Духи Рождества на Трэдд-стрит

Все разом заговорили. Полицейские подошли, чтобы взять показания, двое пожарных бросились к машине Марка. Я же осталась перед домом одна, наблюдая за происходящим, как если бы все происходило на киноэкране. На моих глазах модник в ковбойских сапогах локтями проложил себе дорогу в толпе и встал перед Джеком и Нолой, чтобы сделать свое заявление первым. До меня донеслись его слова:

– Я намерен подать в суд на того, кто едва не угробил меня! Он у меня за все заплатит! Я мог погибнуть или на всю жизнь остаться калекой, и все из-за какого-то идиота, которому нечего делать за рулем. – Он вытащил сотовый телефон и принялся тыкать в экран. – Я звоню своему адвокату, и он прилетит сюда первым же рейсом из Лос-Анджелеса.

– Сэр, не могли бы вы назвать ваше имя? – спокойно спросил офицер.

Мужчина на миг прекратил лаять в телефон и повернулся к полицейскому.

– Харви Бекнер, и я требую полного медицинского освидетельствования, а также немедленного ареста водителя. – Он неопределенно махнул в сторону Джейн и Нолы, еще толком не выяснив, кто из них был за рулем, и, по-видимому, это не слишком его интересовало.

Имя казалось смутно знакомым, правда, не в личном смысле. Скорее я могла прочесть его имя в журнале или услышать в новостях. Джек перехватил мой взгляд, и я поняла, что он думает о том же. Я взглянула на ковбойские сапоги, идеальное тело, лицо, накачанное ботоксом, и стильную стрижку – такое сочетание скорее увидишь в Лос-Анджелесе, чем в Чарльстоне. Я вновь посмотрела на Джека, и меня осенило. Глаза Джека полезли на лоб. Похоже, до него тоже дошло.

Скрежет металла вернул наше внимание к «Ягуару»: металлическая рука наконец выломала дверь машины, и двое пожарных освободили Марка из его «тюрьмы». Как только они его вытащили, он оттолкнул их, отмахнувшись от совета лечь на заранее приготовленную каталку. Вместо этого он, шатаясь, побрел к группе людей, сбившихся вокруг полицейского, и схватил Харви Бекнера за руку. В данный момент тот кричал в телефон, предположительно своему адвокату, сообщая, что собирается подать в суд на виновного и весь город Чарльстон, если он того пожелает.

– Харви, – произнес Марк, пытаясь улыбнуться. – Рад, что с тобой все в порядке.

Харви оторвал от уха телефон и посмотрел на него так, словно забыл о его существовании. Отбросив руку Марка, он с отвращением посмотрел на оставшийся след крови.

– Эй? Вы слепой? – Он смахнул кровь, капавшую из его носа, и вновь брезгливо поморщился, увидев на рукаве темно-красное пятно. – Кажется, у меня сломан нос! И кто знает, какое лечение мне понадобится? У меня того гляди будет посттравматический стресс. – Он кивнул в сторону Нолы и Джейн. – И я точно знаю, что подам в суд на этих девах. Когда я с ними покончу, они даже не узнают, что их наказало.

Как будто внезапно заметив наше существование, Марк повернулся к нам, на миг застыл, а затем вновь медленно переключил свое внимание на Нолу. Его губы растянулись в ледяной улыбке. При этом его лицо было бледным как полотно – оттенок, с которым я слишком хорошо знакома, – отчего кровь на его лбу казалась еще краснее. Медик «скорой помощи» пытался привлечь его внимание:

– Сэр, у вас рана на лбу. У вас могут быть внутренние повреждения. Вам нужно лечь…

Он оттолкнул медиков, и его ухмылка стала еще шире.

– Итак, Нола, это ты была за рулем? У тебя ведь есть права?

Я хотела повалить ее на землю – да что угодно! – лишь бы она не отвечала на его вопрос. Но она уже кивала, несомненно, убаюканная ложным чувством безопасности от того, что Марк был ей знаком.

– Идеально, – сказал он, улыбаясь во весь рот. Это было странное зрелище, поскольку кровь продолжала сочиться из его лба.

– Вы знаете этих людей? – спросил Харви чуть менее воинственным тоном, чем раньше.

– Я бы сказал, как свои пять пальцев. Мы родственники. Верно, кузен Джек?

Джек улыбнулся. Я же задалась вопросом, заметил ли кто-то из них то, как он стиснул зубы, или этот странный свет в его глазах. Вряд ли, потому что в этом случае все они отошли бы на безопасное расстояние.

– Вообще-то нет, Мэтт. Никакие мы не родственники. – Он с нажимом произнес имя, которым называл Марка с самой первой их встречи. Марк слегка покачнулся на пятках, но ухмылка осталась.

– В любом случае, – он повернулся к Харви. – Это Джек Тренхольм. Вы, вероятно, о нем не слышали, поэтому не берите в голову, если его имя вам ничего не скажет. Но ему и его жене принадлежит дом номер пятьдесят пять на Трэдд-стрит. Дом, в котором происходит действие нашего фильма.

Нашего фильма. Теперь я знала это точно. Харви – продюсер фильма по книге Марка. Вернее, по книге Джека, поправила я себя.

Теперь Харви взглянул на нас с интересом. Меня так и тянуло схватить всю свою семью, забежать в дом и заблокировать дверь, прежде чем он придет к тому же выводу, к которому уже пришла я, и – я была уверена – Марк и Джек тоже. Я сделала шаг к Ноле. Теперь мы с Джеком стояли по бокам от нее. Джейн и отец смотрели на них, и, судя по их глазам, до них тоже уже начало доходить.

Марк все с той же мерзкой улыбочкой продолжил:

– А вон та девушка, которая едва не убила нас, – их дочь Нола.

– Это так? – спросил Харви. – То есть вот та семья, которая отказывает нам в доступе в дом для проведения съемок?

– Верно, – сказала Нола, делая шаг вперед. Похоже, она не слышала моих безмолвных криков, когда я умоляла ее ничего не говорить и ни в чем не признаваться. – Я была за рулем, но это не авария. Я просто училась выезжать задним ходом с нашей подъездной дорожки и не заметила, как вы подъехали. – Она икнула и, судорожно дыша, продолжила: – И еще Марк украл у моего отца идею книги, и поэтому мы никогда не позволим снимать этот фильм в нашем доме. Никогда. Вот почему Мелани сказала, что если это случится, она покрасит волосы в фиолетовый и восстановит еще один дом, а это означает, что такого быть не может.

К последнему слову она уже сорвалась на крик. Я притянула ее к себе, чтобы она уткнулась лицом мне в плечо и отдышалась.

– Неужели? – спросил Харви. Его ухмылка теперь была под стать ухмылке Марка. Он наклонился ближе к уху Нолы. – Потому что, как мне кажется, это произойдет гораздо раньше, чем вы себе представляли. – Он выпрямился и повернулся ко мне. – И я очень надеюсь, что Мелани полюбит фиолетовый цвет.

Джек шагнул вперед, чтобы загородить собой нас с Нолой.

– Вы угрожаете моей жене и дочери?

Марк запрокинул голову и издал похожий на усмешку звук, но его бледность стала еще заметнее, чем раньше. Он упорно игнорировал двух медиков, стоявших по обе стороны от него, которые пытались уложить его на каталку.

– Это не угроза, Джек. Он просто объяснил вам, что вы проиграли. В очередной раз.

Выражение лица Джека не изменилось.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Марк. Сколько бы раз я ни проиграл, тебе никогда не выйти победителем.

Харви снова принялся что-то кричать своему адвокату по телефону, а полиция – записывать показания Нолы и Джейн. Вот почему никто не заметил, когда Джек зацепил ногой ногу Марка. Тот соскользнул на землю, как шашлык с шампура, и приземлился с легким шлепком.

Медики «скорой помощи» попытались поднять его с земли на каталку. Джек тем временем подошел к одному из полицейских.

– Непременно проверьте его на алкоголь. Похоже, он не слишком устойчиво держался на ногах.

Не дожидаясь ответа, он вернулся к нам с Нолой и обнял нас обеих за плечи. Пока Нола и Джейн давали полиции показания, я мысленно взвешивала, что хуже: получить иск на все, что у нас есть, или научиться любить фиолетовые волосы.

Сидя на полу в главной гардеробной со своим маркировочным пистолетом, я сортировала купленные мной рождественские подарки. До того, как моя семья выросла в геометрической прогрессии, я обычно заканчивала покупку и упаковку еще до Дня благодарения. Но с тех пор, как родились близнецы, моя жизнь как будто перестала принадлежать мне. Нет, я не сожалела о том, что обзавелась детьми, – я не могла представить свою жизнь без всех троих. Но даже учитывая няню, две пары бабушек и дедушек, которые жили поблизости и всячески помогали нам, и мужа, всегда готового подставить плечо, я ловила себя на том, что мне никогда не хватает часов в сутках, чтобы успеть сделать все то, что когда-то заполняло мои дни.

Как, например, украшение дома к Рождеству и маркировка новых пластиковых ящиков, которые я купила для хранения подарков в своем шкафу. Частично проблема заключалась в том, что мое маркировочное оружие упорно продолжало исчезать, но и электронная таблица, в которую я заносила получателей подарков вместе с идеями, что кому подарить, все еще оставалась в основном пустой, лишь с заголовками вверху. Мой мозг как будто разрывался в разные стороны, не в силах сосредоточиться на чем-то одном, в результате ничего толком не было сделано, и за всем этим тянулся шлейф незавершенных проектов.

Я откинулась назад и вздохнула. Хотя на дворе уже стоял декабрь, корзины были почти пусты, а те подарки, что лежали в них, еще не были обернуты. На следующие выходные Джейн купила четыре билета в крупные торговые центры, и я очень надеялась, что проделаю в своем списке брешь. Если, конечно, когда-нибудь закончу составлять список.

Измученная просмотром сразу двух подряд рождественских фильмов, я потерла глаза. Мы с Нолой расположились перед телевизором в семейной комнате наверху. Джек тем временем закончил дела с полицией и, прежде чем отвезти отца домой, позвонил в страховую компанию. Поначалу Нола сопротивлялась, но через пять минут ее уже было не оторвать от экрана. Спустя четыре часа и две миски попкорна она сказала, что чувствует себя гораздо лучше. Но если я когда-нибудь расскажу ее подругам о том, что она только что смотрела, она приложит все усилия к тому, чтобы ни один пончик никогда больше не оказался в моем доме.

Я почувствовала присутствие Джека еще до того, как он пришел ко мне в чулан и поцеловал меня в макушку. Сев на пол рядом со мной, он улыбнулся, но я заметила напряженные морщинки вокруг его глаз и рта.

– Ты такая соблазнительная, когда занимаешься своими таблицами.

– Спасибо. Можешь как-нибудь попробовать сам. Очень помогает расслабиться.

Его брови приподнялись.

– У тебя есть запасной маркировочный пистолет?

– Небо и вправду голубое?

Я наклонилась и откинула крышку обувной коробки. Как и на всех моих обувных коробках, на этой имелось приклеенное к внешней стороне фото лежащих внутри туфель, чтобы облегчить поиск нужной мне пары. Правда, на этой коробке было фото пары туфель, которую я в прошлом году подарила Ноле. Сунув руку внутрь, я вытащила запасной маркировочный пистолет и протянула его Джеку.

– В последний раз, когда он пропал, я купила два.

Джек задумчиво посмотрел на пистолет.

– Он устаревшего типа, – объяснила я. – Нужно повернуть диск наверху и щелкнуть по нему спусковым крючком. Их труднее найти, чем новые цифровые, но эти щелчки производят на меня терапевтический эффект. – Я осторожно толкнула его локтем в руку. – Давай, попробуй. Сейчас мне нужны два набора чисел от единицы до десяти. Хочу пометить каждый подарок для близнецов, чтобы каждый получил их на одинаковую сумму.

– Это действительно необходимо?

– Да. Мы с тобой были единственными детьми в семье, так что для нас это было не актуально, но я хочу, чтобы все было справедливо.

– Но…

Я потянулась за маркировочным пистолетом.

– И не спорь со мной, это уже не производит на меня терапевтический эффект, понятно?

– Ладно, ладно. – Джек начал крутить диск, чтобы установить единицу. – Я только что разговаривал по телефону с адвокатом Харви Бекнера.

Мое горло сжалось.

– И?

– И Бекнер, похоже, не против нас простить, при условии солидного чека от нашей страховой компании в обмен на право снимать фильм в нашем доме. Ты не поверишь, но он сказал, что по-прежнему будет платить нам обычную ставку за пользование домом. Что хорошо, поскольку, не считая жалких гонораров за мои старые книги, я не получу ни цента еще в течение как минимум года.

Я посмотрела на Джека. Погруженный в свои мысли, он щелкал курком маркировочного пистолета с большей силой, чем требовалось.

– По идее, мы должны испытывать благодарность, но я не могу избавиться от чувства, что где-то есть еще один ботинок, который ждет, чтобы ему упасть нам на голову.

Наши взгляды на миг встретились, а затем он вновь вернулся к маркировочному пистолету.

– Как там Нола? – спросила я, желая сменить тему. Когда я уходила после марафона рождественских фильмов, Джек постучал в дверь Нолы, как раз в тот момент, когда Ребекка позвонила мне, чтобы сообщить, что и Марка, и Харви выписали из больницы, наложив всего несколько швов. Это была еще одна вещь, за которую мне следовало быть благодарной судьбе, но для меня это было бы уже слишком.

Ребекка начала было говорить, что, возможно, в конце концов все уладится, но я повесила трубку прежде, чем успела высказать ей, что все было бы хорошо лишь в том случае, если бы в результате аварии Марк стал бесплодным и никогда бы не смог произвести на свет новых маленьких Марков.

– Нола потрясена, – сказал Джек. – Нам очень повезло, что никто не погиб и не получил серьезных увечий. Вряд ли она теперь когда-нибудь добровольно сядет за руль машины до конца своей жизни. Она сказала мне, что хотела бы получить на Рождество предоплаченный аккаунт в Uber.

Наклонившись к открытому ноутбуку, где на экране отображалась рождественская таблица, я набрала под именем Нолы «Подарочная карта Uber».

– Не могу сказать, что виню ее. Однажды я сама врезалась задом в пассажирский автобус на Митинг-стрит, потому что засмотрелась на стильную пару туфель на какой-то женщине на тротуаре, так что технически это была не моя вина, но мне потребовалось несколько недель, чтобы вновь комфортно почувствовать себя за рулем.

Ничего не сказав, Джек несколько раз моргнул и вновь принялся наносить этикетки.

– Луиза была там, – тихо сказала я.

– Луиза Вандерхорст? Мне казалось, она вознеслась к свету, или куда ты там отправляешь неугомонных духов.

– Так и было. Но она возвращается всякий раз, когда ей кажется, что она должна защитить нас. Я видела ее и почувствовала запах Луизиных роз. В последнее время я постоянно чувствую его. Как будто она знает то, чего не знаем мы.

Джек нахмурился.

– Было бы лучше, будь она чуть поконкретней. Тогда бы мы предвидели это фиаско.

Я хотела было объяснить ему, что это не сработало бы, но он перебил меня.

– Полиция приостановила действие водительских прав Нолы, так что ее нежелание водить машину теперь в любом случае не проблема. Она определенно виновата, поскольку, очевидно, на всей скорости дала задний ход с подъездной дорожки, когда мимо проезжал Марк, так что штраф будет довольно внушительным. Мы с ней договорились, что она выплатит его из своих гонораров за песню с рекламойApple, – сказал он, имея в виду ее внешкольное хобби – сочинять музыку для других артистов и время от времени исполнять что-то самой. Это уже однажды спасло наш дом на Трэдд-стрит.

Я глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть на слона в комнате.

– То есть все уже решено? Они привезут сюда свои съемочные группы, и мы не потеряем дом, верно?

Джек отложил этикеточный пистолет и повернулся ко мне.

– Помнишь, что я сказал тебе в саду в тот день, когда мы поженились?

Я кивнула.

– О том, что ты хотел бы прожить здесь всю оставшуюся жизнь и увидеть, как здесь растут твои дети?

– Да. Это самое главное, чего я хотел в этой жизни. Ты и я. Наша семья. Здесь. И я не могу позволить и не позволю Марку Лонго отнять все это у нас. Я скорее умру, чем увижу, как это произойдет.

Я схватила его за руки. Внезапно я вспомнила, как Ребекка рассказывала мне о своем сне. Как некий человек хоронил Джека заживо.

– Не говори так, Джек. Никогда так не говори.

Он скривил губы в небольшой гримасе.

– Как ты понимаешь, дело не в том, что мы не можем продолжать наши отношения.

– Джек… – с нажимом сказала я, в надежде, что он поймет мой намек.

– Да, они собираются снимать фильм по книге Марка у нас дома, – мрачно сказал он. – У нас нет особого выбора. А пока я перенес нашу встречу с Ивонной на завтра. Мы будем копаться в каждом листе бумаги и что-нибудь точно найдем. Я более чем уверен. Я отправил копию чертежей мавзолея своему другу-архитектору Стиву Дунгану, чтобы он взглянул, нет ли там чего-то такого, что я не вижу своим нетренированным глазом. Под каждым чертежом есть дата, поэтому я надеюсь, что он сможет их сравнить и сказать нам, в чем разница, и, возможно, объяснит, почему первый вариант мавзолея был построен, а затем всего два года спустя перестроен. – Джек сжал мои руки. – Мы хорошая команда, Мелли. Если мы будем работать вместе, мы не проиграем. А пока мы притворимся, будто мы поджали хвосты и сдались. – Он обнял меня за шею и нежно притянул к себе. – В эту игру могут играть двое. Скоро мы увидим, что они там против нас замышляют.

Я поцеловала его, но мои мысли по-прежнему занимал сон Ребекки. По моей коже пробежал ледяной холод, как будто кто-то прошелся по моей могиле.