– Да, – согласился специальный агент ФБР-а, – но что же тогда получается – Иван жив? Тогда непонятно, что этот делал на улице?
– Вопросов много, – признала Бероева этот факт, – и к ним обязательно нужно искать ответы. Для начала, чтобы не тащить останки через все помещения, надо сходить к Доку и взять у него пакет, специально предназначенный для перемещения мертвяков, а потом, уже в его личном присутствии, детально изучить тело, а заодно и разузнать, что же за нужда погнала в пургу этого, неизвестного пока, человека.
Так и поступили. Сначала принесли спец-пакет. Затем погрузили в него труп и перенесли его в приемное помещение, располагавшейся неподалеку от входа лечебницы. Перед тем, как начать изучать покойника, Майкл осмотрел у девушки руку, подвергшуюся воздействию сильного холода. По его мнению, она получила первую степень обморожения, что не являлось серьезным уж повреждением, и в данном случае можно было обойтись даже и без повязки, только протереть травмированную конечность специальной мазью. Обработав обмороженную кожу, врач отдал сыщице весь оставшийся тюбик с лекарством, посоветовав наносить его не реже чем через каждые пару часов.
Только разобравшись с этим пусть и не хитрым, но достаточно важным делом перешли непосредственно к рассмотрению трупа. Освободив его от верхней одежды и под руководством опытного врача, оперативники принялись внимательно изучать представшее взору, изуродованное до неузнаваемости туловище. Ничего нового на нем обнаружено не было. Из всего увиденного складывалось впечатление, что мужчина подвергся нападению какого-то невиданного и достаточно крупного зверя.
– Единственное, – заметил Джордан, указывая на небольшое углубление в половинке, оставшейся от правой почки, – вот это отверстие я бы отнес к категории колото-резанных ран, сделанной каким-то острым, не очень толстым предметом, возможно похожим на русскую финку, ну, или обычный кухонный нож.
– То есть, Майкл, если я правильно понимаю, – попыталась утвердиться в этой мысли Оксана, – Вы хотите сказать, что, есть вероятность, этот сотрудник сначала был ранен или убит нормальным человеческим способом и только потом истерзан, как нам пока представляется, непонятно зачем? Правильно ли я поняла Вашу теорию?
– Что-либо конкретно утверждать в данном случае я бы не стал, – медицинский работник попытался несколько сгладить свое, сделанное только что, заключение, – скажу лишь, что такая возможность не исключается.
– Я твердо уверена, что Ваше подозрение не лишено определенного смысла, – вдруг заявила Бероева, сведя к переносице прекрасные бровки, – оно подтверждается также тем, что когда мы возвращались вместе с покойным, то я заметила пустую веревку, привязанную к распределительному штырю в самом его основании так, чтобы ее не было видно. Я уже почти уверена, что кто-то, определенно находящийся здесь, играет с нами в очень опасные игры.
– Но, как такое возможно? – удивленно воскликнул Джонни, указывая на изувеченный труп, – Кто из людей на такое способен? И, кстати, Ксюша, было бы неплохо взглянуть на эту, загадочным образом обнаруженную тобой, веревку.
– Мы обязательно это сделаем, – поддержала оперативница инициативное предложение американского сослуживца, – но сначала мне бы очень хотелось повидать нашего соседа по обеденному столу и задать ему пару вопросов, например: почему так оказалось, что не он оказался в котельной, а совсем другой человек, имя которого нам пока не известно? Кто-нибудь знает, кто он такой?
– Да, – выразил врач присущую его основному делу осведомленность, – это Сидорчук Виктор. Как это не покажется странным, но он являлся хорошим другом Картонкина.
– Раз вы его знаете, Док, тогда объясните нам еще и то, что же входило в его основные обязанности? – в свою очередь поинтересовался специальный агент ФБР-а.
– Ничего особенного, – отвечал медицинский работник, – он был – как бы это получше сказать – на подхвате. Выполнял различные мелкие поручения, а бывало, что и подменял Ивана в котельной. Вот и теперь, не иначе, что он отправился туда с той же целью.
– Это лишний раз подтверждает, – определенно заявила Бероева, – что нам необходимо с ним пообщаться – и чем быстрее, тем лучше, дабы исключить вероятную возможность наступления очередных негативных событий. Я уже начинаю чувствовать, что мы находимся «где-то рядом».
На этом и порешили. Однако, как оказалось, осуществить их замысел было не так-то и просто: техник-электрик словно бы «канул под воду», и нигде не удавалось его обнаружить. «Зимовка» была не настолько большой, и в ней был осмотрен каждый угол и закоулок, где даже холодное помещение с трупами не было оставлено без внимания.
Когда же в конечном итоге стало для всех вполне очевидно, что во внутренних помещениях этого человека найти не получится, было решено вновь собраться у Джордана и обсудить текущее положение.
– Он еще может быть в котельно-генераторном отделении, – заметил американский спец-агент розыскной службы, – там находится его основное рабочее место, и отсюда его никак не достать: вход только снаружи.
– Вполне возможно, – над чем-то раздумывая, машинально выразила свое отношение Ксюша, – получается, что он причастен ко всем этим убийствам? Только мне в таком случае не понятно, зачем все было так усложнять: заманивать друга в обогревательную; затем умерщвлять его там; а потом тащить тело к общему входу, самое главное, непонятно каким сверхъестественным образом, где привязываться веревкой так, чтобы ее через час уже невозможно было найти; потом еще оттаскивать тело на двадцать, может быть, тридцать метров, растерзывать там и скрываться неизвестно куда? Что-то слишком много здесь непонятного, никому так не кажется?
– Может его целью было подкинуть труп так, чтобы его непременно нашли? – выразил свою мысль американский оперативник.
– Интересно, – усмехнулась Бероева, скривив в усмешке лицо, от чего оно совсем не потеряло своей привлекательности, – как при такой пурге он рассчитывал, что мы сможем найти в снегу тело? Еще пару часиков, и его занесло бы так, что и лопатами не отгребешь.
– Все равно, Ксюша, – возразил О’Нил, едва сдержавшись, чтобы не ответить аналогичной гримасой, – пока мы не найдет пропавшего и не опросим его, ничего конкретного о его мыслях и каких-то намерениях сказать не получится.
– Я с тобой абсолютно согласна в том, что нам необходимо обнаружить Картонкина, – озаряя свое лицо миловидной улыбкой, произнесла российская сыщица, – но, как мы все согласились, сделать это пока невозможно. Так что же теперь прикажете: сесть и сложить в спокойствии и бездействии руки, ожидая, что последует дальше? Я не знаю, как у вас там в Америке, Джонни, но у нас в России не принято оставаться без дела. Мы отрабатываем все возможные версии, пока не остается одна, как правило, оказывающаяся единственно-правильной. Поэтому я предлагаю: временно отложить в сторону все предположения о мифической «зверюге» и загадочном «электрическом» технике, а попробовать пораскинуть мозгами и попытаться найти то, что мы еще упустили. Аll right?
– Да, – хором ответили оба ее собеседника.
– Раз все согласны, – продолжала Оксана, придав своему очаровательному личику сосредоточенное выражение, – давайте подведем итоги истекшего дня. Итак, что мы имеем: у нас четыре трупа, плюс один пропавший. Всего на данный момент в здании «Зимовки» должно оставаться четырнадцать человек обслуживающего персонала, четыре профессора и двое оперативных сотрудника – всего в общей сложности двадцать живых людей, хотя этот вопрос требует определенной перепроверки. Давайте объявим по громкой связи, чтобы все собрались в комнате отдыха. Там мы организуем короткий ликбез, заодно пересчитаем всех сидящих по головам. Кто возражает?
Таковых не нашлось. В сопровождении американского спец-агента Бероева проследовала в радиорубку, где, кроме местного громкоговорителя, находилась еще и портативная радиостанция, помогающая поддерживать связь с Большой землей. Передав сообщение, оперативники отправились в зал, где должны были собраться все члены команды.
Глава V. Союзник
Место, где было назначено совещание, имело размеры четыре с половиной на пять метров. С одного краю, на высоте двух метров от пола, был установлен большой плазменный телевизор. Перед ним, в шесть рядов, были установлены двадцать четыре стула, по четыре в ряду. На них разместились девятнадцать человек, в том числе и доктор с американским оперативником. Вести это заседание взялась российская представительница правоохранительных органов. Ожидая пока все соберутся, она продолжала стоять, выбрав наиболее удобное место и расположившись под выключенным телевизионным устройством. Когда, наконец, прибыл последний зимовщик, девушка подняла кверху руку, призывая всех ко вниманию. Лишь только все присутствующие затихли, она, чувствуя себя невероятно уверенно, с выражением начала:
– Я не буду долго задерживать ваше время, изложу только главные тезисы. Цель нашего собрания такова, что нам, все вместе, необходимо сейчас разобраться: как так получилось, что за последние несколько дней здешнее сообщество лишилось уже пятерых своих членов? Из них четыре было убито, а один пропал без вести, причем та четверка умерщвлена самым что ни на есть жесточайшим способом. У меня назрел главный вопрос: кто из здесь сидящих что-либо знает или догадывается об этих трагических происшествиях?
На минуту Бероева замолчала, ожидая и очень надеясь, что кто-нибудь соизволит высказать свои мыли либо соображения. Однако все присутствующие, понуро опустив книзу головы, предпочитали отмалчиваться. Выдержав необходимую паузу, оперативница продолжала:
– Хорошо, этот вопрос я оставляю открытым. Я понимаю, что говорить в присутствии всех, может быть, не очень удобно, поэтому, если вдруг у кого-то возникнет желание пообщаться со мной лично, чтобы передать мне хоть какие-нибудь известия, я буду рада их выслушать и невероятно признательна за оказанную в этом загадочном деле помощь. Можете мне поверить, что при создавшихся обстоятельствах ваши жизни находятся в ваших руках, и ни я, ни мой американский коллега, не сможем защитить вас без вашей же активной поддержки. Поэтому, дорогие зимовщики, поразмыслите над всем этим как следует и, пожалуйста, сделайте надлежащие выводы. Признаюсь, мне будет очень неприятно осматривать следующий труп, понимая, что мы так и не смогли найти общего понимания угрожающей здесь опасности.
Тут девушка замолчала, чтобы немного перевести разгоряченный пламенной речью дух. Никто так никоим образом и не выявил своего согласия на сотрудничество. Оценив ситуацию, она перешла к назиданию:
– Раз желающих на диалог не нашлось, перехожу к следующей части нашей программы. Это будет больше рекомендация. Я призываю вас к осторожности. Не нужно – ни в коем случае! – без нужды выбираться на улицу. Если же в этом возникает определенная ситуация, то делать это нужно обязательно не в одиночку, а отдельными группами. С собой каждый раз я рекомендую брать что-нибудь, что, в случае внезапного нападения, поможет обороняться. Это могут быть любые предметы, могущие причинить более или менее существенный вред. Внутри самих помещений комплекса я также не могу быть уверена в полной безопасности членов всей экспедиции, поэтому и здесь призываю соблюдать крайнюю предусмотрительность.
Тут Оксана заметила, как один из слушателей нерешительно поднял кверху руку. Это был молодой парень, по возрасту равный докладчице. Когда он, получив разрешение, неторопливо поднялся, то показал, что имеет довольно высокий рост, достигающий более ста восьмидесяти сантиметров, где выделялось худощавое телосложение, не лишенное, однако, физической силы, что угадывалось по выделяющимся сквозь плотно прилегающий к телу свитер грудным мышцам и бицепсам; овальное лицо у него было слегка вытянуто, что удачно скрывалось за длинными черными волосами; темно-карие глаза хотя и «поблескивали» некоторым озорным «огоньком», но в основном выражали какой-то сверхъестественный страх (такое же выражение, в принципе, было у большинства здесь присутствующих); кожа была испещрена многочисленными мелкими ранками, образовавшимися, скорее всего, из-за длительных пребываний на холоде и ставшими результатом неоднократных обморожений. Одет он был в специальную одежду Российского МЧС.
«Ему бы тоже не помешала мазь, помогающая против холодного студеного ветра», – пришло на ум оперативнице, но поскольку цель собрания была совершенно другой, она кивнула ему головой, дав разрешение говорить.
– Решетов Сергей, – представился он, вставая, – у меня есть такой злободневный вопрос: правда ли то, что наши товарищи подверглись нападению огромного хищного зверя неизвестной породы?
– Об этом говорить пока рано, – возразила Бероева, жестом руки предлагая молодому человеку садиться, – хотя оставленные на мертвых телах раны, действительно, характерны больше для злобного хищника, чем для нормального человека, тем не менее никто ничего подобного пока так и не видел. Таким образом, при существующих обстоятельствах утверждать этого я не возьмусь, а возвращаясь к сказанному, вновь повторюсь: максимум осторожности, а при обнаружении любого вызывающего подозрение факта, немедленно ставить меня в непосредственную известность.
На этом докладчица посчитала, что собрание можно заканчивать и, не увидев больше желающих с ней пообщаться, убежденно произнесла:
– Если ни у кого нет вопросов, предлагаю всем расходиться.
Участники экспедиции поднялись и направились к выходу. В зале лишь задержался американский специальный агент.
– Чем, Ксюша, собираешься скрасить свой досуг? – спросил он, явно намекая на то, что не прочь был бы скоротать эту «ночь» вместе с очаровательной девушкой. – Делать все равно пока нечего. Сейчас все уложатся спать. Может, где-нибудь уединимся да узнаем друг друга поближе?
– Извини, Джонни, но при первом свидании сексом я не занимаюсь, – отшутилась красивая россиянка.
Она заметила, что недалеко от выхода из комнаты отдыха стоит самый активный слушатель недавнего совещания. «Наверное, он ко мне»? – предположила Оксана, мысленно размышляя о столь неожиданном проявлении. О’Нил же, уловив некую озабоченность в ее голосе, не нашелся ничего лучше, как только промолвить:
– Ну, как знаешь? А, то гляди: не пожалеешь.
Оказывается, как истинный американец, он и не думал шутить, а совершенно серьезно предлагал русской коллеге вступить с ним в интимную близость. Безошибочно определив, что перед ним находится личность, не поддавшаяся еще пока его мужскому очарованию, специальный агент решил, что для этого придет свое время и, попрощавшись, пошел в свой маленький кубрик, намереваясь спокойно лечь отдыхать.
Пожелав ему спокойной, наполненной сладкими сновиденьями ночи, Бероева, сославшись на «женское дело», осталась еще на какое-то время в зале. Лишь только американец скрылся из виду, в комнату вошел Решетов. Оксана, чувствуя, что молодой человек хочет ей сообщить что-то такое, что не должно быть услышано кем-либо, кроме нее, предложила пройти в угол, находящийся вне зоны видимости от стороны входа. Указав Сергею на самый последний стул, девушка села на следующее перед ним сидение – грудью к спинке, положив на нее свои руки. На сыщице поверх одетой черной обтягивающей водолазки все еще находилась оперативная кобура с пистолетом, с которым она решила больше не расставаться.
– Ты, Сережа, хотел сказать что-то еще? – поинтересовалась оперативница, лишь только они разместились друг против друга. – Есть что-то такое, что я должна непременно узнать? Ведь я же права?
Все это она говорила заговорщицким полушепотом нежным и вкрадчивым голосом, стараясь как можно больше расположить к себе собеседника. Чувствовалось, что ему далось большого труда решиться на этот отчаянный шаг. Наконец он заговорил:
– Я, пожалуй, начну с того, что признаюсь в том, что Сидорчук Виктор является мне двоюродным братом, и именно он устроил меня здесь работать. Когда начались все эти убийства, мы точно так же, как вы сейчас посоветовали, решили держаться все вместе. Однако все равно, как ни старайся, постоянно быть втроем у нас так и не получалось. Между Иваном и Витей существовал договор, что если Картонкин подолгу не будет возвращаться с котельной, то это означает, что там что-то случилось и ему нужна помощь. В этом случае брат должен бросать все дела и немедленно направляться к нему на подмогу.
– Хорошо, но почему он не доложил о случившемся кому-то из нас? – на этом месте Бероева прервала речь рассказчика. – Скажем, мне или американскому «спец-ФБР-овцу»?
– Здесь однозначно ответить нельзя, – поглядывая на дверь, произнес Сергей Решетов, – начну с того, что о Вашем прибытии мы узнали только тогда, когда Вы появились в столовой: если Вы заметили, здесь все держится в строжайшем секрете. Потом ко всем новым людям мы относимся с определенной опаской, и на это, поверьте, есть довольно веские основания.
