Жанна д'Арк

Жанна мягко возразила:

– Как печально! Но они не должны отчаиваться. Дофин вскоре пожелает их выслушать. Передайте им это.

Она почти всегда называла короля дофином. По ее мнению, он, как не коронованный, еще не был королем.

– Мы передадим им, и эти слова успокоят их, так как они верят, что ты послана Богом. Архиепископ и его единомышленник опираются на этого старого воина, Рауля де Гокура, великого дворецкого. Человек он честный, но солдат и больше ничего; возвышенное недоступно его уму. Он не в состоянии понять, как это деревенская девушка, ничего не знающая в военном деле, возьмет в маленькую руку тяжелый меч и станет одерживать победы там, где полвека подряд опытные французские полководцы ничего не ждали, – и не находили, – кроме поражений. И он топорщит свои седые усы и подтрунивает.

– Когда сражается Господь, то не важно, большая или малая рука возьмется за Его меч. Со временем он убедится в этом. Есть ли в Шинонском замке хоть один наш доброжелатель?

– Да, – теща короля, Иоланта, королева Сицилии: она исполнена мудрости и доброты. Она беседовала с сэром Бертраном.

– Она сочувствует нам и ненавидит всю эту толпу королевских тунеядцев, – сказал Бертран. – Она проявила живую любознательность и осыпала меня тысячей вопросов, и я отвечал ей все, что знал. Затем она погрузилась в задумчивость и долго сидела неподвижно, так что я предположил, что она задремала и не скоро очнется. Но я ошибся. Она наконец заговорила, медленно, как бы беседуя с собой: «Ребенок семнадцати лет… девочка… выросла в деревне… не училась… не знает, как воевать, как обращаться с оружием, как руководить битвами… скромная, кроткая, боязливая… И вот она бросает в сторону свой пастушеский посох, надевает стальную кольчугу и мечом прокладывает себе путь через занятую неприятелем область, не теряя ни мужества, ни надежды, не зная страха… и приходит за полтораста лье к королю… она, которой надлежало бы трепетать и страшиться в присутствии короля… приходит, чтобы стать перед ним и сказать: «Не бойся! Господь послал меня спасти тебя!..» Ах, откуда может взяться такая вдохновенная отвага и убежденность, как не от самого Господа!» Она снова умолкла и задумалась, собираясь с мыслями, потом сказала: «Послана она Богом или нет, но есть в ней нечто, возвышающее ее над людьми, – над всеми людьми нынешней Франции; она – носительница того таинственного дара, который способен одушевить солдат и превратить трусливую толпу в доблестную рать, не знающую страха, – в войско, что идет на битву с радостью в глазах и с песнями на устах и, подобно буре, налетает на врага… Этим именно воодушевлением может спастись Франция – и только им, откуда бы оно ни исходило! В ней есть этот вдохновенный огонь, – я твердо верю, – ибо что другое могло поддерживать отвагу в этом ребенке и заставить ее презреть все опасности утомительного похода? Король должен увидеть ее лицом к лицу – и это будет!» Она отпустила меня с этими милостивыми словами, и я не сомневаюсь, что ее обещание будет исполнено. Они – эти животные – будут мешать ей всеми средствами, но в конце концов она восторжествует.

– Ах, кабы она была королем! – произнес с жаром другой рыцарь. – Слишком мало надежды, что самого короля удастся пробудить от спячки. Он окончательно махнул рукой на все и только о том и помышляет, как бы ему оставить все на произвол судьбы и убежать в другую страну. Посланцы говорят, что он находится во власти каких-то чар, убивающих в нем всякую надежду, что над всем этим тяготеет какая-то тайна, которую они не могут разгадать.

– Я знаю эту тайну, – сказала Жанна со спокойным убеждением. – Тайна эта известна мне и ему, а кроме нас – только Богу. Увидевшись с ним, поведаю ему нечто сокровенное, что развеет его тревогу, – и тогда он снова поднимет голову.

Примечания