Увлечение ботаникой. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

– Благодарю вас, Алекс, – с чувством произнес он, утирая лоб платком, больше похожим на небольшого размера наволочку. – Как всегда, ваша кухня – выше всяческих похвал! Но пора обсудить и дела. Я выполнил вашу просьбу: навел справки о вашей соотечественнице, – старший инспектор вынул из внутреннего кармана пиджака пухлый блокнот и открыл его по закладке на нужной странице. – Силь… Сильницкая Евгения, – с трудом выговорил он. – Арестована на Паросе вчера по подозрению в убийстве своей дальней родственницы, гражданки Греческой Республики Маргариты Люмьер. Следствие вел старший инспектор Костас Мавридис, мой бывший однокурсник по Полицейской Академии. – Антонидис оторвался от блокнота и доверительным тоном добавил: – Человек он профессиональный и дотошный, но тут, как говорится, все улики были налицо. Боюсь, у вашей соотечественницы нет шансов.

– Очень бы хотелось услышать подробности дела, старший инспектор, которые стали вам известны, – ничуть не смутившись от столь неблагоприятного прогноза, произнес Смолев, в очередной раз наполняя кружку полицейского ароматным напитком из кофейника. – Прошу вас!

– Да, да, конечно, – кивнул старший инспектор и перелистнул страничку в блокноте. – Благодарю… У меня все записано самым детальным образом. – Итак! Вчера вечером, в половине шестого, в полицию Пароса обратилась компаньонка-секретарь мадам Люмьер – Тереза Броссар, заявив о попытке убийства. Она же перед этим вызвала скорую. Вилла «Хлорис», где произошло преступление, находится на холме рядом с деревушкой Лефкес, это в десяти километрах от столицы острова Парикии, где расположен полицейский участок.

– Лефкес, Лефкес… – пробормотал Смолев, открывая на айпаде страничку путеводителя по Паросу. – Что у нас тут? Ага… «Поселок Лефкес – один из самых красивых в Греции. Он стоит на поросшем пиниями и оливковыми деревьями зеленом холме, откуда открывается потрясающий вид на сады, рощи, виноградники, море и соседний с Паросом остров Наксос. Хотя сегодня здесь проживает всего около пятисот человек, когда-то, в средние века, Лефкес был столицей острова. И сегодня холм и территория вокруг него полны маленьких традиционных побеленных домов, смешанных с венецианской архитектурой, замечательных церквушек XV века, ветряных мельниц и красивых голубятен. Очарование и красота Лефкеса по-прежнему не затронуты массовым туризмом, что помогает ему сохранить свою аутентичность», – прочел Смолев вслух, отложил айпад и задумчиво добавил: – Прекрасное место, чтобы умереть… А вилла, значит, «Хлорис», вы говорите? Любопытно, очень любопытно…

– Да, да, именно так, – несколько растерянно согласился с ним Антонидис и продолжил: – Врачи из Лефкеса прибыли раньше и увезли пострадавшую в больницу. Затем, с разницей в пятнадцать минут, прибыла полиция и немедленно начала следственные действия.

– Кто именно был в тот день на вилле? – выйдя из задумчивости, спросил Алекс.

– В тот день на вилле в разное время были несколько человек: мадам Люмьер, ее внучка, – обе русские, затем секретарь Тереза Броссар, француженка, дворецкий Майлз Эджворт, англичанин, кухарка Ирини Василиади – гречанка из местных, но проживает на вилле. День был воскресный, поэтому повара француза Пьера Шаброля, его соотечественника садовника Поля Анри Габена и испанца Мигеля Гарсиа, шофера, – не было. По воскресеньям они берут выходной, и еще один – среди недели, на усмотрение владелицы виллы.

– Это просто какой-то «третий Интернационал»! Мадам жила на широкую ногу… – пробормотал себе под нос Смолев по-русски. – Я еще могу понять повара француза, но водителя испанца?! – И быстро снова перешел на греческий, встретив непонимающий взгляд старшего инспектора. – Продолжайте, Теодорос, я очень внимательно вас слушаю. Кого полиция опросила первым?

– Первой дала показания Тереза Броссар, компаньонка, пятьдесят четыре года, уроженка Парижа. Она утверждает, что почти не виделась в тот день с хозяйкой виллы. С самого утра работала у себя в кабинете с корреспонденцией, там же и пообедала. Кухарка подтверждает этот факт. После обеда Броссар покинула виллу, уехав на собственном авто, при этом была сама за рулем. Дворецкий и это подтвердил. Вернулась только в половине пятого вечера. К этому моменту уже все было накрыто для ежедневного традиционного чаепития на террасе. Секретарь доложила мадам Люмьер, что вернулась и что «ее распоряжение насчет покупки пяти дюжин розовых саженцев исполнено». После чего Броссар отправилась к себе отдохнуть перед ужином, от чаепития отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Таким образом, Тереза Броссар была исключена из числа основных подозреваемых…

– Пяти дюжин розовых саженцев? – пробормотал Смолев. – Однако! Интересно… Продолжайте, старший инспектор, прошу вас. Все это крайне познавательно. Что случилось затем?

Антонидис кивнул и перелистнул очередную страницу в своем ежедневнике.

– Дальше, со слов арестованной Силь… Сильницкой, – снова поперхнулся он, – они остались на террасе вдвоем с мадам Люмьер. Девушка собственноручно приготовила для своей пожилой родственницы чай, но сама отчего-то не стала его пить. Мадам Люмьер стало плохо после первой же чашки, и она потеряла сознание. На крики девушки прибежал дворецкий Майлз Эджворт. Он немедленно сообщил о происшествии мадемуазель Броссар, а та уже вызвала скорую помощь и полицию, как я вам уже и сказал… Мадам Люмьер впала в кому и скончалась в больнице через два часа, несмотря на все усилия врачей. Увы, печальная история! – заключил старший инспектор, скорбно свесив голову над кружкой с кофе.

– В общих чертах картина ясна, – кивнул Смолев. – А что за история с пузырьком, в котором находился яд? И что это был за яд? Есть заключение судмедэкспертов? Причина смерти?

– Отравление мышьяком, – оживившись, пожал плечами Анонидис. – Оксидом мышьяка, если точнее. Белый порошок, без вкуса и запаха, похож на сахар. В воде растворяется медленно, но в кипятке чуть быстрее… Очень, надо сказать, примитивно, но эффективно. Как показала экспертиза, в напитке, что находился в заварочном чайнике, концентрация мышьяка в десятки раз превышала смертельную для человека дозу. Сыпанули от души! А много ли надо пожилой даме: пара глотков – и все… Говорят, она в последние месяцы и так была уже слаба здоровьем: все время болела, часто приглашала врача и даже совсем недавно составила завещание.

Примечания