Духовные способности

В свое время Василий Николаевич Карпов (1798–1867) писал: «В те времена всеобщего рыцарства, когда практическая иррациональная жизнь отпечатлевалась характером полемическим, когда и общество, и школы любили состязаться во всякой всячине и всяким образом, принято было за правило – не начинать спора, не определив условия вопроса, потому что в противном случае напрасно старались бы разрешить его окончательно, – правило умное и приложимое не только к устным словопрениям, но и ко всем почти печатаемым теориям» (Карпов, 2004). Следуя этому мудрому правилу, попробуем и мы определить предмет духовных способностей.

1.1. Понимание способностей в Библии

Для начала обратимся к Библии. В книге Бытие (гл. 2, стих 9) написано: «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для жизни, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла». В комментариях Толковой Библии мы читаем: «Так как, вообще, заповедь, приуроченная к этому древу, имела в виду развитие высших способностей человека (курсив мой. – В. Ш.), как существа разумного… а так как, по ветхозаветному воззрению, все вообще познание носило моральный характер, то „добро и зло“ и берутся здесь как два противоположных полюса всего вообще познания» (Толковая Библия, 1904–1913, с. 18–19). Можно предположить, что, согласно Ветхому Завету, человек наделен, прежде всего, духовными способностями познания «добра и зла».

Анализируя заповеди Моисея, мы видим, что они сродни родовым табу. Несоблюдение заповедей строго наказывается. Заповеди сформулированы в деятельностной форме – «Не делай», «Не желай». Заповеди раскрывают то, что нельзя делать; за скобками остается все, что можно делать – что не несет вреда, что не несет в себе Зла. Деяние Добра не ограничивается и не регулируется. Человек может быть многолик, но главное, чтобы он не творил Зло. В заповедях мотивация и действие сопряжены, выступают как поступок.

В Нагорной проповеди, как пишет «Толковая Библия», Спаситель «хотел… перечислить свойства и характер людей, имевших сделаться гражданами утверждаемого Им небесного царства» (там же, с. 84).

Каковы же качества этих людей? Из проповеди следует, что это:

• христиане, усвоившие себе христианские идеалы кротости, незлобивости и смирения;

• милосердные и благожелательные к ближним;

• чистые сердцем, не омраченные никакими затемняющими влияниями порочных страстей или греховных дел; люди с чистой совестью;

• спокойные, неагрессивные; живущие в мире с другими, трудящиеся в целях достижения и водворения мира на земле, творящие мир среди несчастных;

• борющиеся за истину, против пороков, утверждающие истины Спасителя;

• стойкие в борьбе за истину (за заповеди Христа).

Таким образом, мы видим, что Нагорная проповедь дает нам представление о человеке-христианине. Отметим, что выраженность (представленность) отмеченных выше качеств у конкретного человека может колебаться в широких пределах. В различном сочетании отмеченных качеств проявляется индивидуальность человека.

Посмотрим теперь, каким же смыслом наполняются выделенные качества? Обратимся для этого к словарю В. И. Даля (1978).

Кроткий (от слова «укротить» – укрощать или смирять, утешать, унимать) – о человеке – тихий, скромный, смиренный, любящий, снисходительный, невспыльчивый, негневливый, многотерпеливый.

Незлобивый – кроткий, смиренный, благостный, добросердечный, милосердный, доброжелательный.

Владимир Иванович Даль (1801–1872)

Смиренный – кроткий, покорный, послушный, осознавший свои слабости и недостатки, раскаянный, скромный, укротивший свои страсти, добрый, спокойный и ровный нравом.

Милосердный – желающий добра другим, прощающий, щедрый, делающий добро другим, добрый, сострадающий, снисходительный, благосклонный.

Благожелательный – желающий блага другим (близкое к милосердному).

Чистосердечный – чистый сердцем, свободный от пороков, с чистой совестью; прямой, откровенный, доброжелательный, искренний, щедрый, лишенный криводушия, лицемерия, лукавства.

Мирный – творящий мир в окружающих, среди несогласных, неагрессивный, любящий других, живущий в мире с другими.

Истинный – правдивый, справедливый, искренний, непритворный, борющийся за истину (истинное – противоположное лжи, все, что верно, подлинно, точно, справедливо).

Стойкий – непоколебимый, упорный, прочный, неослабевающий (глубоковерующий и непоколебимый в борьбе за веру).

Сведем теперь все качества в единый тезаурус: тихий, скромный, смиренный, снисходительный, невспыльчивый, негневливый, многотерпеливый, благостный, добросердечный, милосердный, покорный, послушный, осознающий свои слабости, недостатки, раскаянный, укротивший свои страсти, добрый, спокойный и добрый нравом, прощающий, сострадательный, снисходительный, благосклонный, желающий и делающий добро другим, свободный от пороков (чистый сердцем), совестливый (с чистой совестью), прямой, откровенный, жизненный, щедрый, лишенный криводушия, лицемерия и лукавства, творящий мир (в несогласных), любящий других, неагрессивный, живущий в мире с другими.

Интересно сравнить эти качества с качествами личности, представленными в трудах философов и ученых различных исторических периодов.

Богатый материал по данному вопросу представлен в работе В. А. Рыбина (2004). Им были проанализированы работы античных авторов (Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, Сенеки, Эпиктета, Цицерона, Марка Аврелия, Демокрита, Зенона, Ксенократа, Племона, Антиоха, Евдора Александрийского, Филона Александрийского, Плутарха, Альбина, Никомаха из Геразы, Плотина), мыслителей эпохи Возрождения (Петрарки, Джованни Боккаччо, Лоренцо Валла, Пико делла Мирандола Джованни, Пьетро Помпонацци, Георга Гемиста Плетона, Лютера, Эразма Роттердамского, Рейхлина, Людовика Вивеса, Франсуа Рабле, Николая Кузанского, Парацельса, Монтеня, Пьера Шаррона, Джордано Бруно, Кампанеллы, Макиавелли, Томаса Мора), философов Нового времени (Б. Спинозы, Т. Гоббса, Д. Локка, Ф. Хатчесона, Г. Лейбница, Р. Кумберленда, А. Шефтсбери, П. Бейля, К. А. Гельвеции, Ж.-Ж. Руссо, Д. Юма, А. Смита, И. Канта, Г. Гегеля, О. Конта, Л. Фейербаха, А. Шопенгауэра, И. Бентама, П. Ж. Прудона, Т. Спенсера) и выделены добродетели, ценимые в соответствующие периоды. Мы свели эти данные в таблице 1.

Таблица 1

Частота встречаемости конкретной добродетели в различные исторические периоды

Сопоставляя качества человека, выделенные в результате контент-анализа текстов Библии, с обобщенными данными, полученными в результате анализа мнений различных мыслителей в разные времена, мы можем констатировать, что:

– во-первых, они в основном совпадают по смыслу;

– во-вторых, в Библии более детально и всесторонне прописаны требования к нравственным, гуманистическим качествам человека;

– в-третьих, в системе сущностных качеств человека в анализируемых работах недостаточно определены способности человека, те качества, которые обеспечивают успех в деятельности. Они представлены общими требованиями к трудолюбию, разуму и мудрости.

По частоте встречаемости заслуживают внимания такие качества, как справедливость, умеренность, мудрость, любовь, мужество, милосердие, сострадание, дружелюбие, рассудительность, разумность, нетерпимость к лицемерию и ханжеству, криводушию и лукавству (подлости).

Заключая настоящий раздел, отметим, что, определяя духовные способности, мы часто говорим о личностных качествах. Правомерно ли это? Для того чтобы ответить на данный вопрос, мы должны определить, а что же такое личностные (нравственные) качества? Откуда и как у человека появляются (формируются) личностные качества?

Сергей Леонидович Рубинштейн (1889–1960)

C. Л. Рубинштейн обращается к пониманию личности К. Марксом, который определял личность как «совокупность общественных отношений» (Маркс, Энгельс, 1960, с. 3). Анализируя историю слово «persona», Рубинштейн ссылается на А. Тренделенбурга, который в своем исследовании показал, что латинское слово «persona», заимствованное у этрусков, «употреблялось у римлян в контексте «persona patris regis» и обозначало, таким образом, не конкретную индивидуальность, а общественную функцию, выполняемую человеком» (Рубинштейн, 1976а). Анализируя отношение между внутренней сущностью личности и ее общественными отношениями, Рубинштейн писал, что «личность обозначает не либо общественную функцию, либо внутреннюю сущность человека, а внутреннюю сущность человека, определяемую общественными отношениями» (там же, с. 39).

Здесь мы поставим вопрос: «А как понимать общественные функции, выполняемые человеком и внутреннюю сущность человека?» Общественная функция – это профессиональная функция в общественном разделении труда, иными словами, это конкретная деятельность (или конкретные виды деятельности), выполняемые (реализуемые) конкретным человеком. В таком аспекте деятельность выступает как определенные формы общественного поведения человека.

Понимаемые таким образом общественные отношения приводят нас к деятельностному подходу в определении личности. Под личностью в этом случае мы будем понимать субъекта деятельности в совокупности его качеств, сформировавшихся в деятельности, реализуемых в деятельности и развивающихся в деятельности. Качества субъекта деятельности, сформировавшиеся в деятельности, оцениваемые с точки зрения морали, характеризующиеся устойчивостью по отношению к конкретному человеку, мы и можем называть личностными качествами. Личностные качества – это характерные для конкретного человека качества, проявляющиеся в деятельности и поведении, оцениваемые с позиций морали. Данные качества, прежде всего, проявляются в деятельности и поведении по отношению к другим людям.

Формирование личностных качеств будет определяться средой, в которую включается человек как субъект поведения (деятельности), и системой отношений, определяющих функцию субъекта в системе поведенческих отношений.

На основе анализа морали в социально-культурной эволюции К. Р. Арутюнова и Ю. И. Александров (2019) показали, что становление морального индивида следует рассматривать через призму структуры субъективного опыта.

Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что духовные способности – это, прежде всего, способности познания и делания добра и зла, выраженные в определенных формах поведения. Как жизненный факт они представлены в различных нравственных качествах.

В широком смысле духовные способности есть способности познания культуры. С позиций методологического принципа опредмечивания-распредмечивания, создание культуры – это процесс опредмечивания способностей и личностных качеств человека в произведениях культуры; распредмечивание культуры – это раскрытие способностей и личностных качеств, которые заложены в произведениях культуры. В сознательном познании истины существуют только по отношению к определенному человеческому типу. «Мы едва ли в силах даже представить себе, – пишет А. Шпенглер, – сколько великих мыслей чужих культур нашли в нас свою погибель, поскольку мы, исходя из нашего мышления и его границ, не смогли их ассимилировать или, что то же, ощущали их ложными, ненужными и бессмысленными» (Шпенглер, 1993, с. 204).

1.2. Понимание способностей в трудах представителей отечественной психологии в XVIII–XIX вв

(на примере работы Н. А. Зубовского)

Дальнейшее развитие взглядов на духовные способности мы находим в трудах отечественных представителей психологической науки.

Изучая отечественную литературу по истории психологии, мы встречаемся, прежде всего, с именами Вундта, Джемса, Уотсона, Торндайка, Холла и других западных ученых. Создается впечатление, что психология не была представлена в ряду отечественных наук до становления психологии как самостоятельной науки на Западе. Можно с основанием утверждать, что это ошибочное впечатление. Психология как наука о душе была представлена в русской науке до появления основополагающих экспериментальных работ по психологии в Европе и Америке. Она была представлена не только отдельными научными работами, но и учебниками по психологии.

Естественно, что курсы психологии в это время читаются в духовных семинариях и академиях. Среди авторов работ по психологии необходимо, прежде всего, назвать Нила Сорского, Максима Грека, Никифора Андреевича Зубовского, Петра Семеновича Авсенева, Федора Александровича Голубинского, Василия Николаевича Карпова. И если Западная психология во второй половине XIX в. делает попытку излагать психологию как естественную науку, то отечественная психологическая наука остается в традициях психологии как науке о душе. Позднее и в России психология как наука о душе будет потеряна, а авторы будут забыты на долгие годы[2].

Метод изложения психологического знания, представленный в работах отечественных авторов о душе, позволяет намного глубже проникнуть в сущность человека, чем естественно-научный подход. При этом мы не противопоставляем эти два подхода, а, наоборот, хотим сказать, что и душу можно понимать в единстве духовного и материального, и при естественно-научном подходе душа должна стать основным предметом психологии (Шадриков, 2006а).

Особого внимания заслуживает систематизация способностей человека, разработанная Н. А. Зубовским (2006) (рисунки 1–2).

Рис. 1. Виды способностей

Рис. 2. Познавательные способности

В способностях деятельности души он выделяет три вида: чувствующие способности, познавательные способности и желательные способности. В работе Н. А. Зубовского (2006) дается подробная характеристика всех трех видов способностей. В целях нашей работы особый интерес представляют способности, которые Зубовский обозначил как чувствующие. На рисунке 3 представлена систематизация этих способностей.

Рис. 3. Чувствующие способности

В данной систематизации особое внимание уделено таким способностям, как самоощущение, душевные (совесть), чувство любви, истины, добра, красоты, самолюбия, человеколюбия, благочестия, чувство недостатка предметов, необходимых для души. Фактически по сравнению с библейским определением духовных способностей здесь речь идет о их детализации и развитии, житейском проявлении духовных способностей.

В представленной систематизации автор обращается к таким способностям, к которым современная психология только приближается.

1.3. Место духовных способностей в структуре общих способностей

1.3.1. Характеристика общих способностей

Когда мы говорим о способностях, мы имеем в виду, прежде всего, человека, подразумевая под этим качества, обуславливающие успешность его деятельности. Но понятие способностей имеет более широкий круг носителей. Мы говорим: стекло способно пропускать свет (или стекло обладает свойством пропускать свет), зеленый лист способен усваивать солнечную энергию (обладает свойством усваивать солнечную энергию), нейрон способен переходить из состояния покоя в состоянии возбуждения, человек способен воспринимать, запоминать, мыслить и т. д. Из сказанного следует, что способности являются характеристикой функциональных свойств предметов. Способностями обладает не только человек. Поэтому всегда следует говорить о «способностях человека». Объекты, свойствами которых являются способности, могут или проявлять активность сами (живые существа) или приводиться в движение другими существами (например, человеком, который использует их полезные свойства: алмаз способен резать стекла, если его надлежащим образом использует человек).

Как мы отметили, человек способен воспринимать, запоминать, мыслить, действовать – это его познавательные и психомоторные способности (общие способности человека). Мы знаем, что в основе этих свойств лежат соответствующие функциональные системы (Анохин, 1975; Лурия, 1973; Скворцов, 2000), которые являются природной основой познавательных и психомоторных способностей. Эти функциональные нейропсихологические системы и лежат в основе природных способностей.

Для дальнейшего анализа проблемы способностей воспользуемся высказываниями Б. Г. Ананьева (1977) о строении психических функций и точкой зрения С. Л. Рубинштейна (1999) на отношение способностей, психофизических функций и деятельности.

Борис Герасимович Ананьев (1907–1972)

Согласно схеме, предложенной Б. Г. Ананьевым, развитие психических свойств проявляется как развитие функциональных, операционных, мотивационных механизмов. Функциональные механизмы на раннем этапе возникновения реализуют филогенетическую программу и складываются задолго до возникновения операционных механизмов. Между функциональными и операционными механизмами существуют сложные взаимодействия. Для развития операционных механизмов требуется определенный уровень функционального развития. В свою очередь, развитие операционных механизмов переводит в новую фазу развития и функциональные механизмы, их возможности прогрессивно возрастают, повышается уровень системности. В некоторые периоды индивидуального развития, к которым, как можно полагать, относятся школьный возраст, юность и зрелость человека, между операционными и функциональными механизмами устанавливаются соразмерность, относительное взаимодействие.