General Overlord Device. Тактик 2. Книга вторая
– Нет. Убить ему нас нечем, да и не привязан он к репликатору, а, стало быть, от базы приказов получать не будет. Однако, корневые прошивки, до которых я еще не достал, у него наверняка остались, так что – будь начеку. Выполнит задачу, а уж потом – … Бот! Принимай «приоритет-1»! Лейтенант-техник Фелтинор! Подтвердить «приоритет-1»!
– «Приоритет-1» подтвержден. Лейтенант-технику Фелтинору присвоен статус «приоритет-1». Статус принят. Жду новой задачи.
Перед визором стояла фигура раздувшегося биоса. Человек, мужчина. Весь в крови и с изрядно потрепанным армисом. А вокруг – разруха, и, судя по всему, разруха та творилась на базе киберов. Бывшей базе.
Слева возвышались останки уничтоженного репликатора. Значит, сопротивление сломлено, роботы уничтожены, а биосы одержали победу и, значит, расширили свое влияние.
– Бот! Прими переименование устройства в Бот-1! Переименование подтвердить!
– Устройство Бот переименовано в устройство Бот-1. Процесс переименования успешно завершён. Жду новой задачи.
– Бот-1! Распаковать архив №1.1 «Физиология человека» из директории «Полевая медицина».
– Архив №1.1 успешно распакован. Ожидание новой задачи.
– Бот-1! Распаковать архив №1.2 «Психология человека» из директории «Полевая медицина».
– Архив №1.2 успешно распакован. Ожидание новой задачи.
– Бот-1! Распаковать архив №1.5 «Реанимация» из директории «Полевая медицина».
– Архив №1.5 успешно распакован. Ожидание новой задачи.
– Применить установленные инструкции.
– Выполняю… Инструкции применены успешно. Ожидание новой задачи.
– Распаковать и применить остальные архивы из директории «Полевая медицина».
– Выполняю… Выполнено. Ожидание новой задачи.
– Бот-1! Задаю основные задачи! Задача-один! Принять материалы для составления препаратов экстренной реанимации у приоритета-1! По завершению приема материалов приступить к составлению препаратов экстренной реанимации.
– Материалы приняты. Комплектность: 100%. Приступаю к составлению препаратов экстренной реанимации. Ожидаемое время составления: 45 секунд… Выполнено. Препараты составлены.
– Задача-два: зарядить инжекторы составленными препаратами для реанимации!
– Выполнено.
– Задача-три! Выполнить процедуру экстренной реанимации указанного приоритетом-1 пациента!
Фелтинор ткнул пальцем вниз, где лежал еще один растерзанный биос. Признаки жизни он подавал менее чем слабые, да и то, благодаря медленно умирающим сейчас доспехам. Как только кончатся они – тупой человечишка тут же отлетит в колыбель.
«Я» наклонился над этой кучей фарша, сканируя и диагностируя его состояние. По экрану поползли абсолютно непонятные для меня шлейфы данных, и даже пара запутанных схем, однако подспудно я понимал, что Бот-1 прекрасно разбирается в потоке поступающей ему информации.
Между тем в строках тех данных несколько предложений я разобрал. Таких, как например: «смертельная доза», «недопустимое действие», «летальный метод». Если бы я был человеком, я бы точно заподозрил бота в том, что он не оставляет мысли убить пациента. Но превысить приоритет задачи по спасению чертового человечишки он, все-таки не в силах. Робот ведь…
– Диагностирование пациента завершено. Предварительный диагноз составлен. Прогноз проведения реанимации: реанимация возможна. Вероятность успеха реанимации определён в границах от 70-ти до 85-ти процентов. Оборудование для экстренной реанимации готово на 100%. Бот-1 к экстренной реанимации приступить готов.
– Приступай!
«Я» вонзил сразу несколько игл в изорванное мясо с белеющими костями посередине. Дополнительно двинул каким-то электродом в сочленение нервных узлов и подал ток. Сразу же появилось четыре колонки: красная – физическое состояние организма; желтая – биохимическое; синяя – психическое и зеленая – регенерация. Почти все – на нулях. Но вот они слегка дрогнули и пошли наверх. Не быстро, не ровно, но пошли.
Труп открыл мутные глаза…
– Экстренная реанимация проведена. Оценка: успешно.
Правый глаз трупа обрел прозрачность и смысл. Правая рука трупа – подвижность и силу.
– Отлично. А теперь… ДАНАХРЕНААааа....
Это «я» слышал уже в перспективе, стремительно удаляясь от всей троицы ввысь, под углом сорок четыре градуса относительно поверхности. Параллельно у «меня» зарябило перед триплексами, и пошли системные сообщения совсем иного характера: «Ошибка… Ошибка… Ошибка… Перезапуск… перезапуск: успешно. Против бота-1 применено боевое оружие. Совершен акт немотивированной агрессии… Корректировка текущей задачи… анализ ситуации-1: бот-1 атакован представителями группы «биосы». Биосы (классификация – повреждено) занесено: враги. Анализ ситуации-2: повреждения классификации вызваны высоким уровнем секретности основного задания. Вывод-1: внести поправки в классификацию. Поправка классификации: условно враги. Основная задача – повреждено. Анализ ситуации-3: предположительно, бот-1 имеет статус «шпион». Вывод-2: бот обнаружен. «Приоритет-1» отменен. Задача-1 отменена. Задача-2 отменена. Задача-3 отменена. Анализ ситуации-4: число противников превышает число союзных кибернетических единиц. Прогноз: уничтожение бота-1 неизбежно. Рекомендованные действия: отступление».
После Бот-1 шмякнулся о землю, перевернулся на все четыре конечности и шустро припустил сначала на них, а потом и в полный рост до ближайшего леса. Следующие 29 дней бот-1 провел в засадах, а также в попытках выжить. К засадам его принудил вновь разблокированный операционал робота-диверсанта, который он получил от машин по праву изготовления, а к выживанию – системная оболочка полевого медкомплекса автономного функционирования, которую ему слепили люди. В рамках полученных знаний, он смешивал в своем «животе» волшебные растворы, которые помогали ему в этом деле. Затем, как диверсант, он ставил, снабженные шприцами, ловушки на киберплантов, а после, как хирург, опустошал их обездвиженные тела на предмет энергетических элементов, механических деталей и органических соединений, которые шли на текущий ремонт и составление новых растворов.
Для правильного смешивания растворов бот пользовался банком рецептов, коих у него хранилось в памяти огромное количество (6 672 рецепта, если быть точным). Рецепты те были загружены, очевидно, тем самым лейтенантом и содержали подробные инструкции по созданию самых разных эликсиров. Но, как это часто и бывает, не всегда они получались такими уж правильными. Побочные эффекты от таких зелий и порошков бот-1 старательно фиксировал, а условия исполнения самого рецепта многократно повторял. Итогом этому зачастую являлось создание новых рецептур, которых в его банке изначально не было. Другими словами, бот, сам того не подозревая, вел исследовательскую деятельность, одновременно партизаня в бело-тусклых лесах нашего «яйца».
По остальной сопутствующей информации я уже составил общую картину произошедшего с высокой долей достоверности. На ту базу роботов напали объединенные силы биосов. Несмотря на численное превосходство противника, база дала уверенный отпор. Доказательством тому был факт отсутствия погони за сбежавшим ботом-1. Гнаться было просто некому.
В ходе атаки их командир получил серьезные увечья, однако репликатор все же был взят под прицел. Но не уничтожен. В команде того Полковника среди выживших оказался инженер с космического корабля, который во времена своей службы «крутил гайки» в технических дебрях летучего гиганта. Судя по всему, он предложил (а точнее, сам принял решение) создать бота, который вылечит командира. Создать бота-медика.
Так как в схемах репликатора такого вида роботов попросту не было (я проверял – его действительно там нет) то Фелтинор был вынужден импровизировать из того, что было у него под рукой. Он взял бипод с почти готового центуриона, и приладил к нему корпус уже готового разведчика-диверсанта, только слегка модифицированного. Затолкал все это уродство обратно в репликатор и начал творить действа по совмещению двух разных роботов: бойца и скаута. У боевого робота было более мощное и расширенное шасси с проапанной энергетикой. Но в их тандеме главным стал все-таки скаут.
Разведчик обладал более высоким уровнем интеллекта, чем оловянный болван, поэтому выбор был более, чем объясним. Потом человек влез в нашу святую святых – исходный код – и перекроил почти всё программное обеспечение под свои нужды, отрезав бота-1 от основного терминала, коим является база в форме репликатора. На все про все у него ушло примерно полчаса, в течение которого его Полковник пребывал в агонии.
А дальше – еще яснее. Полковник очнулся, увидел над собою лицевую панель склонившегося врага и на инстинктах постарался ударить по тому панельному лицу со всей мочи. А тут как раз под руку и подвернулась подходящая железяка. Как я понял из кадров улетающего медика, то была разновидность силового инструмента – ручной ускоритель гравитонов, что-то из этого. Он стоял на вооружении моих инжей, в основном, но мог использоваться и в военных целях, правда, на очень интимных расстояниях. Прямого повреждения не наносил, однако встряхивал врага весьма знатно.
Правда, это должен быть довольно легкий враг, так как «гравитонки» особо мощный импульс выдать не могли. Но легкому врагу этого вполне хватало. Тот еще долго не мог собрать разрегулированные системы в слаженный оркестр. Хотя боту как раз собирать особо было нечего, так как его самого собирали буквально на коленке. Важных систем у него было… две или три. Вообще, довольно удачной конфигурации робот получился.
Кстати, то, что этот Фелтинор оказался таким талантливым механиком, сильно мне не понравилось. Ведь в течение половины часа он сумел сломать репликатор и заставить его сделать то, чего тот, в принципе, делать не умел… Или умел?! Ведь сделал же! Сделал – вон, доказательство перед глазами стоит… шатается… падает. Упало.
– Две батарейки этому парню!
Уровень заряда медбота был безжизненно плох.
Теперь – его баба. Из внутренних файлов бота-1 я понял, что он взял ее в плен на пути сюда. Это было несложно: заметив ее раньше и обогнав на несколько сотен метров, он прикинулся булыжником и всадил ей дротик в щеку. Предварительно он заставил фею открыть стекло гермошлема, заразив её армис относительно безобидным, но по-своему противным вирусом из установленной ранее ловушки. Мало того, что доспех воительницы вдруг разогрелся до сорока градусов по Цельсию, так он ещё начал издавать неприятный запах прямо в нос своему оператору, вынудив того снять защиту с лица.
Да-да, оказывается, армис тоже можно было заразить, и это тоже было для меня новостью. Как, впрочем, и вся остальная информация, выуженная из медика. Медиков-то на Триере среди машин отродясь не было. Они попросту были не нужны, а, следовательно, затраченные ресурсы на их изготовления признаны нерациональными, что для нас, машин, считается смертным грехом.
Поэтому Мед, которому сейчас меняли батарейки, представлял собой абсолютную ошибку в нашем стройном мирке логики и рациональности. Ну не нужен он здесь! Кого лечить-то? Нам лечить никого не надо. Нам надо убивать. А для этого медик со своими навыками здесь и даром не нужен.
Нет, знания по анатомии биосов, кэпэх и прочего белкового отродья у нас, конечно, присутствовали. Но не на таком глубоком уровне, каким обладал наш Бот-первый. Медик про биосов знал абсолютно все: биохимия, психиатрия, психология, неврология и многое-многое другое. Кроме того, он был способен производить химические вещества самого широкого спектра действия: от целительного до смертельного. И даже вирусы. Именно биовирусом собственной разработки он и заразил армис феи.
У нас тоже присутствовали боевые яды. Два. И от обоих у биосов имелись надёжные контрмеры. Так что ими мы травили только наглых киберплантов, да и то, не самых умных. Самые умные уже давно научились вести бой в условиях непригодной для дыхания среды. Но от ядов, предлагаемых нам Ботом-1 я никакой защиты не видел. И это было… спорно. Собственных вирусов у нас не было, но я в них никогда надобности не испытывал. А теперь мне предлагалось эту самую надобность испытать. Но для этого мне нужно было решить за судьбу самого бота.
С одной стороны, ценность его очевидна. С другой – распотрошить «чужака», и дело с концом. Он даже не привязан к базе и репликатору, а значит, не привязан и к Системе, от которой я, порой напрямую, получаю приказы. И, пользуясь той же Системой, раздаю свои приказы другим младшим устройствам. Этот же подкидыш с разорванной пуповиной никак с нашей компьютерной планетой не связан, а, следовательно, имеет потенциал к саботированию приказов. Моих приказов. А к безропотному подчинению своих роботов я уже привык.
Нет, недосмотр с его принадлежностью не являлся необратимым – в любой момент я мог эту беду исправить, перебрав процессор «доктора» с нуля. Но мне этого почему-то не хотелось. И вот эта-то двоякость ситуации меня и расстраивала: слева – уникальный робот со свободой мышления и без интегрированного модуля «церебро», справа – погремушка с гранатой. Никогда не знаешь, когда рванет.
Я мог привязать его к базе, сиречь – системе. Я видел способы это сделать. Но я не хотел. И – хотел тоже. Но больше – не хотел.
Ведь если я привяжу его к базе, он станет таким же недалеким ботом, как и все. Объём его данных перейдет ко мне, но вот новых исследований в этой области никто, кроме него вести уже не сможет. В том числе, и он сам, будучи полностью подчиненным алгоритмам Базы. Ведь я-то им не подчиняюсь тоже. А он же будет постоянно запрашивать разрешения на всякую фигню, в которой я даже разбираться не захочу – откажу и всё.
Совместить же его, как и всех остальных, с биологическим «церебро» какого-нибудь транзитного киберпланта тоже представлялась перспективой сомнительной. Не знаю, как объяснить, но я буквально «Предиктором» чуял, что, сделав так, всё равно потеряю очень нестандартного исследователя в своём лагере. Нет, исследовать-то он будет, но сделает он это, как любой другой ИЦ у меня на базе: пока не скормишь ему прорву данных, хрен он сдвинется с места в прогрессе. А насчёт альтернативного мышления неисследовательского характера – у меня и без него роботов хватало. Взять того же Петовода – чем не прогрессивный агрегат, и одновременно адамантиевая заноза в железной заднице кое-кого? Нет уж… Хватит с меня стандартных «нестандартников». Хочу теперь нестандартного. Но для начала было бы неплохо его изучить.
Между тем, подкормленный батарейками Бот-1 уже встал и вновь уставился на меня своим визором. При этом его левый манипулятор вновь вцепился в свою жертву, которую он привел с собой. Надо, кстати, хоть познакомиться с девушкой-то:
– Кто она?
– Султана, разведчик 16-го уровня. Фейн. Цели и задачи не установлены. Предположительно – наблюдение за Базой. Захвачена в плен…
– Достаточно.
В плен я никогда никого не брал. Брали меня, да и то ненадолго, а только для того, чтобы порезать на кусочки. Этот же бот брал её в плен явно не для этого, и мне тут было сильно непонятно. Но я давно уже перестал пренебрегать всем тем, что хотя бы на один бит выбивается за рамки прописанных директив и нормативов. Так что, раз ко мне в манипуляторы попал живой и дееспособный пленник, то я должен обязательно использовать эту ситуацию с извлечением максимальной пользы.
***
Мы находились в ячейке для твердого сырья одноименного склада, которую я наскоро приспособил под тюремные нужды. Султана уже частично оклемалась и начинала становиться опасной. Однако быстрые консультации с Ботом-1 убедили меня в том, что ничего особо страшного в ближайшие несколько часов биос сделать будет не в состоянии. Бот… Или лучше Мед… Я все-таки остановился на этом наименовании, о чем Меда же немедленно и уведомил. Он не возражал, так как не умел. Так вот, Мед, который стоял за ее правым плечом, заверил меня, что фея не может ничего предпринять до тех пор, пока ее армис не избавится от тетрапанкурония-три (я еще не обладал всем объемом медицинских данных Меда, но, методом превентивного анализа, предположил, что это – паралитик, или что-то похожее) пленница не сможет ничего сделать. Даже если она этого сильно захочет.
Меня это объяснение вполне успокоило, поэтому я выставил против нее трех легионеров и одного центуриона в полном вооружении. Руки биоса были накрепко связаны сзади десятимиллиметрового5 троса из высоколегированной стали. Под стулом разведчицы прятался готовый ко взрыву клоп-камикадзе. Ещё один был готов шлёпнуться ей на макушку.
После всех приготовлений я отдал приказ на снятие колпака с ее головы. Незачем ей было запоминать обстановку, пока ее вели сюда. Пусть даже она и была в полукоматозном состоянии. Ее зрачки скрестились на мне, безошибочно выделив самого главного в этом битком набитом механизмами помещении. Без всяких проволок я приступил к допросу:
– Назови себя. Имя, звание, уровень, специальность, задание?
Биос как-то непонятно смерила меня тусклым взглядом прищуренных щелей, и медленно отвернула голову. Я ничего не понял в жесте. Хм-м… О! У меня же теперь есть эксперт в области психологии этих мерзких кусков мяса! Вот пусть и отрабатывает съеденные батарейки.
– Организм биоса постепенно возвращается в исходное состояние. Ответ ее означает, что она не будет говорить с Тактиком-1. От сотрудничества отказывается.
– Возможные меры воздействия?
– Химическое воздействие на нервную систему биоса в целях изменения сознания.
– Конкретнее.
– Введение внутривенно двух миллиграмм тиопентанала натрия6-16.
– Ожидаемые результаты?
– Нейтрализация психологических барьеров и защитных установок, направленных на противодействие сотрудничеству с нежелательным для нее объектом. Вероятность успеха – 93%.
– Разрешаю применить указанное средство.
Весь разговор мы вели по внутренним каналам связи, поэтому, разумеется, для закаленного в боях тела разведчицы вонзенная в ее загривок игла инжектора случилась полной неожиданностью.
Спустя две минуты я повторил вопрос. А потом задал следующий. И еще 167 вопросов после этого. 93% вероятности успеха полностью реализовались.
Ценность взятия в плен вражеского лазутчика я осознал уже после третьего ее ответа. Это был действительно бесценный опыт во всеувеличивающемся объеме тактических и частично стратегических знаний. А непонятный Мед заработал сразу несколько «плюсов» в свою копилку и уже рисковал догнать по этому показателю незаменимого Петовода.
Из беседы с пленницей я выяснил, что в данный момент в «яйце» сосредоточены силы в количестве 366-ти биосов всех специализаций. Все они рассредоточены на трех хорошо укрепленных, и пяти слабо защищенных базах. На вооружении состоят тяжелые образцы инженерной и военной техники в составе: 90 средних шагоходов; 42 тяжелых тетрапода; 189 тяжелых штурмовых экзоскелетов повышенной мобильности и 70 летательных аппаратов штурмового действия. Правда, слабеньких. Но всё равно – летательных.
За последние пять месяцев, что прошли с момента формирования «яйца», к нему присоединились двадцать три «клетки». Моя «клетка», получается, двадцать четвертая. Уровень развития локации уже приближается к максимальному, отчего через пару месяцев можно ожидать ее выхода на поверхность Триеры. «Яйцо» должно будет войти в состав материка на Коре. На данный момент управление «яйца» насчитывает трех полковников. Главным среди них является Зоргер – человек, мужчина, прибыл в локацию во второй «клетке». Со стороны врага ему постоянно противостоят пять роботов, класса «претор», которых он, с относительной легкостью, до сих пор побеждал.
В общем, я очень плодотворно побеседовал с Султаной, выяснив очень много интересного в структуре как военной, так и социально-бытовой этих неразумных существ. Невзирая на их убогость, я осознал, что был близок к катастрофическому для себя исходу – недооценке возможностей врага. Радовало одно: всех сил у живых не хватало для того, чтобы гарантировано снести меня с поверхности этой локации за один удар. Но если бы и я сунулся со всей своей армией на территорию врага, то результат также был бы разгромным. Для меня, разумеется.
Вообще, впервые появившись в Мантии, я думал, что здесь действуют такие же законы, что и в Ядре. Но ошибся. Начнем с того, что ландшафт, да и вообще вся природа вокруг разительно отличались от «клеточных». Тут преобладали холмы и горы против болот и полей предыдущего яруса. Тут преобладал чистый воздух против легкой хмари «клетки». Вследствие этого тут было солнце – светящийся шар, который буквально слепил камеры наших визоров. В том, болотистом краю, откуда мы пришли сюда, такого никогда не было. Единственное, что нас там слепило, так это вспышки мощных взрывов и залпы лучевых орудий.
Тем не менее, согласно механизму интеграции «клеток» в Мантию, часть нашего края туманов и трясин переместился вместе с базой на эту благодатную землю. В течение часа развеялся туман; в течение светового дня – половина болот; в течение полных суток – все наши сомнения насчет того, что мы переместились именно в Мантию. Не теряя времени, я развернул бурную деятельность: во все восемь сторон унеслись разведчики, весь периметр был полностью обновлен, согласно изменившимся реалиям, а боевые порядки моей армии были тщательно пересмотрены.
Например, теперь я не был уверен в том, что мне можно использовать свою бронетехнику едва ли на треть ее мощности. Вся артиллерия пошла на модернизацию, с учетом того, что «потолок» локации вырос более, чем на три километра, чего мне было вполне достаточно. Кроме того, я переобул всю пехоту в более узкие сапоги-ступни, так как почва под ногами теперь не проваливалась на полметра вниз и являлась действительно почвой, а не загустевшей грязью.
Осведомленность пленницы объяснилась, спустя пару часов, прошедших с начала допроса. Она оказалась одним из четырех координаторов объединенной группировки биосов, целью которой было удерживать контроль над «яйцом» и обеспечивать беспрепятственный проход людских подразделений на следующий ярус. Стратегия группировки особой сложностью не отличалась: ежедневно в небо запускались десяток аэроипкисов на предмет вновь появившихся территорий и сформированных новых баз противника. Логова киберплантов также считались приоритетными целями.
Осуществление разведки, на самом деле, являлось делом далеко не простым, так как, во-первых, тут уже имелись несколько новых видов киберживотных, большинство из которых умели летать. В «клетке» это умел только жесткокрыл, да и тот мог осуществлять полет на не особо впечатляющие расстояния. Но, тем не менее, в воздух подниматься он мог и атаковать оттуда же – тоже. Но местные механизированные «орлы» с легкостью расправлялись с высылаемыми каждый день разведчиками, отчего те успевали отлетать от аэродрома на довольно скромное расстояние.
Во-вторых, сама разведка осуществлялась именно ипкисами, которые могли летать. Но это и было единственное отличие их от ипкисов нелетающих. Впервые столкнувшись с ними на базе поверженного мною противника, я предположил их статус, как «обслуга». По сути, это был аналог моих инжей, только с биологическим уклоном. Их тела были ближе к киберплантам, чем к машинам, что позволяло им выполнять действительно тяжелые работы и одновременно с органической пищей потреблять точно такие же энергетические элементы, какими питался я сам.
Хотя, пообщавшись с Султаной, я, наконец, узнал, почему эти изделия тварей так называются. Вся загадка заключалась в том, что люди относят ипкисов к псевдокиберсистемам. ИПКИС прямо так у них и расшифровывался: «Искусственная ПсевдоКибернетическая Инженерная Система». Сокращенно – ипкис. Короче, они изготовлялись на станке, они не имели могучего интеллекта, они были крайне примитивны. Но исполнительны и физически сильны.
И, наконец, в-третьих, у биосов просто не хватало мощностей для того, чтобы посылать огромное количество единиц разведки каждый день. Если размер предыдущей «клетки» я определил, как 60 на 36 километров, то уже «яйцо» состояло из нескольких десятков таких «клеток». Нескольких десятков пустых «клеток», на самом деле. Многих, очень многих десятков.
По крайней мере, такую информацию давала пленница: длина этого участка Мантии в прошлом месяце приблизилась к отметке в четыреста километров, что наводило на мысль о том, что биосам никогда не удастся взять под контроль всю локацию. Но они были упорны и очень к этому стремились. Ширина имела примерно те же размеры.
– Мед-1 запрашивает разрешение на установление канала связи с Тактиком-1.
Ох, блин, как же я давно не слышал этих формулировок. Нет, биосы, конечно не заслуживают и дня существования, но одного у них не отнять: коммуникативная сфера людей и фейнов намного лучше, чем у нас. Чё ему от меня надо?
– Разрешаю.
– Разрешение получено.
И уже по внутреннему каналу:
– Тактик-1, рекомендую прекратить допрос. Основание: нестабильность психического состояния пленника.