Любовь убитой Снегурочки

Первое, что смогло пробиться сквозь обволакивающую Тамарино сознание пелену, было скорее не мыслью, а пока еще только чувством: «Боже, как холодно!» Думать поначалу она была не в состоянии. Просто ощущала, как ее окоченевшее тело сотрясает такая дрожь, что лишь чуть-чуть не хватало до судороги. Потом и сознание начало включаться. Медленно, фрагментами, как утренний пейзаж, проступающий сквозь начавший рассеиваться туман. Холодно! Очень холодно! Но почему?

Уже осознанно Тамара попыталась шевельнуть рукой. Пальцы царапнули подтаявший снег. Снег?! Неожиданное открытие подстегнуло Тамарино сознание, побуждая его возвращаться быстрее. Она начала не только воспринимать окружающее, она стала еще и думать. Откуда вокруг нее мог взяться снег? И вообще, где она находится? Голова раскалывалась на части. Не сдержав болезненного стона, Тамара с трудом разлепила глаза. Льдинки, сковывавшие ресницы, повисли на них мелким бисером. За ними мало что было видно, но первую информацию к размышлению Тамара получила: она в лесу! В зимнем, заснеженном лесу! Лежит возле кучи валежника. Как она здесь оказалась? Она, жительница города, никогда не выезжавшая за его пределы?

Дрожь, сотрясающая ее тело, дала Тамаре понять, что первым делом нужно как-то отсюда выбраться. А уж как она сюда попала – это как раз вопрос не первой важности. Прочь отсюда, скорее – выбираться из этого холодильника под открытым небом.

Ага, ноги. Надо было как-то встать, а ноги-то онемели. С трудом заставляя их двигаться, Тамара кое-как поднялась. Постояла, шатаясь, дрожа и тупо глядя прямо перед собой. Какое сегодня число? Сколько времени она здесь провела? Вряд ли много, иначе никогда бы уже не задалась этим вопросом… Синоптики вроде обещали не слишком злые морозы в предновогодние дни? Впрочем, для человека, лежащего без сознания в снегу, всего пары градусов ниже нуля было бы вполне достаточно. Особенно в одежде не по сезону… Тамара критически оглядела свою одежду, чувствуя, что на ней явно не ее норковая шуба. И оказалась права, потому что бутафорская, расшитая стразами «шубка» Снегурочки откровенно не тянула на норку. Ни по виду, ни, что сейчас было самое главное, по своим согревающим качествам. Напротив, она была пошита так, чтобы артистке в ней было не слишком жарко на сцене. И если бы Тамара уже несколько лет не занималась закалкой, обливанием и купанием в проруби… До нее вдруг со всей отчетливостью дошла припозднившаяся мысль о том, что, кажется, ее пытались убить. Кто и за что? Она же в жизни своей никому ничего плохого не сделала! Но, видимо, при этом все-таки сумела кому-то не понравиться.

– Не дождетесь! – Отчаянно стряхивая с себя обледеневший снег и стуча зубами, она огляделась.

Нарядная шапочка Снегурки в комплекте с двумя искусственными белоснежными косичками и челочкой валялась здесь же, возле сваленных в кучу веток. Такая же хлипкая, как и шубка. Но для Тамары сейчас имел ценность каждый клочок ткани, которым можно было себя утеплить, поэтому она нагнулась за шапкой, встряхнула ее и надела, аккуратно прикрыв пылающие уши. Убедилась, что рядом с шапкой больше нет никаких вещей – главным образом сумочки с телефоном. Потом огляделась вокруг.

Всюду, куда бы она ни повернула голову, ее взгляд утыкался лишь в деревья. В основном в высокие вековые ели, тянущиеся макушками к низко нависающим снеговым тучам. Хорошо хоть снег из туч пока не шел, а то нашли бы ее, наверное, уже только весной, первые любители подснежников. А может, еще и найдут, если она все-таки не найдет способа отсюда выбраться. Способа и сил, которых практически не было в трясущемся теле. Упасть бы сейчас на кровать, свернуться калачиком и замотаться в теплое одеяло!.. Но Тамара отогнала от себя эти предательские мысли, потому что поняла, что и в самом деле может сейчас упасть и больше никогда не подняться. Апатия накатывала на нее, но безжалостная дрожь заставляла пока придерживаться этого мира. И действовать. Надо выбираться отсюда срочно, и не только для того, чтобы найти кого-то, способного помочь, но и чтобы просто двигаться. Вот только куда идти?

Она была уже близка к тому, чтобы направиться по глубокому снегу хоть куда-нибудь – возможно, прямо на корм оголодавшим зимой волкам, – как вдруг ее посетила светлая мысль: а как она сюда попала? Не сама пришла и не прилетела, это точно. Но ведь тот, кто притащил ее сюда, должен был оставить на снегу какие-нибудь следы! Тамара опустила глаза и огляделась еще раз. И действительно, нашла дорожку из утрамбованного чьими-то ногами снега. Не переставая радоваться тому, что снегопад пока не начался, она неловко, пошатываясь на каждом шагу, двинулась по цепочке из следов. Тело слушалось плохо, онемевшие ноги двигались с трудом. Еще и сумерки начинали сгущаться, подгоняемые ненастным днем, как назло… Но Тамара не позволила себе отчаиваться, потому что в данной ситуации для нее это означало бы верную смерть. А пожить еще хотелось. И не в последнюю очередь для того, чтобы все-таки узнать, как она здесь оказалась и по чьей недоброй воле это произошло.

Постепенно к телу начала возвращаться подвижность, вот только озноб вместе с оцепенением не проходил, как будто угнездившись где-то глубоко внутри. Шаг, еще шаг. Стискивая зубы, она заставляла себя идти по глубокому снегу. Проваливаясь в него выше колена и падая в попытке сделать следующий шаг, снова выбиралась и замерзшими пальцами выковыривала из голенища снег, часть которого все-таки успевала растаять и предательским холодком стечь в сапоги – к счастью, хоть они не были бутафорскими. Покалывание в ногах, особенно болезненное на кончиках пальцев, уже сменилось онемением, и это приносило некоторое облегчение, хоть и не сулило ничего хорошего.

С неба вначале поштучно, а затем все гуще начали сыпаться снежинки. Тамару этот снегопад заставил занервничать: если едва намеченную неизвестным злоумышленником тропинку засыплет прежде, чем та ее куда-то выведет, то все, пиши пропало, она здесь заблудится! И замерзнет, это уже наверняка. Тамара живо представила себе свое тело, страшное, посиневшее, скрюченное, засыпаемое снегом. Вначале снег запорошит лицо и одежду, оставляя лишь объемные белые очертания тела, потом и они начнут медленно сглаживаться, постепенно сливаясь с покрывающим лес снежным ковром…

На этой далеко не оптимистичной ноте она вдруг даже не вышла, а скорее вывалилась на дорогу. С трудом сохранив равновесие, вначале замерла, боясь поверить в такое счастье. Потом огляделась по сторонам и поняла, что счастья как такового выпало не слишком много. Дорога оказалась проселочной узкоколейкой, по которой машины проезжали хорошо если каждый день, а не раз в неделю. Да, у такой дороги есть преимущество – с нее не сбиться, как с тропинки, и она укатана, благодаря чему по ней гораздо легче идти. Но в какую сторону? След от машины, на которой Тамару могли довезти до этого места, уже исчез в свежевыпавшем снегу. Она вышла на середину дороги, огляделась. Место, где ее выбросили, было приметным: здесь имелась арка из трех наклонившихся друг к другу елей, перед которыми валялась четвертая, от дерева в которой остались только очертания, а в нескольких метрах от этой композиции лес с обеих сторон прорезала просека. Ее вид отчего-то навел Тамару на мысль, что идти надо в ту сторону, потому что просека должна быть ближе к цивилизации. Других способов определить верное направление не было. Имелась лишь твердая уверенность, что свое начало эта узкоколейная дорога берет где-то на шоссе. Вот туда Тамаре и надо было. Там люди и частый поток машин, можно поймать попутку, попросить о помощи.

Измученная и замерзшая, она, пошатываясь, замерла и попыталась уловить еще какой-нибудь, пусть даже и далекий, посторонний звук. Но вокруг царила первозданная тишина, в которой был различим лишь шелест падающего снега. И как Тамара ни вслушивалась, а желанного шума моторов услышать так и не смогла. Можно было еще положиться на интуицию, но та тоже упорно не желала нарушать тишину.

– Так, соберись… Не спать, не спать!.. – Тамара зажмурилась и тряхнула головой, надеясь прогнать обступивший ее снежный кошмар.

Может, это все действительно ей снится? А замерзла она от того, что во сне упала с кровати на пол? Но нет, на ее полу никогда не бывает так холодно. Тамара поднесла посиневшие руки к губам, попыталась хоть немного согреть их дыханием, но в итоге стало только хуже, потому что чуть ожившие пальцы немедленно отозвались на влажное тепло ломотой. Оставался единственный способ согреться: двигаться. Даже если она выберет неверное направление, не к шоссе, то куда-нибудь эта дорога ее все равно приведет! Кто-то же куда-то по ней все-таки ездит, раз накатали? Только бы не какую-нибудь давно заброшенную вырубку!

Молясь об этом, Тамара в призрачной надежде на спасение пошла по незнакомой дороге неизвестно куда. Втянув голову в плечи, спрятав озябшие руки в тонкие рукава бутафорской шубки, она всеми возможными способами пыталась уберечь в себе крохи тепла. Теперь все закаливающие процедуры, которые она регулярно проделывала до этого дня, казались ей извращением. Разве можно себя специально морозить?! Сомнительное удовольствие… Если удастся отсюда выбраться, она никогда в жизни больше не станет подвергать себя добровольному охлаждению, пусть даже именно закаливание сегодня спасло ей жизнь. Ни обливаний, ни гимнастики на балконе в мороз, ни купаний в проруби! Нет! Тепло! Только тепло! Вот оно, истинное счастье! И никакого другого не надо! Но пока Тамару окружали только холод и одиночество, тишина и стремительно сгущавшиеся сумерки. Ни звука не доносилось со стороны, а небо было уже густо-синего цвета и продолжало быстро темнеть. Оставалось лишь радоваться тому, что падает снег – с ним все-таки было посветлее. Сбиться с дороги Тамара не боялась, так как ее четко обозначали растущие по обе стороны высокие деревья. Но до чего же жутко было идти среди глухого леса, где вокруг ни души!

– Нет, я дойду! Хоть куда-нибудь! – прошептала Тамара, чувствуя при этом, как в грудь, уже изнутри, впиваются тонкие острые льдинки. Из-за них она больше не стала ничего говорить, хотя собственный голос был единственным средством, способным вернуть ей хоть капельку самообладания. Она просто шла вперед, стиснув зубы и не останавливаясь. А чтобы не дать панике захватить все ее существо, принялась восстанавливать хронологию событий.

Как же она здесь очутилась? Без денег, без телефона, без документов. Хорошо хоть не вовсе без памяти, а то оборвалась бы связь со всей ее прежней жизнью. Но нет, имя-фамилию она помнит, адрес тоже. И все, что предшествовало ее таинственному и необъяснимому появлению в лесу, не забыла.

Помнила Тамара и всю свою жизнь за прошедшие годы, и смертельную болезнь Женьки, любимого мужа, три года назад закончившуюся похоронами. Помнила, что незадолго до Нового года она, известный в своей области специалист, неожиданно получила предложение перейти в головной офис «Транс-корп» и руководить там отделом, управляя всеми финансовыми операциями компании. Тамару такое предложение очень обрадовало. «Транс-корп» была одной из крупнейших транспортных компаний в стране, имела филиалы по всему миру и могла себе позволить переманивать лучших специалистов у конкурентов. Чем и занималась, предлагая такие условия, от которых трудно было отказаться. Требования, конечно, тоже были высокие, но Тамару трудности не пугали. Ни то, что придется вести финансовые операции чуть ли не по всему миру, ни то, что денежный оборот при этом сможет сравниться с годовым оборотом небольшой страны. Ее это лишь подстегивало, ведь с тех пор, как судьба поставила крест на ее личной жизни, она жила одной лишь работой, не имея никаких других интересов. А тут – новые масштабы, широкие просторы для деятельности, огромные перспективы. Выслушав предложение от самого гендиректора «Транс-корпа», Тамара не колебалась с ответом. Жаль, конечно, было расставаться со своими прежними коллегами и огорчать уже бывшего работодателя, который ее тоже ценил. Но она утешала себя тем, что с коллегами сможет иногда встречаться и вне работы, а работодателю оставляет прекрасно отлаженный финансовый механизм, который будет четко и безотказно работать еще долгие годы, если только не произойдет какой-нибудь сбой на глобальном уровне. Впрочем, такового Тамара не ожидала: ее бывший зам, занявший теперь ее место, был умным и надежным человеком, который не должен подвести. Да и она обещала, что в случае чего будет по старой дружбе давать своей бывшей компании необходимые консультации. В общем, вопрос с «Транс-корпом» был решен, Тамаре оставалось только принять дела у своего предшественника, уходящего на работу в какое-то министерство. Процесс был долгим и непростым, так что она всецело погрузилась в него, почти забыв про грядущие новогодние праздники. Но вспомнить о них ее все-таки заставили, правда, совершенно неожиданным образом. Оксана, бывшая одноклассница, с которой Тамара не виделась много лет, позвонила внезапно вечером двадцать восьмого, неведомо как раздобыв ее номер. И произнесла в трубку рыдающим голосом, так естественно, как будто они расстались только вчера:

– Томочка, милая, выручай!

– Что случилось? – Думая, что речь идет о какой-то финансовой консультации, Тома была готова помочь. Но оказалось, что помощь, о которой ее просили, была, мягко говоря, далека от рода Тамариной деятельности. О финансах там речь шла лишь в том плане, что Оксане обещан был гонорар.

– Оксан, извини, но это просто бред, – сказала Тамара, на редкость терпеливо выслушав долгий сбивчивый монолог о том, что ее бывшая одноклассница, еще со школьных лет грезившая о сцене, но вопреки мечтам так и не ставшая кинозвездой, работает теперь на театральных подмостках. И что в канун Нового года она уже не в первый раз берется играть Снегурочку на корпоративах и домашних заказах, но недавно она неудачно – а главное, не вовремя – упала, подвернув ногу и растянув связки, так что едва может передвигаться даже по квартире, не говоря уж о чем-то большем. А между тем на завтра у нее заказ, провалить который она никак не может, потому что клиентом выступает очень богатый и влиятельный дяденька, приглашающий ее уже не первый раз. И этот дяденька ей не простит, если в этот праздник его дети останутся без домашнего спектакля. Перепоручить его проведение кому-то другому Оксана не может. И даже не потому, что конкуренты могут понравиться хозяину больше самой Оксаны, так что на будущий год она потеряет выгодного заказчика. Дело в том, что сейчас, в самый канун праздника, график у всех Снегурочек уже расписан с плотностью до минуты и никто из Оксаниных коллег просто не в состоянии ее выручить… Вот нужда и заставила ее позвонить бывшей однокласснице, которая, как Оксана помнила, весьма неплохо играла когда-то свои роли в школьных спектаклях.

– Том, ну почему сразу бред? Самое большее – час общения с двумя не самыми плохими детьми. Песни, стишки, все просто. Ты же можешь, в школе тебе это удавалось блестяще, разве трудно вернуться на часок-другой в детство?

– Оксан, одно дело – в школе, совсем другое – сейчас…

Тамара осеклась на полуслове, осознав, что не сможет объяснить Оксане причину своего отказа, не обидев ее. Да, когда-то Тамара играла небольшие роли в школьных спектаклях, но эти времена давно прошли. Теперь ей тридцать один, а не пятнадцать, и она уже совершенно другой человек – серьезный, солидный и даже в мыслях своих не допускающий, что она может лицедействовать на потеху толпе. Оксанино же отношение к лицедейству со школьных лет если и изменилось, то совершенно в другую сторону – для нее оно, похоже, стало нормой жизни. Ну да, так и есть, учитывая, где и кем она теперь работает. Как объяснить ей, что Тамара совершенно не разделяет ее увлечений, и сделать это так, чтобы бывшая одноклассница не почувствовала ее пренебрежения и не подумала о ней как о зазнавшейся избалованной «цаце»? Задача была не из легких, и под аккомпанемент Оксаниных всхлипываний, продолжающих доноситься из трубки, Тамара никак не могла решиться на отказ. Вроде теперь она совсем чужой человек, но ведь одиннадцать лет проучились вместе и даже год сидели за одной партой… В общем, Тамара согласилась на авантюру, которая в итоге завела ее в заснеженный зимний лес.

– Томка, я твой должник! – закричала Оксана в трубке, едва услышав неуверенное Тамарино «Ну, я не знаю…».

Тома аж шарахнулась от трубки, не ожидая резкого перехода на такие децибелы.

– Ты даже не представляешь, как ты меня выручила! Если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, ты только свистни и я ради тебя в лепешку разобьюсь! Спасибо, Томусик! Ты настоящий друг!

Это Тамара и без подсказок понимала. Вот только не была уверена в том, что в данном случае к пресловутому латинскому «гомо» можно добавить «сапиенс». А Оксана между тем, не давая ей опомниться и пойти на попятную, уже радостно излагала план дальнейших действий:

– Значит, завтра в час! Я сейчас дам твой телефон Деду Морозу, он позвонит и подъедет за тобой к твоему дому. Костюм Снегурки привезет с собой. Там шубка и шапочка, так что ты прямо в машине переоденешься, быстро и без проблем. Только накрасься заранее поярче. Губы, глаза, румянец наведи…

– Стоп, – Тамара окончательно растерялась, – какому еще Деду Морозу??

– В смысле – какому? Самому обычному! Не собирается же внучка ехать на утренник без дедушки? – Оксана оживилась, в ее голосе появились игривые нотки. – Он тебя возьмет под опеку! И довезет куда надо, и спектакль будет сам вести, а ты ему только подыгрывай. Ты сможешь, ты легко с этим справишься, у тебя же талант! Вот кому-кому, а тебе точно надо было с таким в театральный идти!

– Спасибо… – Тамара комплимента не оценила, но виду не подала.

Все еще пребывая в каком-то полушоковом состоянии, она скупо попрощалась с Оксаной, засыпавшей ее бесконтактными поцелуями и заверения в вечной дружбе-любви, после чего переосмыслила случившееся уже в тишине. Да, завтра у нее выходной. Не потому, что вся страна отдыхает, а потому, что они с ее предшественником решили немного отдышаться после двухнедельного рабочего марафона, присоединив к грядущим выходным еще и пятницу. Так что теоретически ничто не мешает завтра Тамаре выручить Оксану и превратиться на часок в Снегурочку. С другой стороны, едва Тамара представила себе завтрашнее мероприятие в деталях, ее передернуло. Накрашенная и разодетая, она, теперь уже финансовый директор одной из крупнейших в стране компаний, будет искусственным голосом нести восторженную чушь, приплясывать, хлопать широко распахнутыми глазами… Это воображаемое зрелище заставило Тому в панике броситься к телефону. Пока не поздно, позвонить Оксане и отказаться! Пусть сама решает свои проблемы как знает. В конце концов, опытный дедушка может выступить и один, без внученьки. Но Оксана как чувствовала, что Томка может испугаться и передумать: ее телефон уже был выключен. Тамара звонила Оксане весь вечер и утром, но абонент был по-прежнему недоступен, так что ближе к полудню финансовому директору одной из крупнейших в стране компаний пришлось смириться с мыслью, что превращения в Снегурочку не избежать. Кинуть бывшую одноклассницу без всякого предупреждения Тамара, привыкшая держать свое слово любой ценой, не могла. Оставалось только ждать звонка от пресловутого Деда Мороза, в ожидании его появления разрисовывая свое лицо так, чтобы соответствовать красочному образу Снегурочки.

Неизвестный абонент позвонил Тамаре в начале первого.

– Ну что, внученька, собралась? – Хорошо поставленный голос соответствовал роли.

«О господи… – только и промелькнуло в ее голове. – Не слишком ли вжился в роль старый хр… хранитель детских утренников?»

– Ну, так выходи тогда, дедушка тебя уже ждет у подъезда.

Тамара вышла, гадая, как ей узнать во дворе «дедушкину» машину. Но искать ее не пришлось: «дед», при полном параде, стоял возле авто, уже успев привлечь к себе внимание ребятишек. Пока Тамара шла к нему, он успел раздать каждому по маленькой шоколадке, потом шагнул ей навстречу:

– А вот и внученька моя пожаловала! Ну, одевайся, милая, да поехали.

Костюм Снегурки лежал на заднем сиденье машины. Тамара быстро сняла и бросила на заднее сиденье свою шубку, натянула маскарадную. Ребятня с жадным интересом наблюдала за ее перевоплощением, и, чтобы не разочаровывать детей, Тома сразу же надела и шапку с косами. Хотя косы-то могла заплести и свои, пусть не очень длинные, но смотрелись бы они куда роскошнее, чем торчащая из-под шапки блондинистая пакля. Но не отрывать же ее было, портя костюм! Так что собственную копну волос Тамара скрутила, закрепив заколкой. Села на переднее сиденье, взглянула на себя в зеркало заднего вида и осталась довольна: вроде такая неплохая Снегурочка вышла. Даже наоборот… И Дед Мороз рядом с ней просто шикарный. По глазам видно, что молодой, – все остальное лицо тонет в пышных белоснежных усах и бороде.

«Дед» озорно подмигнул Тамаре, включил зажигание. Выезжал со двора осторожно: некоторые из ребятишек какое-то время еще бежали следом за их машиной, крича и размахивая руками. Тамаре оставалось только удивляться такой реакции: семьи в их домовом комплексе жили далеко не бедные, и эти ребятишки наверняка имели в своей жизни немало всего, но тем не менее простому появлению во дворе самого обычного Деда Мороза с его мелкими гостинцами были искренне рады. Да и встречные взрослые тоже начинали улыбаться, увидев, кто сидит за рулем. Наверное, все дело было в предвкушении праздника, в ожидании чудес, вот и настроение было у всех соответствующее.

Глядя на улыбающиеся лица, Тамара вдруг осознала, что сейчас она даже благодарна Оксане, втянувшей ее в эту новогоднюю авантюру. Если бы не эта поездка в маскарадных костюмах, скорее всего она снова не заметила бы праздника, он пролетел бы так же незаметно, как многие другие за последние три года. Похоронив своего любимого и самого близкого человека, Тамара в каком-то смысле и сама ушла из жизни, перестав замечать все ее маленькие радости, только работа для нее еще имела какой-то смысл. Ну, и еще почти механическое увлечение гимнастикой с закалкой. А дни и ночи, будни и праздники, времена года мелькали мимо, как пейзажи за окном несущегося поезда… И вдруг – вот она, маленькая остановка, крошечный живительный оазис для словно бы омертвевшей души! Она внезапно поймала себя на том, что ответно улыбается водителям встречных машин – они с «дедулей» успели выехать на шоссе, влившись в предпразднично плотный и оттого довольно медленный поток машин.

Куда именно везет ее «дед», она не обращала внимания, погрузившись в свои мысли и полагая, что он знает дорогу. Поэтому была немало удивлена, когда машина остановилась перед вполне обычной многоэтажкой. Оксана ведь говорила про богатого клиента? Тамарино воображение успело нарисовать если не частный дом, то хотя бы жилой комплекс бизнес-класса, вроде ее собственного. Оказалось, нет. Возможно, клиент на самом деле не так уж и крут? Для Тамары это стало бы хорошей новостью: и папаша, вероятно, не будет диктовать свои условия, как мог бы, и дети окажутся не особо избалованными… Тем не менее, когда машина притормозила, Тамара почувствовала, как вся ее недавняя радость улетучивается, снова уступая место брезгливому нежеланию кривляться на потеху публике.

– Ну что, внученька, волнуешься? – спросил «дедуля», оценив выражение ее лица.

И поскольку «внученька» не стала вводить «деда» в курс дела, расписывая ему истинное положение вещей и все свои чувства, а лишь коротко кивнула в ответ на вопрос, поспешил ее приободрить:

– Ничего, это у всех артистов так. Даже у бывалых мэтров перед каждым выходом на сцену, уж ты мне поверь! Так что не робей, а для снятия напряжения давай-ка мы с тобой хлопнем по рюмочке…

Предложение было не таким уж несвоевременным, а коньяк, появившийся в руках у «дедули», оказался не из дешевых, так что Тамара решила, что лишней подобная терапия не будет. Дождавшись, пока «дед» наполнит одноразовые стопки, она приняла у него одну.

– Ну давай, внученька, с наступающим праздником тебя! – «Дед» потянулся к Тамаре стопкой, они чокнулись и выпили…

Ну, по крайней мере Тамара-то точно выпила, а за «дедом» у нее не было причин следить. Тогда не было. Потому что теперь ей было очень даже интересно: а выпил он тогда или нет? Почему она даже не задалась вопросом, что за «козырь в рукаве» должен быть припрятан у «дедушки» для проезда нетрезвым через пост ДПС?

Именно с этого момента у Тамары все ее дальнейшие воспоминания и отрезало как ножом. Начисто! И теперь можно было только гадать: а что же случилось, почему и что за этим последовало? Может, ей стало плохо, а «дед» испугался и поспешил избавиться от тела, не разобравшись, что оно еще живое? Или они оба отравились паленым коньяком, а кто-то их вывез за город и бросил, предварительно ограбив? Ведь неизвестно, как у «деда», а у Тамары в сумочке были наличные, причем приличная сумма. И дорогой телефон! Хорошо хоть документы она оставила дома, а без них и ключи от квартиры случайному воришке, не знающему адреса, вряд ли пригодятся.