тело земное – драконья башня,
пещера, где сталактит
свисает китайскими колокольцами,
свищет, как соловей.
я, как змея, играючи, кольцами
обвил и сделал тебя своей.
Вопреки предписанию на тюбике зубной пасты —
выбираем тройное бездействие.
маленький пасует пред ликом властным,
падает, пропадает, прелюбодействует.
как ни крутись, как ни крути педали,
не положено больше – большего не дадут.
предположим, возрадуешься тому, что дали,
налоги, инспекторы, дети, инквизиторы – тут как тут.
в айти не сунешься, но куда ни сунься – везде айти.
маленький спасается бегством от груза тени,
собственные мысли, куда ни ткни, некуда идти,
плешь проел, за проезд передаёт неврастеник.
психологу отвалил маленький половину зарплаты,
чтобы разобраться в том, что внутри бушует.
рыцарь стягивает со скрипом латы,
сам себе аплодирует, сам себя отпевает, сам себя поминает всуе.
Неблако разродилось снождем,
женщина-вамп в голубых колготках
спрашивает, спрашивает кого-то,
чего мы все, собственно, ждём?
отчего мы не делаем головокрут,
ни по часовой, ни против движения?
в голосе угадывается раздражение,
женщина-вам взбирается на оголенный прут,
через который ведут к домам электричество,
через который сообщаются с космосом,
женщина-ва расплетает косы, сон
снится полу-человеку неприличный.
бьет током, только в бок, только бог
способен узреть, как женщина-В,
обезображенная, делает стойку на голове,
и кричит, что никто не поселится между ног.
женщина спускается с крыши в костюме
защитном, с мечом, говорит: я такое видела!
говорит: всем воздастся, да по делам,
и на страшном суде все склеится в сумму.
спрашивает женщиновек у собеседника:
вот вы прождали полжизни в тупом бездействе,
отчего и вам наверх не подняться? лезьте!
но он схлопывается и исчезает, бедненький.
Что ты делаешь?
Я наряжаюсь и крашусь.
что ты делаешь?
пытаюсь забыть вчерашнюю
