Сектор

– Все разговоры потом, после обеда. У нас с тобой будет достаточно времени для бесед. Тем более, говорить с набитым ртом для меня малоприятное занятие, надеюсь и для тебя тоже?

Наш герой еле дождался окончания этого странного обеда. Екатерина Петровна, не спеша, словно нарочно пытаясь оттянуть предстоящий разговор, подолгу перебирала вилкой у себя в тарелке, подыскивая подходящий кусочек очередного блюда, прежде чем тот окажется у нее во рту. Через какое-то время молодой человек потерял всякую надежду на то, что этот обед медленно не перейдет в ужин. К счастью всё, когда-то заканчивается, пришел конец и этой затянувшейся трапезе.

– Поговорим здесь или, может быть, прогуляемся по окрестностям?

– Как Вам будет угодно. – Раздражённо, отвечал Володя, едва сдерживая свое негодование по поводу затянувшегося обеда.

– Тогда прошу. – С ироничной улыбкой произнесла Екатерина Петровна, слегка дразня теряющего терпение парня. Нарочито медленно и аккуратно протёрла уголки губ салфеткой, бросила ее на стол, небрежным жестом указала на дверь и, не дожидаясь Владимира, первой вышла из помещения. Дверь, открылась при ее приближении и закрылась, как только они покинули столовую. Оказавшись на улице, не спеша, прогуливаясь, направилась в сторону местного водоема.

– Ну, спрашивай скорее, что тебя так сильно интересует, а то вдруг ненароком лопнешь от любопытства. – Не прекращая иронично улыбаться, произнесла молодая женщина.

– Вам смешно? А мне как-то не очень хочется веселиться. – Юноша заметно нервничал. – Почему я здесь, и когда вернется Антон Петрович? Что же со мной все-таки происходит? И кто, чёрт побери, все время открывает и закрывает эти проклятые двери? – Последние слова он почти выкрикнул.

– Спокойнее, зачем так нервничать! В-первых, ты находишься здесь, потому что, так будет лучше для тебя самого. Немного отдохнёшь, подлечишься и вернёшься к своей привычной жизни. Во-вторых, Антона Петровича сейчас уже нет в стране, и когда вернётся известно лишь ему одному. Но поверь, по возвращении он сразу здесь объявится. И последнее, – Екатерина снисходительно улыбнулась, – раньше это здание принадлежало военному ведомству, а впоследствии досталось нам, медикам. Теперь это министерский санаторий. А двери, вот, смотри. – Из кармана пиджака она достала коробочку-пульт, на вид точно такую же, которую в своё время дала Володе. – Принцип действия дверей прост. Из неё исходит постоянный сигнал. При приближении специальное устройство считывает этот сигнал, и они автоматически открываются. Как только сигнал отдаляется вместе со мной, дверь закрывается. Видишь, всё просто. Вся эта автоматика досталась нам от военных. Чем они тут занимались, одному Богу известно. Демонтировать всю эту систему оказалось довольно сложно и дорого, да и сам принцип их действия, очень понравился нашему начальству и именно поэтому, было принято решение всё оставить, так как есть. Военных, в принципе, это тоже устраивало. Есть ещё какие – ни будь вопросы?

Какое-то время они шли, молча, занятые каждый своими мыслями.

– И всё же, вы мне не ответили, что со мной происходило весь этот год? – Володя вопросительно посмотрел на собеседницу.

– Странно, Антон Петрович должен был тебе все объяснить. Неужели, он ничего не рассказал? Володя, ты спал, ты весь год проспал. Знаешь, так бывает иногда с людьми. Это называется…

– Я знаю, как это называется. – Грубовато перебил Володя Екатерину, заглядывая ей в лицо. Стараясь прочесть в нем хоть какие-то ответы на свои вопросы. – Летаргический сон это называется. Только Вы скажите, почему я проснулся дома, а не в каком – ни будь медицинском учреждении, и почему мои мышцы не одряхлели за целый год этого, так называемого, сна.

На ее лице отразилось недоумение. Екатерина Петровна удивленно хмыкнула и сказала:

– А, в самом деле, почему Антон Петрович сразу не привез тебя сюда? Я как-то и не подумала об этом. Вообще, о тебе я узнала только сегодня. Вот приедет Измайлов, у него и допытывайся.

Володя внимательно посмотрел на свою спутницу, и ему показалось, она нарочно лукавит в разговоре с ним. Поняв, что от нее правды он не услышит, прекратил дальнейшие расспросы.

Спустя какое-то время они подошли к водоему, вокруг которого на определённом расстоянии друг от друга стояли чугунные, обшитые деревом массивные, но весьма удобные, скамейки. Расположившись, на одной из них и помолчав какое-то время наши герои, продолжили прерванную беседу. Первой нарушила молчание Екатерина:

– А ты молодец, сообразительный. Только на последний вопрос я не смогу тебе ответить, для меня это так же удивительно, как и для тебя. Наверное, поэтому Антон Петрович и привез тебя именно сюда. Понаблюдаем тебя здесь немного, сдашь анализы, пройдёшь качественное и полное обследование и, если всё в порядке, а я уверена, что так и есть, через недельку, другую отправляйся дальше «грызть гранит науки» в свой институт.

– Значит, я кролик, подопытный кролик? Спасибо, теперь хотя бы знаю, зачем и почему я здесь. Пытать конечно, не будете? – С грустной иронией, то ли спросил, то ли констатировал он.

– Успокойся и не говори ерунды! Никто здесь не желает тебе ничего плохого! Извини, мне пора возвращаться, а ты можешь гулять сегодня, сколько вздумается. С тобой начнут заниматься завтра, в смысле обследований, ну и всего прочего. – Екатерина поднялась со скамьи и пошла в сторону здания, но пройдя пару шагов, обернулась.

– Кстати, видишь вон там мосток на воде, на нем найдешь удочки ну и все, что нужно для рыбалки. Здесь водится замечательный карп. Если поймаешь хоть одного, то можем зажарить рыбку к ужину. Лично я обожаю карпа, особенно под майонезом. Когда будешь возвращаться, просто нажми кнопку на пульте, и я открою тебе дверь.

Немного посидев у воды, Владимир направился к мостку. На нем, и правда, лежали рыболовные снасти, небольшой раскладной стульчик, а рядом с ним стояла маленькая деревянная коробка, похожая на небольшой сундучок, в которой он нашел все необходимое для рыбалки, начиная от крючка любой величины и заканчивая всевозможными насадками и приманками.

Вот уже битый час новоявленный пациент элитного санатория пытался хоть что-то поймать в тёмной воде водоема. Всё напрасно, пруд казался мёртвым. Володя почему-то вдруг вспомнил свой недавний сон и от скуки закрыл глаза, представил себе большую рыбу, плывущую в глубине водоёма. Она плывёт прямо на наживку, не подозревая, что под ней скрывается острый крючок, ещё мгновение и рыба бьётся на натянутой леске. Открыв глаза, он с удивлением видит, что поплавка нет. Дёрнув от неожиданности удилищем, почувствовал приятную тяжесть. «Есть, попалась рыбка, верно, и в правду говорят, что мысль материальна». – Мелькнуло в голове нашего героя. Через некоторое время приличных размеров карп уже плавал в садке, предусмотрительно оставленный кем-то на мостике. И вот уже снова заброшена наживка, и рыбак застыл в предвкушении новой поклёвки. Не тут-то было, поплавок застыл, как вкопанный. Спустя какое-то время, потеряв терпение, Владимир решает повторить свой эксперимент. И вновь мысленно представляет, как карп заглатывает наживу. Поплавок неистово бьётся на поверхности воды. Подсечка … но на этот раз везенье на стороне рыбы. Через каких-то пятнадцать минут, умело пользуясь собственной фантазией и удилищем, Володя смог наловить с десяток загипнотизированных особей. Он вдруг вспомнил, как мама жарила рыбу, пойманную им с отцом на рыбалке. Ещё до того, как он исчез, они с ним частенько любили отдохнуть таким образом. Вдруг острые чувства стыда, боли резанули его молодое сердце: «Мама! Как я мог ни разу за весь день не вспомнить о ней? Это для меня прошел всего лишь день, а она … она не видела меня целый год. И что она обо мне, в конце концов, знает? Кто и что ей там наговорил?». Эти мысли настолько овладели им, что он, забыв о рыбе, не замечая того, что удочка у него ещё в руках, почти бегом бросился в сторону санатория. Через несколько шагов отбросив ее, он уже бежал.

Когда Екатерина Петровна открыла дверь, Володя, задумавшись, стоял, опустив голову, и продолжал нажимать кнопку на брелоке, из-за чего из кармана пиджака женщины шел монотонный звук, похожий на звук не смазанных дверных петель.

– Ну, что ещё случилось? – Устало и не очень дружелюбно спросила она. Да оно и понятно, такое, с позволения сказать, звучание, могло вывести из себя кого угодно.

– Простите, задумался. – Наконец, сообразив, откуда идет этот неприятный звук. Он все еще сжимал этот злополучный пульт. – Моя мама, что с ней? Я хочу ее видеть!

– Проснулся! – Немного укоризненно сказала Катерина. – Хотя это, конечно, моя вина. Прости, за всей суетой сегодняшнего дня, совсем забыла тебе рассказать о твоей маме. Да ты и сам хорош, мог бы вспомнить о ней в первую очередь.

После этих слов Володе стало еще более совестно, от чего на глазах у него навернулись слезы,

– Гляди-ка, какой чувствительный мальчик. – Она уже жалела его и, взяв двумя руками за плечи слегка тряхнув, продолжала. – Да успокойся ты, все с твоей мамой в порядке, и о тебе она знает, скоро сам убедишься. Рыбку то хоть одну поймал?

Он кивнул, беря себя в руки, и попытался улыбнуться дрогнувшими губами.

– Забыл. Там на мостике забыл … Я сейчас, мигом.

– Давай шевелись, герой, а то вечером ужинать будет нечем.

То ли в шутку, то ли всерьёз сказала девушка и улыбнулась, глядя, как Володя с мальчишеской резвостью бросился бежать обратно к водоему, крикнула ему вдогонку:

– А с мамой можешь поговорить по телефону хоть сейчас, – парень остановился как вкопанный, – но только после того как принесешь рыбу.

Глава 9

Прошло уже больше месяца с того самого дня как батюшка приютил у себя Владимира. К сожалению, за это время никаких существенных улучшений в состоянии нашего героя не случилось. Память возвращалась медленно, случайными, ничего не объясняющими обрывками, из которых невозможно было составить никакой определённой картины, ни то, откуда он, ни то, чем занимался в прошлом. Да и что можно было понять из тех коротких и иногда несколько странных обрывков воспоминаний, никак не связанных друг с другом. Вот он садится в машину, в которой его ждет, похоже, близкий ему человек, но кто этот человек Володя вспомнить не может. А вот он с наслаждением ловит рыбу в пруду. Вот он в компании молодой и довольно красивой женщины сидит на скамейке возле того самого пруда, а вокруг них, как ни странно это звучит, снует разнообразное лесное зверье. И что более удивительно, это самое зверье нисколько не боится находиться с ними рядом. Именно эта странная картинка давала повод усомниться в том, что память понемногу, но все-таки, возвращается к молодому человеку.

Доктор со своим молодым коллегой практически каждый день навещали своего подопечного. Вот и сегодня, закончив свою основную работу, они сразу же направились в храм к отцу Андрею.

– И всё-таки, доктор, что мы собираемся делать дальше? – Спросил Федор у Павла Ивановича, как только они вышли с работы. – Нельзя же, что бы этот человек прожил тут всю оставшуюся жизнь. Наверняка у него есть родственники, друзья, которым он дорог. По меньшей мере, не очень хорошо оставлять их в неведение его судьбе. Нужно что-то попробовать предпринять! Ну, я не знаю, может быть, послать его фотографию на телевидение, в программу «Ищу тебя»?

– Какой ты, Фёдор все-таки странный человек. – Неожиданно рассердился всегда спокойный Павел Иванович. – Неужели ты не понимаешь? Нельзя, категорически нельзя этого делать. Мы не знаем, что было с ним в прошлой жизни. Ведь он боится, панически боится одного упоминания о больнице. В какой лечебнице он побывал, что там с ним делали? Мы можем только догадываться. Кто может его искать? Друзья? Враги? С его способностями переносить холод, передавать свою боль, да нам до конца и неизвестно какие еще чудеса он умеет творить, его может искать кто угодно, вплоть до агентов любой иностранной разведки. И, скорее всего – это люди, которым нужен не он, а его феноменальные возможности. Кто они мы можем только догадываться. Нет, мы должны, мы просто обязаны заботиться о нем и сохранять все в тайне, до полного восстановления памяти. А я уверен, она вернётся к нему обязательно. Просто, по всей видимости, его сознанию нужен, какой-то стимул для пробуждения, а что может послужить таким стимулятором, мне, к сожалению, пока не известно. Но то, что именно так и должно случиться, я уверен, как говорится, на девяносто девять и девять процентов. Нам же остаётся только терпеливо ждать и, конечно, наблюдать за ним и за его удивительными способностями. – Доктор остановился и, взяв Фёдора за локоть, строго продолжил свою речь. – А Вам, молодой человек, в своих эгоистических побуждениях как можно скорее узнать всю правду о его прошлой жизни, просто хочется побыстрее и любыми способами вернуть память нашему больному. Нисколько не заботясь о его здоровье и душевном состоянии и не думая о том, что предложенный Вами вариант, может просто убить его. Точнее, не сам вариант, а его непредсказуемые последствия.

– Вы опять абсолютно правы. – Практикант даже слегка покраснел после слов доктор. – Я идиот. Самовлюблённый эгоист и ещё черт знает кто, но только не врач. Какой я буду доктор, не обладая достаточным терпением, дырка я от бублика, а не доктор.

– Никакая ты не «дырка», – сменив гнев на милость и решив немного подбодрить расстроившегося молодого человека, проговорил доктор, – просто ты ещё молод, а молодость – это скорость, полёт, движение! Хочется всего и сразу! У кого-то это проходит, у кого-то обретает немного другую форму, а некоторые так всю жизнь и гоняются за призраками собственных иллюзий. Но как сказал один философ, к сожалению, не знаю его имени: «Кто понял жизнь, тот не спешит». Запомни это, мой друг, и всегда во всём, не спеша поторапливайся.

Глава 10

Измайлов возвращался в «санаторий». Так называли место, куда Антон Петрович привез Владимира все сотрудники, работающие там. На самом деле, практически никто из персонала не догадывался, в какой структуре они работают, за небольшим исключением в несколько человек, к которым относилась и Екатерина. Для всех непосвященных это была засекреченная военная часть со всеми вытекающими последствиями. Когда-то вся территория «санатория» принадлежали министерству обороны, но после развала СССР и последовавшими за всеми этими переменами, все это хозяйство было продано некой коммерческой структуре, возглавляемой Антоном Петровичем Измайлов. Кто он и какую должность в ней занимает, знал только очень узкий круг посвящённых лиц. Именно после встречи с ними, он и направлялся в «санаторий». Уже сидя в машине и немного расслабившись, Антон Петрович вспоминал детали прошедшего разговора.

Все руководящее звено организации, во главе которой находился Измайлов, собрались в его личном офисе в центре Москвы. Формально здание принадлежало его другу и соратнику по основной работе Иванову Сергею Ивановичу. Во всём поведении этого человека, осанке, манере разговаривать, чувствовалась военная выправка. В недавнем прошлом он действительно служил в военной разведке. Сейчас же занимался безопасностью всех структур, входивших в подчинение Измайлова. Это был второй человек, пришедший на эту встречу. Третий и последний Геннадий Викторович Птицын, исполнительный директор всего движимого и недвижимого имущества, чем владела структура Антона Петровича. И только посвященные знали, Птицын в совершенстве владеет методами гипноза и обладает сильными экстрасенсорными способностями. Помещение, в котором они собрались, предназначалось именно для таких встреч, и было оборудовано всем необходимым для автономного проживания. При желании вся троица могла прожить там не меньше месяца, не выходя за пределы апартаментов. Бронированные двери, ведущие внутрь помещения, шума и звука непроницаемые стены и окна, новейшая охранная сигнализация, системы против прослушивания и даже лифт, о котором знали только они, и который работал только в одном направлении, точнее на выход из помещения. В совокупности все это оборудование исключало возможность постороннего проникновения. Все собрались ровно в назначенное время.

– Он вернулся. – Произнеся эти слова, Антон Петрович откинулся на спинку стула, ожидая реакции своих собеседников. Какое-то время все сидели молча.

– И как всегда память блокирована!? – То ли утверждая, то ли спрашивая, произнёс Птицын.

– Как всегда, и это самый большой срок отсутствия, чуть больше года. Так надолго раньше никто не исчезал. Максимальный срок отсутствия, месяц, был у Али. – Последние слова Измайлов произнёс тихо и грустно.

– А может быть, я всё-таки попробую взломать, эту чёртову блокировку? У меня уже есть по этому поводу кое-какие наработки. – Экстрасенс вопросительно посмотрел на присутствующих.

– Я тебе взломаю, Гена. Я тебе твой череп тогда взломаю, хоть ты и мой друг. – В голосе Антона Петровича явно прозвучали стальные нотки. – Ты забыл, что стало с Авилиной после твоего взлома? Именно от этого она и заболела. И что тогда нам удалось узнать? Ровным счётом ничего, кроме имени, следующего путешественника. Так что забудь, я не хочу, чтобы с мальчиком что-то случилось.

– Так ведь ты сам просил мена – это сделать, и не факт, что заболела она именно от этого. – В голосе Геннадия Викторовича послышались нотки обиды. – А теперь, конечно, я крайний.

До этого, всё время молчавший начальник службы безопасности, примирительно произнёс.

– Вот что, господа, мои товарищи, я Вам скажу. Не нужно ссориться и винить друг друга в случившемся. Никто не виноват в том, что произошло. Вы прямо как дети малые: «если бы да кабы!» Мухоморы никому во рту не мешают? Что случилось, то случилось. Или лучше было бы, чтоб они узнали о парне до того, как о нём узнали мы? Забыли, наверное, чем заканчиваются судьбы почти всех исчезающих? Могу напомнить! И что пришлось пережить Авилине, прежде чем мы её нашли и смогли спасти, тоже забыли? А вы тут собачитесь! Эмоции в этом деле вещь недопустимая и об этом напоминать, я думаю, никому не нужно?

Какое-то время все молчали, погруженные каждый в свои мысли. Антону Петровичу вспомнился их первый день знакомства с Авилиной. Он, тогда ещё двадцати двух летний паренёк, со своими друзьями Генкой и Серёгой, почти всё свободное время проводили, лазая по подземным лабиринтам Москвы. Зачем, спросите Вы? А всё очень просто, Сергей, однажды гостивший у бабушки в ближнем Подмосковье, нашёл в ее доме на чердаке старинный пергамент, на котором оказался странный рисунок, похожий на план подземелья. Откуда эта вещь там взялась бабушка не знала, но предположила, что бумага эта осталась там от ее прапрабабушки, служившей при дворе, правда какого именно российского царя она уже не помнила. И все бы ничего, но на ней оказался вензель, как потом оказалось, аж самого Ивана Грозного, и вся эта карта была помечена крестиками, под каждым из которых стояли цифры и рядом с ними две буквы К. и Б. Таких крестиков они насчитали, аж восемнадцать штук. Друзья, недолго поломав головы над этим ребусом, решили – это не что иное, как карта пропавшей библиотеки Ивана Грозного. Буква «К» точно означает слово книги, а буква «Б» могла означать что угодно – и большая и библиотека и т. д. Сергей даже предположил, что «К» и «Б» не что иное, как Книги Бога и что в них точно есть описание и рецепт изготовления философского камня. И находятся они не в одном месте в тайнике, как все предполагают, а разбросаны и спрятаны на довольно большой территории. Естественно, молодые люди, заинтригованные старинной картой, немедленно начали не – легальное освоение и изучение подземной части города. Вот в одном из таких походов неразлучная троица и наткнулись на связанную и избитую Авилину.