– А я хоть раз приходил к тебе через главный вход, без всяких угроз, чтобы при этом что-то не купить?
– Гнилые воды, Алекс, сейчас такие времена, что даже собственной руке верить нельзя.
– Сильно болит?
– Нет, блять, щиплет. На хрен стрелять-то было?
– Да я чисто самоутвердиться, – развел руками Алекс, – пушкой не пользовался почти шесть лет. Тренируюсь.
– Я тебе цену за такие тренировки… – Тролль помахал рукой, и прямо на глазах Дума рана затянулась. Если что и объединяло островитян с их более грозными сородичами – так это регенерация, когда дело не касалось магии. Вот только теперь Дум знал, что она не шла ни в какое сравнение с той, что обладал Грибовский. – …на десять процентов подниму.
– Да? Ну и хорошо. Я планировал, что ты закинешь все пятнадцать.
– Ну ты и ублюдок, – процедил Хрен-выговоришь, после чего нажал на скрытую кнопку. Ну… не очень скрытую. Стилизованная под звоночек из далекого прошлого, она находилась прямо рядом с кассой. После нажатия на оную часть стеллажа с пушками-погремушками отъехала в сторону, продемонстрировав приятный на вид, армированный, выложенный мозаикой лифт. – Пойдем. Похвастаюсь новым товаром. От старины Броми осталось на память. Блин, жаль, не нашли тех ублюдков, что подожгли его хату. Лично бы освежевал их. С кем мне теперь, гнилые воды, бодаться за бизнес? Весь азарт потерян.
Как и говорил Алекс – ничего личного. На теле гнома тоже осталось достаточно отметин от дел Хрен-выговоришь.
Они вместе зашли в лифт, и тролль нажал на единственную кнопку на щитке.
– А мозаика тебе на хрена?
– Блин, сам не знаю. – Хрен-выговоришь посмотрел себе под ноги. Выложенный из белого и черного камня знак инь-ян ответил ему тишиной. – Дизайнер, сука, нашел мой тайник с травкой и накурился в какашку.
– И?
– Я ему ноги сломал.
– Из ваших?
– Из ваших, – хмыкнул Хрен-выговоришь.
– Справедливо, – кивнул Алекс. – Может, тебе, кстати, байкерский клуб открыть? Между ними постоянно разборки.
– Идея, конечно, неплохая, но все еще – иди ты на х…
Двери лифта, заглушая остаток фразы, закрылись с тяжелым металлическим скрежетом, и лифт поехал куда-то вниз. Даже идею о секретном подвале Хрен-выговоришь подрезал у лысого гнома, да будет к нему…
Глава 11
– Всегда приятно иметь с тобой дела, Алекс. – Хрен-выговоришь протянул свою зажившую руку, и Дум ее вполне спокойно пожал.
Они стояли около двери и мило общались, будто недавно не пытались снести друг другу башку.
Такой он – подпольный бизнес. Сегодня ты кого-то сажаешь на перо, а завтра – за обеденный стол.
– Взаимно, Хрен-выговоришь, – кивнул Дум. – Если что…
Он помахал визиткой, которую тролль выдал ему, пока они выбирали запрещенный товар в его подземных закромах.
– Только после восьми не звони, – скривился контрабандист. На острове ведь даже оружейных заводов своих не было. Дешевле обходилось привезти пукалки со Старой Земли, чем строить производство на острове. Тут ведь всяких нормативных актов, регулирующих органов и законов было столько, что разоришься еще не стадии верстки бюджета – аккурат на графе “взятки”. – А то сам понимаешь – жена, дети. Работа работой, но семье надо время уделять.
– Семья? Ты когда успел, Хрен-выговоришь? Ты ведь из шалманов не вылезал.
– Да случилось так. – Тролль, немного “покраснев” (синекожие островитяне вместо этого зеленели), почесал макушку. – Были тяжелые времена. Я заявился в одну шлюшечную. Ты ее не застал. Открыли на Гнилой.
Гнилая улица… ее так стали называть после того, как Алекс в компании членов банды “Ткиллс” решил на той улице проблему с троглодитами.
– Ты…
– Осуждаешь? – сверкнул глазами Хрен-выговоришь. Куда как более грозно сверкнул, чем когда Алекс только зашел в магазин.
– Обидеть хочешь? – прищурился Дум. – Я так на судью похож, чтобы осуждать кого-либо?
Хрен-выговоришь поднял ладони в мирном жесте.
– Попутал, – он осенил себя знамением тролльской религии, – зла не держи. День просто дурацкий. И ты еще приперся. Век бы твоей гребаной рожи не видел, Дум. Ну и уродское же ваше человеческое племя!
Алекс окинул тролля оценивающим взглядом. Полукровки все же появлялись на свет, но крайне редко. Несмотря на все усилия левых и глобалистов, толерантность между разными расами имела свои, вполне ярко выраженные границы.
– Ладно, Хрен-выговоришь, бывай.
– Ага, бывай.
Алекс уже открыл было дверь и спустился на крыльцо, как ему в спину донеслось:
– Только ребятки с шухера уже успели прозвонить крышу. Ты уж не серчай. Но это я могу даже пару цветочков на могилу тебе принести. Ну и обоссать еще – да. Знаешь, как губа по осени болит?
Хрен-выговоришь указал на шрам, который когда-то давно оставил на его лице Алекс.
Дум только широко улыбнулся.
Поправив шляпу и очки, все так же придерживая дверь, он отодвинулся в сторону, позволяя троллю вдоволь полюбоваться открывающимся пейзажем.
Расколотый, вздыбившийся асфальт; из сломанных пожарных гидрантов в небо били фонтаны холодной воды. Крупные капли разбитым стеклом осыпались на пылающие машины и байки. Неподалеку что-то взорвалось, и очередной столб черного дыма присоединился к покрову искрящегося смога, накрывшего проезжую часть.
Правда, в данный момент она больше напоминала зону боевых действий.
В центре на в самом прямом смысле куче стонущих, раненых, избитых, поломанных тел островных троллей в кожанках, с ирокезами и прочей атрибутикой банды сидел Грибовский и чистил подошву ботинок.
– Ты…
– В следующий раз, Хрен-выговоришь, – Алекс указал тростью на висевшую в магазине маску, принадлежащую одному знакомому гному, – я могу и забыть о том, что у нас только бизнес и ничего личного.
Они встретились глазами.
Ненадолго.
Потому как в следующий момент тролль устало выдохнул и помассировал виски.
