«Вражда» и другие неприятности

Не стоило мне пить на голодный желудок. Ох, не стоило. Позже я так и не смогла вспомнить процесс транспортировки моего тела до дома. Только на задворках сознания слабо трепыхалось воспоминание, как хорошо знакомый громила тащил меня на плече. И я даже успела прошипеть: «Паразит бесполезный», прежде чем сознание окончательно покинуло меня.

Глава 4

Сказать, что у меня болела голова, это ничего не сказать! И ведь выпила немного. Но череп буквально раскалывался на части, а белый свет как-то плохо просвечивал сквозь веки. Поморгав пару, раз я всё же разглядела ногу Бампера в модном остроносом ботинке.

А может, мне все-таки что-то подсыпали в вино? Резко захотелось его убить, правда, как это сделать физически я представляла плохо. Вместо этого попыталась как можно язвительнее произнести:

– Когда проходишь в квартиру, обувку надо снимать, – с язвительностью не задалось, так как в висках ощутимо покалывало. Но я не сдавалась: – Даже если она является последним писком моды.

– Сейчас кто-то издаст последний писк и может попрощаться с миром, это точно, – с ленцой в голосе парировал Бампер.

– Я важный свидетель! – возмутилась в ответ, с осторожностью принимая вертикальное положение.

– Ты потенциальная жертва.

Не скрывая усмешки, Бампер наблюдал за моими телодвижениями. Снисходительно так наблюдал. А меня это только заело ещё больше. И пусть я понимала, что это по-детски, но сдержаться не могла, продолжая перепалку.

– А ты маньяк, и тот дед маньяк, и лысый – маньяк!

– Жить хочешь? – Бампер решил перевести разговор на свою излюбленную тему.

Тут я призадумалась. Вопрос был явно из области философии, но Бампер и философия как-то не укладывались в один ряд. На пару минут пришлось замолчать, обдумывая ответ поядовитее.

– Жить хочу, но не с тобой.

– Да с тобой ни один нормальный мужик не уживется, ты же язва и сплошная головная боль.

Похоже мне удалось задеть его за живое. Но и его ответ отозвался неприятным покалыванием в груди. Отвернувшись, чтобы не выдать себя, буркнула:

– А ты упырь.

– Ты собирайся давай. Поживешь у меня немного. Присмотрю за тобой, чтобы чего плохого не случилось. Как себя чувствуешь?

Резкая смена темы заставила потерять дар речи. Слишком ярко я представила себе «веселое» времяпрепровождение в одной квартире с Бампером. Не сумев до конца совладать с нахлынувшими эмоциями, жалобно вздохнула. Бампер был слишком…Слишком живым напоминанием о некоторых моментах жизни, о которых мне вспоминать не хотелось уже лет пять.

Поднявшись с дивана, я остановилась в паре шагов от него. И, придав лицу максимально честное выражение, залепетала:

– Слушай, я собиралась на выходные в музей сходить, и в кино, и на выставку финской керамики. В конце концов, я не виновата, что оказалась свидетелем этого вашего совершенно случайного происшествия в супермаркете. Даю честное слово, что больше вообще никогда ни на что смотреть не буду, только отпустите меня, дяденька бандит.

Конечно, я давила на жалость, и это было не совсем честно. Более или менее слабые стороны Бампера я знала, всё-таки не зря с детского сада обрабатывались одними и теми же государственными учреждениями. Правда в то, что он упаковывает героин в плюшевых медвежат, я не верила. Не с его руками такой тонкой работой заниматься. Или что он разделывает маленьких китайских эмигрантов на органы, тоже не верила. Но… С прогулки на озеро все равно вернулись не все.

– И в музей сходим, и в кино, и на керамику полюбуемся… – многообещающе зашипел Бампер, не сводя с меня взгляда.

Я хотела возразить, но во рту как-то внезапно пересохло. Бампер смотрел, не отрываясь, и мне совсем не нравилось то, как потемнели его глаза. Я такой взгляд уже видела, и тело как-то быстро отозвалось на него, мгновенно покрывшись мурашками.

Бампер, до этого мирно сидевший в кресле, теперь сжимал подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. Еле слышно выматерившись, он начал приподниматься. Я трусливо отступила на шаг. И тут он резко упал обратно, буквально вдавившись всей своей натренированной тушей в спинку жалобно скрипнувшего предмета мебели.

Мимо меня мирно прошествовал красавец Никодим. Или Ника, или Паршивая обезьяна, как я называла его в минуты гнева. Шёл гордо, распушив хвост и посматривая на нас абсолютно невинными голубыми глазками. Никодим был кот, умудренный жизненными перипетиями, и если кого и ненавидел, так это мужчин. Вчерашний день он просидел в стенном шкафу, куда забился, едва меня на плечах внесли в квартиру. Уж слишком много шума тогда наделали. Помощи от него не было никакой, если не считать того, что сейчас он презрительно зашипел на Бампера. В свою очередь Бампер ненавидел кошек. Может быть, отчасти в этом была виновата и я, когда в третьем классе попросила соседского котика нагадить в его кроссовки на физкультуре. Котика я предусмотрительно отослала с Машкой домой.

И теперь, вот каприз судьбы, моя спокойная жизнь зависела от Бампера. Может, карающее око провидения настигло меня в самый неподходящий момент?

– И сколько мне у тебя жить? – Я пришла в себя, а потому вернулась к привычно-саркастичному тону.

– Пару недель, пока Гамлет не разберется что к чему. Тип, которого ты видела, очень серьезно относится к своей работе. А ты в этой работе ошибка. – Бампер тоже вновь выглядел обманчиво-расслабленным. Обманчиво, потому что я точно знала – по-настоящему он никогда не расслаблялся и не терял контроль над ситуацией. Между тем он прищурился и прямо в лоб задал вопрос, которого я не ожидала: – Признавайся, чего не договариваешь?

Вот они прелести совместного обучения. Не только я была в курсе слабостей Бампера, но и он о некоторых моих недостатках знал не по наслышке.

Минуты две я размышляла, поглядывая на него. Туфли у него и вправду были модные, фигура огромной, а сам он был проницательным и умным.

– Ладно, – я решила, что ещё немного информации не повредит. – С этим киллером–извращенцем я уже встречалась.

Если бы я сказала, что на ужин предпочитаю живых лягушат, Бампер и то, наверное, удивился бы меньше. Может, он решил уточнить, не повредился ли у меня мозг, но на всякий случай переспросил:

– Ты с ним встречалась?

По-моему он даже икнул от удивления.

– Встречалась. Я это поняла, когда фотографии смотрела. И даже помню где и когда.

– Тебя убить мало, – пробормотал Бампер. А затем рявкнул: – Выкладывай!

– Тебе по старой дружбе я так и быть расскажу. – По тому, как Бампер поджал губы, поняла, больше дразнить его не стоит. – Это было две недели назад в мексиканском ресторанчике на Гороховой. Мы там отмечали день рождения коллеги, и все веселились до упаду. Я была наиболее трезвой и потащилась к бару за новой порцией текилы для всех. Так вот, у женского туалета мялись двое парней… геев. Одним из них и был ваш лысый извращенец. Я его запомнила, потому что тем, кого он уговаривал на свидание, был ваш… Лёнечка.

На этом месте я стала вспоминать, где у меня находится валерьянка, так как Бампер был уже невменяем.

– А ты знаешь, что неделю назад одного из клиентов Лёнечки пристрелили в постели? – впившись в меня злым взглядом, спросил Бампер.

– Я что, похожа на человека, интересующейся личной жизнью геев нашего района?

– Его убили прямо в постели выстрелом в упор, – чеканя каждое слово, продолжил Бампер. – Убийцу естественно никто не видел. А выходит, что он к Рябому мог подобраться через Лёньку. А Рябой с Сушкой… – и тут, поняв, что начал рассуждать вслух, Бампер резко замолчал.

– «А Рябой с Сушкой…», – от любопытства я аж привстала на цыпочки, позабыв обо всех несчастьях, свалившихся на меня за последние сутки.

Но Бампер лишь нахмурился и выдал тоном, не терпящим возражений:

– Надо этого хмыря перехватить и расспросить. Давай, собирай самое необходимое и поехали.

– Но… А Никодим?

– Гамлет вечером к себе заберет. Шевелись! – придал мне ускорения Бампер.

И для убедительности выдал еще несколько неласковых аргументом.

Обещание «попортить мое здоровье» прозвучало как-то по-особенному убедительно. Пришлось подчиниться. Я собрала сумку, погладила Никодима и поплелась вслед за Бампером, мысленно пообещав себе, что обязательно разузнаю всё, о чем он упорно не договаривал. Раз уж я вляпалась во всё это по самое «не балуй», то уж точно не буду играть роль послушной куклы!

Глава 5

По дороге к студии богемного Лёнечки я молчала, обдумывая замаячившее перед носом совместное проживание с Бампером. Сидеть в четырех стенах – перспектива, которая меня никоим образом не устраивала. А в том, что этот шкаф на ножках непременно воспользуется возможностью усадить меня под замок, я ни капельки не сомневалась.

Бампер поначалу тоже молчал, но, видимо, осознав, что в машине как-то слишком тихо, начал периодически коситься на меня.

– Что? – не выдержав, спросила я.

– С тобой всё нормально?

– Нормально, – буркнула я. И, мысленно переключившись на цель нашей поездки, решила уточнить: – Ты его пытать не будешь?

– Кого? Лёню? – сам же ответил на свой вопрос Бампер. – Я что, ненормальный?

Мне нравилось выводить Бампера из душевного равновесия. Не одной же мне страдать от того, что привычная жизнь с треском и искрами летела в тартарары! И я продолжила, тем более сам напросился!

– Интересно, как бы ты его пытал? Набил за воротник живых лягушат?

– Какие лягушки в городе? – усмехнулся Бампер. – Я бы придумал, что-нибудь… поинтереснее, – последнее слово он произнес, повернувшись ко мне и кровожадно оскалившись. На мгновение я оторопела и, кажется, даже успела всерьёз поверить, что он бы придумал. Бампер же, покачал головой, вздохнул и закончил: – Ты дальше лучше опять молчи.

На этих словах он припарковался и неспешно вышел из машины.

Студия Лёнечки пользовалась популярностью в богемных кругах, как-никак он был полупризнанным художником. Причем мне его картины больше всего напоминали разграбленный фруктово-овощной прилавок. Потому как рисовал Лёнечка исключительно овощи и фрукты, и был решительным вегетарианцем. Да, и верующим к тому же. Правда на вопрос, во что именно он верил, я бы затруднилась ответить – в голове его варилась какая-то одному ему понятная каша из обрывков разных религий. Тем не менее, крест на его тощей груди я видел в тот раз, когда он устроил дикую выходку, гордо именовавшейся перфоманс. Абсолютно голым, но раскрашенным под огурец, Лёнечка на главной площади устроил торжественные похороны куриной тушки. Как в его голове укладывались в один ряд крест на груди и гомосексуализм, понять я никак не могла, как ни пыталась. Перфомансы однако принесли ему известность, пару арестов за нарушение общественного порядка, но не деньги. Во всяком случае сам Лёнечка для увеличения средств к проживанию иногда искал себе богатых покровителей. Как он их называл: «папиков». Возможно злополучный лысый толстяк и был кандидатом на «папика».

Нынешним ранним утром около студии стояли только мы с Бампером. Несколько прохожих неспешно проскользнули мимо него, пряча глаза и кошельки. Вид у Бампера и правда был недружелюбный. Позвонив в дверь, он ласково взял меня под локоток и, заметив, что я открыла рот, прошипел на ухо:

– Или молчишь, или я твоего кота на живодерню сдам. – Услышав голос консьержки, тут же мило проворковал в домофон: – Мы в студию к Леониду Волосову.

Фыркнув, шагнула в отворившуюся дверь. В студии у Лёнечки я была всего раз – на встрече выпускников нашего класса. Тогда огромная студия поразила меня полным отсутствием мебели, за исключением дивана и пары мольбертов.

В этот раз студия встретила тишиной. Хозяина в поле видимости не наблюдалось. Потому, рассмотрев новый набросок чего-то, смутно напоминавшего то ли кабачок, то ли гипертрофированный мужской орган, я решила повнимательнее оглядеться в пристанище будущего Ван Гога. Добралась и до дивана. Зрение у меня не очень, зато нос весьма чувствительный. Не дойдя до дивана нескольких метров, я уже услышала запах, который мне совсем не понравился. И чем ближе я подходила, тем сильнее хотелось прикрыть нос ладонью.

– Бампер, окно открой, здесь отвратительный запах. Может, он тайком проносил в студию мясо и пока его никто не видел, нарушал законы вегетарианства?

Бампер просьбу проигнорировал, метнувшись сразу ко мне. Я, не выдержав, зажала нос пальцами.

Подойдя к дивану, Бампер его открыл, и передо мной мелькнуло лицо Лёнечки, слегка подпорченное смертельной гримасой ужаса. Наверное от страха я всё-таки потеряла голос, поскольку несколько секунд натурально не могла вымолвить ни слова. От усилившейся вони меня замутило, я попятилась назад, с трудом переставляя мгновенно ослабевшие ноги. И только наткнувшись спиной на мольберт, остановилась. В этот момент меня словно пробило:

– Я всегда знала, стоит мне только оказаться рядом с тобой, и всё, со мной начинают происходить всевозможные несчастья! Теперь на меня повесят этот труп, и всю молодость я проведу за решеткой, делая деревянных матрешек!

Бампер, осматривая труп, деловито поинтересовался:

– Почему именно матрешек? Можешь делать лопатки для сковородок… Кстати, его задушили не так давно. Максимум вчера.

– Фу, и ты трогаешь его руками?! Извращенец!

Наблюдать за Бампером было невыносимо, но и отвести взгляд от отвратительной картинки я не могла. Словно загипнотизированная продолжала следить за пальцами Бампера, который начал обшаривать карманы убитого.

– Будешь себя плохо вести, я тебя отшлепаю этими же руками и оставлю здесь, – беззлобно огрызнулся Бампер.

Его слова меня немного отрезвили. Быстро оглядевшись вокруг, выкрикнула:

– Отсюда надо сваливать!

Бампер промолчал в ответ, я же лихорадочно вспоминала все прочитанные когда-либо детективы. И пришла к неутешительному выводу: одним трупом авторы никогда не ограничивались!

Между тем Бампер, сохраняя олимпийское спокойствие, наконец поднялся на ноги.

– Нам надо поговорить с консьержем. И вызвать полицию, – обозначил он дальнейший план действий, идя ко мне.

– Ты сам вызовешь? О да, представляю, как они будут рады надеть на тебя наручники! Твой новый дом будет малость тесноват, но надежен и крепок. И стеречь тебя будут, и баланда дважды в день. – Я отчетливо осознавала, что начинаю впадать в истерику, и несу черти что, но меня трясло, и я не могла перестать говорить: – Буду тебе передачки носить. А потом помогу совершить побег. Перегрызу решетку вставными челюстями из металлокерамики.

Бампер, оказавшийся совсем близко, уже привычно перехватил под локоть. Поднял вторую руку, и мне даже показалось, что собирался погладить меня по щеке. Но он лишь сжал мое плечо и тихо, но как-то по-особенному проникновенно произнес:

– Всё будет хорошо.

Минут через десять, уже сидя в машине в ожидании Бампера, объяснявшегося с консьержкой, я задумалась. Этот лысый маньяк убрал Лёнечку максимум вчера. Надо думать, что в ресторане он меня видел и запомнил. Не запомнить меня было трудно. Почему-то я обладала способностью привлекать пристальное внимание людей к своей скромной персоне. Только я в тот вечер в ресторане ковыляла на огромных шпильках и была закутана в красную шелковую хламиду, волочившуюся за мной на полметра. Данное творение мне презентовала подруга, стремившаяся стать дизайнером.

В магазине же, покупая ананасы, я умудрилась слегка опрокинуть пару банок с полки. Наверняка лысый обратил на меня внимание и вспомнил, что видит не в первый раз. Я бы на его месте точно насторожилась. Если я смогла сопоставить Лёнечку с убийцей, что убийце мешало сделать то же самое? Положение моё становилось всё незавиднее с каждым часом. Может, пришло время приоткрыть Бамперу пару секретов мертвого художника?

Глава 6

Едва Бампер забрался на водительское сиденье, как я произнесла голосом, полным раскаяния:

– Слушай, ты мне всегда нравился. И вообще, я к тебе очень хорошо отношусь. Можно даже сказать, испытываю патологическую страсть. Ты самый замечательный мужчина на свете!

Бампер мгновенно напрягся, затем шумно вздохнул:

– Ну, чего ты теперь от меня хочешь?

Действовать лаской всегда помогало в его случае. Всё-таки ко мне он был не так равнодушен как к остальным.

– Я должна тебе кое-что сказать… – Его молчание я расценила, как милостивое разрешение продолжать: – Возможно, Лёнечка кого-то шантажировал.

– А ты откуда знаешь? – Бампер развернулся и впился в меня колючим заинтересованным взглядом.

Я слегка поёжилась. Не очень-то приятно, когда в тебе пытаются прожечь дыру, пусть и фигурально. Но терять лицо было нельзя, и я постаралась придать голосу как можно более уверенный тон:

– Не важно. В свое время он купил кое-какую технику. Явно не для видеосъемок фильма о природе. Машка тогда работала в фотосалоне, и наш несостоявшийся Ван Гог проявлял кое-какие пленки по ночам. Ей было не жалко, что на пленках, она не знала, хотя я у нее спрашивала из чисто женского любопытства. Но где он их хранил, я тебе скажу.

– Я тебя убью и окажу людям большую услугу!

Бампер хлопнул по рулю, я подскочила на сиденье и тут же постаралась охладить его пыл:

– Родители плакать будут.

– Сейчас ты расскажешь мне все, чеканя каждое слово, проговорил он, вновь глядя на меня в упор. – Все, Катерина.

Вообще-то, я собиралась сказать, что не стоит так на меня злиться – я же раньше не знала, что наверняка грязный секрет Лёнечки окажется важен для нашего дела. Но услышав от Бампера «Катерина» быстро прикусила язык. Так он меня называл только тогда, когда находился на грани того, чтобы реально прихлопнуть, как назойливую муху мухобойкой. Потому снова рот я открыла, чтобы быстро и четко рассказать ему, как узнала о тайнике местного Ван Гога. История впрочем была не особо замысловатой.

Одна наша бывшая одноклассница вышла замуж за человека, копавшего могилы. Ну, профессия была такая у её мужа. Лопатки всегда были в доме, совочки там разные. Одноклассница просто обожала проводить время среди безвременно усопших, лицезреть всякие там склепы и могилы, и даже для всех желающих проводила экскурсии по старой части кладбища. На одну экскурсию подписалась и мы с Машкой – подругу всегда тянуло на экзотику. Бродя среди могил и отстав от экскурсионной группы, я заметила Лёнечку, поспешно отходящего от одного постамента времен Отечественной войны 1812 года. Взяв это на заметку, я потом приехала на кладбище уже одна и оглядела постамент со всех сторон. История не сохранила надписей на постаменте, но он был старый и кое- где пошел трещинами, которые очевидно, появились из-за корней гигантской липы, росшей рядом. Неплохой тайник. Эти соображения на время я оставила при себе. Не то чтобы хотела ими воспользоваться, просто мое любопытство требовало разрешить эту загадку.

Бампер внимательно меня выслушал и, не говоря ни слова, завел мотор. До кладбища мы добрались за полчаса, еще минут десять ушло на то, чтобы найти тот самый постамент. И всё это в полной тишине. Я пару раз порывалась завести разговор, но Бампер обрывал меня тем, что молча вскидывал ладонь. Вот же зараза! Знал, что пытка молчанием для меня самое ужасное наказание!

Обойдя постамент, теперь он стоял и пялился на липу, изображая лихорадочную мозговую активность. Я внимательно следила за выражением его лица, и когда морщина между нахмуренных бровей разгладилась, а он с ехидной усмешкой посмотрел на меня… Я каким-то внутренним чутьем поняла, что он задумал. И задуманное категорически меня не устраивало!

– Слушай, только не говори, что мы вернемся сюда ночью! Я боюсь кладбищ! – Бампер скептически изогнул бровь, и я поспешно пояснила: – Днем ладно, здесь люди ходят, а кто по ночам ходит никто не знает, а кто знает, с тем и видеться не захочется!

– Хм, именно это нам и предстоит сделать. Где бы раздобыть пару лопат?

– Зачем пару? – Мой голос испуганно задрожал.

– Будешь помогать копать, – пообещал Бампер.

И засмеялся. И по его смеху я поняла, что он не шутит.

Пока я продолжала неверяще смотреть на него, Бампер подхватил меня под локоть и потащил обратно к машине. Всё, что мне оставалось, это уповать на то, что до вечера ещё есть время, чтобы как-то загладить свою вину и отговорить Бампера от его ужасной, ужасной идеи.

Глава 7

Пока мы ехали обратно, я хранила молчание. Хмурый вид Бампера красноречиво говорил, что ничем хорошим беседа не закончится. Потому, оказавшись в его квартире, я ополоснула лицо и руки и сразу отправилась на кухню. Мама не раз говорила, что сначала мужчину нужно хорошо накормить, а уже после добиваться от него желаемого. Сытый мужчина и добрее, и сговорчивее. Да и самой есть хотелось.

Ревизия холодильника приятно удивила. Я ожидала, что там будет как в анекдоте про повесившуюся мышь, но вместо этого нашла кусок свинины в вакууме, яйца, немного овощей и чуть повядшую зелень.

Пока я занималась готовкой, и была вся такая из себя хозяйственная, Бампер не расставался с телефоном. Я уже больше часа проявляла просто ангельское терпение, но, заметив, что он заглянул на кухню, благосклонно разглядывая жарившуюся картошку, не выдержала и спросила:

– Если мы найдем тайник, то как будем действовать дальше?

– Дальше ты продолжаешь готовить мне еду и молчать, – выдал Бампер и исчез в коридоре.

– А если там будет куча денег, можно мне купить себе бриллиантовое колье? И заказать стриптизера на дом к Машке? – успела выкрикнуть вслед, но никакой реакции не последовало.

Выждав с минуту, я на цыпочках подкралась к двери и выглянула в коридор. Бампера не было видно, лишь из-за приоткрытой двери в гостиную доносился его хриплый голос. Слов я разобрать не могла. Пока не могла. Прошла немного вперед, вжавшись в стену так, что, кажется, ещё чуток и полностью бы слилась с темно-серыми обоями. До меня донеслось знакомое имя – Гамлет – и я даже дышать перестала, чтобы не пропустить ни звука.

– Согласен, из тех шести, что Катя выбрала, пятеро точняк мимо. Я всех пробил, парочка шушера, один в Москве, один в тюрьме. Пятый под Мопсом ходит. Но шестой… Тёмный линь, я уверен. И цепочка получается такая – сначала он до Лёньки добрался, через него к Рябому, ну а там уже и до Сушки…

Бампер замолчал, а я пыталась одновременно анализировать услышанное и следить за каждым шорохом, доносившимся из комнаты. От волнения ладони противно вспотели, жутко хотелось вытереть их об джинсы, но я боялась лишний раз и пальцем шевельнуть, чтобы не выдать себя. Если Бампер меня поймает, то точно убьет – по-настоящему, а не фигурально.

Бампер продолжал только немногословно угукать в трубку, а я пыталась понять, слышала ли я раньше о ком-то по кличке Тёмный линь. Пока выходило, что нет.

– Тёмный линь свидетелей не оставляет, мы оба это знаем. Но я слышал, что он теперь работает в паре, типа то ли помощника, то ли преемника натаскивает. Скорее всего, в Катю он тогда стрелял, и потом на дороге тоже он нас убрать пытался. От самого Тёмного мы бы вряд ли так легко отделались… Угу… Вот-вот денег он стоит охренеть каких, не каждому по карману нанять… Согласен, тоже думаю, что всё из-за последней партии, Сушка ведь так и не успел её передать… Прилетел на день раньше, может, предупредить хотел, что партию перехватили, или она засвечена… Надо партнеров с той стороны проверить…

Последние слова прозвучали громче, видимо Бампер шел в сторону двери. Я не стала дожидаться, чтобы проверить свою догадку, а осторожно, но резво начала отступать в сторону кухни.

Оказавшись вновь у плиты, выключила газ, вытерла наконец ладони и даже успела сделать пару глубоких вдохов, выравнивая дыхание, прежде чем Бампер перегородил дверной проем.

Смотрел он на меня как-то серьезно и… подозрительно. И молчал. Атмосфера с каждой секундой становилась всё напряженнее – неужели заподозрил, что я подслушивала? Я подхватила сковороду с жареной картошкой – Бампер её обожал – и натянула на лицо свою самую безалаберную улыбку. Идя к столу, выдала первое, что пришло в голову:

– Так как насчет колье и стриптизера? – Бампер дернулся, услышав мой голос. Недоуменно нахмурился, но зато больше не выглядел таким напряженным как парой секунд ранее. Да и мне сразу стало легче дышаться. И потому я продолжила щебетать: – Ну, если мы много денег в тайнике найдем, ты же отдашь мне мою долю?

– Ты не исправима. – Бампер покачал головой и уселся за стол.

– Я ещё раз спрошу, когда ты поешь, – ответила я, и принялась накладывать ему на тарелку горячую еду.

– Надеюсь, ты мне яду не подсыпала? – усмехнулся он, беря вилку.

– Ну что ты, только слабительного, – проворковала я.

Бампер наконец улыбнулся, и у меня окончательно отлегло от сердца. Мысленно я возблагодарила матушку за её мудрые советы, которые не раз выручали меня в жизни.

Положила себя мяса и салат, уселась рядом, но аппетит пропал – всё-таки перенервничала. Потому не столько ела сама, сколько наблюдала за тем, как Бампер уплетает все, что лежало у него на тарелке. И как-то странно себя при этом чувствовала. Бывший вот не оценил мои кулинарные способности, которые на самом деле были весьма неплохими. Но что с него взять, с иностранца? Потому аппетит Бампера и его блаженное выражение лица грели мне душу. Но… они же навевали не самые приятные воспоминания о том, как когда-то я не раз кормила его жареной картошкой и не только на своей же кухне… Ну хоть вспомнила, что я вообще-то его ненавижу, а то ещё немного и растеклась бы под столом лужицей от умиления. Встряхнув головой, отогнала ненужные мысли. Не о том я вообще думаю, не о том. За мной похоже элитный киллер с непутевым помощником охотятся, а я тут…