Кронштадтские мотивы. Рассказы

– Я закат, – вяло отзывается Андрей в трубку радиостанции.

– Закат, я паром. Сигнал «Хваткий», – продолжает резать радиодинамик, – прямо на фарватере.

– Что у него там за «Хват-сват-кий»? – обжёгшись очередным глотком чая, с недоумением смотрит Андрей на Сергея.

Петров тоже пожимает плечами.

– Закрывайте рейды! Срочно! – не успокаивается динамик…

– Вот чёрт! Мина это! На фарватере прямо, – осеняет Петрова, – давай, срочно в порт Питера звони, чтобы никого не пускали к Кронштадту.

– Может он чего-то перепутал? – с недоверием тянет Хромов.

– Ты что, обезумел, это же Кузмич, я его по голосу узнаю…

– И что, Кузмич?…

– А то! Он нам с тобой фору вместе взятым даст. Я прошлым летом людей с его «омика» снимал. Он одним взглядом всех в строй поставил.

– Ну не знаю…

– Срочно! Закрывай рейды, – не унимается Сергей, – и в порт…

– Что здесь? – на шум прибежал оперативный дежурный бригады ОВР капитан третьего ранга Андросов Игорь Михайлович, по должности старший помощник начштаба бригады.

– Товарищ капитан третьего ранга, паром «Коробицин» обнаружил мину, подал сигнал «Хваткий», – врубился наконец-то Хромов, теперь он как у доски в училище наизусть чешет, – надо рейды закрывать, порт оповещать … по инструкции…

Андрей осторожно смотрит на Петрова – не выдаст ли его за вынужденную паузу-тягомотину.

А Сергей и не собирался. Он пытается сообразить, что же теперь делать. Он как раз командует тральщиком. И это его, Сергея дело с минами бороться. Только как тут бороться, когда все «тральцы» в лёд метровый запаяны. И первый выход в море не раньше апреля. Старлей было шагнул на выход, но каптри его остановил: «…а, Петров, подожди здесь, сейчас разберёмся».

С Игорем Михайловичем Сергей познакомился три года назад, тот не раз проверял его «пахарь» (тральщик то есть) в дежурстве. Всегда спокоен, конкретен и без лишних придирок. А заодно и учил–подсказывал Андросов молодому командиру, как говорится, без лишней назидательности.

– Паром, я Закат, сигнал принял, алгоритм отрабатываю, – оперативный дежурный взял в руки радиомикрофон, – доложите обстановку, подробнее!

– Докладываю, при выходе из Лесных ворот обнаружил мину, дрейфует по фарватеру во льду. Паром я развернул, в настоящее время швартуюсь к причалу. Мина сейчас как раз напротив Лесных ворот. Классифицирую её как немецкую, контактную времен Великой Отечественной. Очень на «юму» (UMA) похожа.

– Кузмич, а ты ничего не перепутал, – оперативный нарушает правила радиоэфира, – может бочка какая-то…

– Не, Михалыч, не перепутал, я с ними в своё время много «разговоров поговорил», – тоже не по правилам радиопереговоров отзывается паром.

«Всё-таки Кузмич!» – удивляется услышанному разговору Петров, – «так вот как оказывается, Кузмич-то минером – тральщиком был. Он в послевоенном тралении участвовал. Финский залив тогда суп с клецками называли. Немцы крепко воды «Финиша» минами нашпиговали».

– Закрывай рейды, не сомневайся! – добавляет Кузмич.

Работа на командном пункте бригады застрекотала: телефоны … звонки … посты рейдовой службы … карты … планшеты.

– А я вам говорю, к Кронштадту суда не пускать, – орет в телефонную трубку оперативный дежурный.

Это он диспетчеру торгового порта в третий раз объясняет, что рейды Кронштадта закрыты. Диспетчер гнет своё: «у меня простой будет … прямой ущерб, кто возмещать будет».

– Да мне по (…), кто тебе ущерб возмещать будет, – не выдержав, ругается Андросов, – рейды закрыты!

И с треском бросает трубку.

Сергей отчетливо представил себе, как где-то на фарватерах начали разворот огромные сухогрузы и лайнеры – порт прекратил работу. Суда боязливо прижались к причалам. А если бы они пошли, а тут мина…

– Серёжа Петров, – каптри к планшету подзывает, – гляди – сейчас мина здесь. Дрейф льда небольшой, за два часа она будет на Малом рейде, через три … здесь. А больше, я думаю, не понадобится. Через тридцать минут к вам на дивизион буксир подойдет. Готовь подрывную команду, старшим Шилов пойдет. Я ему задачу уже поставил.

– Может мне пойти? – перебивает Сергей.

– Нет,– обрывает каптри, – тебе стенку поручаю. Там патрули расставь. Мину подрывать прямо на фарватере будем. Понял? Гляди в оба!

…Через час два командира рейдовых тральщиков, два Сергея – Петров и Киров – дрожали от холода на оконечности ЗУР (Западная Усть-Рогатка). Патрули расставлены.

Прямо перед ними, за южной стенкой, на Малом рейде буксир тщетно в третий раз пытается размыть полынью перед миной. Мину офицеры отчетливо наблюдают, до неё метров восемьсот сейчас будет. Вон она – черная, на боку, льдинами зажата.

– Что он делает? – спрашивает старлей Серёга Киров.

– Полынью моет … хочет на шлюпке с подрывной командой к мине подойти.

– Да как это? Ведь льды сразу смыкаются, шлюпку твою сразу раздавит, да и как грести?

Петров, как и поставил задачу оперативный дежурный, подрывную команду собрал, имуществом обеспечил, шлюпку со своего тральщика снял.

– То-то и оно, – соглашается Петров, – я думаю, они ещё помучаются и подрывать с борта буксира будут. Других вариантов не вижу.

Так и вышло, минут через двадцать, буксир, осторожно толкаясь машинами назад, начал кормой наступать на мину. Коснуться мины, понятное дело, нельзя – рванет.

И вот корма буксира нависает над миной – метра два-три до корпуса мины остаётся.

– Ювелир, – одновременно восклицают командиры рейдовых тральщиков. С борта буксира свешивается Сашка Шилов.

– Сам пошел, молодец. Правильно…

– Осторожно!…

-Не достаёт,

– Смотри, за ноги его держат…

– Эквилибрист…

– Прямо над миной, вниз головой…

– Лихо!

– Гляди, зацепил…

– Буксир начал отход.

Через десять минут буксир отошел на целую милю, размотав подрывной электрокабель. В воздух взлетает красная ракета, длинный свист раздаётся в воскресной тишине рейдов Кронштадта.

Взрыв!

Шандарахнуло так, что все стекла в клубе дивизиона жалобно зазвенели, а два вылетели наружу.

– А город подумал, ученья идут! – усмехается Киров.

…– Как Кузмич мину-то рассмотрел? – делится соображениями Петров в каюте Кирова, – и откуда её притащило? Получается, пятьдесят лет где-то здесь в Невской губе болталась.

Почти два часа на стенке простояли, замёрзли так, что вторая кружка чая не помогает.

– Да, … льдом её сорвало, на отливе, – тянет Серёга Киров, и после паузы добавляет, – а если бы не рассмотрел? Что тогда? Сколько жизней могла унести «чёрная смерть», здесь же паром на Хельсинки и Таллин ходит…

«Эхо войны», спустя более чем полвека, ещё не раз прозвучит тревожным набатом для моряков кронштадтской бригады охраны водного района…

«30» сентября 2022 года

Лоцман

Санкт-Петербург. Река Нева.

Набережная Лейтенанта Шмидта.

Конец июля. Начало двухтысячных.

…Ночь уже обняла Питер своими мягкими и влажными ладонями.

На дебаркадере, что стоит на левом берегу рейда номер четыре, собралось много народа. Дневная июльская жара сменилась долгожданной прохладой. Начало двенадцатого ночи, … но шум-гам только нарастает. В половину двенадцатого назначена тактическая летучка с командирами-капитанами кораблей-судов. «Тактическая летучка» это такое совещание со всеми, кто причастен к выходу военных кораблей из акватории реки Нева, после праздника – День Военно-морского флота.

Ленинградцы-петербуржцы много повидали вариантов празднования этого Дня. В семидесятые-восьмидесятые годы прошлого столетия более ста различных «плав средств» участвовало в празднике военных моряков. Именно тогда Серёжа Петров полюбил грандиозность военных кораблей, красоту морских ритуалов и выбрал профессию военного моряка. Вырос Серёжа в семье моряка, по-настоящему влюблённого в море. Отец служил механиком на кораблях спасательного отряда Ленинградской базы и часто рассказывал морские байки. Это всегда было увлекательно и завораживало маленького Серёжу.

В училище, будучи курсантом, Сергей несколько раз поучаствовал в морском празднике.

– Помнится – гребли на веслах в шлюпке от Авроры до стадиона имени Ленина, – делится воспоминаниями начальник штаба кронштадтской бригады овр Сергей Петров с командиром МПК (малый противолодочный корабль) с бортовым номером триста четырнадцать, – там километров шесть, не меньше, да по две-три тренировки в день. Хорошо, ещё по течению… А называлось это – регата гребных судов. Были времена.

Потом пришли годы перестройки, и военные корабли перестали ходить под мостами. В лучшем случае собирались по семь – восемь кораблей на единственном – четвертом рейде, напротив училища имени Фрунзе. Последний «пир во время чумы» проходил в 1996-м, в трехсотлетнею годовщину флота России.

Петров тогда командовал тральщиком – «сапфиром» и участвовал в празднике сполна – тралил и подрывал мину перед Петропавловкой.

… До прошлого величия не дотянулись до сих пор.

Но спустя десятилетие вновь мосты-ворота Невы распахнулись для военных моряков.

Командир корабля Антон Супранов заметно нервничает – под мосты Невы впервые зашел на корабле. Теперь выход ещё! Заходили они тоже вместе, но тогда проще было – против течения, и буксир на бочку помогал становиться. Стоит «противолодочник» на рейдовых бочках далеко, выше легендарного крейсера Аврора, – первый в парадном строю.

И выходить ему предстоит дальше остальных кораблей.

Сперва надо пройти Кировский, то есть Троицкий мост, после Дворцовый, и «на закуску» – Благовещенский, когда то – мост Лейтенанта Шмидта.

Очень сложный маневр для быстроходного МПК-ашки. Чтобы Троицкий пройти, надо к левой набережной прижиматься, потом сразу на центр Невы править. Под Дворцовым проскочить, и снова – влево, на створ Горного института корабль выводить.