Подмена невесты
– Кто там?– пропел тоненький знакомый голос.
– Откройте полиция!!!! – Заревел медведем Дима.
Дверь открыла поразительной красоты двадцатидвухлетняя девушка в маленьком темно–зеленом шелковом халатике. Такая вся томная, насквозь пропахшая водкой, и с надкусанной шоколадкой в руке. Но самое потрясающее, что в ней было – сверкающие глаза. Большие, с расширенными зрачками и мокрыми после душа ресницами, в которых Дима увидел свою бесповоротная погибель.
Дима забыл, что он полиция. Забыл, что надо спасать, забыл про свою сумку, забыл, что хотел покушать и про месть он тоже забыл.
Он прижался к стене, чтобы не упасть, задрожали колени. А она опустила реснички и спросила:
– Дяденька, вас из-за шума вызвали? Я больше буду.
Дима вопросительно посмотрел на нее, а Ника прижала руки к груди и взмолилась:
– Я первый раз. Больше не буду, правда.
Он спросил серьезным, лишенным выражения голосом:
– Семейно–бытовой конфликт имел место, вы не отрицаете?
– Что?
– Жалоб нет, потерпевших не имеется по адресу?
– Имеются. – Сказала Вероника и горько заплакала. – Имеются потерпевшие. Я устала. Безумно хочу спать. У меня вся спина исцарапана, очки разбились, жизнь кончена, а он … А он лежит на диване и улыбается!
Дмитрий тяжело задышал, оттолкнул девушку и ворвался в квартиру с бешеными глазами. На диване никого не было.
– Где он??? Выходи!!! Чудище! Биться будем!!!
Пробегая мимо Ники, Дима оставил тяжелый аромат знакомого парфюма, поэтому у девушки возникло странное чувство к этому решительному полицейскому. Она принюхалась и осторожно пошла, как полусонная лисица на запах курятины.
В полутемной комнате ее обхватили и прижали к себе сильные, очень знакомые руки. Она услышала знакомый очень приятный голос:
– Деточка, где он?
– Он уже слинял. Дмитрий Алексеевич, вы мне приснились?
– Ника, ты пила?
– Нет, а надо?
– А почему от тебя так водкой несет?
– Я лечилась.
– Значит пила. – Расстроился и в тоже время обрадовался Дима. – Его грешное дело уже вовсю грешило, а сердце затанцевало рок-н-ролл.
Он медленно повел ее, не отпуская, к дивану, на котором никого не было, присел, посадил на грешные колени. Осторожно положил руку за шею, еще более осторожно уложил её голову на свое плечо.
Грешный взгляд упал на её стройные ножки.
Быстро отвернулся, перевел дыхание.
Ника прижалась покрепче и задрожала.
– Завтра мы тебя закодируем, да?
– Я не пью! – тихо и обижено сказала Ника – А вас здесь нет, вы уехали в командировку. Это сон.
Дима смотрел на ее хрупкую шейку и, не удержавшись, погладил бедненькую юную алкоголичку.
Алкоголичка издала восхитительный стон и положила ему маленькую руку на грудь.
«Чёрт! Нельзя! Она невинное пьющее дитя! Нельзя её трогать!» – Дима пытался себя мысленно ругать, но у него уже ум давно зашел за разум и голова отказывалась контролировать движения рук.
– Деточка, ты это, завязывай с алкоголем…– хрипло прошептал он.
Ника потерлась щекой и сказала:
– Хорошо. А что будет дальше?
Сердце стучало с бешеной скоростью.
«Спокойно…» – шептал разум Димы, – «Сделай глубокий вдох. Еще. Еще. … Отпустило?»
– Я вас люблю, Дмитрий Алексеевич…. Поцелуйте меня много раз!…. Я хочу с вами в идеальное место! Возьмите меня с собой!
Грешное дело разрывало все преграды, джинсы натянулись до предела. Но Дима был порядочным. И пьяных юных девушек не трогал никогда. Он осторожно понес на полусогнутых Нику в темную малюсенькую спальню, накрыл одеялом и поцеловал в лоб.
Когда выходил, услышал восхитительный стон и возню, но это сделало только хуже.
Он закрыл входную дверь, сбросил ботинки, снова подошел к дивану и лег.
«Если парень вернется, первое, что он увидит – спящего здорового мужика на его диване. А потом мы с ним поговорим, как два самца! Проткну его своими рогами!»
Грешное дело спать не давало Диме очень долго, но усталость от дороги, уборки и вокзальной нервотрепки отключила разум, который пообещал Диме, что завтра всё будет лучше, раз хуже быть уже не может. И на трезвую голову.
Глава 9.
Наверное, поливать множественные раны и царапины надо было быстрее, иначе как еще объяснить глупое опьянение, и всё что Нике привиделось, прежде чем она, с блаженной улыбкой окунулась в царство Морфея?…
Или ее вывел из реальности этот бой с котомафией, который она проиграла.... Или беготня по этажам подъездов с кошачьими переносками.... Или чудесный полицейский, который куда–то исчез.... Или горькие рыдания от обиды, что Ольга Викторовна....
Господи! Что это за рычание??? Собака??? Где? У меня в зале собака? Щенок?
Так может рычать только щенок. Но, как же? Откуда?....
Ника шумно вздохнула и открыла глаза. Она действительно проснулась от рычания маленького щенка…
Такое тихое: «р–р–ррр...... р–р–ррр...... р–р–ррр»
– Ма – мо – чка. Что это?
Она повернулась и увидела тень сидящего, как статуэтка, Майкла в темноте. Глаза его сияли.
«Р–р–ррр..... р–р–ррр..... р–р–ррр» – доносилось из зала.
– Ма–ма. – Ника вспотела и резко села на кровати.
Застонала – халатик прилип к спине. Она сразу вспомнила бойню и, нахмурившись, посмотрела на статуэтку.
– Как ты мог?
«Хр–р–ррр»
– Фух. Это, наверное с улицы.
Ника вылезла из теплой постели, осторожно прокралась к двери и чуть не сделала то, что она могла сделать в детстве, когда не успевала на горшок. В полутьме, при легком свете фонарей за окном, она увидела на диване чью–то крупную спину. Огромный холмик издавал это «Р–р–ррр..... р–р–ррр..... хр–р–ррр».
Перед глазами промелькнула вся ее жизнь, и Ника фантомом метнулась в ванную, дрожащими руками закрываясь на замок.
Сердце колошматилось и выскакивало из горла. В ванной жутко пахло водкой и стояла почти пустая большая самая дешевая бутылка.
Ника вспомнила, что солдаты, когда им страшно, отпивают из фляжки и только потом рвутся в бой. Поэтому она жадно отпила, от страха даже не поморщилась, только кашлянула тихонько в кулак, как солдат. И тихо–тихо, стараясь не дышать, сделала то, зачем пришла.
Умылась тонюсенькой струйкой ледяной воды.
Вспомнилась история с легким паром. Эти кадры – ты приходишь спокойно к себе в зал, а у тебя там пьяный чужой мужик спит.
«Ахххх. Я же дверь вчера не помню закрыла или нет....»
Ника посмотрела полуслепыми глазами на свое испуганное до дури лицо и стала надевать линзы. Чуть не уронила.
Руки тряслись как у Никиты Павловича, когда его жена рожала вместе с ним, и он потом в офис вернулся белый-белый.
Боже, как хорошо, что дверь в ванной новая, кажется крепкая… И свет включается внутри, иначе я бы сидела тут одна, в темноте. А почему я вдруг про офис подумала? Запах! Точно! Пахнет этим полицейским. Вкусно и знакомо. Так пахнет мой Димочка Распутин.
Ника умылась слезами.
Димочка мой дорогой.... А вдруг это полицейский спит? А что он здесь спит?
Она схватила швабру и выкрутила от нее палку.
Осторожно, чтобы не щелкнуть, открыла замок, ближе услышала щенячье рычание: «Р–р–ррр ». На всякий случай открыла входную дверь, чтобы сразу бежать в подъезд и звонить во все двери.
Прокралась в зал. Палку держала обеими руками, как копье.
Статуэтка Майкла из спальни переместилась на компьютерный стол. Кот замер. Ника замерла.
«Р–р–ррр..... хр–р–ррр»
Принюхалась и медленно неслышно подошла.
Это был он.
Ракитин.
Распутин.
ОН!!!
Он спал, подложив вместо подушки обе ладони под щеку, и делал щенячье тихое «Р–р–ррр».
Какое милое рычание. Как мило. Какой он хорошенький, как ребенок. Но что он здесь делает, ночью? Как это вообще возможно?
И тут Ника себя очень больно ущипнула за бедро. Она всегда так делала, когда засыпала на лекциях. Только в этот раз было слишком больно, и она пискнула.
Вот так:
– Уи!
– Р–р – Сказал Димочка и перевернулся на спину.
В темноте он был такой чудесный, что палка выпала из рук, Ника не выдержала и радостно прыгнула к нему. Как Ольга Викторовна. Смело и радостно!
Что происходило дальше, она не поняла. И он тоже не совсем понял, но халат отклеивался со спины почти без боли. Ника вообще не знала, что руки бывают такими горячими, а еще, они её полностью всю обласкали, даже слишком переласкали. А потом он двигался и стонал. И она тоненько стонала, как щенок.
Ника выплыла из беспамятства вся красная и не открывала глаза.
«Лучше не смотреть! Вдруг, что увижу не то. … Вокруг пока темно, но скоро рассвет».... – еле слышно прошептал утомленный разум.
«Бум–бум–бум» – сказало утомленное сердце.
«Я с закрытыми глазами, падаю в пропасть между нами» – спела душа.
– Деточка, ты опять пила? У тебя на губах вкус водки. – Голос Димочки был жалостливым и нежным.
Ника еще крепче зажмурила глаза и молчала, как партизан во время пыток. Партизан мог, конечно, орать и материться, но Ника была девушкой-партизаном, поэтому она сжала губы плотно и замерла.
– Ну что ты со мной делаешь? Как же я мог? Деточка моя....
Он стал вытираться и вытирать Нику, даже лоб зачем-то.
Ника отвернулась от него и чуть не прыснула от смеха. Но вспомнила о пытках и решила, что партизаны не смеются. Она притворилась мертвым партизаном и почувствовала, как самый замечательный мужчина в мире потихоньку поднял ее на ручки и понес в маленькую спаленку, на ее маленькую девичью кроватку.
И накрыл одеяльцем.
И заботливо подоткнул.
И горестно вздохнул.
Она услышала шуршание из зала, тихое мужское восклицание и шепот:
– Ох! А это еще кто? Ты почему меня не остановил, а? Почему хозяйку не спас? Бессовестный. Гыжий–гыжий… Ты плохой защитник. Никакой! И зачем она тебя любит, кормит, а? Эх. Что же я за человек такой....
Димочка шепотом сокрушался, а Ника таяла от любви и все еще не открывала глаза. Через пять минут она услышала, как захлопнулась тихо входная дверь.
Ника вскочила и бросилась, в чем была, то есть ни в чем, к окну, прикрылась шторой и с сияющими глазами проводила фигуру восхитительного мужчины до машины. Он долго не уезжал, а Ника долго провожала его взглядом. Наконец знакомая черная машина покинула место перед ее подъездом и медленно поехала в сторону выезда на шоссе.
«Димааа.... я тебя люблюююю» – провизжал разум.
«Тыдыщь! Тыдыщ!» – скакнуло сердце.
«Йохууу!!! Вот это да!!!!» – Закричала душа.
Ника схватила кота и принялась его целовать в мягкую усатую морду так, что его тверденькие зубки чувствовались. Майкл муркнул и мявкнул.
И Ника нежно проворковала: «Спасибо, что не мешал, мальчишечка мой!!!»
Рассвет уже освещал всю комнату, слезы почему-то уже не лились, хотя линзы она не сняла.... Ника похлопала ресницами и пошла в ванную, собираться на работу. Она знала, что денег нет, но на линзы она обязательно их займет. Попросит в долг до зарплаты у приятной соседки Маргариты. Маргоша встает в шесть утра, спускаясь по лестнице по средам и пятницам, звонит ей в дверь, чтобы вечерняя студентка после всех пар не проспала в офис.
Да, вчера она всё пропустила, но это совсем не хуже, теперь все будет только лучше!
***
Офис шумел негодованием. Громче всего негодование доносилось из кабинета Скотиныча, который общался не совсем цензурно со стукачом.
Поезд унёс двух сотрудников в ночь без главного инженера, а такие две умные опытные женщины не догадались сойти на полустанке. Они, совершенно обнаглев, системно и сладостно распивали, закусывали лимоном и, негодуя, обсуждали подлеца Ракитина.
«Вот ведь зараза, прыгнул, как олень из вагона! Да самому Олегу Константиновичу наврал. Вот зараза какая, а?»
Зараза убивался не на шутку.
Зараза сокрушался так, что избил себя в машине. Он хотел… хотел… чтобы все было … Да после свадьбы он этого хотел!!!!!!
Как честный человек он обязан на честной девушке жениться, и только после свадьбы… в океане розовых лепестков….
Что же я за человек–то такой! Какая же я грешная скотина. Животное, настоящее животное. Хуже примата. Хуже кролика…. Хуже самки богомола!!!!
Вероничка, нежная, маленькая, цветочек мой, прости. Я не хотел. Честное слово не хотел вот так… как сумасшедший, просто невменяемый, подлый! Я не человек. Я не мужчина!!!
Простишь ли ты меня, цветочек? Ангел мой, тихо пьющий в одиночку…
Бедный Дмитрий Алексеевич чуть не поехал исповедоваться. Не знал куда, а так бы поехал. Поэтому он вслух взмолился «Отец мой, прости, я согрешил. Я проснулся от того, … что уже грешу!»
«Веронику надо спасти. Спасти мою принцессу. Как я ее люблю!!!!!!…»
Дмитрий вдруг осатанел.
«Что я только что подумал? Люблю? На самом деле я ее люблю??? Господи, вот это да! Вот это действительно ДА!
Я столько раз произносил это вслух, но никогда не думал вот так…. А сейчас вслух не говорю, а думаю…»
Дима немного запутался. Его, самое, что ни на есть, проклятое грешное дело реагировало очень странно. Нет, ну оно, конечно, всегда реагировало, но сейчас он мозгом стал реагировать. Мыслями, как это еще сказать, … «тантрически» или … Если по–другому – «душевно».
– За душу меня взяла. Трогательная, маленькая и неопытная. Совершенно неопытная. А именно … безвинное дитя.
Дмитрий вышел из машины как преступник, руки за спиной. Задумчиво посмотрел наверх, на дерево.
Ярко–розовая кофта маячила в утренней заре. Он жестко сказал: «Тьфу, бог отвел». Плевать по-настоящему не стал, потому, что … да потому, что Дима был хорошо воспитан. Интеллигентными людьми – мамой и папой.
Зашел домой и тут понял, что забыл у Верониченьки сумку свою. А там – планшет. А в планшете… Боже спаси, увидит ребенок, испугается!!! Там же куча голых женщин и всякое такое! Не детское!
Он чуть не погнал назад, но время было ограничено.
Лишь бы не заглянула. Дети они все любопытные… Кроме отпечатка, там простой пароль – мой день рождения….
А у нее совсем недавно было, мы в офисе отмечали. Такая скромница, в смешных круглых очочках в золотой оправе, губки навазелинила, блузочку поправляла, юбочку одергивала… така-а-а-ая милая, такая прелесть…И я еще ее хотел в щечку чмокнуть, но… был в завязке из за этой оленихи Марии Ивановны или как ее там!
Зачем я вообще олениху к себе в квартиру притащил? Зачем? Пять месяцев мог бы жить, как нормальный человек. Из–за нее чуть брата основной конечности не лишил. Был бы я чуть злее – Марк уже пострадал, прям, серьезно!
Надо позвонить братцу и сказать, что он ценный человек в моей жизни. Во-первых, он позволил мне ощутить любовь мозгами, а не другим местом. Во-вторых, он умело проверил на вшивость претендентку на роль жены.
«Воспользуюсь его услугами, при случае, если Стася к этому времени не пришибёт».
Дима задумчиво пошел чистить крылья, потому, что они за спиной уже появились.
Хотелось прощенья и … летать от любви. Она окрылила. Она душу наполняла безумной радостью. Хотелось петь и танцевать. Танцевать и петь.
Под душем Дима попробовал спеть и потанцевал на мыле, от чего он так саданулся, что искры посыпались из пятой точки.
Это было больно и смешно. Он стонал и хохотал, чем точно привел в замешательство соседей, потому, что чаще всего из душа доносились совсем другие, более томные звуки.
Эти мысли заставили его ржать сильнее, он и охал громче, чтобы соседи гадали, с кем это сосед Дима так забавляется.
Соседи были интересные.
С тех самых пор, как им меняли трубы горячего и холодного водоснабжения, прошло уже два года. Все два года слышимость была повышенной, потому, что соседи запретили цементировать щель между трубой и полом. Сказали Диме так: «Если закроем, будет совсем скучно!»
Дима скромно пошутил: «Может нам и в спальне … трубы поменять?»
А они радостно закивали.
Умная еврейская бабуська Лариса Моисеевна часто ему грозила пальцем с хитрой улыбкой, а сладкая парочка этажом выше, спровадившая детей жить в институтскую общагу, просила его называть точное время, когда прислушиваться.
И вот вам загадка дня: как можно стонать и громко ржать одновременно? Вечером, боюсь, придут с печеньками, да за ответом.
Нет. Не расколюсь. Пусть мучаются кто, кого, и почему так смешно.
Дима быстро вытерся, постонал еще немного для соседей, оглядел в зеркало травму, вспомнил про синяк Марка на ягодице – «Привет, брат!» и стал одеваться в офис.
Ему было уже не до смеха. Точнее он похолодел и стал судорожно решать, что ему можно преподнести в качестве извинений…
Мозг пошуршал аксонами, нейроны обменялись информацией, отсеяли страх и стеснительность, все зафиксировали, и Дима получил сразу единственное правильное решение.
Глава 10.
Скотиныч встал, как всегда, ровно в пять утра, быстро поправил семейники, сделал несколько поворотов корпусом с раскинутыми руками влево, вправо, как всегда хрустнула поясница. Он согнулся, покряхтел и схватил телефон.
Стукач должен был сообщать, что происходит с Ракитиным в поезде, как себя ведет, сколько пьет, как Вероничка держится.
Уже после первых трех прочитанных сообщений, он басом заревел нехорошее слово, так, что жена, отдыхавшая в берушах, подпрыгнула и схватилась за грудь.
А потом резко метнула ему в спину тяжеленную огромную перьевую подушку, которую теща подарила еще на свадьбу, в качестве приданного.
Подушка была напитана совместным сном двадцати лет совместной жизни, поэтому перья были очень тяжелыми.
Скотиныч не удержался. Упал на комод, разбив лбом зеркало.
Он зло крякнул, открыл свои желтые глаза, рассвирепел. Увидел, что треснуло зеркало, и на лбу развивается шишка с гематомой, поэтому схватил тяжелую подушку и с резвым криком «кия» бросил ее в жену.
Жена, привычная к таким разборкам, экспертно увернулась, заранее свалившись с кровати.
Скотиныч удовлетворенно прикрыл свои, ладно, уже не желтые, а ореховые глаза и ухмыльнулся.
Жена затихла, оборотень еще до конца не успокаивался, и его дыхание пока напоминало рычание.
Из под кровати донеслось:
– Олег, ты что так будишь-то, я чуть заикой не осталась.
– Софочка, а мне, может, нравится, когда картавые еще и заикаются!
– Ты просто Скотиныч! Настоящий Скотиныч!
– Софочка, иди, готовь нам завтрак, я злой, как оборотень. Поэтому, давай, вставай и осторожно иди, дорогая.
– А почему осторожно? – мирно поинтересовалась жена.
– ДА ПОТОМУ, ЧТО Я ЗЛОООЙ!!! – яростно зарычал Олег Константинович, – Этот паскудный бабник с поезда сошел! А мне наврал, что опоздал! Его, видите ли, гаишники-козлы задержали!!!!
– Олежек, подожди, не мечись. Не гавкай. Откуда у тебя такие сведения?
– Оттуда! – тихо прогавкал Олег Константинович. – Сорока на хвосте принесла.
– Согоки знаешь, какие бывают хитгые птицы? Сначала убедись, а потом расчленяй своего симпатичного бабника на части. И что с твоими негвами, ты же мужчина!!! И довольно пгивлекательный мужчина!
– Не прилизывайся. Из-за твоей тещи у меня шишка. И травма.
– Это твоя теща, догогой, а моя – мама.
– Из-за моей мамы у меня такая теща и такая травма. Когда мы уже выкинем эти подушки, убить же можно!!!
– Зато с ними весело! – проворковала, поднимаясь из под кровати, Софочка.
Она поправила черные густые волосы, посмотрела крупными веселыми глазами, улыбнулась, а затем осторожно пошла готовить утреннюю кашку своему пупусику.
Пупусик в офис поехал за целый час до начала рабочего дня и целый час возмущенно, не совсем цензурно орал на сороку Тонечку и Ольгу Викторовну. Поезд Москва – Краснодар нес их почти на море, а толк от них без бабника и умника Ракитина был крайне сомнительный! Точнее, бестолковые они обе за*ранки!!!!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги