В психодинамическом направлении существует представление о личности, как о взаимосвязанной, иерархической системе, в основе энергетических взаимосвязей которой лежат базовые потребности человека. Невроз возникает вследствие вытеснения этих потребностей в область бессознательного и их конфликта с сознанием. Логически понятна и основная задача психотерапии – осознание этого конфликта и основная техника – аналитическая (феноменологическая) редукция, т.е. сведение новых смыслов к существующим теоретическим предпосылкам.
Для бихевиоральной терапии понятие личность сводится к поведению, а невроз – к неадаптивному поведению. В основе неадаптивного поведения лежит неправильное научение, поэтому основная задача психотерапии формулируется как обучение новым, адаптивным способам поведения.
Гуманистическое направление наиболее разнородно и исторически молодо, зачастую к нему относят все новые методы психотерапии, что представляется неправильным. Исторически гуманистическое направление возникло внутри психодинамического и находится под его влиянием. Модель личности также представляется многокомпонентной системой связей, однако основной движущей жизненной силой признается потребность личности в самоактуализации. В 60-е годы прошлого века, когда возникли основные теоретические концепции данного направления, идеи о прогрессивности усложняющихся систем и негативной роли энтропии представлялись априори единственно верными. Невроз в гуманистической концепции – это результат блокирования развития и, как следствие, деградация (энтропия) личности. Из такого понимания следует и задача психотерапии, которая заключается в приобретении пациентом нового эмоционального опыта, способствующего становлению адекватного целостного образа Я, и возможностей для самоактуализации личности.
Психотерапевтический метод возник и развивается внутри конкретного теоретического направления, использует его методологию и отличается от других методов нюансами понимания модели личности, теории невроза и набором специфических оригинальных техник. Например, психоанализ, психоаналитическая психотерапия, юнгианский анализ, краткосрочная психодинамическая психотерапия я относятся к психодинамическому направлению.
Методика психотерапии – это набор специальных приемов и техник, объединенных в определенной последовательности (технологии). Методика не соотносится с определенным направлением в психотерапии и может применяться специалистами, имеющими подготовку в различных методах. Сюда, например, относятся прогрессирующая мышечная релаксация Джекобсона, установление раппорта посредством присоединения психотерапевта к физиологическим реакциям пациента, сократовский диалог.
Психотерапевтический прием (техника) – единица специфического, профессионального взаимодействия психотерапевта с пациентом, например, различные способы задавания вопросов: открытые и закрытые, «отзеркаливание» части высказывания пациента, маркировка важного сообщения тембром или громкостью голоса.
Вид психотерапии – условия, определяющие стратегию достижения психотерапевтических целей (индивидуальная, групповая, семейная психотерапия).
Форма психотерапии определяется особенностями инструмента психотерапевтического воздействия (таким инструментом может быть психотерапевт в случае индивидуальной психотерапии, или группа – при групповой психотерапии).
В клинической практике принято деление методов психотерапии на симптомоцентрированные, личностноцентрированные и социоцентрированные, интеграция которых часто обеспечивает наилучший терапевтический эффект.
Увеличение числа методов, приведшее в последнее время к усилению интегративного движения в психотерапии, подтверждает положение о том, что имеющиеся психотерапевтические подходы не столько различаются по отношению к единому объекту (человеческой личности), сколько концентрируются на разных ее аспектах и проблемах, чем и обусловлено различие в методах психотерапии и множество их классификационных делений.
1.3. ИСТОРИЯ ПСИХОТЕРАПИИ
Психотерапия, как и любая другая отрасль медицины, имеет свою историю как науки, так и практики врачевания. Развитие науки, в том числе и психотерапии, не линейный, а сложный процесс с зигзагами и возвратами к уже пройденным этапам. История воспроизводит этот путь, прослеживает процесс накопления знаний, эволюцию идей, смену теорий, эскалацию мощи методов и полученных результатов. Она пользуется различными «измерениями», рассматривая их в контексте времени. Имея в поле зрения весь спектр «измерений», история науки делает акцент на главном – на развитии содержательной стороны дисциплины, которая представляет для нее доминирующий интерес. Иногда выделяют донаучный и научный периоды развития психотерапии. Подобное разделение представляется не корректным. Психотерапия, как раздел медицины всегда была научной, т.е. опиралась и использовала последние научные достижения своего времени, будь то эпоха фараонов или конец двадцатого века. Другое дело, что со временем под влиянием ли новых фактов или моды изменяются критерии научности. Со временем трансформируется научная парадигма, появляются новые эпистемы, меняется и сам язык науки. Достаточно вспомнить, что принятие Десятого пересмотра международной классификации болезней (МКБ-10) привело к существенной трансформации научного психиатрического языка. Рассматривая эволюцию психотерапевтических взглядов, по всей видимости, можно говорить о проблеме перевода на современный научный язык, а не подвергать сомнению научность психотерапии как таковой, равно как и ценность опыта старых мастеров.
Описание истории науки традиционно опирается на два основных критерия – внутреннюю логику развития самой науки и на оценку влияния на это развитие внешних факторов, при постоянном внимании к оценке достижений и неудач на каждом этапе. Считается, что накопление научных знаний – это объективный процесс, регулируемый развитием «товарно-денежных отношений», «сменой общественных формаций», «решением актуальных экономических задач» и тому подобными над-личностными факторами и, по большому счету, не зависящий от личности конкретного ученого. Психотерапия в каком-то смысле не похожа на остальные науки именно своим субъективизмом, так как ориентирована на улучшение качества жизни конкретного пациента при взаимодействии с конкретным доктором. Извечный спор о том, наука ли психотерапия или искусство, неслучаен – психотерапия личностна, как ни один другой раздел медицины. Психотерапия – это, прежде всего, взаимодействие (отношения) двух субъектов: пациента и врача. И в то же время, психотерапия не только научна, но и крайне консервативна, как и полагается медицинской науке, следующей старой заповеди «не навреди». Понимание всей совокупной сложности существующего контекста заставляет вновь переосмысливать вопрос «о роли личности в истории». Так как личности, реформировавшие научные представления в психотерапии, задавая тем самым импульс развития на многие десятилетия вперед, зачастую действовали не благодаря, а вопреки господствовавшим представлениям.
Таким образом, при описании психотерапии в историческом ракурсе интерес представляют три плоскости рассмотрения: 1) анализ накопления психотерапевтических знаний в хронологической последовательности; 2) рассмотрение процесса развития как диалога между одномоментно существующими научными школами и влияние на этот дискурс исторического фона (социально-экономических, культурных факторов); 3) влияние личностных особенностей участников научного диалога на развитие психотерапии.
Важной закономерностью формирования психотерапии как науки, вышедшей из врачевания, опирающейся на философию, находящейся на стыке физиологии, психологии, педагогики и социологии, является ее направленность на выработку единой теории. Психоанализ, бихевиоризм, экзистенциализм и др. претендовали именно на такую роль, однако ни одно из этих направлений на современном этапе не удовлетворяет требованиям единой теории.
Древняя психотерапия являлась частью храмовой медицины и, как следствие, была пронизана магическими практиками, опиравшимися на картину мира людей той эпохи, включающую в себя мифологию древних культур, теологические толкования, мистерии, «тонкие чувства» и тайные знания адептов, а также веру в существование сверхъестественных сил. Психическое здоровье и ведущий к нему процесс личностного роста понимались как стремление к слиянию с божественным абсолютом. Именно эти мистические стремления нашли свое выражение в многоликих и причудливых обрядах – от невзыскательно-простых до весьма сложных, но всегда окруженных ореолом таинственности. При всем многообразии мистических подходов, будь то гулкие удары гонга в египетских храмах, хоровые пения и танцы африканских колдунов, запах и дым благовонных курений в индийских монастырях, мерцание свечей и блеск церковного убранства, результаты этих приемов и средств очень похожи. За всей их таинственностью зачастую стояло внушение и самовнушение, развивающиеся на фоне наведенного транса или гипнотического состояния. Можно говорить о преобладании в храмовой психотерапии представлений о человеке как об объекте и вследствие этого выраженности приемов «воздействия».
Теологическая медицина сменилась медициной метафизической, в которой время от времени возникали научно-рационалистические подходы. Заболевания, в том числе и психические, начали рассматриваться как явления естественного порядка и появились попытки соответствующего их лечения. Все сущее понималось как совокупность (смесь) основных элементов. Ряд ученых проводит аналогию между первоэлементами греческих философов и современными физическими концепциями. Так, «земля» – это твердое состояние вещества, «вода» – жидкое, «воздух» – газообразное, а элемент-посредник «огонь» – состояние плазмы. Вопрос природы человека находился в фокусе научных дискуссий все время существования античной науки. Авторитетные ученые нашли множество аргументов «за» и «против», того или иного начала. Не вдаваясь в подробности аргументации сторон, ограничимся перечислением участников дискуссии. Человек – есть «воздух», этой точки зрения придерживались: Анаксимен, Идей, Диоген Аполлонийский. Человек по природе «огонь» – утверждал атомист Гераклит Ефесский, равно как Фалес утверждал – «вода», Ксенофан – «земля». Много сделавший для десакрализации медицины Гиппократ придерживался компромиссной точки зрения. Он распространил на человека понятие «кразис» (греч.) или смешивание элементов, что привело к представлению о человеке как наборе химических реакций и процессов. Представление о человеке как «смеси элементов» имело большие последствия. Так, «правильный кразис» – это идея гармонии (правильного смешения), и далее научное обоснование для поиска «философского камня» – вещества, способствующего трансформации веществ (превращению). Философский камень не только превращал свинец в золото, но и давал вечную молодость.
После Гиппократа медицина приобрела «фамильные черты»: некоторое небрежение философией, вызванное прагматичностью и скептицизмом самого Гиппократа (многие упомянутые философы были одновременно врачами) в сочетании с постановкой сверхзадачи «лечить не болезнь – но больного», добиваясь при этом не улучшения состояние, а исцеления (восстановления здоровья).
Гален, ссылаясь на Гиппократа, составил первую типологическую систему, описав четыре темперамента, каждый из которых является доминированием определенного первоэлемента. Дуальные пары выглядят следующим образом: «огонь» – «холерик»; «вода» – «флегматик»; «земля» – «меланхолик»; «воздух» – «сангвиник». Выделение именно 4-х темпераментов (а, скажем, не 5-ти или 8-ми) не случайно. Согласно доктрине пифагорейцев, Мир может быть описан языком математики (числами). Каждое число имеет свою природу и решает определенную задачу. Четверка – число организации, порядка, целостности (холизма). Этим числом задается совершенный ритм, в дальнейшем на демокритовский ритм будут ссылаться французские постмодернисты. Это число Юпитера, живого закона, защиты и справедливости, организующего начала всего сущего (Башляр).
На развитие психотерапии наибольшее влияние оказали представления Эмпедокла Агригентского. С именем Эмпедокла связывают становление сицилийской медицинской школы. Еще при жизни Эмпедокла обожествляли, по всему античному миру ходили легенды о чудесных исцелениях обратившихся к нему больных. Так он якобы смог воскресить женщину, находившуюся до этого целый месяц без дыхания. Кроме медицины он занимался политической деятельностью, возглавлял демократическую партию. Он обладал всевозможными талантами и достоинствами, был выдающимся оратором и даже основал школу ораторского искусства на Сицилии. Смерть Эмпедокла также окутана легендами; рассказывали, будто он бросился в жерло вулкана Этна, свидетельством чего были найденные на краю пропасти сандалии философа. Но поскольку мертвого тела не нашли, то возникли слухи о том, что Эмпедокл то ли был взят Богами на Олимп, то ли выбрав одиночество, ушел странствовать, и, поскольку по всеобщему убеждению он разгадал тайну бессмертия, то и многие столетия спустя находились очевидцы, видевшие философа в той или иной точке мира.
Эмпедокл был видным теоретиком медицины. Он придерживался философских идей пифагорейцев и Парменида, разделял представления Гераклита о существовании в мире единства и множества (четырех первоэлементов), но не как статической данности, а как динамического процесса (Эмпедокл высказал идею о наличии у света скорости). Все вещи образуются из сочетания в различных пропорциях этих стихий, «вроде того, как стена сложена из кирпичей и камней». Так кость состоит из двух частей воды, двух частей земли и четырех частей огня. В качестве сил, задающих динамику смешения (соединения и разъединения) элементов, называл «филию» (Любовь) и «фобию» (Вражду). Если в мире преобладает Любовь, то воцаряется единство, при этом качественное своеобразие отдельных элементов пропадает. Когда же господствует Вражда, появляется своеобразие материальных элементов, появляется множество (Эмпедокл предвосхитил теорию естественного отбора в эволюции живых существ). Мировой процесс состоит из циклического перехода энергии Любви в энергию Вражды и следующих за этим изменением состава смесей. Эмпедокл придерживался теории переселения душ, поскольку был убежден в законе сохранения вещества и энергии в Мире. Материальное не может исчезнуть в ничто, равно как из ничего не может возникнуть нечто.
Будучи не только теоретиком, но и эмпириком, Эмпедокл полагал, что невозможно овладеть врачеванием, если не знать устройства человеческого тела. В своей теории чувственного восприятия он высказывал идею, что процесс восприятия зависит от строения телесных органов. Эмпедокл полагал, что подобное постигается подобным, поэтому органы чувств приспосабливаются к ощущаемому. Органы чувств, по мнению Эмпедокла, имеют своеобразные поры, через которые проникают «истечения» от воспринимаемого объекта. Если поры узкие, то «истечения» не могут проникнуть, и восприятия не происходит. Теория ощущений Эмпедокла оказала большое влияние на становление физиологии.
Успех античных врачей во многом определялся комплексным подходом к лечению больного. Так, например, в сочинениях Сорана, жившего в Риме в царствование Адриана (II век н.э.), описаны следующие терапевтические приемы: «Следует внимательно изучать содержание неправильных мыслей больного, в соответствии с чем пользоваться полезным действием тех или иных внешних впечатлений, занятных рассказов и новостей; в период выздоровления надо уметь уговорить больного пойти на прогулку, заняться гимнастикой, упражнять свой голос, заставляя читать вслух. Целесообразно при этом подбирать текст, содержащий ошибки, чтобы таким образом вновь пробудить критическую способность… В дальнейшем можно пользоваться и театральными представлениями, способными рассеять печаль, разогнать нелепые страхи».
В свете высказывания Сорано необходимо упомянуть историю появления и развития греческого театра. Ролевые костюмированные постановки первоначально были составляющей религиозных обрядов – мистерий. Однако в дальнейшем театральные постановки не только обрели светский характер, став составной частью культуры, но и внутренне трансформировались – пережили эволюцию жанров.
Первым театральным жанром была трагедия. Зритель, сопереживая героям спектакля, испытывал катарсис. Эти яркие, сильные эмоции помогали лучше принять экзистенциальные данности эллинского мира: фатальность судьбы, несправедливость богов и смертность людей. Пьесы содержали в себе примеры решения жизненных ситуаций, примеры борьбы героев за право самим определять свою жизнь. Со временем, кристаллизовавшись, фабулы пьес превратились в архетипы, а сами персонажи стали именами нарицательными. Так, описывая основной для психоанализа комплекс, Фрейд использовал пьесу о царе Эдипе. Активно пользовались греческими архетипами Берн, Юнг и многие другие.
Логика развития театра привела к появлению других жанров и, прежде всего, к появлению комедии. Не страдание зрителя, но его смех стал мерилом успеха театральной постановки. Не личностный рост под влиянием потрясающей человека реальности, но рассеивание экзистенциальной тревоги посредством сужения спектра возможных эмоций и канализации переживания в смех. В определенном смысле комедия помогала пережить трагедию жизни, обезболивала и дарила мгновения отдыха. Главным персонажем стал не герой, а пройдоха, чьи увертки оставляли в дураках бессмертных богов. Да и жизнь этого нового героя уже не была роковой, а превращалась в бесконечный карнавал. Расширив ролевой репертуар, комедия освободила человека от предопределенности страдания. Не случайно авторская эпитафия основателя психодрамы Морено гласит: «Здесь лежит человек, вернувший смех в психотерапию». В настоящее время юмор и смех – полноправные участники психотерапевтического процесса.
О медицине в позднее античное время известно достаточно мало, пожалуй, можно выделить лишь Корнелия Цельса (Cornelius Celsus, первая половина 1 века нашей эры). Римский ученый-энциклопедист, он известен как автор сочинения «Искусства», охватывавшего достижения в широком спектре человеческой деятельности: медицине, философии, риторике, военном деле, юриспруденции и даже сельском хозяйстве. Из этого обширного сочинения до нашего времени дошел только 8-и томный раздел: «О врачебном деле». В своем труде Цельс чаще всего ссылается на Асклепиада, врача из Вифинии, практиковавшего в Риме, но еще больше он восхищается Гиппократом. Необходимо отметить, что он одним из первых стал популяризировать учение греческого врача среди римлян, за что Цельса даже прозвали «латинским Гиппократом». Еще в XVI в. слава и авторитет Цельса были столь высоки, что Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (1493-1541), знаменитый алхимик и врач, принял имя Парацельс (превзошедший Цельса).
Парацельс (родился в Эйнзидельне, кантон Швиц (Швейцария) в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Первым учителем Парацельса был отец, познакомивший его с основами врачебного искусства и мистицизма. Затем образование продолжили монахи монастыря св. Андрея. Там Парацельс получил серьезное философское, религиозное и естественнонаучное образование под руководством епископов Эберхарда Баумгартена, Матиаса Шейдта и Матиаса Шахта из Фрайзинга.
В 16 лет он поступил в университет Базеля, где стал учеником знаменитого Иоганна Тритемия, настоятеля монастыря св. Иакова. Иоганн Тритемий был магом, алхимиком и астрологом, каббалистом. Он пропагандировал «натуральную магию». Закончил университетское образование Парацельс в итальянском городе Феррара, где признанными корифеями медицины были Николо Леоничено и Джованни Манарди. Здесь же получил степень доктора медицины.
В годы учебы Парацельса более всего заинтересовала химия, которая как отдельная специальность в то время в университетах не преподавалась. Теоретические представления о химических явлениях рассматривались в курсе философии, а экспериментальными работами занимались аптекари и алхимики. Парацельс целыми сутками пропадал в лаборатории, называя химию «царицей науки».
Жизнь Парацельса окутана множеством загадок и тайн. Он много путешествовал, посетив практически все страны Христианского мира (Францию, Англию, Шотландию, Испанию, Португалию, Скандинавию, Польшу, Литву, Пруссию, Венгрию, Трансильванию, Валахию, Италию) кроме того, говорили, что он побывал в Северной Африке, Палестине, Константинополе, Московии и даже томился в татарском плену. В новые места Парацельса влекла жажда новых знаний (многие из которых открывали лишь изустно – избранным). Он так пишет об этом периоде своей жизни: «Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь. Я не стыдился даже у бродяг, палачей и цирюльников учиться всему, что считал полезным». Кроме того, возможно, у него были обязательства по распространению полученных знаний. Парацельса считают основателем тайных обществ, рассвет которых в Европе придется на XVII век.
Для понимания особенностей жизни Парацельса необходимо помнить, что в то время в Европе свирепствовала Святая инквизиция и любая новая мысль, расходящаяся с Церковным догматом, могла привести на костер. В тоже время в Европе бушевал ураган свободомыслия: Мартин Лютер во главе протестантского движения выпустил на волю не только религиозную, но и научную мысль. В Европу активно проникали знания из Арабского мира. Эти знания в виде тайных доктрин привозили вернувшиеся на родину крестоносцы, их распространяли «новые испанские христиане» (принявшие христианство испанские евреи, которым был предоставлен выбор или крещение или депортация). Можно сказать, что научная мысль вообще и медицинская в частности вновь вернулась к интуитивно-мистическим представлениям. Существовали детально разработанные пособия по диагностике ведовства и одержимости демонами (достаточно вспомнить «Молот ведьм», опубликованный в 1487 году доминиканскими монахами Шпренгером и Иститориусом). По всей Европе на протяжении столетий пылали костры инквизиции, на которых сжигали заживо депрессивных больных с идеями самообвинения, лиц с истерическими расстройствами в сумеречном состоянии, параноиков с бредом преследования, да и зачастую, с индуцированным помешательством, охватывающим временами целые деревни (последняя «колдунья» погибла в 1782 году!).
Парацельс много писал, в ряду ставших классикой книг можно назвать: «Лабиринт заблуждающихся медиков» (1533), «Парамирум» (1562), «Философию» (1564), «Парамагнум» (1565), «Книгу о нимфах, сильфах, пигмеях, саламандрах, гигантах и прочих духах» (1566), «Великую астрономию» (1571), «Хроники Каринтии» (1575).
Парацельса считают отцом современной фармакологии. Разделяя взгляды Гипократа и Эмпидокла, он считал, что болезнь есть дисбаланс в организме человека химических элементов. Парацельс исходил из представления, что все вещества состоят из элементов, способных соединяться и разъединяться друг с другом. Как европейский алхимик, он верил в природу Троицы и подчеркивал вещественный характер трех начал: «горючести» – «серы», «летучести» – «ртути» и «огнепостоянства» – «соли». Считая, что каждый из четырех элементов древних должен состоять из этих начал, он утверждал: «Каждый элемент состоит из трех начал: ртути, серы и соли». Ему принадлежит знаменитая фраза: «Все есть яд, и ничего не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным». Возможно, к подобному пониманию он пришел, обучаясь у мастеров итальянской медицинской традиции, которые вывели на качественно новый уровень гиппократовкое лечение ядами.
По мнению Парацельса, врач нуждается в алхимических знаниях, чтобы, опираясь на аналогию с болезнями минералов, диагностировать болезни людей. И сам врач является объектом алхимического процесса превращений, то есть подвергается воздействию архетипа трансформации. Позже об этом писал Юнг (1959): «Алхимия – не просто химическое предприятие в нашем смысле, а быть может, в ещё большей степени – философская процедура преобразования, то есть своеобразный вид йоги, поскольку и йога нацелена на душевные изменения. По этой причине алхимики и усматривали параллель между «transmutatio» и христианско-церковной символикой преобразования». Кроме того, врач должен быть и астрологом, так как вторым источником познания для него является небосвод, который по Парацельсу, не просто звёздное небо, а «corpus» – суть видимого человеческого тела. Знание законов астрологии и влияния планет на человека для Парацельса важно, так как позволяет не только правильно поставить диагноз, но и определить методы лечения. Даже сам процесс изготовления лекарства зависит не только от свойств данного вещества, но и от временных характеристик, связанных с астрологией.
В тоже время Парацельс одним из первых обращает внимание на существование «душевных болезней». Он пишет: «Все болезни, за исключением тех, что вызваны механическими причинами, проистекают из невидимого, и об источнике их обычная медицина знает весьма мало. Люди, лишенные силы духовного восприятия, не способны постичь, что существует нечто такое, что невозможно увидеть… Однако число болезней, возникающих по неизвестным причинам, значительно превышает число тех, что возникают по механическим причинам, и от таких болезней наши медики не знают лекарств, ибо, не ведая причин, они не могут устранить их». Сам Парацельс такие болезни предлагал лечить силой Природы, утверждая, что врач – это лишь проводник этой силы. «Поскольку врач лучше всех других может славить и прославлять Бога, он должен и знать больше остальных». Совершенный врач, таким образом, есть «средство, через которое природа начинает действовать», (Юнг, 1958).
В трактате: «О невидимых болезнях» Парацельс изложил свои соображения по поводу болезней религиозного безумия (характерного для сект анабаптистов). Он отверг традиционный для своего времени подход к психически больным, обосновал никчемность и опасность распространенных в народе магических ритуалов. В данном сочинении он писал также о «порхающих фантазиях», толкающих человека на путь самоубийства и рекомендовал для предотвращения суицидальных тенденций вспомнить о Боге, который «для каждого положил пределы» и мобилизовать все силы души. Этим трактатом Парацельс начал длинную цепь исследований «тоталитарных сект», ставших визитной карточкой швейцарской психиатрии.
Праматерией Парацельс считал магнитную энергию, утверждая, что именно магнитная энергия рождает из небытия твёрдое вещество и все известные виды энергий. Кроме этого, магнитная энергия наполняет весь видимый мир, пронизывает собой звезды, планеты и человека. Парацельс полагал, что мозг человека в особом трансе с помощью магнитной энергии может управлять внешней средой и другими людьми, т. е. в основе психической энергетической силы человека лежит магнитная энергия, она же определяет и состояние физического здоровья.
Парацельс открыто выступал против догматизма в медицине, так, в Базельском университете на глазах изумленных студентов он сжёг сочинения Гиппократа, Галена и Авиценны (подобно тому, как Мартин Лютер за несколько лет до этого публично сжёг папскую буллу). Да и сам курс медицины читался Парацельсом на немецком языке, что было вызовом всей университетской традиции, обязывавшей преподавать только на латыни. А практические занятия он старался проводить у постели больного. «Не титул, не ораторское искусство, не чтение книг создают врача, – утверждал он, – но единственно знание вещей и сил природы». Несмотря на яркий афоризм (а он был мастером «красного словца»), менее всего Парацельса можно упрекнуть в чистом эмпиризме. Доминирующую концепцию его базельских лекций можно, по словам Весиака (1984), назвать «семиотикой, в центре которой находится пациент».
В 1541 году Парацельс по приглашению герцога Эрнста, архиепископа Зальцбургского и пфальцграфа Баварского переехал в Зальцбург. Как и великий Леонардо, Парацельс в конце жизни был удостоен покоя. Он поселился в маленьком красивом домике, где были хорошо оборудованная лаборатория и кабинет. Его патрон был не новичок в тайных науках и, несомненно, питал определенные надежды, связанные с Парацельсом. Возможно, речь вновь шла о философском камне, рецепт которого Парацельс якобы получил в Палестине. Архиепископ мог рассчитывать, что в благодарность за дарованный покой Парацельс перед смертью поведает ему тайну камня. Однако, все произошло совсем по-другому. Парацельс умер спустя полгода – 24.09.1541 года. Дата его смерти в последствии породила большую дискуссию. Говорили, что в ней содержится Число Зверя (666) и это указывает на природу знаний ученого. Другие видели в этом знак того, что лишь в день наибольшей своей силы Дьявол смог справиться с Божьим Человеком, и в качестве подтверждения своей мысли приводили факт принятия ученым перед смертью католицизма. Существуют и версии о насильственной смерти Парацельса от яда (спровоцировавшего сердечный приступ), или в результате смертельной раны (на его черепе, исследованном через несколько столетий, была обнаружена трещина, проходящая через височную кость) (Garrison, 1929).
Парацельса, по справедливости, считают одним из величайших деятелей медицины и естествознания – отцом современной медицины. По значимости проведенную им медицинскую реформу сравнивают с «религиозной реформой» Лютера и астрономической реформой» Кеплера. Многие его воззрения не утратили своего значения до настоящего времени. В книге «Феномен духа в искусстве и науке» (1958) Карл Юнг писал: «Современная медицина, которая не может больше принимать душу как простой придаток тела и поэтому всё больше начинает учитывать так называемый «психический фактор», в определённом смысле вновь приближается к парацельсовскому представлению об одушевлённой материи, в результате чего сам духовный образ Парацельса освещается по-новому. Подобно тому, как Парацельс когда-то стал первопроходцем медицинской науки, сегодня он для нас становится символом важного изменения нашего воззрения, как на сущность болезней, так и на сущность живого вообще».
Арабская медицинская традиция так же ведет свое начало от трудов греческих врачей Гиппократа, Эмпидокла и др. Ранний ислам был довольно толерантной религией и этим выгодно отличался от тяготеющего к догматизму христианства, поэтому в мусульманских странах наследие древнегреческих врачей и философов было не только сохранено, но и существенно приумножено. Рамки данной книги не позволяют подробно рассмотреть развитие арабской психотерапевтической традиции, – это потребовало бы обширного экскурса в историю ислама и его влияния на традиционные восточные культуры. Ограничимся лишь описанием основных черт, специфичных именно для арабской психотерапии.
Необходимо обратить внимание, что в то время арабская образовательная традиция принципиально отличалась от европейской. Молодой ученый-мусульманин мог рассчитывать на одну из четырех должностей: советника (дабира), поэта, астролога или врача. Низами Арузи Самарканди в трактате «Собрание редкостей» так охарактеризовал эти должности: «Дабир, поэт, астролог и врач, – суть ближние люди царя, и обойтись без них ему невозможно. На дабире – крепость правления, на поэте – вечная слава, на астрологе – благое устроение дел, на враче – здоровье телесное. И это – четыре тяжких дела и благородных науки из ветвей науки философии: дабирство и поэзия – из ветвей логики, астрология – ветвь математики и медицина – ветвь естествознания». Естественно, чем шире кругозор и универсальнее полученные знания, тем больше конкурентное преимущество выпускника и выше рейтинг медресе. Таким образом, учебное заведение заинтересовано в подготовке выпускников, обладающих энциклопедическими познаниями.
Кроме того, текст Низами имеет и другой смысл. Под царем понимается сам человек и, таким образом, речь идет о гармоничном развитии личности. Здоровый человек по представлениям арабских врачей успешен в работе (дабир) и творчестве (поэт), кроме того, он соблюдает традиции (астролог) и заботится о здоровье (врач). Гармония всех четырех сфер жизни – цель арабской медицины и в этом она следует традиции «правильного смешения» греческих врачей.
Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн Хасан ибн Али ибн Сина (986-1037), получивший известность в Европе как Авиценна, родился в селе афшана вблизи Бухары в семье знатного вельможи. Отец Авиценны (родился в Балхе) был последователем исмаилизма (больше известного европейцам как секта ассасинов) не жалел денег и дал сыну блестящее домашнее образование. К 10 годам мальчик знал наизусть Коран, исламское правоведение, риторику, поэтику и грамматику (фарси и арабского языка). После 15 лет юноша начинает заниматься самостоятельно, он увлекается математикой, поэзией и музыкой. После 20 лет Авиценна, освоивший к тому времени философию (для того, чтобы понять Аристотеля, он перечитал «Метафизику» сорок (!) раз) и теологию, приступает к изучению медицины. Обладая крепкими фундаментальными знаниями, Авиценна без труда овладевает теорией медицины, а многочисленные, запрещенные исламом, вскрытия трупов животных и людей (вот когда сказалось вольнодумство отца) завершают его образование. Авиценна приступает к врачебной практике и вскоре приобретает репутацию отличного лекаря. Благодарный за излечение, Бухарский эмир открывает ему доступ в личную библиотеку. История средневекового образования – это история библиотек. Утраченная впоследствии библиотека Саманидов современными учеными признается уникальной книжной коллекцией. Возможно, что количеством уникальных книг эта библиотека не уступала знаменитой Александрийской библиотеке.
Оставшийся в памяти потомков одним из самых великих врачей, Авиценна, как ни странно, медицину не любил, считая «слишком простой наукой». В течение всей своей жизни он стремился к славе государственного мужа и поэта. Необходимо напомнить, что великими врачами и поэтами были Руми, Саади, Хайям и др. В исламской традиции, где Коран написан стихотворным размером, поэтический дар подтверждал духовность человека. Подлинный мистик был обязан быть поэтом. Известен исторический факт многолетней мистификации, затеянной Авиценной для подтверждения своего поэтического таланта. Несмотря на успех этой мистификации, слава поэта обошла Авиценну стороной, равно как и слава чиновника.
Умер Авиценна в возрасте 53-х лет от продолжительной болезни. Среди его учеников насчет смерти ходили противоречивые слухи. Одни утверждали, что он умер в результате врачебной ошибки или даже намеренного отравления. «Однажды он велел положить два данника семян сельдерея в раствор, применяемый для клизм… один из врачей… положил пять дирхемов семян сельдерея. Я не знаю, совершил ли он это действие умышленно или по ошибке». Данная версия представляется спорной, Авиценна, как и его отец, был исмаилитом и прекрасно разбирался в ядах и противоядиях. Более достоверной выглядит сообщение учеников о небрежном отношении Авиценны к своему заболеванию и наблюдаемых ими неоднократных нарушениях им как «лечебного режима», так и «схемы приема препаратов». «Он перестал заниматься своим лечением и стал поговаривать: «Тот, кто управлял моим телом, стал бессилен управлять им, и теперь лечение не принесет пользы». В таком состоянии он пребывал несколько дней, а затем перенесся к Господу своему».
Наследие, оставленное «князем ученых» огромно, по данным историков, Авиценна написал 456 сочинений на арабском языке и 26 на фарси. Некоторые из его произведений до сих пор не изданы полностью ни на одном языке. Среди самых знаменитых его рукописей следует назвать фундаментальную «Книгу знания»: «Я написал книгу на фарси-дари… В ней следует очень кратко охватить основы и вопросы пяти наук древних. Во-первых, логику, которая является наукой-мерилом; во-вторых, физику, которая является наукой о вещах; в-третьих, науку об устройстве и расположении вселенной; в-четвертых, науку о музыке, раскрытие причин гармонии и дисгармонии звуков, и свойства мелодий; в-пятых, науку о том, что лежит вне природы». Этот трактат начинается подробным рассмотрением логики, ее целей и инструментария, эта часть закладывает методологический фундамент для рассмотрения научной проблематике. Наряду с прочими в трактате присутствуют и рассуждения об «активном разуме», в которых Авиценна развивает традиционные исламские представления (а так же идеи Аристотеля и Сократа) о существовании не только энергии Любви, но и энергии Познания: «Нет сомнения, что это лишь один из тех разумов, о которых мы говорили в метафизике. И особенно, разум близкий к нашему миру… Поскольку причина совершенствования души есть активный разум, …душа страстно стремится к этому совершенству, а совершенствование до самой высшей степени является недостижимым, душа горюет и страдает». Тему природы психического Авицена поднимал и в трактате «О душе». В этой книге он обобщил представления греческих авторов и, критически рассмотрев их систему доказательства, отверг их выводы. Так, согласно Эмпидоклу душа есть кровь, а Гиппократ утверждал, что душа является смешанной субстанцией и состоит из крови, слизи и желчи. Несмотря на различие, оба суждения объединяет одинаковая методология рассуждений. После смерти человеческое тело теряет жидкость, следовательно, душа имеет жидкую природу. Авиценна придерживался другой точки зрения – душа телесна, т.е. она не является телом, но проявляется посредством тела. Отсюда и его вывод душа совершает действия: питается, растет, размножается. Ему же приписывают известное выражение: «В здоровом теле – здоровый дух». В тоже время, тело ограничивает душу, и, тем самым, вызывает ее страдания.
Самое знаменитое произведение Авиценны – пятитомный «Канон медицинской науки», в котором он обобщил достижения греческой, римской, индийской и арабской медицины, во многом определило развитие медицинской науки, как в исламском, так и в христианском мирах. После изобретения книгопечатания только в период с XV по XVII век «Канон» выдержал тридцать переизданий. Авиценну, по справедливости, ставят в один ряд с Гиппократом и Галеном. Кроме того, Авиценна написал 18-ти томную «Книгу исцеления», «Трактат по гигиене» и др.
Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури (1048-1131), более известный как Омар Хайям, родился в провинции Хорасан в семье текстильщика. Обучение начал в медресе города Нишапур (где он и родился), а затем продолжил в Балхе и Бухаре. Все эти города славились своими библиотеками, поэтому образование Хайяма было действительно блестящим. О качестве его подготовки свидетельствует первая научная публикация: «Проблемы арифметики», в которой Хайям предложил метод, аналогичный методу Руффини-Горнера, и привел формулу, известную как «бином Ньютона».
