Не остановишь силой дождь
Постепенно лица и голоса журналистов стали сливаться в один жужжащий рой. Я почувствовала бессмысленность происходящего. Никого здесь не интересовала правда, настоящие Олаф и Лурия. Они придумали красивую сказку, маскирующую ту некрасивую правду, что я увидела там, у королевского дворца, и мои слова ничего не изменят. Олаф, Лурия и остальные стали жертвенными агнцами, укрепившими власть короля.
Похоже, я побледнела, и дора Магнолия решительно произнесла:
– Всё, господа журналисты! Дарита Кассандра ещё слаба. Вы её утомили.
В ответ раздались вежливые возгласы благодарности. Я чувствовала, что должна тоже сказать в ответ, но силы кончились, ничего в голову не приходило. Выручил снова Кароль. Он взял из моих ослабевших рук серебряный «тюльпан» и с улыбкой что-то произнёс. Я не вслушивалась.
Мы вышли из зала. Хорошо, что со мной была Марика. Если бы не она, то я забыла бы про пакет со своей юбкой и жилетом, а главное, записями.
– Смешная ты, Кридис. Такой шанс представиться борцом за короля Анджея упустила.
– Я сказала правду.
– Вот я и говорю.
– Но не всем же быть Радзивингами, – ехидно заметила Марика.
– Это точно, – самодовольно ответил Кароль.
Я устала от всех. Хотелось тишины и покоя.
– Спасибо вам, ребята. Я пойду.
– В библиотеку, – продолжил за меня Кароль.
Он подхватил меня под руку и потащил за собой. Это было не совсем то, о чём мечтала, но спорить не было сил. Тем более, что он прав. Времени потеряно много. Я должна готовиться. Мне не нужны поблажки.
И хорошо, что не стала спорить. В библиотеке царила желанная тишина. До меня никому не было дела. Кароль, доставив меня туда, удалился. Яцек и Марика отправились искать нужные им книги, а отыскав, сели заниматься отдельно от меня. Это одиночество среди людей успокаивало, не давало погрузиться в тоску. Найдя несколько посоветованных дорой Магнолией книг, я села за стол и принялась их просматривать. Вначале мне трудно было сосредоточиться, но потом привычная атмосфера помогла погрузиться в текст.
Из библиотеки нас вытащил Кароль Радзивинг уже вечером. Только тут я вспомнила, что по-прежнему в мантии, выданной мне куратором.
– Ой, я забыла её отдать!
– Ты что думаешь, Академия от этого обеднеет? Оставь себе! Пригодится.
И я почувствовала – пригодится. Я не вернусь в Харран, останусь здесь, получу диплом не нашего института, а Королевской магической академии.
Павел Вольфгрант, королевский гвардеец
Никогда казарма не казалась Павлу клеткой. Даже раньше, когда он молодым щенком жил вместе с десятком таких же, начинающих службу. А тем более потом, когда, попав в элитный отряд охраны и дослужившись до сержанта, получил право на собственную комнату. Это был привычный дом, где каждый принадлежал к твоей стае, и правила жизни казались ясными и неизменными, как восход и заход солнца.
Всё начало меняться после смерти короля Леона. Старшие никогда не говорили с ним о принце Анджее, даже когда он отправлялся за ним с ребятами в Лейское княжество, но Павел видел, что смотрят старшие оборотни на принца совсем не так, как на короля и его брата, – без должной почтительности. Да и сам Павел почуял, что пахнет молодой принц не так, как должен истинный Карродинг. Не рождается в груди трепет и желание подчиняться. Но Павел предпочёл об этом не думать. Для этого есть старшие, вожаки стаи. Политика – не для таких как он сержантов. Его дело выполнять приказы. Был приказ доставить принца в Лакхор – он доставил. Был приказ стоять в оцеплении, охраняя дворец, – он стоял.
Хотя там, у дворца, ему не нравилось. Он не чувствовал безусловной правоты данного приказа. Молодняк, что кричал и скакал перед ними на площади, не представлял опасности, по мнению Павла.
Они, гвардейцы, просто выполняли приказ, а их теперь выставляют бешеными волками. Отстранили от службы, забрали оружие. Не арестовали, и то хорошо. Но, похоже, дело идёт к тому. Винят в гибели тех десяти.
Павел потянулся и взял купленную в городе газету. На обложке он увидел портрет той самой девчонки, что вытянул тогда из паникующей толпы. Как её зовут? Кассандра Кридис. Она лежала возле тел тех двух погибших в его секторе. Он почуял, что она жива, и выдернул из-под ног убегавших с площади людей. Девушка ещё так странно бредила. Что-то про ягнят говорила. Видно, хорошо головой о булыжники стукнулась. Он оказал ей первую помощь, остановил кровь. Потом передал лекарям.
Он прочитал статью. Её называли единственной выжившей. Павлу стало приятно, что она почти из своих – дочь отставного офицера. Военных-людей Павел тоже считал частью своей стаи, просто более слабыми, почти как щенки. Странно было читать о том дне, увиденном с другой стороны оцепления. Вдруг он замер. Девушка сказала важное. Она стояла рядом с погибшей подругой и видела, откуда прилетело проклятие. Эта Кридис чётко сказала, что убили её друзей не оборотни.
Павел и сам знал, что они не стреляли. Но со всех сторон винили именно их. И вот есть свидетель! Хотя… Он отбросил газету. Это бесполезно. Если их захотят осудить, слова этой девочки не помогут. Журналист прямо тут же забалтывает её слова. Пишет, что она ошибается, память подводит из-за последовавшего беспамятства. Так что нет смысла искать эту Кридис. Никому ничего не докажешь.
Но всё же Павлу стало приятно, что спасённая им девчонка не винит его в смерти друзей.
Глава 15. Академические будни
Кассанддра Кридис
Несколько дней прошли как в полусне. Из равнодушного бесцветного существования я пробуждалась только в библиотеке, чтобы погрузиться в мир формул и артефактов. Ничего, кроме моего проекта, меня не интересовало. Если бы не забота Марики, то я бы забывала про еду и лечение. Именно она отвела меня к целительнице для повторного осмотра. Дора Терезия внимательно осмотрела меня и подтвердила, что я здорова. Просто у меня магическое и нервное истощение. Никакого дополнительного лечения не требуется. Только отдых, покой и укрепляющие отвары. Марика взялась следить и за этим. Она лично получала в лазарете каждый день новую порцию лекарств и следила за тем, чтобы я не забывала их пить.
Кароль Радзивинг взял на себя обязанность подкармливать меня с Марикой фруктами и вкусной выпечкой, и выгуливать в парке вечерами после ужина. Ненавидящие взгляды барышень, которые они бросали на нас при таких прогулках, пробивали даже мою броню, а Марика ёжилась. Но эти взгляды местных красавиц мне льстили. Что скрывать, гулять с таким парнем, как Кароль, было приятно. До сих пор я всегда находилась в тени своих красивых подруг, сопровождала или Хельгу с Олафом, или Лурию с её поклонниками в качестве бесплатного приложения. А теперь впервые оказалась объектом общего внимания и зависти. Презрительные взгляды и фырканье меня не задевали. Я прекрасно понимала, что большинство фыркающих девиц действительно выглядят лучше, чем я, – настоящие столичные модницы. Но это они завидовали мне, а не я им.
К тому же если бы я принимала внимание Радзивинга ко мне за чистую монету, то могла переживать из-за того, что так уступаю в лоске этим девицам и, главное, Каролю. Но между нами всё было кристально ясно: Кароля интересовала моя репутация борца за принца Анджея, а мне было всё равно – рядом он или нет. К тому же Кароль много знал и умел быть занимательным собеседником. Его комментарии о встреченных нами людях иногда были весьма ядовиты, но всегда остроумны. Но чаще мы шли молча. Марика смущалась, Кароль не всегда считал нужным развлекать нас, а мне такое молчание нравилось. Оно не требовало никаких усилий.
Иногда к нам присоединялся Яцек. Когда с нами гулял по аллеям староста, то они с Марикой принимались обсуждать то, что нашли интересного в библиотеке, втягивая в разговор постепенно и меня с Каролем. Это выходило очень интересно, так как обнаруживалось расхождение в наших школах. В столичной Академии упор делался на возможности современного оборудования, механистичность артефакторики. В Каланте, откуда приехала Марика, уделяли больше внимания теории и классической артефакторике. Нас же учили нестандартным решениям, умению накладывать заклинания на любые подручные материалы. Из-за этого рождались споры и каждый начинал лучше понимать то, что прочитал. Похоже, Яцек оценил это и после первых вечеров не пропускал уже ни одной нашей прогулки. И в его отношении к нам с Марикой уже не чувствовалось снисходительности, которая прорывалась вначале.
– Жаль, дариты, что вы не появились здесь раньше, – однажды сказал Кароль, слушая эти споры. – Я и не думал, что артефакторика может быть такой увлекательной.
Яцек сердито глянул на него, но сказал внешне спокойно:
– А зачем тебе напрягаться. И так отличные отметки и хорошее место обеспечены.
– Оказалось, жизнь переменчива и сегодня уже не всё так однозначно, – философски заметил Радзивинг. – Кстати, кого какое место ждёт выяснится уже скоро. Подготовка к коронации Анджея закончилась. Сорок дней траура прошли и дальше откладывать он не рискнул. Спешит возложить корону. Через день начнутся торжества, и после них нас наконец распределят.
– Ой! Уже! – ахнула Марика.
У меня тоже ёкнуло сердце. Скоро всё решится. Если я правильно выберу и смогу показать себя, то после практики удастся пройти там же мастерат. Тогда получится задержаться в Баории ещё на три года. А за это время и найти постоянную работу по специальности, что в Харране мне не светит. Я докажу родителям, что не буду им обузой.
На следующий день слова Кароля подтвердила куратор. Нас всех собрали в аудитории, объявили, что представить свои проекты возможным будущим наставникам нам предстоит через четыре дня. Тогда же по результатам нас распределят по базам практики. Дора Магнолия Винсли выдала старосте их утверждённый список. Потом щёлкнула пальцами и в воздухе возник лист с перечислением мест, где пройдёт практика.
– Ознакомьтесь с тем, что вас ждёт. Лучшие получат право выбора, остальным придётся идти туда, куда их согласятся взять. Староста доведёт до каждого время индивидуальных консультаций, на которых я вас жду с готовыми представлениями проектов.
Последние её фразы слушали не очень внимательно, рассматривая список.
– О! Королевский дворец – всего три места, – донеслось разочарованные возгласы с первых рядов, где сидели местные студенты.
– Да ладно, зато у военных и в Тайной канцелярии по пять, – попытался успокоить их Яцек.
– Подумаешь! Кому это надо – подписываться на такие строгости.
– Смотрите, есть два места при Королевском госпитале, – радостно воскликнула одна из двух оставшихся девушек.
Они сели рядом со мной и Марикой, чувствуя себя так спокойней. Я с ними в эти дни почти не встречалась. Так, несколько раз видела издалека в библиотеке или около столовой, но с ними не разговаривала. Поэтому и имён не помнила.
Артефакторов обычно не учили работать в команде. Считалось, что мастерам-артефакторам свойственна склонность к индивидуализму и преодолевать эту черту характера наставники не видели смысла. В нашем «Пансионате неблагородных девиц» атмосфера отличалась от обычной для факультетов артефакторики в классических Академиях. Из-за того, что учились преимущественно девушки, к тому же с самым разным даром, то и нелюдимок среди нас было мало. Мы разбивались на группки и предпочитали работать над заданиями дружескими компаниями. Например, среди нас троих средненьким даром артефактора обладала только я. Лурия была ведьмой, а Хельга – стихийницей. Работая втроём, мы могли делать то, что поодиночке у нас ни за что не получилось бы. Поэтому я так легко приняла помощь Марики, компанию Кароля и Яцека. Остальные же в нашей группе так и держались поодиночке.
К тому же в нашу группу отобрали самых честолюбивых студентов, шедших к этому часу не один месяц, а то и год. Поэтому каждый смотрел на другого как на соперника. Я ловила на себе злые взгляды с первых парт. Если бы не слова Кароля утром, я бы сейчас изрядно волновалась и ждала подвоха.
Эти злые взгляды от одногруппников я заметила ещё на завтраке. Некоторые подходили к нашему столу, здоровались и обменивались репликами с Яцеком и Каролем, демонстративно не замечая меня и Марику. Увидев, что у меня кусок не идёт в горло, Кароль подбадривающе хлопнул меня по плечу:
– Не дрожи, Кассандра! Ничего они тебе не сделают. Мы с Яцеком донесли до мозгов самых-самых, что дёргаться и подстраивать тебе что-то совершенно бесполезно. И даже чревато. Тебя всё равно возьмут в королевский дворец, а вот подстроившего тебе пакости могут записать в сторонники принца Михася.
Я во дворец не собиралась, но держала пока такое решение при себе. Мало ли – может всё-таки придётся воспользоваться имеющейся привилегией. Делать этого не хотелось, но возвращаться в Харран я не собиралась. И если по-другому не выйдет, то я не постесняюсь.
Меня обрадовало, что в списке есть и обычные, частные компании, которые я надеялась заинтересовать. Рядом радостно вздохнула Марика, обнаружившая среди них компанию «Аэровояж». Она как-то поделилась, что её мечта – это полёты, и как хочется работать с воздушниками. Похоже, у неё есть шанс.
– Надеюсь, что вы воспользуетесь оставшимся временем, чтобы поразить всех своим талантом, – прозвучало это у Магнолии слегка иронично. – Все свободны, кроме дариты Кридис.
Список погас, и все бросились к Яцеку, чтобы скопировать на свои браслеты полученную им информацию. Он, виновато поглядывая на куратора, попытался прорваться сквозь обступивших его однокурсников, чтобы вывести всех из аудитории. Я подошла к доре Магнолии.
– Так, дарита Кридис, – говорила куратор, роясь в сумочке. – Ага, вот, нашла!
Она протянула мне плотный пурпурный конверт, золотым тиснением на котором сверкало моё имя – Кассандра Кридис. От конверта веяло магией. Я осторожно взяла его:
– Что это?
– Это ваши приглашения на коронационные торжества. Завтра вы присутствуете на самой церемонии коронации, а послезавтра – на торжественном приёме и бале в честь нового короля. Из-за всех этих трагических событий всё пройдёт скромно, праздников в городе устраивать не станут. Так что цените, вам выпал редкий шанс увидеть всё вблизи.
– Нет, нет. Я не могу! Я не смогу!
– Не бойтесь, Кассандра, – Магнолия успокаивающе похлопала меня по руке. – Завтра вы идёте туда вместе с ректором. От вас потребуется просто молча ходить и стоять там, где он скажет. Так что справитесь. Зато потом детям будете рассказывать, что участвовали в таком событии. А про бал и приём он вам завтра лично всё объяснит.
– Но в чём я пойду? У меня нет ничего подходящего!
Куратор окинула меня взглядом и задумалась:
– Действительно. Судя по тому, что я видела, вряд ли даже ваш лучший наряд дотягивает до необходимого уровня, – она помолчала и потом добавила. – Завтра вы можете пойти в академической мантии. Вы её ведь не сдали?
Я кивнула.
– Вот! Это будет вполне уместно. Военные в мундирах, а студенты в мантии. Никто не придерётся. И королю тонко напомним о временах, когда он носил такую же.
Идти мне всё равно не хотелось. У меня при мысли о Шантале на сердце становилось невыносимо тяжело. Я снова видела падающие тела Олафа и Лурии, опустошённое лицо Хельги.
– Я не смогу.
– А придётся, – твёрдо посмотрела на меня куратор. – Ты не можешь отказаться от такой чести.
Я непроизвольно огляделась в поисках поддержки. Почти все вышли из аудитории вслед за старостой. Только Марика и Кароль стояли в дверях, прислушиваясь к разговору.
– Госпожа Магнолия права. Ты не можешь отказаться, – Кароль сделал шаг в нашу сторону. – И о тебе слишком шумят, чтобы твоё отсутствие прошло незаметно. Это могут дурно истолковать.
– Действительно, – поддержала его куратор. – Ваше отсутствие будет заметней, чем присутствие.
– А может, со мной пойдёт Кароль? Тогда я точно не опозорюсь.
– Радзивинг? – Магнолия с сомнением посмотрела на парня. – Вести-то он себя во дворце умеет… Хорошо, я спрошу ректора. Если он разрешит, то проведёт тебя, Кароль.
Баория. Шанталь, королевский замок
Королева Катажина решительна вошла в покои сына.
– Анджей, не вздумай напиваться! Завтра у тебя ответственный день.
Вошедший следом немолодой, но крепкий мужчина аккуратно прикрыл дверь и щёлкнул пальцами, активируя полог тишины.
– Тем более, что волноваться тебе не о чем, племянник. Мы всё решили. Перед коронацией в храме ты встречаешься в Зале Совета с губернаторами провинций и главами Домов. Там ты зачитаешь Указ о создании Совета Двенадцати и назначении меня его главой. После того, как они получат обещанное, то закроют глаза на маленькие накладки с королевскими атрибутами.
Анджей посмотрел на дядю. Мать каждый день пела ему о том, как много сделал её брат ради того, чтобы Анджей получил трон. И сейчас Петрус Грифич, герцог Рионский, смотрел на него, как на мальчишку.
– Если вдруг святилище не откроется, – прозвучало это «когда не откроется», – тебе уже приготовили копии реликвий Карродингов. Все сделают вид, что ничего не заметили. Если ты перед этим озвучишь Указ, – с нажимом повторил дядя.
– Я понял, дядя.
Анджей терпеливо выслушал всё, что считал нужным сказать ему герцог и лишь когда тот начал повторяться, обратился к королеве-матери:
– Мама, я хотел бы отдохнуть. Мне завтра вставать на рассвете.
– О, конечно, Анджи. Пойдём, Петрус. Мальчик всё понял.
Когда мать с дядей наконец оставили его, он посмотрел в сторону спальни. Оттуда выскользнула Илия. Она обняла его за плечи и почти прошептала в ухо:
– Видишь, милый, ты всё правильно решил. Они превратили бы тебя в куклу на троне. А сейчас у тебя есть шанс стать настоящим королём.
Глава 16. Коронация
Кассанддра Кридис
Я всё ещё плохо ориентировалась в Королевской Академии Баории. Нет, общежитие, столовую и библиотеку я уже находила свободно даже если гуляя по территории сворачивала со знакомых дорожек. Но вот кабинет ректора к назначенному времени точно не нашла бы! Хорошо, что Кароль взялся довести меня в нужное место. Я видела, что он тоже волнуется, хотя и скрывает это за привычно-высокомерным видом. Дора Магнолия ничего не сказала – разрешил ли господин Риверус сопровождать меня Радзивингу на торжества или нет.
– Кароль, ты-то почему волнуешься? – спросила я, пока мы торопливо шагали по бесконечным коридорам Академии. – Я бы на твоём месте больше переживала, если разрешит ехать с нами. Спокойней оставаться здесь, в кампусе.
Он бросил на меня взгляд искоса и ответил:
– Ты права, Кассандра, там я могу нарваться на большие неприятности. Здесь-то точно спокойней. Но мне очень нужно попасть туда. Радзивинг должен присутствовать при коронации. И я единственный в роду, у кого появился такой шанс. Не знаю, рискнёт ли ректор.
Хоть к кабинету ректора мы пришли раньше назначенного времени, секретарь сразу провела нас к нему. Увидев этого высокого импозантного мужчину, я, наверно, побледнела, потому что немного испугалась, когда его тёмные глаза пристально уставились на меня. Почувствовала себя серой мышкой, особенно на его фоне. Ректор уже приготовился к поездке во дворец и стоял перед зеркалом в кабинете, поправляя орден на своём парадном мундире.
Господин Альфред Риверус был старше нашего ректора и не такой симпатичный. Немного грузный, в тёмных волосах проглядывала седина, но это лишь придавало ему особенно важный вид. Даже если бы он не сверкал золотом и драгоценностями, как наградное оружие, его властный вид и так внушил бы мне трепет.
Закончив рассматривать меня, ректор перевёл взгляд на Кароля. Потом снова на меня.
– Не волнуйтесь так, дарита Кридис, – неожиданно мягко сказал ректор. – Вас никто там не съест. От вас всего-то и требуется, что молча стоять или идти туда, куда скажут. Уверен, вы с этим справитесь.
Я представила зал, где все будут такие же важные, как ректор, и судорожно кивнула.
– Я буду ходить за вами.
– К сожалению, так не получится. Вам определено своё место, в другой группе приглашённых.
Ходить за ректором как привязанная и так-то казалось сомнительным удовольствием, но находиться одной, среди каких-то совсем неведомых мне людей, и вовсе пугало до дрожи. И это не преувеличение. Я с трудом удержалась от того, чтобы не заклацать зубами.
Господин Риверус налил в стоявший на столе стакан немного вина и протянул мне:
– Выпейте, дарита Кридис, и постарайтесь успокоиться.
Я сделала глоток, не почувствовав вкуса. Но вино немного согрело меня. Хотя бы дрожать перестала.
– Похоже, Кароль, взять вас с собой единственный выход, – неожиданно произнёс ректор. – Чтобы вы присматривали за девушкой. Надвиньте бонет поглубже, может в студенческой мантии на вас не обратят внимание. У вас же на лбу не написано – Радзивинг. И держитесь скромно!
– Да, господин ректор! – послушно закивал Кароль.
Я облегчённо выдохнула и вцепилась в Кароля. Вдвоём мне будет не так страшно.
– Ну что же, раз всё решили, пойдёмте! Не хватало ещё опоздать!
Ректор решительно направился к выходу, а мы пристроились за ним.
В карете ректора я ещё раз порадовалась, что Каролю разрешили ехать с нами. Ректор задумчиво смотрел в окно и не снисходил до беседы с нами. Если бы я была одна, то испытывала бы неловкость и умирала от волнения. Пока Кароль не заговорил со мной, я мысленно представляла всякие ужасы: как я заблужусь во дворце, не поприветствую монарха как надо, споткнусь, встану не туда и не так. Представляю, как я накрутила бы себя до дворца, если бы Кароль тихонько не заговорил со мною.
Вначале он обратил моё внимание на красивое здание, мимо которого проезжала карета:
– Смотри, это особняк герцога Рионского, дяди короля.
– Дяди? Разве его не арестовали?
– Арестовали другого, принца Михася. А это дядя по матери, – снисходительно пояснил Кароль. – Это теперь один из самых влиятельных людей королевства.
Увидев, как я внимательно разглядываю герцогский дворец, Кароль принялся и дальше комментировать то, что мы проезжали. Я до сих пор не была в этой части города и никогда раньше не видела столь красивых зданий, поэтому очень скоро увлеклась открывающимся зрелищем и забыла о волнении.
Наше шушуканье и мои возгласы отвлекли ректора от размышлений, и он тоже присоединился к пояснениям Кароля. Его рассказы не ограничивались простой констатацией – это дом герцога, а это графа. Господин Риверус дополнял это любопытными историческими фактами или легендами о домах и людях, их населявших когда-то. Скоро мы с Каролем слушали его, раскрыв рот.
Волнение вернулось, когда на въезде в Шанталь ректор предъявил наши пригласительные, но оно уже не ввергало меня в панику, а лишь будоражило кровь.
– Хорошо, что мы выехали раньше, – сказал ректор, когда наша карета замедлила ход, попав в колонну таких же экипажей.
Подождав немного и убедившись, что мы еле двигаемся, ректор постучал кучеру и велел остановиться.
– Мы быстрее пешком дойдём! Выходите! – скомандовал он нам.
Выйдя первым, он подал мне руку и помог спуститься. В длинной академической мантии сделать это мне было непросто. Зато Кароля совершенно не затруднило. Он шустро выскочил из кареты и поторопился скрыться за широкой спиной ректора.
Аллею, по которой продолжали ехать кареты, окружали красивые цветущие деревья, но любоваться ими мне не дали. Ректор решительно зашагал вперёд по обочине дороги, потом свернул на ответвляющуюся тропинку, потом вновь вывел нас на широкую аллею, в конце которой виднелось здание королевского дворца. Я вновь уцепилась за руку Кароля, иначе рисковала отстать от широко шагавших мужчин.
На крыльце нас уже встречали. Какой-то придворный отвесил короткий поклон в ответ на слова господина Риверуса:
– Ректор Королевской Магической Академии Баории Альфред Риверус с приглашёнными студентами.
– Это дарита Кридис с вами? – уточнил тот, кивнув на меня.
– Да.
– Тогда, господин ректор, придётся разделиться. Вы проходите в Зал Совета и занимайте своё место, а вас, дарита, проводят.
Он жестом подозвал слугу и скомандовал:
– Дариту Кридис с сопровождающим проводи к остальным.
Ректор посмотрел на меня и сказал:
– Не волнуйтесь, Кассандра. Всё будет хорошо. Вы справитесь, – и бросив взгляд на Радзивинга, оставил нас.
Я крепко держалась за Кароля и если бы нас попытались разделить, это им вряд ли удалось.
Мы молча шли за слугой по какому-то узкому коридору. Кроме нас в нём никого не было. Когда мы прошли довольно долго, Кароль спросил:
– Простите, а куда нас ведут? Мне кажется, к Залу Советов ведёт другая дорога.
– Его Величество распорядился пригласить на торжество родственников погибших за него людей и дариту Кридис, как единственную выжившую. Вы, как особо почётные гости, будете сопровождать короля и войдёте в зал вместе с ним через другую дверь.