы в Его руках – не в ваших. Вы не король, и здесь не корабль. Вы не наш командир…
– Но ты будешь исполнять то, что я скажу!
Ян Ропер огляделся, напрасно ища поддержки у сидящих в погребе.
– Делайте что хотите, – протянул он уныло.
– И буду.
Самурай хотел пить не меньше моряков, но замотал головой, когда ему предложили воды. Блэкторн заколебался, приложил чашку к распухшим губам японца, но тот оттолкнул сосуд, разлив воду, и что-то хрипло произнес. Блэкторн приготовился отбить удар, но его не последовало. Японец не делал больше ни одного движения, глядя в пространство.
– Он сумасшедший. Они все сумасшедшие, – поджал губы Спилберген.
– Тем больше воды останется для нас. Хорошо, – порадовался Ян Ропер. – Пусть катится ко всем чертям, как он того заслуживает!
– Как твое имя? Наму? – допытывался Блэкторн. Он произнес это еще несколько раз на разные лады, но самурай, казалось, не слышал.
Его оставили в покое. Но следили за ним, как если бы это был скорпион. Он не смотрел ни на кого. Блэкторну показалось, что он пытается что-то решить для себя, но что – кто ж его знает…
«Что у него на уме? – задумался Блэкторн. – Почему он отказался от воды? Почему остался здесь? Это ошибка Оми? Не похоже. Тайный умысел? Вряд ли. Нельзя ли нам использовать его, чтобы выбраться отсюда? Этот мир – сплошная загадка, за исключением того, что мы, может быть, останемся здесь, пока нам не позволят выйти отсюда… если когда-нибудь позволят. А если позволят, что дальше? Что случилось с Питерзоном?»
По мере того как становилось теплее, появлялись новые рои мух.
«О Боже, я хочу лечь, хочу опять в ту ванну – теперь бы им не пришлось нести меня. Я никогда не понимал, как важна ванна. И этот старый слепец со стальными пальцами… Я мог бы час или два блаженствовать под его руками.
Что за нелепость! Снарядить корабли, набрать людей, приложить столько усилий – и все для чего? Кругом неудачи. Ну, почти. Некоторые из нас пока еще живы».
– Капитан! – Ван Некк тряс его. – Вы спите. Вот этот уже минуту или больше кланяется вам.
Блэкторн потер глаза, прогоняя усталость. Он сделал усилие над собой и поклонился в ответ.
– Хай? – произнес он коротко, вспомнив японское слово, означающее «да».
Самурай снял пояс со своего изорванного кимоно и обмотал вокруг шеи. Все еще стоя на коленях, он дал один конец Блэкторну, другой – Сонку, наклонил голову и показал им жестами, что надо сильно тянуть.
– Он боится, что мы задушим его, – предположил Сонк.
– Боже мой, сдается мне, он хочет, чтобы мы сделали это. – Блэкторн отбросил конец пояса и покачал головой. – Киндзиру, – отрезал он, думая, каким полезным оказалось это слово. Как объяснить малому, который не говорит на твоем языке, что это против твоих правил – убивать безоружного человека, что ты не палач, что убийство – преступление перед Богом?
Самурай заговорил снова, явно настаивая на своем, но Блэкторн снова покачал головой:
– Киндзиру.
Японец огляделся с диким видом. Встал на ноги и окунул голову глубоко в парашу, явно пытаясь утопиться. Ян Ропер и Сонк тут же оттащили его, как он ни сопротивлялся.
– Пустите его! – приказал Блэкторн. Они послушались. Он указал на парашу: – Хочешь этого, тогда давай!
Самурая тошнило, но он все понял. Он поглядел на полную бадью: нет, у него не хватит сил удерживать голову в зловонной жиже достаточно долго. Вконец уничтоженный, самурай вернулся на свое место у стены.
– Боже, – пробормотал кто-то.
Блэкторн зачерпнул полчашки воды из бочки, встал – его суставы плохо сгибались, – подошел к японцу и предложил ему. Самурай глядел мимо чашки.
– Хотел бы я знать, сколько он так выдержит, – протянул Блэкторн.
– Вечность, – изрек Ян Ропер. – Они животные. Не люди.
– Боже мой, сколько они продержат нас здесь? – спросил Гинсель.
– Столько, сколько захотят.
– Нам следует делать все, чего они требуют, – вставил ван Некк. – Если мы хотим остаться в живых и выйти из этой адовой дыры. Разве не так, капитан?
– Да. – Блэкторн измерял тень от солнца. – Самый полдень, часовые сменяются.
Спилберген, Матсюккер и Сонк начали жаловаться, но он обругал их, заставил подняться на ноги и, когда все поменялись местами, с удовольствием растянулся на полу. Пусть грязь, пусть мухи, но какое наслаждение вытянуться во весь рост!
«Что они сделали с Питерзоном? – спросил он себя, чувствуя смутную тревогу. – Боже, помоги нам выбраться отсюда! Я так беспокоюсь».
Наверху раздались шаги. Открылась крышка люка. Около нее стоял священник, сбоку от него – самурай.
– Капитан! Поднимайтесь. Вы должны идти. Один, – сказал иезуит.
Глава 6
Взоры всех, кто сидел в яме, устремились на Блэкторна.
– Чего они хотят от меня?
– Я не знаю, – серьезно сказал отец Себастио. – Но вы должны сразу же подняться.
Блэкторн знал, что у него нет выбора, но не оставлял спасительной стены, пытаясь собраться с силами.
– Что случилось с Питерзоном?
Священник рассказал ему. Блэкторн перевел тем, кто не говорил по-португальски.
– Бог смилостивился над ним, – прошептал ван Некк после жуткого молчания. – Бедняга. Бедняга.
– Я сожалею. Я ничего не мог сделать, – священник говорил с большой печалью в голосе. – Не думаю, что он узнал меня или мог узнать хоть кого-нибудь, когда его опускали в воду. Он потерял разум. Я дал ему отпущение грехов и молился за него. Может быть, с Божьей милостью… Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь! – Он перекрестил погреб. – Я прошу вас всех отказаться от ваших ересей и вернуться в лоно истинной веры. Капитан, вы должны подняться.
– Не покидайте нас, капитан, ради Бога! – выкрикнул Крок.
Винк, спотыкаясь, подошел к лестнице и начал взбираться по ней.
