Игра в убийство
– Тоже не получается. Дело в том, что я видел ее там, в беседке, уже после того, как позорно сбежал из чужого номера. Мне нужно было отсидеться где-то, пока Сергей не успокоится, обнаружив, что к нему кто-то забрался, а уже потом кружным путем возвращаться к себе, не привлекая подозрений, – объяснил Игорь. – Я решил пересидеть в беседке, но там оказалась Клара.
– Она была одна?
– Да, совершенно одна. Кажется, она плакала.
– Ясно, тосковала по Аристарху, которого она любила, но так и не смогла заполучить в мужья. Это же так романтично, рыдать на природе, – со вздохом сказала Зоя.
– Думаю, человек, который украл алмазы из номера Озерова, действовал ночью. Он залез в комнату, выкрал драгоценности, но побоялся отнести их в свою комнату. Озеров мог обнаружить пропажу быстро, а потому держать их при себе было небезопасно. Скорее всего, он вынес их из здания, чтобы где-нибудь спрятать, а Клара стала нечаянным свидетелем. Более того, она могла его узнать, поэтому он всполошился и решился на убийство. Кларе просто повезло, что она осталась жива, – сказал Игорь.
– Значит, она придет в себя и все расскажет, – заметила Зоя.
– Да, но бриллианты за это время могут исчезнуть навсегда. Боюсь, что моих заказчиков это вряд ли устроит.
– Хм. – Она прошлась по комнате, мельком взглянув на сладко спящую дочку. Скоро Катюня проснется, и продолжить расследование уже не получится. Значит, надо постараться решить эту головоломку, пока дочка еще спит. – Итак, что мы имеем? Есть некий человек, который знал о том, что здесь, в «Оркестровом доме», состоится передача большой партии бриллиантов. Его задачей было узнать, у кого они находятся, и выкрасть. Так?
– Так, – согласился Игорь. – Но таких людей здесь порядка ста человек.
– Вы не совсем правы, – этот человек имел возможность появиться здесь внезапно. К примеру, вы, когда решали аналогичную проблему, придумали себе аварию, после которой якобы восстанавливаетесь. У Федора подобной истории в запасе не было, поэтому он очень занервничал, когда я отметила, что он приехал сюда по работе, да еще на пару с Аристархом. Преступник такой оплошности себе позволить не мог, а значит, объяснение своего присутствия здесь у него имелось, причем весьма убедительное. Это раз. Точно так же он должен иметь право стремительно отсюда уехать, не вызвав подозрений. Согласитесь, человек, купивший недешевую путевку, не может покинуть пансионат с бухты-барахты. И сидеть тут десять дней преступник тоже вряд ли может. Это небезопасно, да и заказчики ждать не будут. Это два.
Игорь внимательно смотрел на нее, и полицейский тоже. Зоя внезапно почувствовала себя оракулом, изрекающим абсолютную истину. А вдруг это не так и все ее рассуждения – просто глупые выдумки? Нет, она не даст пустым страхам сбить себя с толку. Она будет думать дальше.
– Этому человеку нужно надежно спрятать орудие преступления – то, чем ударил по голове несчастную Клару. Он не мог выбросить это в лесу, и у него вряд ли была возможность утопить этот предмет в реке. Скорее всего, он спрятал его в своей собственной машине, так же, как и бриллианты. Он уверен, что на него никто не думает, а потому ничем особо не рискует. У него есть алиби на минувшую ночь и планы сегодня же уехать отсюда. Это три.
– Вы так говорите, словно знаете, кто этот человек, – не выдержал полицейский.
– Кажется, знаю, но, чтобы быть совершенно уверенной, мне нужно поговорить с Иваном, отцом Леры.
– Но он уехал в больницу к жене.
– Я ему позвоню. Вчера он дал мне свою визитку, – и Зоя торжествующе помахала в воздухе выуженным из кармана плотным бумажным четырехугольником.
Двое мужчин как завороженные следили за тем, как она задала вопрос и получила ответ. Положив трубку, она все им объяснила.
Проснулась Катя, а потому задерживать преступника и проводить обыск его машины двое мужчин отправились без Зои. Впрочем, детективы, погони и преследования никогда ее не интересовали, а потому, нацепив процессоры и надев на дочку выбранный ею наряд, Зоя отправилась в столовую на полдник.
– Горошка хочу. Из банотьки. И колбаски, – сказала ей Катя, завидев миски с фруктами и йогуртом, – ты мне еще вчера обещала.
– У нас в номере колбаска. И еще одна баночка горошка, – сказала Зоя. – Сейчас ты поешь творожка с фруктами, мы вернемся, и я все тебе приготовлю. А потом пойдем к бассейну. Хорошо?
Ее дочка была сговорчивой и некапризной, поэтому с предложенным планом согласилась. С улицы слышался какой-то шум, беготня, крики, возбужденные голоса и звук полицейской сирены, но Зое это было малоинтересно. Преступника она вычислила, а дальше не ее дело.
Они вернулись в номер, где она тоненько нарезала колбасу, дернула колечко на банке с зеленым горошком, выдала Катюне ложку и кусочек хлеба. Та с энтузиазмом принялась за еду, которую любила больше других лакомств. В дверь постучали. Зоя открыла, пропуская в номер Игоря и Леру. Девушка дрожала и всхлипывала.
– Вот, дама требует, чтобы вы ей все объяснили, – сказал Игорь. – Я понимаю, что мы вам уже надоели, но, ей-богу, я так и не понял, как именно вы это сделали и почему оказались правы.
– Проходите на балкон, – вздохнув, сказала Зоя. – Сейчас я включу дочке мультики, и мы сможем поговорить.
Через пару минут они с Лерой расположились в удобных креслах, а Игорь стоял, облокотившись на перила.
– Итак, вы хотите узнать, как я догадалась, что преступник – ваш Павел? – спросила она. – Игорь, ну я же вам все объяснила. Именно на нем все сошлось. У него был повод приехать сюда: якобы он догонял свою возлюбленную, которую увезли от него злые родители. У него было алиби на прошедшую ночь – он провел ее с Лерой, сказав ей, что придет, но сначала выждет, пока в пансионате все уснут. На самом деле он пробрался в номер Федора и стащил бриллианты, а потом отправился на парковку, чтобы спрятать их в своей машине, но нечаянно наткнулся на Клару. Она после встречи с Аристархом не сразу ушла в свой коттедж, а сидела в беседке и плакала, печалясь о старой любви. Думаю, она как раз собиралась к себе и случайно натолкнулась на Павла, которого сразу узнала. Не могла же она не знать ухажера своей падчерицы, вызвавшего, кстати, такой переполох в семье! Павел запаниковал и ударил ее по голове. Кстати, чем?
– Кастетом. Он взял его с собой, когда полез в номер к Федору, на всякий случай. Мы нашли кастет в принадлежащей Павлу машине, и бриллианты тоже.
– Как я и думала. Понимаешь, Лера, – теперь Зоя обращалась к безмолвно сидящей девушке, – мне с самого начала было не совсем понятно, почему твой отец против ваших с Павлом встреч. Ты же сказала, что не собираешься за него замуж, вы просто встречались, ты – взрослая и очень разумная девушка, а твой отец – рассудительный и не склонный к излишней истерике человек. Тем не менее его так волновало твое знакомство с Павлом, что он увез тебя из Москвы и даже был готов отправить на учебу за границу. В общем, когда я заподозрила Павла, то позвонила твоему отцу и спросила его об этом. И знаешь, что он мне ответил?
Лера отрицательно покачала головой.
– Он сказал, что, узнав о твоем новом романе, попросил свою службу безопасности навести справки. Ему быстро доложили, что Павел входит в бандитскую группировку. Во-первых, это ни при каких обстоятельствах не могло обрадовать твоего отца. А во-вторых, он просто боялся, что через тебя бандиты ищут выход на его завод, а потому постарался оградить тебя от этого неполезного со всех точек зрения знакомства.
– Но почему он мне ничего не объяснил?
– А ты бы поверила? Решила бы, что отец специально вбивает между вами клин, а он не хотел с тобой ссориться. Лера, твой отец очень тебя любит.
– Он всегда говорил, что я – его принцесса, – на глазах Леры блестели слезы, но она улыбалась.
– А я – твоя принцесса, – на пороге появилась Катюня, державшая в руках пустую жестяную баночку. – Принцесса на горошке.
Обжигающее счастье
Она пристегнула страховочный трос. Сейчас она думала о том, что уже весна. Снег практически совсем сошел, оставив грязные, будто изъеденные прожорливым жучком ноздреватые кучки, конфузливо съежившиеся на уже теплом, хотя еще и не обнаглевшем солнце. Листвы еще не было, да и глупо ее ждать в середине апреля-то, но деревья уже были готовы явить ее миру. Почки набухли, как губы женщины на позднем сроке беременности. Вокруг них даже появилась какая-то робкая, больше похожая на фантастическое марево легкая зелень. С высоты крыши Яне было особенно хорошо видно, как она накрывает город тончайшей, заметной только самому внимательному глазу кисеей.
– Готова? – спросил ее Илья.
– Готова. – Она шагнула к краю крыши и легко скользнула вниз по туго натянутой веревке. Илья держал ее на совесть, да и закреплена веревка была прочно, не оборвется.
Тяжесть собственного тела, как всегда в свободном падении, на долю секунды удивила и тут же сменилась всепоглощающим восторгом. Вот только ради этого чувства Яна и занималась роупджампингом. Мама не понимала ее увлечения. Впрочем, мама практически ничего не понимала в ее жизни.
Мимо глаз проскальзывали окна. Они отражались в Яниных зрачках, как сама она отражалась в стеклах. Мимолетно, несерьезно, на миг, не более. Веревка спружинила, и Яна с огорчением поняла, что достигла цели своего короткого путешествия. До земли было не более метра. Можно было подождать, пока Илья потравит веревку, чтобы опустить ее на газон, а можно было отцепить карабины, держащие основной и страховочный тросы, и спрыгнуть вниз самой. Так Яна и сделала, неожиданно оказавшись нос к носу с нелепым мужчиной средних лет, держащим на поводке разлапистого, тоже чуть нелепого щенка.
Щенок при ее появлении с размаху сел на попу, а мужик, наоборот, чуть подпрыгнул, видимо, от неожиданности. На нем была клетчатая красно-зеленая кепка, делающая его похожим на клоуна Олега Попова, замшевая коричневая куртка, застегнутая на все пуговицы, зеленое кашемировое кашне и очки на довольно крупном, чуть вздернутом носу. Из-под кепки во все стороны торчала буйная шевелюра, тоже точь-в-точь как у Олега Попова. Только красных кругляшков на щеках не хватало для завершения образа, да еще клоунского носа на резиночке.
– Вы что? Вы откуда тут? – спросил «Олег Попов» и даже голову задрал, чтобы посмотреть наверх. Там была только нескончаемая синь весеннего неба, с которого, по его разумению, никак не могла появиться странная девица в цветастом непромокаемом комбинезоне и каске на голове. – Вы строитель или домушница? Вы что, из окна выпали?
– Нет, с крыши спрыгнула, – честно призналась Яна. – Мы – роупджамперы, к соревнованиям готовимся.
– Роуп… кто?
– Джамперы. – Яна решила по возможности быть вежливой. Ссориться с жильцами, а судя по собаке, мужик жил именно в этом доме, ей не хотелось. Их право тренироваться именно здесь руководство клуба отстаивало несколько месяцев. Дом был подходящим – высотным, с глухой торцовой стеной, на которой они сделали стальные скобы для подъема и натянули трос. Конечно, via ferrata[1] получилась так себе, очень условная, но тренироваться где-то было надо. Все лучше, чем ничего. – У нашего клуба договор с вашим ТСЖ. Председатель не против, что мы тут тренируемся. У нас соревнования, кстати, скоро, – неизвестно зачем добавила она. Мужик пожал плечами и смешно почесал свой крупный нос.
– Да прыгайте на здоровье. Кто ж вам мешает, – пробормотал он. – Кто как с ума сходит. Штефан, пойдем.
Щенок вопросительно посмотрел на хозяина, потом на Яну, неохотно поднялся и гордо понес себя к тротуару.
– Я ему его дела сделать не дала, – запоздало поняла Яна. Они для этого на клумбу залезли, а тут я, как снег на голову. – А это какая порода? – спросила она скорее из неудобства, чем из искреннего интереса.
– Акита-ину, – не оборачиваясь, ответил «Олег Попов». – Фильм про Хатико видели?
Фильм про Хатико Яна видела. Обрыдалась вся. Но то, что независимо цокающая лапами уже по асфальту собака ни при каком приближении не может считаться акита-ину, она видела прекрасно.
– А вы уверены? – вырвалось у нее. – Ну, что это акита-ину?
– Конечно, уверен, – мужчина высокомерно пожал плечами. – Я, правда, на выставки ходить не собираюсь, поэтому купил его без родословной. Так гораздо дешевле, но собака, несомненно, породистая. Я видел ее маму, когда ходил забирать Штефана.
– А вы охотой увлекаетесь?
– Почему? – На лице повернувшегося мужика было написано такое изумление, что Яна даже рассмеялась.
– Потому что акита-ину – это охотничья собака. Японцы, которые вывели эту породу, называли таких собак матаги кэн – собака для охоты на крупного зверя. Ну, кабан там, или олень, или медведь.
– Господи боже ты мой, девушка, какой медведь, – мужчина даже засмеялся от такого нелепого предположения. – Ни на какую охоту я не хожу. Я профессор, литературу преподаю в нашем университете. А собака… Порода нынче модная. В квартире содержать можно. Ухода особого не требует. Два раза в неделю вычесал, и все. Вот и выбрал. И правильно сделал. Отличная оказалась собака. Да, Штефан?
Услышав свое имя, пес усиленно завилял хвостом, поднял морду и преданно посмотрел на хозяина.
– Не хочу вас расстраивать, но у вас дворняжка, – мягко сказала Яна. – Вас обманули.
– То есть как? – «Олег Попов» ошарашенно смотрел на нее. – Что вы глупости говорите? Откуда вы можете это знать?
– Янка, ты идешь? – с крыши свесилась голова Ильи, практически неразличимая снизу. – У нас еще три прыжка по плану.
– Иду! – заорала она. – Да просто все, – она снова повернулась к хозяину и его собаке, – я ветеринар. В собаках разбираюсь. А акита-ину моя лучшая подруга разводит, так что про них я знаю вообще все. Для акита-ину допускаются только три окраса: рыжий с белым уражиро, тигровый с белым уражиро и белый без единого пятнышка.
– Что такое уражиро?
– Внутренние поверхности лап, груди и маски морды. У вас пес рыжий, маска у него белая, а грудь и лапы – черные. Такого быть не может, если собака породистая.
– Когда я его брал, у него лапки тоже рыжие были, – сообщил мужчина растерянно. – А потом потемнели. Я думал, такое возможно.
– Возможно. Если вашего щенка перед продажей покрасили. А потом краска смылась. Вы же лапы ему после прогулки моете?
– Как покрасили? – Голос мужика вообще упал до шепота.
– Нормально, краской для волос. Так всегда делают мошенники. Вы извините, мне идти нужно. Меня ждут.
– А что же мне теперь делать?
– Не знаю. – Яна пожала плечами и пошла в сторону угла дома. – Надеюсь, выгонять собаку на улицу вы не станете.
* * *Заполнять анкету на чешскую визу с непривычки было трудновато. Да еще на английском языке. Яна даже язык от усердия высунула. В мусорной корзине уже «отдыхали» обрывки трех испорченных анкет. Сейчас она пыталась четкими печатными буквами заполнить четвертую, боясь ошибиться снова.
– Ипатова, там тебя спрашивают, – в кабинет заглянула сидящая в регистратуре Лена.
– Сейчас иду, – откликнулась Яна, обрадовавшись, что ненавистную анкету можно отложить. – Там кто, кошка или собака?
– Там мужчина. – Лена пожала плечами. – Один, без питомца.
Клинику, в которой она работала уже пять лет, Яна обожала. Еще учась в институте, она мечтала попасть именно сюда – в ветеринарный центр, открытый доктором Цыплаковым. К Владимиру Владимировичу ездили не только со всего города и даже области, но и из соседних городов. Он был не просто хороший врач, а отличный. Брался за любые, даже самые сложные операции и делал их с блеском.
У них весь коллектив был хороший – дружный и слаженный. Цыплаков – директор и хирург, сама Яна – терапевт и дерматолог, Ольга Дмитриевна – стоматолог, Павел Семенович – кардиолог. Это Цыплаков придумал – сделать в ветеринарной клинике узкую специализацию. Он был уверен, что нельзя одинаково хорошо лечить все, хоть у человека, хоть у собаки, хоть у ежика, поэтому его врачи специализировались по профилям, он отправлял их на семинары и конференции, заставлял читать специализированные журналы и даже самим писать в них статьи. На данный момент в клинике также работал новичок Ленчик Макаров. Он был еще студентом, поэтому специализацией не обзавелся, оставался у всех на подхвате.
Несмотря на весьма еще юный возраст, Ленчик был женат чуть ли не с первого курса, и его жена Маша ждала уже второго ребенка. При этом семья жила в общежитии, ютилась в четырнадцатиметровой комнатке.
– Ленька, зачем вам второй ребенок? – схватилась за голову Ольга Дмитриевна, когда гордый Макаров сообщил, что скоро станет отцом во второй раз. – Куда вы нищету плодите? Сами еще почти дети. Надо же на ноги встать, квартиру приобрести, а уж потом плодиться и размножаться.
– Так как же, – искренне удивился Ленчик, – меня же иначе в армию заберут. А так я институт в июне окончу, а к июлю справочку в военкомат представлю, что детей двое. Машка как раз в конце июня родить должна. А деньги – дело наживное. Будут.
Оптимизм Ленчика поражал Янино воображение, но, в принципе, сильно она не удивлялась. В каждом домушке, как известно, свои погремушки. Если уж так хочется отмазаться от армии, живя вчетвером в облезлой общежитской конуре, так ради бога.
Сейчас Ленчик работал не покладая рук, ловко раскидывая собравшуюся очередь. Высокоспециализированной помощи никому не требовалось, поэтому Яна вполне могла поговорить с тем, кто ее спрашивает, а потом вернуться к ненавистной анкете. Выйдя в самую первую комнату, в которой и располагалась регистратура, она увидела мужчину, скрашивающего ожидание чтением стендов с полезной информацией:
– Здравствуйте, это вы меня спрашивали?
Он повернулся, и Яна невольно оторопела. Перед ней стоял тот самый «Олег Попов», под самый нос к которому она спланировала с крыши неделю назад. Клетчатой кепки на голове у него не было, а вот куртка и кашне были теми же, что и в первую встречу. Кудрявые буйные волосы в беспорядке торчали вокруг головы. Без кепки мужчина напоминал то ли Игоря Корнелюка, то ли Валерия Леонтьева, правда, слегка подстриженного.
– Вы? – удивленно спросила она. – Как вы меня нашли?
– Вы сказали, что вы – ветеринар, и я объехал несколько клиник с вопросом, не у них ли работает девушка, увлекающаяся роупджампингом, – на полном серьезе ответил он.
– Но зачем?
– Я вас искал, потому что вы должны мне помочь. Мы можем поговорить?
– Можем. – Яна пожала плечами. – Пойдемте в мой кабинет, только недолго, а то у нас очередь собралась.
Проведя мужчину в свой кабинет, она усадила его по другую сторону стола и приготовилась слушать.
– Давайте хоть познакомимся, – как ей показалось, жалобно сказал мужчина.
На секунду у Яны мелькнула мысль, что именно это и было целью его визита – познакомиться, но она тут же отогнала ее как неконструктивную. Никогда ни один мужчина не мечтал с ней познакомиться после внезапной встречи. В ней не было ничего привлекающего внимание. Яна сама знала, что обладает совершенно неброской, незапоминающейся внешностью. Не могла же она привлечь этого мужика только тем, что спустилась с неба на глазах у изумленной публики…
– Меня зовут Яна, – сказала она. – Яна Ипатова.
– А меня Ярослав Васильевич Петранцов. Можно просто Ярослав.
Ярослав Васильевич – это ничего. Нормально. Судя по его внешнему виду и манере одеваться, его вполне могли звать как-нибудь иначе, более эпатирующе. Лаэрт Никанорович, например. Лаэртом Никаноровичем звали нового маминого мужа, с которым Яна никак не могла найти общий язык. То ли из-за дурацкого имени, то ли из-за невыносимого снобизма и дурного характера.
– Итак, Ярослав Васильевич, вы сказали, что я должна вам помочь. В чем именно?
– Моя собака… Штефан… Он действительно оказался беспородным, вы были правы.
– И что теперь? Вы хотите сдать его в приют и не знаете, с чего начать? Или вы предлагаете мне его усыпить? – Голос Яны прозвучал резко. Сидящего напротив нее человека она в эту минуту презирала.
– Что? Нет, я не собираюсь его усыплять, что вы. – В голосе ее нового знакомого промелькнула растерянность. – И в приют сдавать не собираюсь. Он – мой друг. Ну, вы понимаете. В конце концов, мне совершенно все равно, породистый он или нет. Мы с ним прекрасно ладим вдвоем. Мама всегда говорила, что мне нужен кто-то, о ком можно заботиться, и вот теперь, когда мамы нет, у меня появился Штефан, и я его никому не отдам. Вот только этого человека, который мне продал щенка под видом породистого, его же нужно найти.
– Зачем? – не поняла Яна. От того, что Ярослав Васильевич не собирался выкидывать своего беспородного пса на улицу, у нее как-то потеплело на душе. Неприязнь к собеседнику разом прошла, и она вдруг заметила, что он – вовсе не старый, сорока еще нет, и довольно симпатичный. А что одевается непривычно глазу, так что ж с того.
– Ну как вы не понимаете? – Он вдруг разволновался. – Я провел расследование, несколько часов сидел в Интернете и хочу вам сказать, что мой случай – не единичный. Этот человек уже несколько раз так поступил. Он преступник, мошенник. А значит, его нужно остановить. Обезвредить.
– Так этим полиция должна заниматься. – Яна все еще не понимала, чего он от нее хочет. – Вы обратились в полицию?
– Господи боже ты мой. – Он даже, кажется, рассердился из-за ее бестолковости. – Яна, что вы, какая полиция? Кто будет заводить дело из-за какой-то перекрашенной собаки? Нам нужно найти всех обманутых людей, объединиться, собрать заявления, чтобы их было как можно больше, и уже только после этого обращаться в полицию. А еще можно попытаться поймать этого негодяя на живца.
– Как?
– Да очень просто. По объявлениям по продаже собак. Вот тут-то мне и нужна ваша помощь. Со мной он больше встречаться не станет. Я же видел его в лицо. И телефон мой у него наверняка в базу данных занесен. Впрочем, телефон не проблема. У меня есть запасной. Я уже попытался ему позвонить, не скрою. Его аппарат вне зоны. И думаю, что после каждой сделки он меняет номер. Именно для того, чтобы не быть пойманным.
– План ваш мне ясен, – сказала Яна. – Признаю, что он не лишен смысла. Но все равно, почему вы решили обратиться за помощью именно ко мне? Вы же меня только один раз в жизни видели.
– Да это же просто, – рассмеялся он. – Вы разбираетесь в собаках. Более того, вы их любите и жалеете. Вам невыносима мысль, что кто-то может выбросить на помойку своего пса только потому, что он оказался дворняжкой. Именно поэтому вы наверняка согласитесь мне помочь. А еще вы решительная. Нерешительные девушки не станут заниматься этим вашим роупджампингом и сигать с крыши.
В его словах была логика. Яна подняла голову и внимательно посмотрела в его лицо – открытое, славное лицо, которое вовсе не портил крупный вздернутый нос.
– Кроме того, я тоже могу быть вам полезен, – вдруг сказал он. – Как говорится, услуга за услугу. К примеру, я в два счета помогу вам оформить чешскую визу. И вообще, я очень хорошо знаю Чехию, более того, у меня свой дом в Праге, то есть не дом, а небольшая квартирка в доме на две семьи, но это не важно.
Теперь уже Яна смотрела на него чуть ли не с испугом.
– Откуда вы знаете, что я собираюсь в Чехию? – спросила она чужим, ставшим скрипучим голосом. – Вы что, справки обо мне наводили?
– Да не пугайтесь вы так. – Он, кажется, всполошился. – У вас на столе лежит анкета, заполненная лишь наполовину, а в мусорном ведре обрывки. То есть я понимаю, что вы подаете документы на визу впервые и у вас это вызвало затруднение. А то, что виза чешская, на ней написано. Яна, я ничего про вас не выяснял, я даже, как вас зовут, узнал только что. Просто я довольно наблюдательный.
– Да уж, – сказала она сухо. – А по вам и не скажешь. И уж про дом в Праге – тем более. А я действительно собираюсь в Чехию. Правда, не в Прагу, а в Дечин. Там оборудовали отличную via ferrata. Это трассы для альпинистов, их там пять. На Пастыржской скале. Это место еще называют Чешской Швейцарией.
– Слышал, но бывать не приходилось, – отозвался Петранцов.
– Ну, в общем, у нас там соревнования через месяц. С этой скалы роупджамперы тоже прыгать могут. Вот мы и тренируемся сейчас. А Прагу я, конечно, очень хочу посмотреть. Всегда мечтала там побывать, но боюсь, что не смогу себе позволить еще и это. Дорого.
– Вот! Я и говорю, что могу быть вам полезен, – с воодушевлением заметил он. – Когда ваши соревнования закончатся, вы можете приехать в Прагу и поселиться в моем домике. На жилье сэкономите. А питание там совсем недорогое. Тем более что можно продукты в магазине покупать и самой дома готовить.
– Заманчиво, – признала Яна. – Но так далеко мы пока заглядывать не будем. Пока вы мне действительно помогите заполнить анкету, а то я с ней совсем замучилась, и будем искать вашего злоумышленника. Сегодня я до десяти вечера работаю, а потом у меня два дня выходных. Тренировки, конечно, есть, но я думаю, что мы все прекрасно успеем. Тренируюсь я на доме, в котором вы живете, так что давайте договоримся, что завтра я к вам приду, и мы все решим. Хорошо?