Послышались рыдания. Они терзали слух, пока юноша не потерял сознание. Один из самураев держал его голову над водой.
Блэкторн посмотрел на Оми. «Помни, – приказал он себе, – помни, что жизнь мальчика только в твоих руках. Да, жизнь всей твоей команды в твоих руках. Да, началась ужасная полоса в твоей жизни, но кто поручится, что у негодяя хватит совести соблюдать условия сделки?»
– Вы понимаете?
– Хай.
Он увидел, как Оми подтянул вверх полы кимоно и освободил пенис из набедренной повязки. Он ожидал, что японец помочится ему в лицо. Но Оми этого не сделал, а помочился на его спину. «Господи, – поклялся себе Блэкторн, – я запомню этот день, и когда-нибудь Оми заплатит за это».
– Оми-сан полагает, это плохие манеры – говорить, что ты будешь ссать на кого-нибудь. Очень плохие. И очень глупо говорить, что ты будешь ссать на кого-нибудь, когда ты безоружен, слаб и не готов позволить своим друзьям или родственникам погибнуть первыми.
Блэкторн ничего не сказал. Он не сводил глаз с Оми.
– Вакаримас ка? – пролаял Оми.
– Он говорит: вы поняли?
– Хай.
– Окиро!
– Он говорит, чтобы вы встали.
Блэкторн встал, кровь стучала в висках. Он смотрел на Оми, и тот, обернувшись, посмотрел на него.
– Вы пойдете с Мурой и будете выполнять его приказания.
Блэкторн не ответил.
– Вакаримас ка? – резко сказал Оми.
– Хай. – Блэкторн взглядом измерил расстояние между собой и Оми. Представил, как его пальцы сойдутся на горле японца, и молился, чтобы хватило времени вырвать ему глаза, прежде чем кто-нибудь сумеет оттащить его от этого человека.
– Что с мальчиком? – спросил он.
Священник, запинаясь, что-то сказал Оми.
Оми глянул на котел. Вода еще не успела нагреться. Юноша был в обмороке, но невредим.
– Выньте его оттуда, – приказал Оми. – Приведите лекаря, если надо.
Его люди выполнили приказание. Блэкторн подошел к юнге и приник ухом к его груди.
Оми поманил священника:
– Скажи главарю, что юноша тоже может сегодня остаться наверху. Если главарь и юноша будут вести себя хорошо, еще один варвар выйдет завтра из ямы. Потом другой. Может быть. Или не только один. Может быть. Это зависит от того, как поведут себя те, что наверху. Но ты, – он глянул прямо на Блэкторна, – ты отвечаешь за малейшее нарушение любого правила или приказа. Ты понимаешь?
После того как священник перевел все это, Оми услышал, как варвар говорит «да», и увидел, что часть леденящего кровь гнева уходит у того из глаз. Но ненависть осталась. «Как глупо, – подумал Оми, – и как наивно быть столь открытым. Хотел бы я знать, что он сделает, если я буду играть с ним дальше – притворюсь, что нарушаю соглашение».
– Священник, как его имя? Говори медленно.
Он послушал, как священник несколько раз произнес имя, но оно все еще звучало тарабарщиной.
– Ты можешь произнести это? – спросил он одного из своих людей.
– Нет, Оми-сан.
– Священник, скажи ему, что с этого времени его имя будет Андзин, что значит «капитан». Когда он заслужит, будет называться Андзин-сан. Объясни ему, что в нашем языке нет звуков, позволяющих правильно произнести его имя. – Оми сухо добавил: – Объясни ему, что это не будет звучать оскорбительно. До свидания, Андзин, пока.
Все поклонились ему. Он вежливо ответил на поклон и ушел. Удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он позволил себе широко улыбнуться. Так быстро приручить главаря варваров! Сразу раскусить, как управлять им!
«Как необычны эти варвары, – подумал он. – И чем скорее Андзин заговорит на нашем языке, тем лучше. Тогда мы узнаем, как сокрушить христианских варваров раз и навсегда!»
– Почему ты не помочился ему в лицо? – спросил Ябу.
– Сначала я так и хотел сделать, господин, но главарь варваров все еще неприрученное животное, вообще опасное. А в лицо… ну, для нас трогать лицо человека – самое сильное оскорбление, не так ли? Поэтому я подумал, что могу слишком глубоко оскорбить его и он потеряет власть над собой. Поэтому я помочился ему на спину – решил, что этого будет достаточно.
Они сидели на веранде его дома, на шелковых подушках. Мать Оми приготовила им чай, в точности исполнив церемонию, которой была обучена в молодости. Она с поклоном поднесла чай Ябу. Тот поклонился и вежливо предложил его Оми, который, конечно, отказался, отвесив глубокий поклон. Лишь тогда Ябу принял напиток и потягивал его с наслаждением, чувствуя полное довольство.
– Я очень доволен тобой, Оми-сан, – сказал он. – Твоя рассудительность исключительна. Твоя подготовка и руководство этим делом превосходны.
– Вы слишком добры, господин. Мои усилия могли быть много больше, много больше.
– Откуда ты столько узнал про варваров и их характер?
– В четырнадцать лет я целый год состоял в учении у монаха по имени Дзиро. Когда-то он был христианским священником, по крайней мере учеником священника, но, к счастью, понял, что это ошибка. Я не забыл одну вещь, которую узнал от него. Он сказал, что христианская религия уязвима, потому что их главный бог, Иисус, велел всем людям возлюбить друг друга. Он ничего не говорил о чести или долге – только о любви. А также о том, что жизнь священна: «Не убий!» Каково? И другие глупости. Эти новые варвары заявили, что они тоже христиане, хотя священник и отрицал это. Как я понял, они, наверное, из другой секты, и они враждуют друг с другом совсем как буддийские секты. Я подумал, что, если они «возлюбили» друг друга, мы сможем управлять их вожаком, убив – или угрожая убить – одного из его людей.
Оми знал, что этот разговор опасен из-за той мучительной, оскверняющей смерти. Он чувствовал, как мать его напряглась, словно желая и не смея предостеречь.
– Хотите еще чая, Ябу-сама? – спросила мать.
– Спасибо, – поблагодарил Ябу. – Все очень, очень хорошо.
– Спасибо, господин. Так что, Оми-сан, вожака варваров удалось склонить к покорности? – спросила мать, переводя разговор на другое. – Может быть, тебе следует высказать нашему господину свое мнение – надолго это или нет?
Оми поколебался:
– Ненадолго. Но я думаю, его следует обучить нашему языку как можно быстрее. Это очень важно для вас, господин. Возможно, придется убить одного или двух, чтобы держать его и остальных в повиновении, но к этому времени он поймет, как нужно вести себя. Как только можно будет разговаривать с ним напрямую, Ябу-сама, вы извлечете пользу из его знания. Если верно то, что сказал священник, – будто он вел корабль десять тысяч ри, – он должен быть больше чем просто умелец.
– Ты сам больше чем просто умелец, – засмеялся Ябу. – Ты обучаешь животных. Оми-сан – укротитель людей.
Оми засмеялся вместе с ним:
– Я попытаюсь, господин.
– Твой доход увеличивается с пятисот коку до трех тысяч. Ты будешь управлять землями, лежащими в пределах двадцати ри. – Ри называлась мера длины, равная примерно одной миле. – В знак моего расположения я, когда вернусь в Эдо, пошлю тебе двух лошадей, двадцать шелковых кимоно, броню, два меча и достаточно оружия, чтобы хватило еще на сто самураев, которых ты наберешь. В случае войны ты немедленно становишься моим хатамото.
Ябу ощутил наплыв откровения. Хатамото – приближенный даймё – имел право доступа к господину и мог носить мечи в его присутствии. Ябу был доволен Оми и чувствовал себя отдохнувшим, как бы заново рожденным. Спал он хорошо. Проснулся в одиночестве, как и ожидал, потому что не приказывал девушке или мальчику остаться. Он выпил чая и съел немного рисовой каши. Потом ванна и массаж Суво.
