Сердце, скованное льдом

– Давай я с ним поговорю. Не сейчас, после ужина.

– Не думаю, что это поможет. Мужская природа все равно свое возьмет. Уж поверьте, мне, Лада Андреевна. Если они чего-то очень сильно хотят – обязательно своего добьются!

– Давай не будем пороть горячку. Расслабься и не думай ни о чем плохом. Лучше завари себе чаю.

– Так и сделаю, – беззлобно пробурчала женщина.

Заверения Лады о том, что может быть еще все хорошо кончится, не утешали.

– Лада, девочка моя, где тебя носит?

С этими словами на кухню как бабочка впорхнула Елизавета Ивановна. Она как всегда была в своем репертуаре. Стильная и изящная от корней волос до пальцев на ногах. Красный брючный костюм прекрасно на ней сидел. Длинные волосы на голове были сложены в аккуратный пучок и скреплены шпильками. На лице все тот же безупречный макияж, на ногах туфли от Джимми Чу. Мать посмотрела на дочь и нашла её бодрой, как всегда красивой, посвежевшей и готовой к приему гостей.

– Здравствуй, Томочка! – с улыбкой поприветствовала она кухарку. – Как твои дела?

– Хорошо, Елизавета Ивановна, – покраснев от смущения ответила кухарка.

Мать Лады была приветлива со всеми, в ней не было ни капли высокомерия. Однако бедная Тамара Алексеевна никак не могла к этому привыкнуть и всегда терялась в присутствии таких вот дам.

Мать и дочь вышли из кухни, и тогда одна из них недовольно прошипела:

– Зачем ты его опять пригласила?

– Я и не собиралась, – стала оправдывать Лада, – он сам напросился. Как я могла ему отказать? Я с Томой на кухне разговаривала, она бедняжка переживает из-за своей дочери.

– Из-за дочери, а что с ней не так? – поинтересовалась Елизавета.

– Один из наших телохранителей, который Тимофей, как будто заинтересовался ею. Вот Тома и паникует. Боится, как бы он Ксюшу не соблазнил.

– А сколько ей лет?

– 17 кажется.

– Помилуй, деточка! – Всплеснула руками мать Лады. – Да ведь я, когда тебе было 17 лет, собиралась выдать тебя замуж. За наследника гостиничного магната – помнишь? Как его там звали, Савелий? А потом оказалась, что он предпочитает мальчиков. Фу, какой срам! Возраст подходящий, а она драму устраивает.

– Мама, ты не понимаешь. Дело даже не в возрасте, дело в приданном. Если у меня оно было, то у Ксюши нет ничего. А если опасения подтвердятся, и девушка нагуляет. Кто захочет на ней жениться?

– Так вот как карта легла. Бесприданница значит. Ну ничего, я-то быстро ей жениха найду – пусть даже не волнуются.

И они наконец вошли в гостиную. Увидев Ладу, Гришин встал и с улыбкой направился к хозяйке дома. Черный смокинг был безукоризненным.

– Лада! – Обратился он к ней. – Какое счастье снова тебя видеть. – С этими словами гость взял её руку и запечатлел на ней легкий поцелуй. – Голова не болит?

– Спасибо, все прошло.

– Ты чудесно выглядишь, – прошептал он, приблизив губы к её уху.

– Благодарю!

– Минуточку! Что же вы за джентльмен такой, Даниил? – Елизавета Смольникова обиженно надула губки. – Одной даме комплименты, а вторая не в счет как будто!

– Ну, конечно, дорогая Елизавета Ивановна! Вы как всегда сногсшибательны.

– Так-то лучше. Благодарю!

В ожидании ужина все сели в кресла и взяли себе по бокалу охлажденного белого вина. Девочки были тут же в гостиной. Они сидели на диване и читали энциклопедию. Им принесли по стакану апельсинового сока.

– А где же ваши хваленные братья Гладковы?

Елизавета Ивановна, только сейчас заметила отсутствие Максима и Тимофея в гостиной.

– Сегодня они едят на кухне, – объяснила Лада. – А в те дни, когда я никого не приглашаю, сидят со мной и девочками за одним столом. У нас такой порядок.

– Ну, дай хоть посмотреть на них!

Лада позвонила в колокольчик – пришла Ксюша.

– Добрый вечер, – негромко поздоровалась она со всеми.

– Ксюша, будь лапочкой. Скажи ребятам, пусть придут в гостиную. Хочу представить их своей матери.

Девушка кивнула и вышла. Немного погодя близнецы уже были в гостиной.

– Максим и Тимофей Гладковы, – представила Лада матери своих телохранителей. – А это Елизавета Ивановна Смольникова – моя мать. Ну а еще одного гостя представлять я думаю не надо. Вы итак знаете друг друга.

Подойдя к Елизавете Ивановне, братья по очереди поцеловали ей руку. Руку Гришина они просто пожали.

– Рады знакомству! – В один голос произнесли братья. – Мы можем идти, Лада Андреевна?

– Идите.

– Красавцы! – Отметила Елизавета Ивановна, когда Максим и Тимофей ушли на кухню. – И какие воспитанные молодые люди. Что вы скажете, Даниил, они же ваши подопечные, если я правильно понимаю.

– В этом полностью моя заслуга, – похвастался мужчина. – Чтобы они из себя представляли, если бы я не приютил их тогда? Я дал им образование и научил подобающим манерам. Дал им то, что они сейчас имеют: крыша над головой, автомобиль и прочее.

– Как это благородно с вашей стороны! Но где их родители?

– Автокатастрофа, несчастный случай.

– Какой ужас! – Всплеснула руками женщина. – Но не будем о грустном.

На лице у Лады не дрогнул ни один мускул. Она даже не думала о том, чтобы похвалить его или восхититься им, как мать. Хотя та скорее всего делала это из лести. Сама Лада, выслушивая гостя-хвастуна, едва не скрипела зубами от злости. Ей было обидно за братьев Гладковых. Создавалось впечатление, будто бы без Гришина они никто и звать их никак.

– Но ведь это неправда, – говорила себе Лада. – Максим и Тимофей вполне способны обходиться и без его подачек.

А в это время на кухне негодовал Макс – дядя опять вывел его из себя.

– Нет, ты подумай, Тимка, с какой свиньей мы имеем дело. Кусок дерьма! Как он унизил нас перед матерью Лады. Уму непостижимо!

– Макс, что я тебе говорил? Быть выше его оскорблений. Ешь давай, а то суп остынет.

Тимофей был спокоен как удав, он давно научился не обращать внимание на оскорбления со стороны опекуна.

– Твоему спокойствию можно только позавидовать, братец, – сказал Макс.

Он зачерпнул ложку горячего супа и проглотил его. Потом еще и еще. Макс почти не жевал и поперхнулся. Тим заботливо подал ему стакан воды.

– Спасибо, брат.

– Ешь нормально, не торопись.

А тем временем Елизавета Ивановна старалась исполнить просьбу внучки и выдворить Гришина с этой вечеринки. Она задавала провокационные вопросы, язвила, приставала к нему под столом, а потом делала вид, что ничего не происходит.

– Даниил, вам, если я не ошибаюсь, уже 45. А вы всё еще не женаты. Почему?

– Потому что еще не встретил свою судьбу, – ответил Гришин, и в свою очередь спросил её. – А вы, Елизавета Ивановна, почему так и не вышли замуж?

– Мой ответ ничем не отличается от вашего. И всё же у вас есть хоть кто-нибудь на примете?

– Есть, но женщина, которую я хотел бы назвать своей женой, не принимает мои чувства всерьез.

– Она вас не любит?

– Скорее всего. Грустно это осознавать.

– А что вы делаете, чтобы добиться расположения этой женщины? Вы заботитесь о ней, задариваете подарками, комплиментами. Вы честны с ней. Как именно проявляется ваша симпатия?

– Послушайте, Елизавета Ивановна, – начал терять терпение Гришин. – Не лезьте вы в мою жизнь, ведь я же не лезу в вашу.

– А мне скрывать нечего, – сказала она. – Я как на духу могу рассказать о себе абсолютно всё.

– Мам, – вмешалась Лада. – Может хватит этого допроса с пристрастием?

Елизавета Ивановна вопросительно взглянула сначала на гостя, затем на дочь и произнесла свое коронное:

– Я вас смущаю?

– Да, мама, смущаешь.

– В таком случае я больше не буду.

– Спасибо, – буркнул Гришин.

– Ангелина, солнышко, – обратилась Лада к девочке. – Максим сказал, что ты хотела нам что-то сообщить сегодня за ужином.

– Что сообщить?

– Соревнования, сестренка. Ты что забыла? – Напомнила ей сидящая рядом Аня.

– Ах, да! Через неделю в Санкт-Петербурге состоятся соревнования по фехтованию. Я впервые буду выступать в составе сборной.

– Котенок, это же здорово! – Хоть бабушка и притворилась, что впервые слышит эту новость, но порадовалась она за внучку всё же искренне. – Ты занимаешься фехтованием всего год и уже такие успехи – поздравляю!

– Молодец, солнышко, – похвалила Лада Ангелину.

– Спасибо. Мама, поехали, пожалуйста с нами.

– С удовольствием, Ангелина!

На этот раз мать согласилась без малейших раздумий, чему Ангелина еще долго не могла поверить. Мама бросает все свои дела и едет с ней на соревнования – мир перевернулся!

Девочка поднялась со своего стула, подошла к матери и крепко обняла её. Чего не делала очень давно. Лада едва не расплакалась от нахлынувших эмоций.

– Это Максим, он мне посоветовал, – сказала Ангелина, намереваясь разозлить Гришина еще больше. – Хороший он все-таки парень, и Тим тоже.

– А почему, позвольте узнать, вы называете ваших телохранителей по имени, да еще и едите с ними за одним столом?

Гришину было неприятно от того, что за такой короткий промежуток времени какие-то сопляки ухитрились завоевать себе расположение Лады и девочек.

– А почему бы и нет? – спросила Лада.

С той минуты, как Гришин переступил порог их дома, он начал раздражать её вдвое сильнее.

– Братья Гладковы не любят весь этот официоз, да и я тоже. Мы договорились, что будем называть друг друга по имени. Это же не преступление. Максим и Тимофей знают свое место.

– А с чего это вы так переполошились? – поинтересовалась мать Лады у Гришина. – Никак ревнуете?

– Вот еще, – сказал он. – Просто переживаю за Ладу и девочек. Этим обормотам дай волю, так они таких дел натворят.

– Что вы такое говорите? – Возмутилась Лада. – Вы же сами нам их рекомендовали!

– И не смейте так отзываться о наших телохранителях! – Вдруг вступилась Аня за Максима и Тимофея. – Я вам язык отрежу, если вы не перестанете оскорблять их!

– Анна, – сказала девочке Лада. – сейчас же извинись перед гостем.

– Простите, – пробубнила девочка и опустила взгляд на тарелку с ананасовым пирогом, который уже остыл.

– Приношу свои извинения и обещаю больше не задевать братьев Гладковых. Если вас это порадует!

В эту минуту Гришин пожалел о том, что напросился на ужин. Было очевидно – ему здесь не рады.

Под столом женская нога бесцеремонно приставала к мужской. Некоторое время ласкала, а потом как отдавит.

– А, черт побери! – закричал он. – Елизавета Ивановна, что вы творите?

– Да как вам не стыдно? В моем ли это возрасте так поступать!

– Не отпирайтесь. Я знаю, это сделали вы!

– Да что вы кричите как потерпевший?

– Потому что мне больно, – проскрежетал Гришин.

– Будь вы настоящим мужчиной, не стали бы так вопить. Я постукивала туфелькой по полу и случайно оступилась – с кем не бывает? Сядьте уже!

Потом ситуация повторилась. Только на этот раз досталось руке. У матери Лады были длинные коготки. Она так сильно сжала руку сидящего рядом мужчины, что тот чуть не взвизгнул.

– О, какая я неловкая! – Произнесла хитрая женщина. – Я думала это у стула такая мягкая обивка. А это оказывается была ваша рука.

– Зачем вы вцепились в мою руку?

– Что поделаешь, такая у меня привычка.

Она безмятежно повела плечами и улыбнулась так, что Гришин выругался про себя:

– Вот ведь стерва! И как ей удается всегда оставаться в глазах мужчин таким ангелом? Ну я тебе припомню!

Как и хотела Ангелина, её бабушка сделала всё, чтобы этот неприятный господин пораньше засобирался домой. И даже кофе не дождался.

– Мне жаль, но дольше задержаться я не могу. Мой друг сильно болен, я обещал сегодня навестить его.

– Конечно, я понимаю. Счастливой дороги!

Лада была безумно рада, что Гришин решил сейчас уехать. В какой-то мере она даже была благодарна своей матери за недостойное поведение во время ужина.

– Ты проводишь меня?

– Ладно, только надену плащ.

Они вышли на крыльцо, и она заговорила:

– Ты прости, пожалуйста. Не знаю, какая муха их укусила?

– Ничего страшного. Возможно они просто ревнуют.

– Ты так считаешь?

– Уверен. Сладких снов!

Гришин приблизил губы к её щеке и запечатлел на них легкий поцелуй. Раньше Лада страстно ответила бы на него, однако теперь создавалось такое ощущение, будто он прикоснулся щекой к камню, каких много на побережье.

– Приятно снова было увидеть тебя, дорогая, – сказал он и пошел к своему автомобилю.

Она помахала ему рукой, и когда Гришин уехал, вернулась в дом и заперла дверь. Она прикоснулась к щеке. Та оставалась холодной – не горела, как это было раньше.

– Максим – позвала Аня, – подойди ко мне.

Макс и Аня сидели в гостиной одни. Лада с Ангелиной поехали в торговый центр за новой спортивной экипировкой для девочки. Тимофей их сопровождал. Тамара Алексеевна и Ксюша как обычно были заняты домашними делами. Погода за окном не располагала к прогулкам. Шел дождь, дул сильный ветер. Аня учила уроки, а Максим читал журнал.

– А где пожалуйста?

– Пожалуйста.

– Я слушаю.

– Не могу справиться с задачей по математике – ты мне не поможешь?

– Хорошо, давай посмотрим. Проще простого, – заявил он, прочитав условия задачи. – Сначала надо умножить, а затем вычесть. И ты узнаешь ответ.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Спасибо, дальше я сама разберусь.

На миг повисла пауза, а потом он услышал следующее:

– Ты думаешь о нашей маме?

– С чего ты взяла?

Вопрос Ани привел его в замешательство.

– Ты всё время так пристально смотришь на нее. Особенно заметно это было вчера за ужином.

– Тебе показалось, девочка, – ласково отрицал он. – Я смотрел на твою маму, поскольку хотел показать, что мне не всё равно. Она ведь у вас прекрасная рассказчица.

– Ты меня не обманешь. – Девочка шутливо погрозила пальчиком. – Я уверена, что она тебе нравится.

– Решай свою задачу, – сказал Макс, – и пусть каждый останется при своем мнении.

– Наверное, ты прав, – согласилась Аня и молча продолжила решать. Она сосредоточено писала в течение пары минут, а затем подняла голову и выпалила такое, отчего Макс на миг потерял дар речи.

– Маме ты тоже нравишься, и она скорее всего сделает тебя своим любовником.

Мужчина смотрел на Аню с широко раскрытыми глазами. Он никак не мог понять: откуда в этой девочке столько бесцеремонной пронырливости, в кого она такая фантазерка и выдумщица?

– А не рановато ли тебе говорить о таких вещах со взрослыми? – Со всей серьезностью в голосе спросил он. – Послушай меня, девочка, я не стану рассказывать о произошедшем твоей маме. На этот раз. Но если ты не успокоишься, мне придется мягко намекнуть ей о твоем неподобающем поведении. Тебе ясно?

– Ясно. Извини.

– Извинения приняты. А теперь давай вернемся к нашим баранам. Сколько у тебя получилось?

– Двести семьдесят пять голов крупнорогатого скота доставили на ферму.

– Правильно.

– Как? – удивилась Аня. – Ты уже посчитал?

– Давно уже.

– Невероятно!

– Я же в отличие от некоторых дурью не маюсь, – сказал Макс и погрузился в чтение журнала.

Спустя несколько дней Тимофей заехал за Ангелиной в центр, где она занималась фехтованием.

Как прошла тренировка? – Спросил Тим.

Они сидели в кафе и с аппетитом поедали блинчики с кленовым сиропом, запивая их молочным коктейлем.

– Как всегда, – откликнулась девочка. Ничего нового. Готовимся к предстоящим соревнованиям, тренер дает нам последние наставления перед поездкой. У меня большой шанс стать призером – так тренер говорит.

– Я в этом не сомневаюсь, – с улыбкой сказал Тим. – Значит, выезжаем завтра утром. Ты всё что нужно уложила в свою сумку?

– Я даже еще не начинала. Куда спешить?

– Да, это верно.

– Вы с Максимом тоже подсуетитесь, возьмите теплые свитера. Я видела прогноз погоды, в Питере будет холодно всю неделю.

– Как скажешь! – Тим усмехнулся. – Что еще по-твоему нам пригодится?

– Средства личной гигиены и запасное нижнее белье. Ведь мы с ночевкой поедем. Вечером можно будет сходить в душ. Мама уже позвонила и забронировала два номера в отеле.

– Предусмотрительно с её стороны, – отметил Тим.

Он открыл папку и достал оттуда расписание, которое получил от Лады. Следующим после обеденного перерыва была репетиция концерта, посвященного Дню матери.

– А что ты будешь делать на этом концерте, петь или танцевать? – Спросил Тимофей Ангелину.

– Я буду вести этот концерт! – Гордо ответила она. – Я и мой друг Сева.

– Значит будет дуэт! Я рад за вас обоих, честное слово!

– Разделяю твой позитив, – сказала Ангелина, – но все равно немного волнуюсь. У меня же это впервые!

– Ничего страшного, с тобой ведь будет Сева. Не ты ли говорила, что он всегда тебя выручает и вам комфортно вдвоем.

– Да, это правда. Почти также комфортно, как когда-то было с папой.

Тут катализатор «папа» сработал, и девочка у всех на глазах разразилась громкими рыданиями, уткнувшись в грудь сидящему рядом Тимофею.

– Тише, милая моя, – как мог успокаивал он Ангелину. – Я все понимаю, я ведь и сам сирота. Я понимаю, как это страшно потерять кого-то из близких. Наши с Максимом родители были хорошими людьми, они нас очень любили. Как и мы их. Но Бог решил прибрать их к себе. Непонятно, о чем он думал, но видно ему так было угодно. Я тебе очень сочувствую, но пожалуйста, будь сильной. Ну, хватит плакать слезами горю не поможешь.

Девочка шмыгнула носом и принялась вытирать слезы платком, который Тимофей ей дал.

– Может даже и хорошо, что ты поплакала. Скажи мне, тебе легче?

Ангелина кивнула и вернула ему платок.

– Спасибо, – сказала она и достала солнцезащитные очки, чтобы скрыть покрасневшие от слез глаза.